Злые ветра Запада

«Эй, крошка, что скажу тебе, крошка!

Присядь со мной рядом, обними меня, крошка.

Эй, мистер Джек, не смотри так строго

Налей лучше выпить, впереди ждет дорога.

Кто вернется домой, кто останется там.

Мы не знаем, да к черту, не плакать же нам?

Мы вернемся, быть может, а быть может, и нет.

Впереди нас ждет ветер, он и даст нам ответ.

Из записной книжки хирурга

7-ого отряда рейнджеров,

м-ра медицинской службы

У.Дж. Салливана»

Пособие «Деградация американской поэзии

во время т.н., «Демонической Бойни»,

с комментариями ректора факультета

лингво-анализа коренных наречий населения САСШ и КША,

профессора криптоаналитики, др. философии

М’Боа Ка-Тонга.

Intro (намного позже)

– Всегда было так плохо? – спросил мальчик, глядя на ранчо, занесенное песком даже внутри дома-патио.

– Сейчас надо поесть. – Мужчина не ответил, оглядываясь и выискивая место для костра. – Это главное.

Мальчик не спорил. Спорить с ним страшновато. Уже успел наглядеться на него в действии. Дорога от Пасадены оказалась совсем непростой. Если не сказать больше. Да и…

Мальчик немного боялся своего спутника. С того самого момента, как вызвали в офис директора приюта. Тот, пожевав темными губами, выдал мальчику лист пейпер-пласта с его метрикой, пальто и сапоги. И вывел через черный ход к угловато-грузному здоровяку с противопыльной маской и очках-гоглах. Давно, почти неделю назад.

– Да тут есть камин! – мужчина показал на закопченный очаг в углу. – Хороший хозяин строил дом. Притащи несколько стульев, а я сейчас вернусь.

Ритуал стал знакомым. Трехколесный песчаный байк рубил покрышками дорогу уже пять дней. Трицикл стал мальчишке хорошим другом. И совершенно не пугал значком радиации.

Стулья мальчик ломал ногами, не прибегая к топорику, купленному мужчиной. Сухое дерево трещало и разлеталось в щепу. Четыре дня назад он бы ее выкинул. Сейчас же бережно сгреб. Мужчина, сам того не замечая, уже научил многому. Как и сама дорога.

Мальчика звали Сидом. Но именем его спутник не пользовался. И сам не представлялся. Приходилось обращаться «сэр», но это давно привычно. В приюте больше никак, там строго, порой чересчур. Мужчина не наказывал мальчишку. Один раз дал подзатыльник. Но за дело, и тот не обиделся.

– Молодец, – похвала из-за спины оказалась обычно-простой. – Разжигай.

С трицикла мужчина занес остаток мяса, оставшийся от ланча. Он подстрелил огромного сурка, и они съели половину. Разделывать пришлось мальчику, но ему даже понравилось. Сейчас щепки и несколько листов из найденного в шкафу романа уже потрескивали. Ножки и спинки занимались ровно, заставляя старый камин, сложенный из камней, уютно гудеть.

– Отдохни, – мужчина споро рубил остатки мяса на крупные куски и присыпал солью. – Сделаю сам.

Мальчик не отказался. Принес два спальных мешка и два одеяла. Одеяло они купили на рыночной площади в Пасадене. Колючее, шерстяное, с клеймом КША, Конфедеративных Штатов Америки, старого-доброго Юга, умершего в Бойню. Клеймо виднелось четко, мужчина кивнул и рассказал историю клетчатой ткани. Про недавно найденное хранилище, где кусок ткани пролежал сто пятьдесят лет и дождался своего часа. Мальчик кивал и не удивлялся. Двадцать второй век учил своих детей принимать многое спокойно и без эмоций.

Винтовку, удобный и короткий «шарп», купили там же. Стрелять в приюте не учили, но какой мальчишка-бой откажется от такого?! То-то, что никакой. А еще, как оказалось, шомпол винтовки можно использовать не только для чистки.

Сурок, вернее, куски сурка, нанизанные на два шомпола, скоро зашкворчали вытапливаемым жиром. «Прям как хороший поросенок, – сказал мужчина в обед, – такой же упитанный». Мальчишке, все детство евшему овощи и соевое мясо, сурок казался божественным.

Консервы, ветчину-хэм, сосиски, бобы и две упаковки бекона, мужчина не трогал. «Зачем? – сказал он, кивнув на окраины Мохаве на утро второго дня, – еда бегает вон там. Я научу тебя брать ее своими руками». И учил, сразу же, как улеглись последние блинчики из последнего кафе «медового» штата. Калифорнии, где мальчик Сид прожил всю жизнь.

– Всегда было так плохо? – повторил вопрос мальчик, после еды и полученной кружки с кофе. – А?

Мужчина поскреб пальцами в густых усах, переходящих в бакенбарды. Огонь прыгал бликами на крупном носу и кувалде подбородка.

– Нет, малыш, не всегда. Было намного хуже. Еще недавно.

Мальчик замолчал. Ждал уже привычного «дальше». Пальцы, длинные и сильные, торчащие из перчаток-митенок, набивали трубку. Учить можно делом и примером. И словом. Лишь бы ученик хотел слушать. Как Сид, например. Лучшим временем почему-то казалось именно это, перед сном. Кофе, огонь, табак, ружейная смазка, ветер, лезущий в забитые окна… странноватый уют.

– Хотя были и плюсы.

– Какие? – мальчик боялся его перебивать, но не удержался.

– Цветных не было. Ни во Фриско, ни в городе Ангелов. Ты же один белый, малыш, один, на все приюты вдоль Залива и восточного побережья.

В приюте никто не курил. И на улицах Сид такого не видел. Новые хозяева побережья боролись с прошлым во всем. Особенно во вреде здоровью. В варварских штатах, населенных белыми, такого, видно, не случилось.

– А так-то, малыш, было намного хуже. Хочешь услышать?

Мальчишка кивнул.

Мужчина затянулся.

– Пару десятков лет назад мы бы с тобой так не сидели. Да и домов этих здесь не строили. Присмотрись, они же новые, брошенные после Исхода краснокожих с Мохаве. Скоро сюда доберутся другие хозяева, привезут новые стулья. Плетеные, из Полинезии, или еще откуда. Старое доброе дерево у ниггеров не в чести.

Мальчишка не спорил. Он пока не считал себя белым.

– Твои учителя говорили о Бойне? А, говорили, понял. Про расплату, посланную за грехи всех белых, про напасти, подарившие этому вот куску бедной страны истинных хозяев? Ну да… Грехов, впрямь, накопилось немного. Вопрос только в том, мой дружок, чьи они были…

Бойня и Адские врата. Врата раскрылись в один день, чуть меньше ста пятидесяти лет назад. Во всяком случае, именно так и говорят. Фриско слизал океан, выпустив левиафанов и цунами. Господи, малыш, как тогда воняли прибрежные города… Трупами, отчаянием, порохом и кровью. Они смердели как скотобойня, все… Любой городок, лежащий у океана или в каком-то из заливов. Что здесь, что по ту сторону континента, что даже на Аляске. И если бы на этом все закончилось…

Мужчина покачал головой.

– Потом Врата открывались повсюду. Где-то сильнее, где-то наоборот. Но тихо и спокойно страна перестала жить навсегда. Да и не только страна, весь мир. Ты учил географию, малыш?

Сид покачал головой. Про мир он не знал ничего. Кроме сотворения за семь дней Господом Богом. Так говорил Мануэль, а учитель Мануэль был строгий.

– Я приехал сюда из Канады. В Квебеке случилась настоящая мясорубка. Столько тварей мне не доводилось видеть никогда. Армия, легионы чертовых бесов, лезущих отовсюду.

– Сэр…

– Да?

– Вы видели Бойню?

Мужчина усмехнулся.

– Да, малыш, видел.

Сид незаметно для себя допил оставшийся и все еще обжигающий кофе. И уставился на него, не веря.

– Вы вечно живущий ангел?

Мужчина криво усмехнулся.

– Нет. И не демон. Но тебе это знать ни к чему.

Мальчишка кивнул.

– Что творилось во всем прочем мире? Тоже самое, наверное. Никто не пришел на помощь. Но никто и не решил забрать себе Богом проклятую землю Америки. Хотя, наверное, он проклял как раз всю планету разом. Где-то сталло проще, где-то сложнее.

– Совсем никто не пришел на помощь?

– Никто, сынок. Говорю же, везде по-разному, но хорошего оказалось совсем мало. Люди выжили, только жизнь не вернулась на круги своя. Совсем как русские на Аляску или конфедераты в свои штаты. САСШ пожрали КША, море слизало кусок Восточного побережья, люди глодали друг друга. Половину страны накрывали бури, несущие смерть и огненные зерна дьявольского семени. Хватало пары крох, алеющих внутренним огнем, и все… Не женщина, мужчина или ребенок. Что-то другое. Злобное, голодное, нечеловеческое.

Потом Врата кое-где выдохлись. Где-то наоборот. Середина континента и сейчас лишь мертвая пустыня. Там никто не станет жить даже за премии правительства. Даже если там и не бегают стаи чертовых тварей.

– А как Бойня закончилась?

– Так она и не закончилась. Сжалась, спряталась. Не знаю… Но точно не закончилась, как бы не хотелось в это верить. Стало легче и чуть свободнее. Вот, мы с тобой развели огонь и не караулим. Знаешь почему?

– Опасности нет?

– Опасность есть. Просто вход один, и напротив него я поставил две противопехотные мины. Но развести огонь сейчас… это лишь просто позвать еще пару бедолаг, что наверняка едут или идут к Заливу. А двадцать лет назад мы с тобой сидели бы за стеной полицейского участка, оставшегося за пяток миль там, за спиной. И по очереди ходили бы караулить на пост.

Бойня затаилась, верно тебе говорю. Дьявол, или кто еще, не пришел бы в мир просто так. И уж тем более, не оставил бы его так же. Потому мы у себя и продолжаем следить за ней. И бороться. Сталью, свинцом, огнем. Как парни из Седьмого рейнджерского, да покоятся они с миром. Хорошие были ребята.

– Сэр, как вас зовут?

– Зови меня Дюффрэ, сынок. И спи. До Форт-Кросс еще далеко. Отдыхай… Сид.

Pt. 1: Fight Fire With Fire

«Каждый имеет право на личную свободу,

неприкосновенность жилища и семьи.

Но только не во время войны»

«Новый Тестамент», ст. «Человеки».

Преподобный Джосайа из Тако

– Дуайт?

– Да?

– Что там делает этот полукровка?

– Может быть молится, Моррис?

– Сраный навахо.

Дуайт не ответил. Зачем? Спорить с Моррисом, ненавидящим любого «цветного», бесполезно. Если он считает Стива навахо, то все. Лишь бы проблем не наделал им всем из-за этого. Почему Моррис считал его, Дуайта, сродни себе, Дуайт не знал.

Броневик рейнджеров, старый «кугуар», стоял у поворота. Дорогу в этих краях проторили давно, несмотря на не сдающийся и вездесущий песок со стороны Terra los Diablos, Земли Дьявола. Дуайт сидел на запасной покрышке, закрепленной на борту. Стив Альмейда, приданный экипажу новичок, стоял на коленях у самой границы пустыни и почти умершей полоски давно почившего шоссе.

– Сколько раз говорил капитану – не надо нам ненужных людей! – Моррис сплюнул коричневой от жвачки слюной. – Так ни хрена, вот тебе, получите мистер Моррис, вот вам чертов метис.

Дуайт приложил ладонь к глазам, прикрывшись от солнца. Что-то беспокоило.

– Чертова служба! – Моррис разошелся, пнул для начала ни в чем неповинный «кугуар». – Скажи, Дуайт, какого хрена мы здесь торчим?!

Вопрос был глупым. Ответ на него лежал вдали, у первых дюн, присыпанный песком. Рядом тихо чадил старый фургон с разнесенным в клочья салоном. Какое дело может привести рейнджеров сюда, если не очередное «упокоение»?

– Святая Виргиния, мать ее сиськи… – Моррис явно не желал успокаиваться. – Да…

– Не богохульствуй, солдат, – голос у еще одного спутника Дуайта звучал глухо. – Не бери на себя лишних грехов, их у тебя и так хватает.

Моррис, наконец-то, заткнулся. Понять его оказалось просто. Спорить с командором себе дороже. На что Дуайт не любил святош, но уважать – уважал крепко. Если есть за что, конечно. Не уважать Марка ему не хотелось. Кресты наплечников, блестя под солнцем, раскаленным как сковорода, просто так не даются.

Марк посмотрел в сторону Стива, чуть качнулся серый капюшон плаща.

– Не нравится мне что-то… – командор поправил оружие у пояса. – Дуайт?!

– Да?

– Неладное что-то, вроде как на нас идет, нет?

– Кажется.

– Стоит завести машину. Эй, Моррис! – рейнджер обернулся, недовольно сопя. – Сходи, проверь своего друга, надо собираться.

Священник подошел к приоткрытому водительскому люку, уставился на стоптанные каблуки сапог Хавьера. Ноги водителя торчали наружу, совершенно не по инструкциям. Тот, как обычно на остановках, спал. Недовольно поморщился, толкнул мексиканца. Дуайту стало интересно.

– Просыпайся, солдат. – Священник всех их величал одинаково, наплевав на «сына моего» или любое другое, используемое святошами, обращение. – Просыпайся, олух.

– Ай… di puta madre, cabron! – Донеслось из разогретой стальной коробки. Водитель и не подумал появиться. Хавьер на священника откровенно плевал. Дуайт поначалу удивлялся, но скоро перестал. Водитель не признавал адептов Новой Церкви, даже епископов, не говоря про командоров. Истый католик, игнорирующий Марка изо всех сил.

Марк замер, еле заметно дернув подбородком. Лишней ссоры не хотелось, Дуайт коротко стукнул прикладом по броне.

– А? – Через несколько секунд заспанная усатая рожа вылезла через люк в башне. – Что?

– Заводи. – Дуайт покосился на небо. – И надень маску. Фильтры в броневике менял после последней поездки?

– Обижаешь, amigo – Хавьер покосился на Марка, и, ничего не сказав, нырнул назад. Двигатель чихнул, закашлял, взялся и ровно замолотил.

«Что-то», беспокоившее и рейнджера, и священника, уже показалось вдали. Обманчиво далекое, красивое и убийственное. Густая темная волна, завораживающе скручивающаяся в спирали и растягивающаяся по всему горизонту. В глубине фронта полыхали красные плавные разряды. Из глубины земель Дьявола на границу снова несся шквал сатанинского семени.

– Дерьмо. – Марк покачал головой. – Чертово дерьмо.

Дуайт покосился в сторону Морриса, чего-то ждущего рядом с сидевшим на коленях Стивом. Посмотрел на обломившийся конец зубочистки, кочевавшей из одного уголка рта в другой.

– Священник и так ругается?

– Ты же никому не скажешь?

– Нет, – рейнджер расстегнул кожаный чехол с маской, поправил баллон с воздухом. – Пора надевать наших любимых друзей. Туча дойдет минут за пять. Моррис!

Напарник махнул рукой, подзывая его. Ствол винтовки качнулся, одновременно с осторожным шагом Морриса, отступившего от Стива.

– Шлюхина мать! – Хавьер вылез из люка, сморкнулся в пальцы. – Это еще что такое?!

– Это проблема. – Дуайт переглянулся с Марком. – А делать нечего, надо идти. Хавьер!

– Чего?

– Маску надень, придурок усатый.

Хавьер нырнул назад, разразился бешеным потоком из смеси эль мехико, родного диалекта и своего странного английского. Ругать его не хотелось, но постоянная привычка запихивать маску куда попало – не сулила чего-то хорошего. Туча приближалась.

Дуайт достал свою, надел. Мягкая кожа со скрипом проехалась по небритым щекам, ремни доделали все необходимое. Каучуковый шланг щелкнул креплением, присоединился к баллону, стекла, как обычно, сперва чуть запотели.

У Марка, как и у всех не рядовых священников Новой церкви, маска была из резины. Сколько она стоила, Дуайту не хотелось даже думать. Хобот прятался концом где-то за тканью плаща, закрывшего доспех командора. Рейнджер мотнул головой в сторону Морриса, и пошел, не оглядываясь.

Дела оказались совсем плохи. Стив, судя по всему, подцепил заразу. Подхватил, пусть и недавно, но ему хватило. Бледный, с темными сосудами на шее, метис качался из стороны в сторону, замирая и что-то шепча.

Как? А, твою мать…

Правый сапог метиса, снизу, у рантов, распорот. Кровь уже запеклась. А дьявольскому семени кровь то же самое, что виски Моррису в хороший день. Залил, и пропал. Только пламя в крови. Так и тут.

Моррис прицелился Стиву в затылок. Марк остановил рейнджера, отвел ствол в сторону. Дуайт понимающе кивнул, дождавшись, пока священник откроет сумку. Солнце блеснуло на двух парах блестящих наручников. Серебро, символы Церкви по нему, и сталь под ними. Стиву доведется умереть не здесь. И сдохнуть очень плохо.

Вместо пули затылку метиса достался приклад. Рисковать Дуайту не хотелось. Да и то, Стив пришел в себя раньше, чем ему застегнули наручники на лодыжках. Оказалось, что кстати. Вырваться Стиву было не суждено.

Марк умело воткнул между оскаленных зубов металлическую выгнутую полоску, затянул на затылке ремни. Туча прошла большую часть пути, наваливалась серой тяжестью. Назад, к машине, они уже бежали, насколько позволяло тяжелое тело, рвущееся к темной взвеси за их спинами.

Стива бросили на пол, натянув сверху несколько прочных ремней, закрепили те по выемкам в бортах. Срез винтовки Морриса ткнул метиса над глазом. Стив попробовал рвануться к нему, не вышло. Опыта по доставке такого груза у злобного Морриса хватало. Дуайт этого не видел, усевшись в башню и развернув «браунинг» в сторону адской круговерти позади. Форт-Кросс неподалеку, но это не успокаивало.

Оптику на «кугуаре» заменили недавно, но пустыня свое дело знала хорошо. Безжалостный песок уже оставил след на вручную шлифованных линзах, попав между слоями бронестекла. Несколько раз Дуайт заметил что-то, промелькнувшее среди желто-серого буйства. Но стрелять не стал. Снаряды заканчивались. Предыдущая плановая остановка у ранчо Гейбла оказалась затратной. Трофеи, отрубленные и вылущенные из остатков стаи, сейчас перекатывались в ящиках по бортам броневика. Цену за них дадут хорошую, в этом Дуайт был уверен на сто процентов.

– Эй, padre! – он глянул вниз. – Как там наш птенчик?

Марк появился в полукруге под сиденьем:

– Трепыхается. Никак не успокоится.

– Дотянем до форта?

– Конечно. Металл надежный, не разорвет.

Дуайт кивнул. Несколько совместных рейдов в компании этого командора придали уверенности услышанному. Марк не врал не только из-за каких-то там заповедей. Рейнджер по этому поводу никогда не обольщался. Хватило на его, коротком веку, всяких святош. И врущих, как пьяные ирландцы только потому, что не могли по-другому. И лгущих из-за нужд Церкви и их самих. Некоторые так приукрашали свои россказни, что Дуайту очень хотелось выбить им пару зубов. Порой и выбивал.

Марк оказался другим. Здесь, у Форт-Кросс, Форт-Найт и остальных фортов, врать невыгодно. Обманешь в мелочи, так потеряешь в чем-то крупном. Не говоря про Зло.

Внизу завозился Моррис, донесся звук удара.

– Чертов ублюдок, мать твою! – Рейнджер выругался, следом вновь донесся стук тяжелого по твердому. Моррис явно бил Стива по голове дубинкой, обмотав ее чем-то мягким. Ссориться с Марком, настоявшим на доставке заразившегося рейнджера в форт – было бы себе дороже.

– Эй, что у тебя там?

– Уже все нормально, – заросшая давно небритой светлой щетиной физиономия оказалась перед глазами Дуайта. – Нервный какой-то достался, так и рвется.

– Смотри, не убей.

Дуайт вернулся к наблюдению, прижался к оптике. Башня поворачивалась как по маслу. Хотелось надеяться еще на пару месяцев такой работы. Загонять за свой счет машину в техцентр выходило очень накладно. А губернатор оплачивал всего два ремонта за год. Здесь, у пустыни.

Они выехали на основную магистраль, ведущую к дому. Если, конечно, считать, что это их дом.

Серо-желтая полоса, вырвавшись из окраин бури, тянулась вперед, ныряя где-то у горизонта за еле виднеющиеся горы. Дуайт прищурился, покрутил ручку приближения, в очередной раз стараясь рассмотреть что-то в той стороне. Хмыкнул, понимая бесполезность попытки. Ну, привычка, ничего не поделаешь. Башня крутанулась, уставившись стволом в сторону медленно оседающей тучи, оставленной позади. Он поднял маску на лоб. Броневик стар, но надежен, можно позволить себе немного слабости.

Платок, лежавший в нарукавном кармане, пах застарелым потом. Дуайт промокнул взмокшее лицо. Моррис не одобрял его тягу к чистоте, старательно насмехаясь над белыми кусками полотна, простеганного по краям. Ну и дьявол с ним, не его дело. Автомобиль тряхнуло, двигатель неожиданно и высоко взвыл.

– Хавьер, что там?

– Переехал мула. Караван побили, а когда, – непонятно.

– Останавливайся!

– Зачем?

– Останавливайся! – каркнул командор. – Быстро!

Броневик дернулся в сторону, задрал нос, подняв вверх и ствол в башне. Хавьер решил не останавливаться прямо на дороге, заняв какую-никакую, но высоту. Дуайт не одернул Марка, отложив разговор на потом. Священник ему нравился, но командиром патруля является он, Дуайт. И указывать водителю… может только он. Но машина уже остановилась, и смысла в споре не было. Тем более, если на дороге кто-то разнес караван.

Башня еще раз прокрутилась. Дуайт внимательно осмотрелся. Движения никакого, кроме нескольких тряпок, носимых ветром взад-вперед. Из-за тел, придавивших к земле концы длинных лент. А вот это интересно. Пыль и песок еще не улеглись, но ткань-то явно зеленая. Странно, с каких-то пор здесь зелень как красное для быка.

Он покрутил наводку, всматриваясь в покойников, лежавших по краю выщербленной дороги. Еще интереснее. Давненько такого не видел.

Караван на самом деле оказался караваном. Разве что без верблюдов, зато с колоритными погонщиками. Хотя Дуайт предполагал, и наверняка не зря, что парни в зеленых тюрбанах скорее выполняли несколько другие функции. Особенно если судить по количеству оружия и боеприпасов на них. Хотя им оно и не помогло.

– Можно выходить, Дуайт? – Марк тронул его за щиколотку.

– Подождите немного, padre. – башня двинулась, теперь куда медленнее. – Со смертью каждый из нас успеет встретиться. Не стоит торопиться.

Сетка прицела дернулась от лежащих тел в сторону повозок. Да, шли действительно с восточного побережья. На борта больших двухосных рыдванов пошли доски с клеймом торгашей из «Оста». А те разгружались только на востоке.

– Выходим. Моррис!

– Да ну тебя, Дуайт!

– К орудию.

Моррис выругался, но сменил командира. Дуайт постучал пальцем по стеклу датчика. Стрелка качнулась, но нырнуть в красную зону даже не подумала. Дьяволово семя здесь если и было, то уже почти угасло. Это хорошо, без маски куда удобнее.

Люк «кугуара» поднялся с легким шипеньем стравливаемого воздуха. Дуайт выпрыгнул, пошел в сторону останков. Под подошвами поскрипывало, порой чуть слышно чавкало. Марк вышел следом. Компания священника делала осмотр спокойнее. На что способен этот мрачный и нелюдимый тип – экипаж патрульного броневика 7-го рейнджерского уже знал.

Первый правоверный лежал в нескольких шагах от невысокого холма со стоящим «кугуаром». Дуайт удобнее перехватил первую часть копья с перекладиной за острием. Вторую половину древка, сделанного из легкого и прочного металла, прикрутил в несколько быстрых поворотов, зафиксировал кольцом-зажимом.

– Я готов. – Священник стоял настороже. Туча прошла неподалеку, и пусть вроде бы не зацепила останки торговцев, но мало ли?

Зачем перекладина за широким острием? Чтобы остановить того, в кого вошло копье. Штука простая, но действенная. В случае с зараженными оказывается очень даже не зря. Порой те выкидывают очень хитрые штуки. Потому Дуайт и проверял первое тело издалека. Зачем лишний раз рисковать?

Сталь вошла в плоть легко, без препятствий. Дуайт напрягся, ожидая неожиданного рывка в его сторону, белесых глаз, перекошенного в желании добраться до человеческого тепла оскала. Одна секунда, две, три…

– Идем, – он подошел к телу, присел рядом. Бояться не стоило, прямо посреди лба темнело пулевое отверстие. – Черные братья, надо же.

– Орлеан? – Марк отодвинул в сторону зеленую, с бурыми разводами, ткань. Лицо с темной кожей казалось очень спокойным.

– Скорее всего нет. Тампа, Флорида. Их общины остались там, мало где еще встретишь поклонников Мухаммеда. А что, padre, у тебя они не вызывают отвращения?

– Нет. – Марк закрыл глаза умершего. – Я священник, а не безумный псевдо-пророк, ни разу в жизни не читавший Священную книгу полностью. Все мы стадо Господне, и Господь пастырь наш. Хотя мне запрещается читать по таким, как он.

– Думаю, что ему сейчас наплевать. – Дуайт откинул в сторону полу длинной кожаной куртки. – Что у нас тут?

На поясе оказалось не так и много интересного. Сумка с инструментом по уходу за оружием, спички в отдельном кармашке и терка к ним, нож, хороший, но не дорогой. Дополнительного оружия Дуайт не заметил. Умер человек от широкого и длинного разреза, развалившего горло, не иначе. Залил все вокруг кровью.

– Люди напали.

– Разве тут есть шайки, банды? – Марк покосился на рейнджера.

Дуайт скрипнул зубами. Святой отец явно не хотел задеть его лично, но у него получилось. До Форт-Кросс отсюда не так уж и далеко, а караван грабили, убивали людей у них под носом, и недавно. А за порядок здесь отвечает седьмой рейнджерский. И, в том числе, сам Дуайт.

– Значит, появились, – он встал. – Посмотрим остальных.

Чем больше Дуайт присматривался к бойне на дороге, тем меньше понимал что-либо. Странного оказалось куда больше, чем можно ожидать. От отсутствия гильз на земле c мертвыми, не сопротивлявшимися и аккуратно прирезанными, как индейки на День благодарения, Черными воинами и до самого каравана. Семь повозок, выстроенных неровной цепочкой, различались друг от друга насколько только это возможно. Если первые две стояли себе, совершенно целые, то их товарок судьба не пожалела. Последней повозки практически не было. Груда разломанных досок, раскатившиеся колеса, клочья разодранного брезента, металлические дуги, торчавшие во все стороны из остатков стальной рамы.