Под светом двух лун
Барсук слез с дивана и со всех сил побежал в спальню, где, сладко похрапывая, спал священник. Вениамин залез под кровать и попытался успокоиться, прислушиваясь к храпу отца Роберто.
Дождь стал тише. Пролежав так несколько минут, Вениамин уже было заснул, но внезапно услышал странный звук, который нагнал на него жуткие мысли. Не было сомнений, что звук издает животное. Природное чутье не подводило. Шерсть поднялась дыбом, уши встали торчком. Вскоре звук повторился. Теперь барсук услышал двух зверей, а затем других, еще и еще. Четыре неизвестных ему твари ходили возле дома, издавая страшное рычание. Внезапно все стихло.
В тишине барсук прислушивался к тому, как последние капли дождя ударяются о подоконник, а через мгновение он вздрогнул от шагов со стороны крыльца. Ровно четыре шага, по одному на каждую ступеньку. Каждый из шагов был для барсука страшнее самых сильных раскатов грома. Затем он услышал, как несколько раз повернулась дверная ручка, последовал глухой удар в запертую на ключ дверь. Отец Роберто проснулся и приподнялся на кровати. Новый удар в дверь гулко пронесся по всему дому. Отец Роберто вскочил и поспешил в кабинет. Схватив телефон, он набрал три цифры, в этот момент дверь со страшным грохотом слетела с петель. Уверенные шаги в коридоре пронзительно врезались в уши барсука. Шагавший был уже в кабинете.
– Что вам нужно? Возьмите то, зачем пришли, и уходите.
Голос Отца Роберто звучал испуганно, но уверенно.
– Служба спасения, слушаю вас, – прозвучал женский голос в телефоне. – Алло, вам нужна помощь? Где вы находитесь?
Отец Роберто положил трубку на стол и продолжил:
– Пожалуйста, возьмите все, что вам нужно и уходите…
– Алло, назовите свое имя и ваше местонахождение. Вам угрожает опасность? – не переставая, повторял обеспокоенный голос.
Вениамин тут же вспомнил слова Отца Роберто об угрожающей ему опасности. Страх моментально парализовал барсука. Всё тело было обездвижено.
Телефон с грохотом разбился об пол. Барсук увидел из-под кровати, как Отец Роберто пятится из кабинета в спальню, а за ним – о ужас – медленно шагал внушающий страх человек.
– Прошу вас, пожалуйста, возьмите деньги, возьмите…
– Где он? – пронзил перепонки барсука страшный хриплый шепот.
– Я не понимаю, о чем вы, сэр… – голос Отца Роберто дрожал от ужаса.
– Где он? – снова раздалось змеиное шипение, исходившее от кошмарного гостя.
– Я не понимаю вас сэр, пожалуйста, возьмите…
Голос Отца Роберто прервался хрипящим, булькающим звуком, его ноги подкосились, обмякшее тело рухнуло на пол.
Страшный человек стоял прямо перед кроватью. Его огромные черные ботинки почти упирались в нос барсука. Лежа под кроватью, Вениамин тихо дрожал. Попеременно перенося взгляд от мертвого тела священника к ногам его убийцы, он чувствовал, что готов умереть от ужаса и отчаяния, настигших его так внезапно.
Лужа алой крови вокруг головы Отца Роберто становилась все больше и больше. Она растекалась по полу, направляясь в сторону Вениамина. Она надвигалась всё ближе и ближе, пока в один момент не достигла лапок барсука. Невыносимо тяжело касаться того, что когда-то поддерживало жизнь друга. Зверек до последнего не позволял себе верить, что самого близкого существа во Вселенной больше нет.
Сердце барсука внезапно сразило чувство полного одиночества. Совсем один в страшном, полном опасностей и несправедливости мире. В мире, где он никому не нужен, кроме человека, который, наверняка, ищет именно его. По совершенно непонятной причине. В голову закрадывались мысли, что и его убьют так же. В горле пересохло от мерзкого, липкого страха, целиком запечатанного внутри. Чувство полной безысходности, ступор, невозможность пошевелиться – барсук был вне себя. Он ощущал запах крови, который, как уксус, въедался в ноздри. Будучи не в силах двинуться с места, он тихо лежал в луже, которая медленно затекла под кровать, пачкая всё его тело. Вениамин приготовился к худшему. Жизнь быстро пролетала перед глазами.
– Неужели это всё? – пронеслось в мыслях. – Неужели жизнь закончится так быстро? Правда ли, что она завершится, так и не начавшись?
Чувство глубокого разочарования нахлынуло на Вениамина.
Страшный человек шаркнул ботинками по полу. Вениамин закрыл глаза. Мысленно попрощавшись с жизнью, он приготовился умереть.
Человек повернулся и, громко стуча ботинками, вышел из комнаты. Продолжая дрожать, Вениамин слушал стук каблуков, который раздавался в его голове эхом гулкого колокола. Шаги доносились из кабинета, затем удалились в коридор, переместились на ступени лестницы. В следующую секунду Вениамин услышал пронзительный свист и слова на незнакомом языке. Он слышал, как убийца удаляется в сопровождении рычащих существ.
Вениамин ждал, пока гул стихнет. Только когда дом погрузился в оглушительную тишину, он смог, наконец, открыть глаза. Безмолвие разрывало только тиканье часов на стене. Зверьку казалось, что время замерло и повисло в воздухе. Несмотря на звук секундной стрелки, в окружающем пространстве не было ни секунд, ни минут, ни часов, лишь звенящая пустота и ощущение иллюзорности произошедшего.
Барсук не в силах был понять, сколько прошло времени. К нему постепенно возвращалось сознание. Дрожь утихла, он снова почувствовал собственное тело. Вскоре он вылез из-под кровати, медленно подполз к телу Отца Роберто и сел рядом. Украдкой протянув лапу, он тронул плечо своего друга. Но тот не отвечал на прикосновение. Вениамин провел лапой по лицу священника, оставив на нем кровавый отпечаток. От прикосновения к таким знакомым морщинам его сердце разрывалось, он тихо заплакал. Тело барсука еще долго подергивалось от всхлипываний, которые со временем становились все реже и реже, пока не прекратились совсем. Глаза Вениамина начали закрываться. Потянув на себя руку отца Роберто, он свернулся клубком и погрузился в сон.
Барсук вздрогнул и проснулся от звука разбитого стекла, донесшегося из кухни. Он тут же вскочил и насторожился. Мысли лихорадочно завертелись в голове.
– Неужели опять? Опять он, страшный человек, он всё же решил вернуться?
Барсук слышал, как в окно кто-то залез и шаркал по полу ногами. Этот кто-то шарил в ящиках комода и в шкафах в комнате.
– Его шаги не похожи на шаги страшного человека, это не он, – проносились мысли в голове барсука. – Но тогда кто это? Воры? Наверняка, так и есть.
Барсук крадучись пошел в сторону комнаты, из которой доносились звуки, и тихонько просунул морду в приоткрытую дверь. В темном помещении мелькал силуэт молодого человека, который, нагло рылся в вещах Отца Роберто. Грабитель был в вязаной шапке, в черном свитере с засученными рукавами и джинсах. На ногах были кеды, поэтому звук шагов был мягче, чем у прошлого гостя.
– Это не он, – выдохнул барсук. – Это вор!
Парень искал, чем поживиться. Взяв в зубы небольшой фонарик, он светил им перед собой. Одной рукой он держал мешок, а другой выгребал из комода все самое ценное. Барсук наблюдал за этой картиной со злостью.
– Что ты делаешь? Это не твои вещи! Ах ты, гадкий вор! – вертелось у него в голове.
На мгновенье луч фонаря осветил руку грабителя, на которой была большая татуировка – STALKER.
Вдруг с улицы донесся вой полицейской сирены. Барсук совсем забыл, что дом оборудован охранной системой, которая тут же оповестила полицию о разбитом стекле и проникновении.
Схватив мешок с награбленным, молодой человек заметался по комнате. Он побежал вглубь дома, к запасному выходу. Барсук услышал, как полицейский четко произнес:
– У меня проникновение, срочно высылайте наряд.
Внезапно в голове Вениамина возникла мысль, которая мгновенно овладела им.
– Бежать! Нужно бежать!
Неведомая сила влекла его из дома. Вениамин обернулся, в последний раз посмотрел на лежащее на полу тело Отца Роберто и рванул за грабителем через черный ход. Оказавшись на улице, он осмотрелся и увидел в свете фонарей фигуру пробирающегося по дворам вора.
В замешательстве барсук остановился. Напоследок повернувшись к дому и мысленно простившись с другом, он вздохнул и кинулся прочь.
Барсук бежал по улице, освещенной тусклыми фонарями, боясь хоть на секунду остановиться. Он пробегал мимо домов, подворотен, мусорных контейнеров, магазинов, детских площадок. Мчался по извилистым улочкам, по парку, через площадь, по промышленной зоне, через свалку машин и склад контейнеров. Он слышал за спиной лай собак. Одна из них погналась за ним, но, быстро потеряв интерес, вернулась обратно. Барсук долго петлял, пока бежать стало некуда: впереди простирающейся вдаль гладью заблестело озеро. Обессилев, он упал в овраг на берегу, где и остался лежать на спине, тяжело дыша и глядя в черное, затянутое тучами небо, за которыми пряталась луна. Он старался ни о чем не думать, слушал, как наперебой дыханию бешено колотится его сердце. Мучила жажда, но сил спуститься к воде уже не было. Вскоре дыхание стало ровнее, веки налились свинцом и ослабевший барсук погрузился в глубокий сон.
Глава 3
Сталкер
Съёжившись от холода и слегка ссутулившись, Сталкер шел по улице. Изредка он поднимал голову и глядел по сторонам. Как назло, на его пути встречались лишь неоновые вывески небольших продуктовых магазинов, но все они были закрыты. Донесся запах еды. Желудок предательски заурчал, от голода уже слегка подташнивало. Сталкер вышел на пересечение третьей и четвертой улиц. Подойдя к зданию с вывеской «Ломбард», он снял капюшон и долго всматривался в витрину. Поморщившись от моросящего, еле заметного дождя, он вытер лицо рукавом. Витрина была разделена на три части, две из которых были закрыты металлическими ставнями. Сталкер с надеждой вгляделся в незакрытую часть стеклянной витрины. В помещении было темно, а на стойке светился электронный циферблат часов, который показывал далеко за полночь.
– Черт! Черт! Черт!
Сталкер со злостью ударил по стеклу и, вспомнив о сигнализации, грязно выругался. Выплескивая гнев, он изо всех сил молотил кулаками воздух. Вдруг недалеко от него, словно в напоминание о бдительности, раздался вой полицейской сирены. Он испуганно дернулся, судорожно набросил капюшон на голову и спешно зашагал в неосвещенный переулок.
Сталкер был в постоянном напряжении. Он то и дело озирался по сторонам, словно голодный пес, который нашел кость, зажал в зубах и теперь спешит поскорее добраться до дома. Пройдя четверть мили, он вышел к старому четырехэтажному дому, на котором давно облупилась штукатурка, достав из кармана электронный ключ, двинулся к нужному подъезду. Парень перепрыгнул через две ступеньки и приложил его к домофону. Толкнув мокрую, мерзко скрипнувшую металлическую дверь, он вошел в подъезд, в котором стоял омерзительный запах грязи, мочи и дешевых сигарет. Задержав дыхание, он быстро поднялся на третий этаж. Пройдя по коридору с обшарпанными стенами, Сталкер остановился у двери и достал ключ. Замерев на несколько мгновений, он прислушался. За соседней дверью пьяный сосед кричал матом на жену, она визжала в ответ. Сталкер вставил ключ в замочную скважину и, проворачивая против часовой стрелки, отсчитал три оборота. Всегда закрывая замок на три оборота, он понимал, не приходил ли в его отсутствие арендодатель – тот закрывал дверь только на один оборот.
Войдя в комнату, Сталкер закрыл дверь на защелку и самодельную задвижку, приоткрыл глазок и еще некоторое время вглядывался в коридор, прислушивался к звукам, исходящим из его глубины. Там по-прежнему было тихо и безлюдно, только ругань соседей, как лай дворовых собак, нарушала тишину.
С тяжелым вздохом Сталкер стащил с себя грязные ботинки, снял мокрую куртку, которую небрежно бросил на металлическую вешалку в углу крошечной прихожей и открыл дверь туалета. В нем было холодно, сыро и пахло плесенью. Сделав свое нехитрое дело, Сталкер нажал на кнопку спуска воды. Шум канализационных труб был похож на урчание в животах сантехнических монстров, которые иногда по-соседски переговаривались друг с другом.
Сталкер шагнул к раковине и открыл кран. Наклонившись, он набрал в ладони воды и с тихим стоном смочил лицо. Он смотрел на свое отражение в грязном, покрытом разводами зеркале. Красные глаза, отекшие веки и темные круги напомнили о том, что он не спал уже вторые сутки. Капли воды стекали на семидневную щетину. Отражение стало менее ясным от пара, который покрыл зеркальную поверхность. Закрыв воду, Сталкер промокнул полотенцем остатки влаги на лице. В нос ударил запах сырой ткани и плесени. Он скривился и вышел.
Свет в комнате включался не сразу – приходилось несколько раз нажимать на выключатель, как бы уговаривая его загореться. Но сегодня он отказался работать совсем. Безуспешно щелкнув по нему несколько раз, Сталкер вошел в комнату. Нащупав в темноте кнопку настенной лампы, висевшей над диваном, он включил её. Комната осветилась тусклым серо-зеленым светом, который в сочетании с хаотично разбросанными вещами, грязной посудой в раковине и захламленным столом создавал особую гармонию пространства. Запах невынесенного мусора дополнялся нотками грязного ковролина и табачного дыма, проникающего из коридора.
Сталкер открыл холодильник. От изобилия он не ломился. На верхней полке оставалась пара сосисок и два куска хлеба для сэндвичей, на нижней – бутылка дешевого пива. Взяв ужин в обе руки, парень небрежно захлопнул дверцу локтем и пошел к дивану. Он приготовил бутерброд, жадно откусил кусок и, сделав несколько глотков, взял со стола письмо, что лежало в ворохе бумаг поверх счетов. Сталкер прочел: «…вы задолжали оплату за аренду помещения, давно не оплачивали коммунальные услуги, – Сталкер пробегал глазами по строчкам, улавливая суть. – Бла, бла, бла… на общую сумму 854 доллара».
– Дерьмо!
Он скомкал лист бумаги, сжав его до размера теннисного мяча и баскетбольным броском отправил его в корзину для бумаг. Проглотив остатки ужина, Сталкер откинулся на спинку дивана. Из-под столика выполз таракан и мелкими перебежками двинулся к тарелке с крошками.
– Ешь, дружище, ничего не должно пропадать, – вяло промямлил он.
Равнодушно наблюдая за тараканом, Сталкер на мгновение задумался о своем сходстве с насекомым. Он, так же, как и усач, прятался от этого мира, при случае выползал на поверхность, чтобы поживиться тем, что плохо лежит, затем снова убегал в свое гнездышко. Сталкер, подобно ему, жил под покровом ночи, в постоянном поиске пропитания, в стороне от людей и их пытливых взглядов. Но он так жил не потому, что ему так хотелось, напротив, он бы очень хотел жить по-другому, как раньше. Ведь раньше он был совершенно другим человеком – жизнерадостным, целеустремленным, уверенным в завтрашнем дне, не беспокоился попусту. У него был свой дом, семья и много друзей, а сейчас от того человека осталась лишь тень. Теперь у него даже не было имени, осталась лишь кличка, которая весьма ярко отражала суть его бытия.
Усталость и недосып снова дали о себе знать, и он свалился на бок, натянув на себя грязный клетчатый махровый плед. Просунув руку под подушку, Сталкер нащупал рамку. Вытащив ее, он всмотрелся в фото, где была запечатлена немолодая улыбающаяся пара. Мысленно погрузившись в прошлое, он отрывками вспоминал моменты из старой жизни. Он вспоминал детство, когда они всей семьей ходили в парк аттракционов, катались на горках, стреляли в тире, ели хот-доги; как они с отцом плавали на лодке по озеру, рыбачили; как отец застукал их с Бетти в его комнате. Сталкер вспоминал, как окончил школу и родители провожали его на выпускной, как мама завязывала ему галстук, а отец в шутку сказал не напиваться. Как он постоянно ругался с ними перед поступлением в колледж. И тот злополучный вечер, когда авария навсегда забрала его родителей, уничтожив и растоптав его жизнь. Его глаза уже начали закрываться. Фотография родителей словно ожила. В полудреме Сталкеру казалось, что отец и мать находятся рядом с ним, он снова ощущал их заботу и любовь. Ему казалось, что они понимают его без слов и видят все, что с ним происходит. В следующий момент где-то в глубине души ему стало стыдно за тот образ жизни, который он вел последнее время и уже сквозь сон он пробормотал:
– Я выберусь из этого дерьма, обещаю.
Глава 4
Внезапная встреча
Сигурни проснулась в семь часов утра от писка будильника. Сладко потянувшись, она еще некоторое время нежилась в кровати.
– Вставай, лентяйка, поднимай свою задницу, пора на пробежку, – с утренней хрипотцой произнесла она.
Присев на край кровати, она снова потянулась. Сигурни встала и, засунув ноги в мягкие тапочки, прошлась по комнате, а затем, надев халат, проследовала в ванную. Осуществив утренний ритуал и тщательно почистив зубы, она, некоторое время разглядывала свое отражение в зеркале. Мелкие морщинки на лице каждое утро были причиной ее недовольства собой и, как обычно, осмотр заканчивался фразой:
– Ты не настолько молода, чтобы тратить время на самоуничижение, у тебя не так много времени, чтобы быть счастливой.
Надев спортивный костюм, Сигурни зашла на кухню. Она открыла створку шкафа и, налив стакан воды, выпила его залпом, почти не отрываясь. Завязав шнурки на кроссовках, она воткнула наушники и, включив любимого Ван Халена, вышла из дома. На улице была теплая осень, и прошедший ночью дождь приятно освежил воздух. Сигурни несколько раз вдохнула его полной грудью и начала свою ежедневную пробежку. Обычно ее путь лежал прямо через парк, где она бегала в полном одиночестве, но в это утро за ней увязался назойливый усатый человек с пивным животом, в очках – авиаторах и повязкой от пота на лбу. Сигурни пришлось петлять от него по беговым тропинкам, пока тот не изнемог и остался далеко позади. Пробежка по парку вывела ее к набережной, по которой она продолжила свой путь к дому. Ее дом стоял между озером и парком, до него было совсем недалеко. Дорога уходила вверх, и Сигурни совсем не хотелось бежать на подъём. Она решила срезать: проложила путь по короткой тропинке.
Устав бежать, Сигурни сменила темп на шаг. Она остановилась около старого дерева и, опершись на него рукой, попыталась восстановить дыхание. Немного отдышавшись, она решила сделать последний рывок к дому, не заметив при этом развязавшегося шнурка на кроссовке. С первого шага шнурок зацепился за корень, торчащий из земли, и Сигурни здорово грохнулась на землю. Ей сразу вспомнился человек, бежавший за ней, который заставил ее отказаться от привычного маршрута. Вспомнив все бранные слова, она покрыла его ими с лихвой. Женщина потянулась к шнурку, который был основательно измазан и волочился по земле. Ее лицо, ладони и одежда были также заляпаны грязью. Громко ворча и бранясь, она поднялась на ноги и начала спускаться к озеру, чтобы умыться. Опустившись на корточки, она взглянула на свое отражение в воде, глубоко вздохнула, покачала головой и старательно начала оттирать грязь. Приведя себя в порядок, она вытерла лицо подкладкой куртки и, повернувшись спиной к озеру, начала подниматься наверх. На подъеме ее нога проскользила по мокрой траве и влажной глине, и она кубарем покатилась обратно в овраг.
– Черт подери, что сегодня за день?!
Сигурни чувствовала сильную боль в левой лодыжке. Поморщившись, она присела и ощупала ногу, пытаясь понять, не растянула ли она ее.
Раздраженно хмыкнув, она несколько раз согнула ногу в колене и осторожно поднялась с земли. Вдруг боковым зрением она уловила движение. Женщина рефлекторно повернула голову и в тот же миг забыла о лодыжке, ноющей боли и запачканной одежде. Чуть поодаль от нее грязный комок шерсти на четырех лапах пятился к воде. Глядя беззащитным взглядом на раздраженную женщину, он испуганно хлопал глазами. Сигурни удивленно уставилась на животное, внимательно изучая его. Комки грязи вперемешку с засохшей кровью свисали с шерсти, как сталактиты. Его маленькие глазки испуганно бегали по лицу Сигурни, как огоньки лазерной указки. Дрожа всем своим существом и переваливаясь с лапы на лапу, зверек медленно пятился назад, пока не наступил в воду. Резко одернув лапу, он обернулся и, оценив безвыходность ситуации, съежился. Сигурни села на землю и удивленно произнесла:
– Кто ты? Как же ты сюда попал, малыш? Что с тобой случилось?
Барсук испуганно хлопал глазами, изучая женщину, свалившуюся на него с неба.
– Не бойся, я тебя не обижу, не причиню тебе вреда.
На вид она была не опасна, ее голос звучал дружелюбно, но барсук не терял бдительности.
– Кто ты такой? Ты похож на… Ты ведь барсук?
Барсук медленно выпрямил уши и посмотрел Сигурни в глаза.
– Барсучонок, не бойся меня, я тебя не обижу, – повторяла Сигурни.
Она оперлась рукой о землю и потихоньку встала. Медленными шажками она двинулась в сторону животного.
– Не бойся!
Барсук оскалился и зашипел. Сигурни остановилась и снова присела. Затем, когда он немного успокоился, она снова встала и двинулась к нему. Животное в свою очередь подало признаки агрессии, Сигурни остановилась. Присев, она протянула к нему руку ладонью вверх. Так продолжалось еще двадцать минут, пока женщина не приблизилась на расстояние вытянутой руки. Барсук уже не шипел, не показывал острые клыки, а еще пристальнее изучал новую знакомую. Они были похожи друг на друга: оба находились на дне оврага, были перепачканы грязью, и что-то еще чувствовалось между ними, чего они пока не понимали. Какая-то невидимая связь странным образом сближала их. Через несколько мгновений рука Сигурни была уже на голове барсука и аккуратно гладила его. Барсук ощутил частичку заботы о себе. Он вспомнил отца Роберто, его поглаживания по вечерам, когда они сидели в саду. Сейчас зверек чувствовал то же, что и раньше, и это ощущение нравилось ему.
– Ты, наверное, голодный, малыш? Идем со мною.
Сигурни сняла с себя куртку, обернула ею барсука и взяла на руки. Тот, в свою очередь, не сопротивлялся и, свернувшись, удобно устроился в ее объятьях. Они вышли из оврага и направились к дому, до которого оставалось чуть меньше полумили. Медленно поднимаясь по дорожке вверх, Сигурни улыбалась, то и дело поглядывая на своего нового знакомого, а он, хлопая глазами, смотрел на нее настороженно. Его несли в неизвестном направлении, но, тем не менее, барсук даже не пытался сопротивляться. Его словно подхватило течением и несло туда, куда было нужно. То ли от ощущения полного одиночества, то ли от того, что он просто доверился своим чувствам, Вениамин отдал себя в руки первому попавшемуся на его пути человеку. Женщина не казалось ему подозрительной, напротив, она была доброжелательной, сочувствовала ему, понимала его несчастье. Это расположило барсука к доверию.
– А ты тяжелый, – прихрамывая, произнесла она и крепче прижала Вениамина к груди.
Голос Сигурни был мягким, приятным, а слова наполнены добротой и заботой, отчего Вениамин успокаивался все больше и больше. Тем временем они приблизились к ее дому. Барсук высунул морду из куртки и с интересом окинул взглядом открывшуюся ему картину.
Дом Сигурни стоял рядом с парком. С виду в нем не было ничего примечательного, но несмотря на внешнюю простоту, это была довольно солидная недвижимость, во всём чувствовался достаток. Район был не из бедных. Бурый кирпич хорошо сочетался с белым природным камнем, отделяющим цоколь от основных стен. Хоть дом и был одноэтажным, массивная двухуровневая крыша, покрытая серой черепицей, и большие светлые окна придавали ему внушительный вид. Палисадник, прилегающий к дому, был обнесен живой изгородью низких аккуратно подстриженных кустов. Дом рассказывал о его хозяине, как о человеке, обладающем весьма недурным вкусом.
Во дворе стоял старый, потертый временем бьюик в классическом красном кузове. Машина конца семидесятых годов придавала дому особый шарм. Сигурни поднялась по ступенькам, открыла дверь свободной рукой и оказалась в просторной прихожей. Пока она проходила по дому, барсук раздувал ноздри, втягивая все запахи. Здесь все было необычно. Пахло молоком и печеньем, которое так любил барсук, кофе и вкусной едой, и, самое главное, тут пахло домом.
Сигурни прошла через гостиную и открыла дверь ванной. Комната сияла белизной. Женщина осторожно поставила барсука на дно ванны и бросила испачканную куртку в корзину для грязного белья.
– Сейчас мы тебя отмоем.
Барсук встал на задние лапы. Обнюхивая всё вокруг, он изучал новое пространство, параллельно наблюдая за тем, как раздевается Сигурни. Она сняла с себя всю грязную одежду и подошла к барсуку.
– Сейчас проверим, любишь ли ты мыться, – сказала она, разматывая шланг смесителя. Она включила воду, отрегулировала напор и проверила ладонью температуру.
– Ты готов? – спросила она барсука и, не дождавшись ответа, направила на него струю.
– Тогда, пожалуй, начнем.
Струйки потекли по барсучьей шерсти. Сигурни осторожно раздвинула шерсть, пытаясь найти кровоточащую рану.
– Странно, но я не нахожу у тебя никаких ран. Откуда кровь? От пришедших воспоминаний барсук опустил мордочку.