Все привидения просыпаются в Петербурге

Пролог.

Что нам известно о привидениях?

Мы слышали о них из страшилок, из фильмов ужасов, где нам всё время рассказывали о них как о злых существах, которые имели полупрозрачный мрачный вид пугающий живых людей. Привидения или призраки то и дело мстили кому-то, заставляли людей страдать от испуга, вводили их в шок и ужас, от чего у людей седели волосы, старела кожа, иногда даже на время пропадал навык говорить. Но при этом почему-то находились люди, которые сами искали способ пообщаться с потусторонним миром. И всем непременно казалось, что призраки дают о себе знать исключительно пугающими звуками. Но никто и подумать не мог, что существование полтергейстов в нашей жизни не всегда говорит о накопленном в наших домах негативе…

Глава I. Внезапно прервавшаяся тишина.

Она проснулась рано утром в слегка морозное осеннее воскресенье в одном из спальных районов Петербурга, когда тучки на небе только приобрели серовато-голубой оттенок, а солнце ещё где-то пряталось за ними, потом она приняла душ, как обычно позавтракала кружкой горячего чая с испечённой накануне булочкой с рисом и яйцом, тепло оделась и вышла из дома погулять в сквере. Там она встретила знакомых людей, которые являлись "жаворонками", как и она, только все смотрели на неё как-то странно. Люся пыталась приветливо улыбнуться одной старушке, но та только напугалась от встречи с ней. Люся не могла понять в чём дело и почему каждый знакомый ей прохожий шарахался от неё. В отражении автомобильного зеркала Люся ничего странного на себе не увидела, но всё равно поспешила вернуться домой.

– Магнитные бури. Всё ясно. – вздохнула Люся, прочитав уведомление в своём мобильном телефоне и уже не спеша шла к своему дому.

Когда она зашла в свою съёмную квартиру, то сразу переоделась в тёплую пижаму, помыла руки и легла на кровать, чтобы успокоиться после утренней прогулки. Так как Люся жила одна, она смогла спокойно ещё раз провалиться в утренний сон.

Проснулась она поздно вечером, когда уже нужно было быстро собрать сумку на работу, приготовить еду на завтра, принять душ и снова лечь спать, чтобы на работу прийти свежей и отдохнувшей. Но в эту ночь ей уже не спалось. За окном расшумелись вороны, которые, как оказалось, следили за дракой уличных котов под голыми деревьями. Одна бабуля в махровом домашнем халате вышла из дома с тазиком воды и охотничьим ружьём (откуда оно у неё – никто не знал, но с ней никто никогда не спорил, видимо боялись) на хиленьком плече, чтобы прогнать дерущихся котов. Она вылила воду в сторону котов, они сразу же разбежались, но её так раздражали крики ворон, что бабуля сделала ещё выстрел в воздух, вороны в тот же миг разлетелись в разные стороны.

– Если хоть ещё одна тварь будет мешать мне сегодня спать – пристрелю. – хриплым голосом предупредила всех бабуля в махровом халате, после чего подняла с замёрзшей земли тазик и вернулась домой.

Петербург в этом плане суровый город, не любит, когда людям мешают спать. Эту бабулю звали Антонина Ивановна и она как раз жила этажом ниже, а у Люси как на зло всё валилось из рук этим поздним вечером: кастрюли, сковородки, столовые приборы. Люся их быстро поднимала, но то, что падало на пол – издавало жуткий звон. Она думала, что всё, сейчас ей будет конец потому, что Антонина Ивановна и так была не в духе, а тут ещё и эти падающие кастрюли. Быстро приведя всё в порядок, Люся как ребёнок спряталась у себя в кровати. Так и не услышав звонка в дверь от разъярённой соседки, Люся поставила будильник на семь часов утра и легла спать.

Глава II. Бабуля из метро.

Утром Люся как и все остальные толкалась в утренней давке метро, то и дело успевая хвататься за поручни. Среди этой толпы она услышала ворчание бабули, которая сетовала над отсутствием свободных мест в переполненном поезде и кричала на сидевшего в наушниках юношу, который видимо ехал на пары в институт. Устав стоять, бабуля пыталась сесть на юношу, а чтобы этого не видеть, Люся зажмурила глаза, а когда их открыла – бабули не было в вагоне, хотя куда она могла выйти, если остановки ещё не было? Встряхнувшись от глупых мыслей, Люся вышла на своей конечной станции метро и стала оглядываться по сторонам в поисках той бабули, но, к сожалению, они были безрезультатными. Люся пришла в торговый центр к своей торговой лавке, где она продавала эротическое нижнее бельё разного фасона. Много разговоров крутилось вокруг этой лавки, особенно, между представительницами среднего возраста, которые так и норовили осудить молодую продавщицу нижнего белья за место работы. Но одни бабулечки, красиво одетые, словно на выставку в музей, встали у витрины рассматривать товар и сплетничать, как полагается. Люся вначале не обращала внимания на их разговор, пережёвывала во рту свою фруктовую жвачку, но стоило одной из благородных женщин зрелого возраста произнести одно имя, как всё её внимание переключилось на их разговор:

– Что-то простите?

– Антонина Ивановна, вы её знали? – спросила бабуля в жёлтой плотной шляпке с широкими полями, одетая в жёлтое зимнее пальто.

– Если это та, о ком я думаю, то она моя соседка.

– Была. – поправила вторая бабуля в красном зимнем пальто и платке на голове такого же цвета. – Эта представительница нашего времени раньше работала с моим зятем в НКВД. Всё время потом с собой ружьё таскала, даже когда ходила пенсию получать.

– А почему вы говорите, что была? – осторожно спросила Люси.

– Так померла наша Тонька, ещё год назад, когда выбивала себе очередную пенсию. – пояснила бабуля в жёлтой шляпке. – Говорила ей, нельзя так нервничать!

– Так я её только вчера видела! – Люся пыталась убедить их в обратном.

– Ооо… Нин, пойдём в другое место. – сказала бабуля в красном.

– Но я тут трусишки себе присмотрела! – не отрываясь от витрины, сказала бабуля в жёлтой шляпке.

– Пойдём. – потянула она подругу за руку и попрощалась с продавщицей.

Люся осталась в недоумении от услышанного. Ведь она вчера собственными глазами видела в окно, как Антонина Ивановна выходила на хладнокровную разборку с уличными крикунами. Но и было странно то, что она не пришла разбираться с ней из-за грохота в квартире, звон-то от бьющейся посуды был сильным! Пытаясь вернуться к работе, Люсе то и дело мерещилась та бабуля из метро.

Было уже поздно, когда все торговые комплексы стали закрываться и персонал расходился по домам. По дороге домой Люся всё оглядывалась по сторонам, боясь встретить ту самую бабулю из метро, но возле дома она почувствовала что кто-то крепко схватил её за плечо:

– Ты вчера шумела надо мной в квартире? – тихо спросила её Антонина Ивановна.

– Простите, я не специально. Просто посуда… – дрожащим голосом ответила Люся.

– Посуда, вилки, ложки, всё из рук валилось, правда? Не ссы. Я ружьё сегодня с собой не брала. Я так, вышла косточки свои размять.

– Так Вы же…

– Умерла? Да. А что, мне теперь гулять нельзя? Я наоборот, свободней стала, не нужно больше это дурацкое пальто на себя натягивать. Знаешь, оно мне так не нравилось!

– А зачем же Вы его тогда купили?

– Да чёрт меня знает. Что было в магазине в то время, то и купила. Вон Нинка Аросьева покупала себе всякое дерьмо и не жаловалась, думала, что ей всё очень идёт. Даже на старости лет с дедом познакомилась в метро, до сих пор туда ходит, ждёт его, только долго ещё ждать придётся.

– Это Вы про кого рассказываете?

– Ладно тебе дурочку ломать тут! Со мной разговариваешь, значит и Нинку в метро сегодня видела. А он всё ещё живёт! Может и не знает, что его бабки уже нет.

– А как они познакомились?

– Ты деточка моя, приходи в сквер во вторник рано утром, я тебе всё расскажу. А то на тебя уже все косятся, думают, что ты сама с собой разговариваешь.

– По Вам и не скажешь, что Вас уже нет.

– Я есть! Была, есть и буду… На зло всем, кто не любил меня. Но ты не боись, тебя я не трону. Ты девка хорошая, хоть и с придурью немного. До вторника!

– До вторника!

– Какого вторника? Люся, ты о чём? – удивилась Люсина пожилая соседка по лестничной площадке, выходя из дома на прогулку с маленькой собачкой.

– Проговариваю вслух, что в квартире нужно успеть убраться до вторника. – Люся на ходу придумала ответ.

– Уборка – это дело святое! Но обычно убираются в чистый четверг.

– Да я как-то не слежу за этим, у меня график работы другой совсем.

– Плохо. Нужно соблюдать! Ты в церковь давно ходила? – но соседка осталась без ответа, перед ней медленно закрылась домофонная дверь, а Люся тем временем уже поднималась в лифте на свой этаж.

Люся пришла в сквер ранним утром во вторник, как и договаривалась с Антониной Ивановной, но спустя два часа прогулки на осеннем морозе к ней так никто и не подошёл. Продрогшая от холода Люся шла домой и бубнила себе под нос, что она совсем сошла с ума от разговоров с чужими голосами и клялась себе взяться за ум, чтобы больше не вестись на это. Днём она услышала из квартиры снизу, где жила Антонина Ивановна, странные испуганные женские крики. Все соседи сбежались к той квартире, чтобы узнать, что происходит, Люся тоже спустилась к остальным.

– Я в этой квартире жить не буду! Ты, если хочешь, оставайся, а я поехала! – сказала кому-то женщина в норковой шубе, выбегая из квартиры.

– А что случилось? – спросила Люся, поправляя на себе тёплую пижаму.

– Квартиру всё никак продать не могут. Здесь же раньше наша сумасшедшая с ружьём жила. Видимо, она и не даёт это сделать. – сказал Иван Николаевич, сосед Антонины Ивановны.

– Никакая она не сумасшедшая! – возразила Люся.

– Вы ещё скажите мне, что она была ангелом во плоти. Тьфу, молодёжь! Не знала бабку, так не говори ерунды! – буркнул Иван Николаевич и захлопнул за собой дверь своей квартиры.

Люся в недоумении осталась стоять у лестницы, как вдруг среди шума ещё открытой чужой квартиры, услышала мужской голос:

– Антонина Ивановна! Ради Бога! Ну успокойтесь Вы уже и дайте нам продать вашу квартиру! Вы мне так всех клиентов распугаете!

После затишья Люся решилась зайти в эту квартиру, как вдруг снова услышала знакомый голос:

– Ты свой нос сюда не суй! Уходи отсюда, пока тебя не застрелила!

Люся подумала, что это было сказано ей и поспешила выйти из квартиры, как вдруг её с пути сбил поседевший от страха молодой риелтор, который выбежал из квартиры с расстёгнутым портфелем.

– Постойте! У Вас выпали бумаги! – крикнула ему вслед Люся, но он даже не обернулся, а через секунду она услышала стрельбу из ружья и увидела на полу в коридоре парящий дым от вылетевших уже дырявых бумаг.

– Антонина Ивановна, это Вы? – спросила Люся, поднимая дымящийся листок с пола, но ей никто не ответил.

Собрав разбросанные документы на старый деревянный стол, у которого уже со временем потрескалось лаковое покрытие, Люся захлопнула за собой дверь квартиры Антонины Ивановны и пошла к себе домой.

Пока Люся наводила порядок в своей квартире, у неё начинался хаос в голове от шума на лестничной площадке. И если поначалу громко включённая музыка в магнитофоне ещё спасала ситуацию и её ни что не отвлекало, то эти звуки она уже не в силах была выдержать.

– Ваня! Ну успокойся! Нет тут никого в зеркале! – Надежда Игоревна пыталась успокоить своего мужа.

– А я говорю, что есть! И не смей мне перечить! – Иван Николаевич вышел из квартиры с зеркалом из прихожей в руках.

– Может быть Вам чем-то помочь? – поинтересовалась Люся, выглядывая с лестницы.

– Нет! Я не нуждаюсь ни в чьей помощи! Я вам ещё докажу, что нахожусь в здравом уме! – гневно ворчал Иван Николаевич и вернулся обратно к себе в квартиру.

Люся тоже решила вернуться к себе домой.

*      *      *

На кухне у Ивана Николаевича:

– Вань, просто ты испугался бликов от солнца! – продолжала его успокаивать Надежда Игоревна.

– Надя! Мы в Петербурге живём! Какой может быть испуг от солнца? Ему радоваться нужно!

– Кто-то радуется, кто-то его избегает. Ты что, забыл, какие здесь люди жили в 80-е годы? Они боялись на солнце выходить!

– Правильно, Наденька! Потому, что у их ребёнка была тогда ещё редкая болезнь! А сейчас – на кого не посмотри – все больны чем-то. Ни одного здорового ребёнка нет! И если такой рождается – это большая редкость!

– Ерунды не говори. Нормальные дети рождаются.

– Ну да, конечно! А чего у нас тогда по телевизору то и дело мелькают рекламы с просьбой о помощи детям? А сколько ещё таких, которых не снимают в рекламах? А?

– Вот завёлся… Драндулет ты мой старый, ты на ужин-то что будешь?

– Ничего я не буду.

– Селёдки у нас нет, за ней в магазин нужно будет идти.

– Я сказал тебе: ничего я не буду!

– Огурчики солёные ещё есть и шпроты остались, сейчас картошку отварю и поедим.

– Отвари. Лишь бы отстала. – проворчал Иван Николаевич и ушёл в свою комнату.

Спустя час Надежда Игоревна увидела своего мужа спящим на диване с газетой в руках. Её она положила на стол, накрыла своего мужа старым, но ещё тёплым пледом, а сама пошла приводить себя в порядок, взяв на кухню свою маленькую косметичку.

Поздним вечером Иван Николаевич вызвал скорую к ним домой, чтобы его жену привели в чувства. Когда он пришёл на запах горелой кастрюли на кухню, он увидел рядом со своей женой, лежащей без чувств на их кухонном диване, валяющуюся на полу косметичку с разбитым в ней зеркалом, в котором промелькнул образ Антонины Ивановны, которая смотрела на него с ухмылкой. Иван Николаевич тут же выкинул эти осколки в мусорное ведро. К счастью, с Надеждой Игоревной было всё хорошо и ей поставили диагноз "переутомление".

Люся вышла на вечернюю прогулку в сквер и встретила там сидящую на скамейке Антонину Ивановну.

– Зачем же Вы с ней так? – спросила её Люся.

– С кем с ней?

– С женой Ивана Николаевича!

– Не трогала я её! Нужна она мне больно… Мне нервы треплет эта бестолочь, Ваня! А к ней я никакого отношения не имею… Нет… – задумчиво ответила Антонина Ивановна.

– Так, а что же было с ними? Ну с той парой из метро?

– С какой парой? Если что, я их тоже не трогала!

– Это Вы о ком сейчас?

– А, ты про Нинку Аросьеву с Пал Палычем? Ну так это очень просто. Ехала она как-то в метро на разборки с Пенсионным Фондом. Вся злая, взлохмаченная. И когда увидела как ему парнишка не уступил место в вагоне метро, начала за него заступаться. Парнишка бабку, конечно, напугался и встал со своего места. Нинка и предложила деду сесть. Он её поблагодарил, убрал с её лица корявые, влажные от злости волосы и сказал ей: „Негоже в нашем возрасте уже так волноваться. Вы слишком красивы для этого!“ и предложил ей сесть рядом с ним, благо к тому моменту место освободилось. Нинка как девочка прильнула к его плечу и подумала про себя: „Всё, нашла!“. А когда она вышла на своей станции метро, сердечко ей отказало. Вот и всё. Он поехал дальше к своим и её более не искал, а она продолжает ждать встречи с ним выезжая из дома в одно и то же время, но безуспешно.

– Так если она призрак, неужели она не может найти его место жительства?

– А ты точно девка с придурью, раз выходишь гулять поздно вечером, да ещё и призракам, а точнее привидениям, советы начинаешь раздавать. Вон, посмотри, сколько нас тут гуляет!

– Так это же обычные люди. – нахмурившись, возразила Люся.

– А ты внимательнее смотри, внимательнее! Это сейчас луну из-за облаков не видно, чтобы они светились, но в прошлый раз утром ты как их увидела, помнишь?

– Разве я их видела? Я помню, что однажды на утренней прогулке мне прохожие перестали улыбаться, даже стали как-то странно смотреть на меня… И всё!

– А ты знаешь, почему они на тебя так смотрели? Вот попробуй улыбнись вначале этому прохожему, а потом вон тому. И увидишь разницу. Только улыбайся легко, без натяжки.

Люся улыбнулась первому прохожему, он ей в ответ. Второй прохожий стал шарахаться девушки и настороженно смотреть на неё.

– И что это сейчас опять было? – удивилась Люся.

– Э-э-э-эх… Пустая ты башка! Он понял, что он видимый! Этот парень ещё видимый, ну или уже. То есть я хочу тебе сказать, что когда человек откидывает свои ласты, то он ещё какое-то время может блуждать по живому миру, но уже будет знать, что он ему не принадлежит.

– Э… Это как? – удивилась Люся.

– Ну вот Нинка добилась своего в Пенсионном Фонде, а всё равно по привычке ездила ругаться с ними, что даже её нервов не хватало на хорошие эмоции, за что она и поплатилась. А с этим парнем ещё разобраться надо.

– Ладно, мне уже что-то домой захотелось. – напряглась Люся.

– Иди, только ни с кем по дороге не разговаривай. Нас сейчас столько проснулось, того и гляди, сама ружьё таскать с собой будешь!

Дрожа уже не от холода, а от того, что узнала, Люся быстрым шагом дошла до дома. В эту ночь, как рассказывали соседи на утро, из разбитого зеркала маленькой косметички Надежды Игоревны доносились ужасающие звуки тонущего корабля, полным пассажиров, которым по какой-то причине не удалось спастись. Почему именно этот звук многим не давал спать сегодня, никто понять не мог, но с каждым днём Надежда Игоревна чувствовала себя уже гораздо лучше.

Глава III. Корпоратив.

На работе Люся получила приглашение на корпоратив в клуб, что был недалеко от их торгового комплекса на тот же вечер. Там собирались отметить день рождения компании по продаже эротического нижнего белья, которым торговала Люся. Дресс-код был вызывающим: на продавцах-консультантах должно было быть надето самое лучшее на их взгляд нижнее бельё из их ассортимента. Люся его купила уже на оставшиеся у неё в кошельке деньги и ещё для вечеринки взяла в аренду платье у девчонок в соседнем магазине. Оно было полупрозрачным чёрным с блестящими пайетками, через которое под люминесцентными лампами просвечивался идеальный комплект белого нижнего белья с кружевом. Люся не любила выставлять свою фигуру на показ, но нужно было как-то показать бельё, в отличие от других сотрудниц, которые не постеснялись оголить свои тела перед другими, выставляя все их неровности напоказ. Но именно прикрытый Люсин наряд оценил директор компании и… Как оказалось, её бывший, который внезапно оказался в составе жюри. Его звали Роман. Люся с ним давно встречалась и недолго, но он перед этим долго и красиво за ней ухаживал. Впрочем, их роман оказался не таким длинным как и сам Роман: он был маленьким по росту, но ярким по поведению, покупал себе модные вещи и с лёгкостью покупал их другим. Этим великолепным красочным вечером он пригласил Люсю на медленный танец под песню Celine Dion «My heart will go on» и на припеве Люся почувствовала на своей шее холод от постороннего предмета. Она дёрнулась от страха.

– Я его тебе купил. Можешь носить его смело. – Роман ей прошептал на ушко, убирая в карман своих джинсовых брюк маленькие ножницы вместе с отрезанной биркой от платья.

– Но оно же очень дорогое! – возмутилась Люся.

– Не дороже тебя, моя дорогая! Ты очаровательно выглядишь. – прошептал ей на ушко Роман, проводя своими пальчиками по её руке.

От его холодных прикосновений у Люси побежали мурашки по спине. Глядя на вставшие волоски на её руке, Роман подумал, что она замёрзла и прижал к себе ещё ближе. Уже к концу песни Роман не удержался и сладко поцеловал Люсю в губы, а после проводил её до столика, где сидели Люсины коллеги по цеху. Ещё пару раз она выходила на танцпол и отжигала так, будто с кем-то танцевала синхронный танец, но этих движений кроме неё больше никто не знал. На работе на следующий день этот танец обсуждался всем торговым комплексом, а девчонки из соседнего магазина решили у неё поинтересоваться, куда делось полупрозрачное платье с пайетками.

– Так мне его Роман купил! – уверенно ответила Люся.

– Роман? Сколько лет выдержки было у этого Ромы? Завязывай с алкоголем, а то выглядела вчера странно, одна весь зал на смех подняла. – усмехнулась соседка по торговой точке и пошла в сторону своего рабочего места. – Платье верни на место, хотя бы завтра.

*      *      *

После работы Люся в спешке поехала к себе домой, чтобы удостовериться в том, что она не сошла с ума. Сняв с вешалки то самое полупрозрачное чёрное платье с пайетками она увидела болтающуюся на белой шёлковой ленточке магазинную бирку. Ничего не понимая или не желая понимать того, что приходило ей на ум, Люся вышла из дома и пошла в квартиру Антонины Ивановны. В ней она увидела абсолютно целые листки бумаги, которые ещё вчера были прострелены, как она собственными глазами видела, но от выстрелов не было и следа.

– Что ты здесь ищешь? – спросила Антонина Ивановна, закуривая свою деревянную трубку.

– Как Вы меня напугали. – испуганно дёрнувшись от услышанного голоса из комнаты, Люся выронила из рук эти бумаги. – Вы здесь?

– А где мне ещё быть? На улице уже мороз, а я что, на идиотку похожа, чтобы в мороз просто так слоняться по улицам? Кому надо – я и так во снах буду приходить.

– Мне казалось, что привидения не чувствуют температуры воздуха.

– Мы не чувствуем, но видим, в чём смертные ходят. Так чего ты сюда припёрлась?

– Мне кое-что показалось, я пришла это проверить.

– Показалось… – проворчала Антонина Ивановна и втянула в себя любимый табак. – Я что, по-твоему, дура, чтобы палить своё существование? Не дождёшься!

– Получается, что Романа тоже уже нет в живых… Но почему я его видела?

– Девонька моя! Глупенькая девонька! Уж не знаю, почему ты его увидела, но привидения показываются лишь тем, кто им в своё время изрядно насолил! Так что… Вспоминай. Кхе-кхе… Табак закончился что ли? Пойду ещё себе в трубку насыплю.

IV глава. Баба Нина.

Прошло два часа, прежде чем Люся поняла, что она совершенно одна в чужой квартире и что ей уже пора к себе домой. Этой ночью Люсе было не до сна, она вспоминала, чем могла обидеть Романа, но так и не вспомнила. Невыспавшаяся Люся собрала вещи на работу, прихватив то самое полупрозрачное чёрное платье с пайетками, и вышла из дома. В метро она снова встретила ту самую бабулю, про которую ей рассказала Антонина Ивановна, и стала наблюдать за ней. Вот только бабе Нине это не понравилось и она в ответ стала пристально смотреть ей в глаза. Спустя ещё пять минут баба Нина стремительно шла из одного конца вагона к другому, где стояла Люся, а потом и вовсе подошла к ней вплотную, от чего Люся дёрнулась и попятилась назад, случайно наступив на ногу другому пассажиру.

– Ты зачем на меня смотришь?

– Извините меня, Нина Аросьева, я случайно! Вы мне ничего не должны, как и я Вам!

– Заткнись! Негодяйка! Ещё смеет моё имя вслух произносить! Как дать бы те… – Нина Аросьева прервала своё раздражение, увидев в соседнем вагоне метро своего любимого Пал Палыча и на следующей остановке пошла к нему в вагон. И всю их поездку она никому не позволяла сесть с ним рядом на свободное место потому, что сама там сидела и держала его за руку, хоть он этого и не видел. Но баба Нина надеялась, что так он будет помнить о ней, хотя бы во время поездки.

*      *      *

– А что с биркой, Люся? Где ты так ей тёрлась и обо что? Или у тебя не кожа на спине, а нождачная бумага? – разозлилась Аня из соседнего магазина одежды, когда принимала арендованное Люсей платье.

– Аня, я правда понятия не имею, откуда такие потёртости. – недоумевала Люся.

– Пить меньше надо. Ты бы только видела себя вчера со стороны: стояла посреди зала и извивалась всем телом, как будто перед тобой стоял кто-то. – немного посмеявшись над ситуацией, Аня продолжила серьёзным голосом. – В общем ничего не знаю, заплати тридцать тысяч и забирай его себе, раз так понравилось.

– Но у меня нет сейчас таких денег. Хотя бы до зарплаты подожди… Пожалуйста…

– Нет, или сегодня, или я звоню нашему директору и он тебя уволит, но заплатить придётся вдвойне.

– Ань, ну как же так? Я же по-человечески прошу неделю подождать.

– Нет сказала, ищи где хочешь. К вечеру жду.

Люся вышла из магазина с поникшей головой, держа в руках пакет с платьем.

– Зачем ты так с ней? Это ведь ты сама бирку испортила, когда на склад уходила. – спросила Кристина.

– Молчи. Ты ничего не видела. Нечего было конкурс выигрывать!

– Но ты же не работаешь в отделе нижнего белья!

– Зато моя младшая сестра там работает в другую смену. Люся запомнит, как вперёд лезть. Это же магазин моего отца! – со злостью в голосе ответила Аня.

Кристине ничего не оставалось, как просто поднять брови кверху, закатить от удивления глаза и встать за кассу потому, что скоро должны были прийти покупатели.

*      *      *

Целый день в торговом комплексе была тишина, покупатели не спешили делать покупки в различных магазинах. То ассортимент их не устраивал, то цена. Затишье сменилось бурей после приехавшего в торговый комплекс директора магазина нижнего белья со своей новой пассией: брюнеткой с длинными блестящими гладкими волосами, длинными от природы ресницами, которые время от времени закрывали красоту светло-зелёных глаз, перед красотой которой он оказался не властен. С другой стороны, его понять можно: много лет назад он овдовел и кто-то должен был заставить его снова радоваться жизни. А ей удалось внести краски в его рутинные дни. Конечно, все женщины этого комплекса рассматривали одежду этой восточной красавицы, удивлялись и перешёптывались между собой.