Буферная Зона. Охотники на монстров
– Лукич, это кто такие? – спросил один из кривоносых.
– Знать их не знаю, – пожал плечами борец.
– Легавые, – произнес второй боксер.
– Думаешь?
– А кто еще?
Боксер схватил Димона за волосы и в самое лицо прошипел:
– Ты кто такой, чучело?
– Иди ты! – цыкнул тот.
За что тут же получил в глаз.
Тяжело потрясывая разбитой головой, поднялся Серега.
К нему подошел борец.
– Че надо было от Лукича?
Серега не ответил. Вместо этого вдруг достал из кармана заточку и с яростным криком бросился на противника.
Удар пришелся в ногу. Борец вскрикнул, но сразу же ответил тяжелым броском в сторону. Серега врезался в стену, сполз вниз.
– Вот падла! Он меня в ногу пырнул!
– Вали их, – сказал другой.
– Только без мокрухи! – возмутился Лукич, однако его никто не послушал.
Первым прошлись по Змею. Пинали ногами, остервенело, молча. Потом, устав, подошли к Димону.
– Этот самый борзый у них, – сказал борец, сплевывая под ноги.
И пырнул Серегиной заточкой парня в горло.
Димон дернулся, но кривоносые схватили его за руки и не отпускали, пока не затих. Следующим был Серега. Потом Пашка. Потом Молчун.
Когда очередь дошла до Змея, бандиты вымотались.
Лукич бегал вокруг и кричал, что кровью залили все вокруг. Кто-то ответил, что ее механик отмоет. И начали ржать – почему-то это сильно всех развеселило.
А Змей, поняв, что это его единственный шанс, схватил лежащий под ногами разводной ключ, швырнул его в троицу и бросился наутек. Ключ попал борцу в лоб – и тот потерял сознание, завалившись остальным под ноги и остановив на время погоню. Пока через него перепрыгивали, Змей успел выскочить на улицу и рвануть в сторону.
Почему не рванул к машине, не мог ответить даже сейчас. Испугался. Запаниковал. И посчитал, что на своих двоих будет эффективнее. Несся во всю прыть. Никогда так не бегал – наверное, быстрее спортсменов, но и бугаи не отставали. Когда он поравнялся с зеленой пятиэтажкой, сил уже не оставалось. А преследователи почти нагнали его.
Змей остановился, тяжело дыша. Бандиты стали заходить со всех сторон.
– Допрыгался, падла! – стирая с лица кровь – не свою, чужую, – произнес борец.
И, вытащив заточку, направился к Змею, чтобы закончить начатое и убить парня.
Глава 3
Мастер перевязки
Лера припарковала грузовичок очень аккуратно – я даже удивился: когда она этому научилась? Конечно, давал дочке азы вождения, сколько мог. Но чтобы парковаться, специально уделять этому время – такого точно не было. А ты гляди-ка – заехала задом, даже борта не поцарапала. Открыла заднюю дверь и подала руку.
– Ты там как, пап?
– Отлично, – соврал я.
Снова мысленно себя обругал – ведь каялся перед призраком жены, что все, завязываю с ложью, даже во спасение. А сам продолжаю – мало того, что чуть ребенка не подставил под зубы демона, так еще в банальных вещах обманываю.
– На самом деле не очень. – Я показал плечо – военный камуфляж пропитался кровью. Как только опустил кисть вниз, кровь закапала на бетонный пол гаража.
– Быстрее, надо тебя перевязать. И – зашить, – сказала Лера.
– Ты сможешь?
Лера смущенно улыбнулась:
– Я попробую.
Попытался приобнять дочь здоровой рукой:
– Ты прости меня, я правда не…
Но она отстранилась:
– Не время, пап, не сейчас…
– Хорошо, – кивнул я. – Ты права. Ты всегда права.
Лера подставила плечо, и мы вместе пошли к выходу. Автоматическая дверь гаража закрылась позади нас.
– А теперь помнишь, что надо быстро все сделать? – спросила Лера.
Кивнул – будет сложно, но я справлюсь.
Мы остановились у огромного, переливающегося красным светом шара – тот закрывал вход в одноэтажный кирпичный дом с зеленой крышей. Наш новый дом. Аномалия «разрыв» служила идеальным прикрытием – кто бы ни захотел к нам попасть, он не сунулся бы с этой стороны. А все окна и задний выход мы обшили железом, чтобы и ночью никто не проник внутрь.
«Разрыв» – аномалия достаточно фееричная в своем действии. Стоит кому-нибудь попасть в шар, как человека или мутанта раскручивало и подбрасывало вверх, на высоту около пяти метров, где очень зрелищно разрывало на части. Кровь, кишки – все проливалось сверху дождем, из-за чего мне приходилось раз в несколько месяцев мыть крышу. Хотя мутанты, которые проникали в Темногорск, уже усвоили, что к нам соваться не стоило – опасно. И тем не менее оставались люди куда опаснее здешних тварей, всегда какие-нибудь подлянки на уме. Даже у тех, кого считал друзьями.
– Ну что, готова? – спросил я.
– Это я должна у тебя спросить. – Лера даже не улыбнулась – все еще обижалась.
– Я в порядке.
– У нас всего три секунды.
– Да знаю, давай, бросай. Хочу уже лечь отдохнуть.
Дочка потянулась к наплечной сумке и достала еще одну мышь из коробки. Проблема в том, что «разрыв» действовал только на органическую ткань, то есть нельзя кинуть в нее, скажем, болт, чтобы аномалия схлопнулась на три секунды – ей мясо подавай!
Мы специально с Лерой отлавливали мышей и крыс в подвале, чтобы потом использовать для входа в дом. Чаще, конечно, возвращались через запасной выход, но он очень неудобный – лаз, в котором можно протиснуться только на корточках, выходил к колодцу. Наш путь спасения на всякий случай; надеюсь, никогда не пригодится.
– Бросаю, – предупредила Лера и кинула мышь в аномалию.
Напрягся, чтобы бежать.
Еда попала в красный шар – и исчезла, будто растворилась в нем. Но я-то знал, что это – обман зрения. Мышь снова появилась, ее закружило, словно на карусели – и подбросило вверх.
Резкий писк.
Хр-рак!
Грызуна разорвало так, что даже ошметков не осталось. Просто кровавый фонтанчик.
Но не время думать об этом – мы рванули ко входу. Есть ровно три секунды до того, как аномалия вернется на место.
На стражу дома.
Проскочив половину расстояния, я вдруг почувствовал, что нога за что-то зацепилась. Обернулся и увидел, что ботинок застрял в проволоке.
Лера дернула меня за собой. Застонал, поворачивая ногу.
– Папа, быстрее! – прошептала она.
– Я стараюсь!
Еле сдержал крик, провернув ступню, – и мы буквально упали на крыльцо.
За нашими спинами – ш-ша! – вернулась на место аномалия.
– Почти нормально добрались, – улыбнулся я.
Лера покачала головой и начала открывать дверь.
* * *Хорошая девочка – уложила меня на диван, быстро принесла перекись водорода и йод, разрезала рукав и обработала рану.
– Надо зашивать, – вынесла она вердикт.
– Вот прям так сразу? – пошутил я.
Лера уже тащила огромную сапожную иглу и толстые нитки.
– Я бы тебе дала что-нибудь в зубы, но мне надо, чтобы ты рассказал.
– Что рассказал? – попытался приподняться я, но плечо пронзило болью.
– Из-за чего я чуть не погибла.
– Я не… – начал я, но тут Лера вонзила иглу. Ух, еклмн!
– Говори, а то пришью этот лоскут прямо к ребрам, – сказала дочка.
– Э-э! – Поглядел на нее – лицо слишком уж серьезное. – А по ушам?
– Да пошутила я, – улыбнулась она, но не слишком-то добродушно.
– Я так и понял, – хмыкнул я. – Но вообще да, ты права. Я должен быть честен, я обещал твоей маме. Обещал Ане, что больше не буду тебе врать – и опять…
– Опять соврал.
– Не то чтобы соврал…
– Насчет Круела?
– Ага, демона.
– Он не демон, пап. Хоть он и производит впечатление сверхъестественной сущности, это всего лишь мутант. Так радиация на него подействовала, раньше он был обычным человеком – ты же знаешь.
– Военные, – простонал я. Это все их эксперименты в центре Зоны, это они привели к тому, что на свет родилась тварь, которая не похожа ни на одно известное науке живое существо.
– Ну и? Зачем тебе его кровь?
– А если не отвечу, что, проткнешь мне глаз?
Казалось, что я здорово пошутил. Но Лера смотрела очень уж сурово, да еще и в руках поблескивала игла – я аж сглотнул.
– Хорошо-хорошо, я же обещал правду, так что слушай. Да, мне нужна кровь де… ну, этой твари. Из-за того, что монстр остался в единственном экземпляре, его кровь очень ценна. Ее можно продать.
– Па-а-ап! – растянула Лера.
– Ну, хорошо-хорошо, не только поэтому. Просто у этой крови… у нее есть одно ценное свойство.
– Какое свойство?
Можно ли доверить Лере правду, вдруг она откажется помогать? Вдруг вообще отвернется от меня?
– Мы можем вернуть маму, малыш, правда, можем.
Лера открыла рот, потом закрыла. Медленно села на край дивана.
– Это невозможно, она же…
– Она умерла, да, я знаю, но послушай. Кровь этой твари… она может оживлять. Она может…
– А вдруг это будет уже не мама?
Вопрос застал врасплох – ответа на него у меня не было.
* * *Объяснить ребенку, как можно оживить мать, не самое просто занятие, поэтому под конец разговора – и перевязки, конечно, тоже – я обессилел. Веки слипались, жутко хотелось спать.
Но Лера была непреклонна:
– Пап, пообещай мне! – попросила она.
– Что, дорогая?
Дочка убрала иголку и нитки в коробку, поставила ее на стол.
– Что ты никогда не станешь пытаться это сделать.
– Но почему? Почему, родная? Я так по ней скучаю…
– Я знаю. – Лера обняла меня, прижалась всем телом. – И ты знаешь, я тебя прощаю за то, что ты сделал. Там, на кладбище.
– Я виноват, правда. Виноват. Я не хотел.
– Правда в том, что ты хотел. Ты знал, что делаешь. Но я тебя прощаю – ты просто скучаешь по маме.
– Очень! Она мне снится, каждую ночь снится. Она меня зовет…
– Пап-а! Почему ты об этом не говорил?
– Я не мог, да и у нас…
– Что у нас?
– Работа, раскисать нельзя.
– Работа, работа… Мы же здесь, в Темногорске, не за этим остались, так ведь, папа?
– Я не…
– Не ври мне!
– Не за этим, – ответил я. – Да, я все это время искал способы. Способы вернуть маму. И Круел – последний шанс. Эта тварь осталась одна, я ее выследил и убил, а потом эти… они забрали то, за чем я охотился последние три года. Просто увели из-под носа!
– Может, это судьба? – Лера погладила меня по голове, как маленького. – Может, она намекает, что не стоит ввязываться? Не стоит играть в бога?
– Лерка, где ты таких фразочек нахваталась? – удивился я.
Лера показала на шкаф – библиотеку, которую я собирал последние три года. Около четырех сотен книг, притащенных из брошенных квартир. По вечерам мы только и делали, что читали: сначала я ей вслух, а потом дочка начала сама – даже «Властелина колец» Толкиена и «Смертные машины» Рива.
– Научил на свою голову, – вздохнул я.
– Научил, – подтвердила Лера.
– Но я не могу тебе пообещать.
– То есть ты не оступишься? Ты продолжишь искать способы? – уточнила дочка.
Кивнул. А что еще оставалось?!
– Хорошо, тогда давай договоримся, что ты не будешь это делать без меня. Только со мной. Чтобы я могла за тобой приглядывать.
– Ты за мной? – ухмыльнулся я.
– Именно так. – Лера кивнула на мое плечо. – Я теперь многое умею, как ты видишь, поэтому я должна быть рядом. Ты не всесильный, как тебе кажется. Ты не…
– Знаю, не супергерой.
– Так ты обещаешь, пап?
Кивнул – и снова соврал.
* * *На следующее утро мы вошли в бар «Одноглазый Джо» вдвоем.
Пахло алкоголем так, что Лера сразу поморщилась.
За барной стойкой расположился хозяин, тот самый Джо. Глаз он потерял во время ходки к сердцу Зоны – набрел на бандюков, которые покалечили его дробью. С тех пор осел в Темногорске и завел бизнес – единственный бар на ближайшие пятнадцать километров.
– И детеныша привел? – констатировал Джо, смерив Леру взглядом человека, которому помешали предаваться смертным грехам.
– Сама пришла, она нынче самостоятельная.
– По закону до восемнадцати в бар нельзя!
– По закону?! Мы же не на Большой земле.
– А ты представь, что на Большой.
– Да ладно, Джо, мы ненадолго зашли, нам бы кое-чего узнать – и все!
Джо сверкнул единственным глазом и потянулся к стойке – сделал вид, что наливает коктейль, а сам шепнул:
– Ты знаешь, что инфа тут не бесплатная. Мне детей кормить надо.
– У тебя их нет.
– Разве?! – Джо кашлянул. – Ну и что? Все равно арты не помешают.
– Хорошо, – выдохнул я и достал артефакт «усилок». Эта штука увеличивала ненадолго силу мышц. Буквально на несколько минут, но этого вполне хватало, чтобы разобраться с обидчиками – например, уложить пару бандюков.
Недорогой арт, но Джо и этого хватило:
– Что ты хочешь знать?
– Объявлялся ли кто в округе, кто интересуется Круелом?
– Демоном, которого никто не видел?
Хотел сказать, что очень даже видел, и настолько видел, что убил. Хотел, но передумал. Чем меньше инфы выкладываешь – тем лучше.
– Угу, – кивнул я.
Лера тоже многозначительно кивнула.
– Это будет стоить подороже.
Положил второй «усилок» на стойку. Джо закусил губу и наклонился ближе.
– Сам не видал, но слыхал, что есть одни ребята. Но опять же – я их не знаю, только могу… кхм! – Джо громко кашлянул, когда мимо прошел бухой сталкер и сел за соседний столик. – Короче, могу подсказать, кто знает. Но тебе это не понравится.
– Почему?
– Один из твоих старых знакомых вернулся.
– Марк? – выдохнул я.
Джо кивнул и написал кое-что на листке.
– Вот адрес, – протянул он записку. – Если что, это не я тебе инфу слил, не люблю связываться с людьми вроде Мрака. Себе дороже.
– Марк?! – переспросила Лера.
На лице дочки появилось выражение ужаса, давно забытое и за все время работы в Темногорске ни разу не виденное.
– И как он?.. – начал было я.
– Слушай, я не знаю, я тебе все дал, свои арты отработал… – Джо сгреб «усилки» и убрал под стойку. – Дальше – сам.
Хозяин отвернулся – обслужить пришедшего сталкера.
Мы с Лерой вышли из бара и уставились друг на друга.
– Пап, как он мог вернуться?
– Не знаю, ничего не знаю, – ответил я.
На душе было хреново: ничего хорошего возвращение Марка не сулило. Сжал зубы и показал Лере на грузовик, припаркованный на стоянке. Пора совершить вылазку к давнему врагу.
Глава 4
Прыжок
Три года назад
Змей дернулся, но борец преградил путь, предвидя, что жертва будет рвать в сторону.
– Не убежишь! – злорадно прошипел противник и оскалился.
Еще двое стали наступать с боков, подгоняя Змея к убийце.
– Слинять решил? Не-ет! К своим дружкам отправишься следом!
«Хрен вам, не возьмете!» – судорожно подумал парень и оглянулся. Слева увидел ливневый колодец. Крышку, видимо, стащили и сдали на металлолом бомжи. Черное отверстие зияло, словно раскрытая пасть монстра – туда Змей и решил сигануть.
«Уж лучше переломаться там, но уйти, чем сесть на “перо” и истечь кровью здесь, прямо на улице».
Парень толкнул одного из боксеров, причем получилось весьма удачно – тот, не ожидая столь дерзкой реакции, упал.
– Твою мать!
Змей рванул между двумя противниками и прыгнул в колодец.
– Во дурак! – только и успел выдохнуть борец вслед.
Внезапная темнота. Удар локтем. Затылком. Вода.
Думал – все кости сломал. Пошевелился – живой, целый. Сильно болели руки и колени, но это стерпится, главное, что вырвался из окружения.
Змей уперся ногами в дно, наклонился, погружаясь в воду. Сообразил, что если рванет по узкому туннелю, то сможет сбежать от преследователей. А те, кажется, не желали его догонять.
«А если пойдут по верху?» – с ужасом подумал он и поплыл по зловонной воде прочь. Оставаться тут не хотелось – казалось, что будут стрелять по нему. Пусть идут. Он же будет двигаться до тех пор, пока не кончатся силы, пока не сгорит весь кислород в тесном туннеле, до тех пор, пока жив.
– Поплыл! Занырнул! – закричал борец, но Змей его уже не слышал.
Накануне шел дождь, и воды скопилось много, но и воздуха хватало, и даже голову можно было высунуть и взглянуть наверх, проплывая мимо очередного смотрового колодца. Сама ветка городской канализации была узкой, и Змей полз по ней на четвереньках, чувствуя руками мягкую илистую грязь.
Темнота, жуткое удушливое ощущение замкнутого пространства. Клаустрофобией парень не страдал, а тут вдруг стало невмоготу. Казалось, что застрянет он здесь, в этих колодцах, и утонет, захлебнувшись вонючей жижей. И найдут его нескоро, только когда распухший труп станет мешать стоку воды.
Сколько он так барахтался, Змей не знал, сознание отключилось, а тело словно на автомате выполняло нехитрые механические движения. Нащупать ногами илистое дно, поджать колени, оттолкнуться, параллельно раскинув руки в стороны и не давая себе врезаться головой в своды стен. Встать, поджать, оттолкнуться. Встать, поджать, оттолкнуться.
Когда дышать стало совсем тяжело от смрада, а впереди оказался большой затор из прошлогодних листьев и грязи, парень решил, что пора выбираться наружу.
Сплевывая попавшую через нос воду, Змей начал ощупывать потолок, но смотрового колодца нигде не было.
Паника стянула вокруг горла крепкие холодные пальцы. Беглец дернулся, больно ударился затылком о бетонный потолок. И эта боль отрезвила.
Не психовать. Спокойно. Хлебнуть воздуха у самой поверхности, занырнуть, отойти дальше и вновь вынырнуть.
Но снова бетонный потолок, словно крышка гроба. Он тут заперт! Навсегда!
Уже готовый закричать от дикого ужаса, охватившего его, Змей вдруг почувствовал, что бетон над головой пропал. Вынырнув, он увидел заветный смотровой колодец и люк.
«Еще повоюем!» – устало подумал он и стал выбираться наружу.
* * *Как добрался до дома, он помнил смутно. Дрожащими руками отпер замок – удивительно, но ключ после всех событий не выпал из кармана; зашел внутрь и в чем был лег на пол.
И тут только его прорвало. Он плакал и дрожал всем телом, бил себя по голове и кричал от бессилия и горя. Четверых друзей больше нет. Зарезали! Словно свиней, в горло…
Мысли путались, разум погружался в туман, тяжелый, серый, и выплывал оттуда все реже и реже. Не хотелось ничего, ни есть, ни пить. Все словно бы стало черно-белым, блеклым, присыпанным то ли пеплом, то ли пылью.
В таком состоянии Змей пробыл у себя дома два дня. Иногда поднимался, чтобы попить воды или пожевать чего-нибудь из холодильника, сходить в туалет. И вновь на пол, бессмысленно смотреть в потолок.
На третьи сутки к нему в дверь постучали.
– Кто? – вяло спросил он, нехотя поднимаясь и выходя в прихожую.
– Полиция, откройте.
По спине словно хлестанули плеткой. Змей вздрогнул и застыл, не зная, что делать дальше. Полиция? Зачем к нему? Может, адрес спутали?
Вновь постучали. И голос уже настойчивее произнес:
– Откройте!
С замиранием сердца Змей отворил дверь.
На пороге стоял полицейский, заспанный, уставший.
– Николай Громов? – спросил он, косясь на Змея.
– Да, это я.
– Есть пара вопросов. Я пройду?
И не дождавшись ответа, вошел внутрь, грязными подошвами марая коврик в прихожей.
Парой вопросов дело не ограничилось. Полицейский долго и муторно выяснял, кем приходятся ему господа Павел Жданов, Дмитрий Бойко, Сергей Михеев и Антон Молчалин, расспрашивал в подробностях все, что только можно, высосав допросами последние остатки сил у Змея. А напоследок вручил уведомление о том, что ему необходимо завтра в девять часов утра явиться в местное отделение полиции, чтобы запротоколировать все сказанное. И ушел.
Следом позвонил телефон.
Змей хотел проигнорировать его, но тот упорно тренькал, и парень сдался.
– Алло?
– Коля, ты? – знакомый голос.
– Кто это?
– Артем Асхатович это, папин друг. Помнишь меня?
– Артем Асхатович? – Змей помнил его, хороший человек, часто в гости заходил, когда отец жив был. Только зачем он сейчас ему звонит? – Да, помню. Что случилось?
– Это я у тебя хотел спросить, что случилось. Коля, ты же знаешь, я в адвокатуре работаю, некоторые слухи доходят. Тут недавно четверых порезали. Слышал? Твои знакомые. Да должен был слышать!
– Да, слышал, – стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответил Змей.
– Я фамилии глянул – вспомнил сразу. Твои друзья. Ты с ними еще с детства бегал. Помню, когда папка еще твой жив был, он вас всех чебаками солеными угощал, на балконе которых сушил. Мы вместе с ним, с папкой твоим, на рыбалку сходим, наловим мелочи всякой, а я ему отдаю все, мне ведь только для интереса с удочкой постоять было, улова не надо. А он засолит, потом развесит на проволоке и вялит! Помнишь?
– Помню, – ответил Змей и стиснул губы – глаза щипало и хотелось выть.
– Умел твой папка рыбу солить. Да под пенное из бидона, там же, на балконе, мы вместе с ним под интересный разговор… Ох, мамка ругалась твоя!.. Так я это, по какому поводу-то звоню тебе. Коль, ты там поосторожнее, ладно? За дело Володин взялся, он в центре раньше работал, вредный калач. Да и вроде бы какие-то там уже улики есть, и с камер видеонаблюдения записи уже изъяли. Пятеро их там было, ребят этих.
– Что вы имеете в виду?
Звонивший долго не отвечал, и Змей подумал, что тот отключился. Но Артем Асхатович вдруг торопливо и тихо защебетал:
– Коль, на тебя хотят все это повесить. Я адвокат, если надо – помогу, но слушок прошел между своими, из полиции, что какие-то улики появились важные. Я, если что, тебе не звонил, это так, по старой дружбе.
– Я не убивал, – выдавил из себя Змей.
– Конечно, не убивал! Коль, ты что?! Я знаю, что ты ни при чем. Но там улики, отпечатки, сам понимаешь. Порой бывает всякое, как предъявят, так и не знаешь, что сказать против, складно делают. Так что ты будь осторожнее, а лучше… – Артем Асхатович вновь надолго замолчал. – А лучше ляг на дно. Володину скоро на пенсию, месяцев шесть ему осталось, кажется. Отсидишься до его ухода, а там, глядишь, кого-нибудь другого поставят на его место – и легче станет. Разрулим. Ну все, бывай.
И его голос сменили гудки.
Змей долго растерянно стоял, держа в руках трубку телефона. А потом, когда за окном залаяла собака, начал спешно собирать вещи в рюкзак.
* * *Взял только самое необходимое из вещей. Выгреб из всех карманов и заначек последнюю мелочь. Денег не было – проиграл в карты. Но того, что набралось, должно хватить до Зареченска, соседнего города. Там Змей и планировал спрятаться, как советовал Артем Асхатович.
Городок этот вполне подходил, чтобы залечь на дно. И место имелось – старый дачный домик бывшей подруги, давно заброшенный, в который, Змей знал точно, никто уже лет десять не ездил. Летом вполне нормально можно прожить.
А зимой… Дожить бы еще до зимы, а там видно будет.
Он закинул рюкзак на плечи и, сев в первую подошедшую маршрутку, рванул на железнодорожный вокзал. Если бы парень знал, к чему приведет это бегство, то вряд ли вообще решился на все это. Впоследствии не раз он возвращался к мысли, что явиться в полицию и рассказать всю правду было бы гораздо разумнее.
* * *Купить билет до Зареченска не получилось – не хватило денег. Зато хватило на сорокаградусную. Недолго думая, Змей взял в ларьке выпивку и пошел на перрон. Отсутствие билета – не беда. Можно попытаться добраться «зайцем», договориться с проводником, можно, в конце концов, притвориться, что потерял билет, и давить на жалость. Вариантов много.
В поезд удалось залезть, спрятавшись в толпе, прошмыгнув практически между ног проводника и рванув через весь вагон наутек, пока толстая тетка ругалась. Дождавшись, когда состав тронется, Змей перешел на несколько вагонов назад, чтобы не попадаться на глаза проводнику. Там и засел, в тамбуре, рядом с каким-то пугливым старичком, который долго с опаской смотрел на своего нового соседа и что-то бормотал себе под нос.
Вместе с этим старичком и распили бутылку. Змей быстро захмелел. И едва душа, размокнув от выпитого, начала сочиться кровью, как он рассказал старику все: и про ребят, и про то, как их убили. Не боясь, что тот может сдать его полиции. Хотелось выговориться, выплеснуть из себя боль, что накопилась, словно гной в нарыве, и никак не хотела выходить.
– Это из-за меня! Из-за меня! – кричал Змей, лупя себя кулаком в грудь. – Они из-за меня туда пошли, чтоб мой карточный долг закрыть. Понимаешь? А вышло все… Зарезали. Мы ведь вмести с ними из одного двора. И в садик вместе ходили, и в школу. Всю жизнь вместе. Стояли друг за друга горой, когда надо было, защищали. А я единственный вот остался теперь… Как мне с этим жить? Лучше бы и меня там прирезали!
Старик кивал головой, украдкой поглядывая на пустую бутылку и явно соображая, где раздобыть еще. Болтовня пьяного парня его не интересовала.
А парень говорил и говорил, пока в тамбур не вошел хмурый человек в полицейской форме. Тогда Змей замолчал, вдруг ощутив, что вместе со словами словно вышла из него и душа. И сразу стало пусто внутри и холодно, неуютно.