Половецкие войны
Следующим летом у княжеской четы родился первенец. При крещении получил он имя Георгий, по-простому же, по-домашнему стали мальца называть Гюргием.
«Какое же тебя будущее ждёт, сынок?» – думал с грустной улыбкой Владимир, держа на руках завёрнутое в пуховое одеяло крохотное тельце и глядя на маленькое розоватое личико.
Младенец мирно спал, чувствуя, видно, что находится в сильных и надёжных отцовых руках.
Молодая Евфимия цвела от радости, смеялась весело и всё так же, как и при первом знакомстве, стреляла Мономаха ярко-синим блеском своих очей.
Но когда Владимир завёл речь о том, что княжичу надобно, кроме крестильного, дать второе, родовое славянское имя, жена решительно воспротивилась такому:
– Что прежние, поганские времена вспоминать?! Православные христиане, чай, мы с тобою суть! – заявила она, презрительно наморщив свой тонкий, слегка вздёрнутый носик. – Георгием пускай сын мой будет. В честь святого Георгия Победоносца.
Говорила Евфимия веско, тоном, не терпящим никаких возражений. Пришлось Владимиру смириться с её желанием.
Оправившись от родов, продолжала молодая боярская дочь верховодить в его тереме. Много позже, в своём «Поучении чадам…» Мономах напишет: «Жену свою любите, но не давайте ей власти над собой».
То были слова, почерпнутые из собственного богатого жизненного опыта.
Глава 15. Месть убийце
Возвращалась в стольный киевская дружина в славе; после недавних тяжёлых поражений было особенно приятно торжественно и надменно подниматься с Подола на гору, проезжать через ворота, бросать пенязи[147] в облепившую обочины Боричева увоза толпу нищих.
Впереди на тонконогом арабском скакуне ехал Святополк, за ним следом держались Иванко Козарин, Славята, тысяцкий Путята Вышатич, служивый английский королевич Магнус, родной брат княгини Гиды. На телегах везли пленных – их предстояло с выгодой продать в далёкие восточные страны. И не вспоминал сейчас, наверное, никто, что нынешний поход и победа начались с подлости, с попрания клятв, с убийства в ночи между валами Переяславля. Было иное – осознание своей силы, душевная бодрость, вера в грядущие победы над степными ордами.
После были пиры на сенях и в княжеской гриднице, шли они, тянулись долгой чередой, так что казалось, будто и рать сама была учинена не для чего иного, а только чтоб, окончив дело, вдоволь наесться и напиться.
Устроил пир и Славята у себя в хоромах, прихлебатели говорили ему здравицы; развалясь на обитой бархатом лавке, лениво, как сытый кот, слушал боярин звон гуслей, смотрел на кривлянья разноцветно наряженных скоморохов, внимал длинным льстивым речам. Скучно, тоскливо было Славяте, надоели ему эти угодливые масленые рожи. Грохнул боярин кулаком по столу, прекратил безлепое[148] веселье, велел седлать коня.
Вдвоём со старинным другом Магнусом выехали за ворота, скакали по заснеженной улице, степенно, пустив лихих скакунов шагом. Застоявшиеся кони весело фыркали, тёрлись друг о друга, пританцовывали от нетерпения. Вечерело, в окнах домов зажигались свечи, лампады, в церквах шла служба.
– Жёнку б какую, – вздохнул Славята, с унылым видом оглядывая редких прохожих.
И словно услыхав слова его, возникло у врат каменного боярского дома с чугунной решёткой-оградой видение – женщина в долгой лисьей шубе, в маленькой меховой шапочке. Тихо скрипнул снег под сафьяновыми сапожками, сверкнули камни в золотых серёжках; приглушённый серебристый смешок горячей волной ожёг боярина, он нагнулся с седла, с любопытством нагло вперил в женщину свои разбойничьи белесые глаза.
Показались знакомыми иконописный прямой нос, глаза с долгими ресницами, чуть припухлые пунцовые губы. Где-то встречал он её, в далёком прошлом, какие-то неясные пока воспоминания пробуждает в нём эта красавица. Верно, тож новогородка.
– Эй, красавича! Кто будешь? – вопросил он грубо, супясь, злясь на себя, что не может припомнить, где же и когда он её видел.
– Коротка память у тебя, боярин, – глухо рассмеялась жёнка. – Чего встал тут? Али в гости ко мне собрался? Что ж, милости просим. Честно скажу, не ждала гостя такого.
Она крикнула кому-то за оградой, со скрипом распахнулись перед Славятой ворота, он въехал на просторный двор, спешился, прошагал по мраморным плитам к высокому крыльцу. Магнус шёл следом, не отставал. Уже в сенях, где стояли крытые дорогими тканями столы, вдруг стукнуло Славяте в голову: «Се – Глебова вдова! Та, в которую дурак Авраамка без памяти втемяшился! Что, ежель за мужа мстить мыслит?!»
Хотел выскочить, броситься обратно во двор, но вдова уже стояла в дверях, улыбалась, говорила:
– Что пугаешься? Вижу, признал, наконец, Славята.
– Ты… княгиня Роксана? Извини, не ждал. Пойдём мы, верно. – Боярин внезапно осёкся, стал воровато озираться по сторонам.
«И терем какой-то странный, на отшибе стоит, и челяди не видать. Не, уходить нать![149]» – Он потянулся к выходу, увлекая за собой молчаливого Магнуса.
– Постой, боярин. Не обижай вдову. Сядь, сядь, – остановила его Роксана. – Думашь, буду я прошлое ворошить, мужа свово покойного поминать? Нет, Славята. Минуло, истаяло. Вдовой тяжко жить. Ты поглянь, поглянь. Что, некрасива я, уродлива?
Она крутнулась перед ним, светясь очаровательной улыбкой, засмеялась своим ни на что не похожим серебристым смехом. Ошарашенного Славяту обдал аромат восточных благовоний.
Всё же он отбросил прочь наваждение.
«Сатанинская баба!» – подумал, набожно крестясь.
– Да не бойся ты, боярин! – захохотала Роксана. – Ишь, спужался! Ты садись, садись!
Она сбросила с плеч лисью шубу, осталась в долгом саяне[150], расшитом огненными петухами, хлопнула в ладоши.
Тотчас явились предупредительные челядинцы, Славяту и Магнуса, как дорогих желанных гостей, усадили во главе стола. Едва успели они, насторожённые, взъерошенные, расположиться на просторных скамьях, как появились вино, пиво, мёд, разноличная еда, соленья, овощи.
Славята порывался-таки уйти, Магнус удерживал его, говорил:
– Хозяйку обидишь… Смотри, какая красавица… А что там в прошлом было, давно быльём поросло.
Попировали тем вечером на славу, хотя ел и пил Славята мало. Не покидала боярина подозрительность, чуял он исподволь опасность, хмуро, по-волчьи смотрел перед собой, наблюдал с лукавым прищуром, чтоб не подсыпали ему в еду или в питьё никакого зелья. Но ничего худого не приключилось.
Прошёл, кончился пир, воротился Славята в свои хоромы жив-здоров, и потекли дни его прежней чередой. Ездил в волости, ходил с дружиной в Поросье, отбивал у половцев полон, с грамотой великокняжеской побывал на Волыни, у князя Давида Игоревича.
Тем временем наступила весна, солнце обливало землю, снег чернел, таял; буйный Днепр, прорвав ледяной панцирь, вышел из берегов и затопил низины. В один из погожих вешних дней вдруг прискакал к Славяте незнакомый вершник.
– Княгиня Роксана кличет тя, боярин. Сказала: «Пир учиняю, зову бояр многих».
Хоть и с сомнениями в душе, но потащился Славята в каменные Роксанины хоромы. Подивился: великое число коней и возков боярских стояло у крыльца.
На пиру пили и ели вдоволь. Ласково улыбалась Славяте нарумяненная красавица-вдова. После учинила Роксана ещё один пир, на сей раз присутствовали в горнице по большей части близкие ей люди. Снова говорили здравицы, пели песни, слушали рассказы гусляров. И тут уже отбросил Славята колебания свои; смотрел на лукавую усмешку вдовы, ловил её хитроватые взгляды, видел, как подмигивает она ему, как выступает павой. Не выдержал, поймал её в тёмном переходе, притянул, впился жадными губами в пухлые мягкие уста.
– Погоди, боярин, – засмеялась Роксана, поправляя сбившийся повойник. – Больно ты скор. Сором[151] тут нам с тобою, на людях-то. Ты вот что, ты ввечеру, как стемнеет, приходи. У калитки, позади дома, ждать тебя буду. А тако – негоже.
Отступил с тяжёлым вздохом Славята. Вернулся к себе, в нетерпеливом предвкушении грядущих сладких утех ходил из угла в угол широкой палаты, сжимал кулаки, живо представлял себе, как трепещет в его объятиях податливое упругое женское тело. Подумалось внезапно, что не таким уж и дураком был Авраамка. Стоящая баба – вдовая княгиня! Сладкая, и завести, заставить заныть сердце умеет. А хороша – ох, хороша!
Едва погасла у окоёма за киевскими горами заря, помчался Славята к Роксаниному дому. И когда уже подъехал он к калитке на заднем дворе и остановил коня, невесть откуда со свистом вылетела ему навстречу длинная острая стрела. Вошла точно в глаз, пробила голову. С воплем боли и ужаса вывалился Славята из седла, тяжело рухнул, как мешок, наземь. Напуганный конь без всадника понёсся вниз с кручи с диким ржанием, а Славята, бездыханный, мёртвый, застыл в дорожной грязи. Двое дюжих челядинцев водрузили его тело на телегу, покрыли сверху соломой, спрятали, повезли прочь. А из-за ворот смотрела ненавидящими серыми очами на смерть боярина жёнка в чёрном повойнике на голове. Тугой лук сжимала дрожащая десница, стояла Роксана, сдерживалась из последних сил, шептала, с раздражением смахивая со щеки непрошеную слезу:
– Не смогла по-иному я, Глебушка! Как сию вражину увидала, так и порешила: нет, не жить тебе на белом свете, ворог лютый, убивец! Уж помилуй меня, Боже, грешницу! Не смогла я простить, не смогла позабыть!
Искусав до крови уста, порывисто бросилась Роксана назад, в хоромы.
…Труп Славяты обнаружила на берегу Днепра ночная стража. Обеспокоенный Магнус терялся в догадках. Ему и в голову не пришло, что виновата в смерти его дружка та самая весёлая гостеприимная красавица-жёнка.
Вскоре бывший английский принц оставил службу у Святополка. Раненный в одном из боёв с половцами, поехал он залечивать болячки в дальнюю волость, а после, как говорили, возвратился в родную свою Англию, где долгое время прозябал в нищете. На Руси же не оставил Магнус о себе у людей доброй памяти, ибо не отмечен был никакими благими делами.
А в каменных хоромах киевских продолжала тихо жить одинокая вдова, тоже всеми до поры до времени забытая. Не до неё было – шла по русским полям и лесам косящая люд кровавая усобица.
Глава 16. В Угры за добычей
Арсланапа щурил слезливые гноящиеся глаза. На каменной зубчатой башне Адрианополя[152] горделиво реял ромейский императорский стяг с золотым орлом. Высоко, не сбить его стрелой, не взлезть на крутую стену, только и остаётся в ярости грозить кулаками и сыпать проклятия на головы нечестивых греков.
За зубцами сверкали под зимним солнцем полукруглые шлемы защитников крепости. Ромеи – хорошие воины, они умеют оборонять свои города, им не занимать храбрости и упорства.
Сколько уже дней топчутся орды Тогорты и Арсланапы под Адрианополем, раз за разом разбивая себе лоб о серые камни стен?! Сколько кипчакских воинов пало под этими стенами, сколько утонуло в мутной болотной жиже рва?! Несть им числа, как говорят урусы.
Кони вытоптали и съели всю траву вокруг крепости, началась бескормица, голод, в войске Тогорты вспыхнула эпидемия, косившая сотни людей. В окрестных деревнях и сёлах нечего было больше взять – всё разорено, уничтожено, сожжено дотла.
Стегнув плетью норовистого аргамака[153], Арсланапа круто повернул назад. Он проезжал мимо костров, возле которых грелись воины в звериных шкурах и лохматых бараньих шапках. На вертелах жарилась конина – кипчаки с голодухи ели своих скакунов.
Какой из кипчака воин без верного коня?! Арсланапа грустно усмехнулся. У солтанских обозов и веж суетились женщины, варилась жидкая похлёбка, в возах лежали приготовленные для боя колчаны с оперёнными стрелами. Кипчакские женщины воинственны, дики и часто заменяют в битвах мужей, отцов и сыновей. Мать Арсланапы тоже была воительницей, лихой наездницей. Его – младенца она кормила грудью, сидя на лошади. Матери Арсланапа не помнил – она пала в бою с ненавистными торками, когда он был совсем мал…
Тряхнув смоляными волосами, к солтану подошла Сельга. Короткий кожаный доспех покрывал её грудь и плечи, ноги облегали бутурлыки с бляшками-застёжками, волосы перетягивала шёлковая цветастая повязка.
– Когда хан Тогорта поведёт нас на штурм? – спросила она недовольно. – Кипчаки голодны и ждут добычи. Если вы, мужи, стали трусливы, пусти вперёд нас, женщин. Мы разорвём в клочья этот ромейский город!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Преставиться (др. – рус.) – умереть.
2
Юдоль – удел, судьба.
3
Туров – город в Южной Белоруссии, в бассейне Припяти. В XI–XIII веках столица удельного княжества.
4
Ряд – порядок наследования власти (здесь – киевского стола). Согласно завещанию Ярослава Мудрого, киевский стол должен был занимать «старший в роду».
5
Котора (др. – рус.) – междоусобица.
6
Половцы – тюркоязычный союз племён, кочевавший в XI–XIII веках в южнорусских степях. Совершали опустошительные набеги на Русь, Венгрию, Византию.
7
Поганые – то есть язычники. Здесь имеются в виду половцы.
8
Полон – плен.
9
Бодни (др. – рус.) – шпоры.
10
Корзно – княжеский плащ, богато украшенный.
11
Бармица – здесь: кольчужная сетка, закрывающая затылок и шею воина.
12
Ертаул (вост.) – разведывательный или сторожевой отряд.
13
Стрельница – то же, что бойница; башенка, из окон которой во время осады города вели обстрел осаждающих.
14
Вышгород – город на Днепре, к северу от Киева.
15
Великий Ярослав – Ярослав Мудрый (ок. 980-1054) – киевский князь в 1019–1054 годах.
16
Пешцы – пешие воины. Как правило, набирались из городского и сельского населения во время войны.
17
Ролья (др. – рус.) – пашня.
18
Поруб – тюрьма; представлял собой углубление в земле, обнесённое высоким частоколом.
19
Поросье – область по берегам реки Рось, к югу от Киева.
20
Торки, берендеи – тюркоязычные племена, использовались киевскими князьями для охраны своих рубежей от нападений половцев.
21
Единокровный – то есть брат по отцу.
22
Вборзе (др. – рус.) – вскоре…
23
Тысяцкий – в Древней Руси лицо в городской администрации, возглавлял городское ополчение во время войны.
24
Триполье – древнерусская крепость в устье Стугны, близ Киева.
25
Двухродный – двоюродный.
26
Лукомль – древнерусский город в междуречье Западной Двины и Днепра, ныне – в Витебской области Белоруссии.
27
Хощем (др. – рус.) – хотим.
28
Опашень – верхняя одежда с короткими рукавами, обычно летняя.
29
Встань (др. – рус.) – восстание, бунт.
30
Люди посадские – жители городских посадов, ремесленники и мелкие купцы.
31
Детинец – укреплённая часть древнерусского города, то же, что кремль.
32
Гридни – категория младших дружинников. Часто выполняли функции телохранителей при князе.
33
Длань (др. – рус.) – рука.
34
Такожде (др. – рус.) – также.
35
Сновск – город на реке Сновь, к северу от Чернигова. В 1068 году князь Святослав Ярославич с 3000 дружинников разгромил под Сновском половецкое войско численностью 12 000 воинов.
36
Токмо (др. – рус.) – только.
37
Полоцк – город в Северной Белоруссии, на Западной Двине, в X–XIII веках столица княжества.
38
Крамола – заговор.
39
Майоликовый – изготовленный из обожжённой глины, покрытый глазурью и красками.
40
Спитигнев II – чешский князь, правил в 1055–1061 годах.
41
Жило (др. – рус.) – ярус, этаж.
42
Чудинка – то есть родом из чуди. Чудью на Руси называли предков совр. эстонцев, а также жителей берегов Северной Двины (чудь заволочская).
43
Берестье – ныне город Брест на юго-западе Белоруссии.
44
Тимовый – сафьяновый.
45
Угорец – венгр.
46
Топерича (др. – рус.) – теперь.
47
Байстрюк, или бастард, – незаконнорождённый.
48
Мешко Второй – польский князь, правил в 1025–1034 годах.
49
Солтан – у половцев – глава орды, бек – глава рода, бей – глава семьи. Несколько орд объединялись в племя, во главе которого стоял хан.
50
Калантырь, или колонтарь, – защитный панцирь без рукавов, из металлических пластин, скреплённых кольчужным плетением. Состоял из двух половин и застёгивался с боков и на плечах.
51
Юшман – панцирь с кольчужными рукавами.
52
Кипчаки – самоназвание половцев. В Западной Европе и Византии их называли куманами.
53
Каффа – ныне г. Феодосия в Крыму.
54
Сурож, иначе Сугдея, – г. Судак в Крыму.
55
Херсонес – древний город в Крыму, византийская колония. Руины Херсонеса – вблизи совр. Севастополя.
56
Тмутаракань – ныне Тамань, в X – начале XII века – русская колония, центр Тмутараканского княжества.
57
Михаил – крестильное имя князя Олега.
58
Стрый (др. – рус.) – дядя со стороны отца.
59
Родос – остров в Эгейском море, в Средние века принадлежал Византии, был местом ссылки знатных лиц.
60
Дирхем – старинная арабская монета.
61
Ромейский – византийский. Ромеи (т. е. граждане Рима) – самоназвание византийцев. Ромея – Византия.
62
Номисма-скифагус – византийская монета.
63
Базилевс (василевс) – титул византийского императора.
64
Константинополь (Новый Рим) – столица Византии, ныне – г. Стамбул в Турции.
65
Печенеги – тюркоязычный союз племён, в XI веке были вытеснены половцами из причерноморских степей и кочевали в Нижнем Подунавье.
66
Борть – улей в дупле дерева.
67
Собь (др. – рус.) – собственность.
68
Отроки – категория младших дружинников. Считались выше гридней. Часто выступали в роли послов, гонцов.
69
Вежа – здесь: временное жилище, шатер.
70
Живот – здесь: жизнь.
71
Помочь (др. – рус.) – помощь.
72
Смерды – категория зависимого населения на Руси. По-видимому, смерды были тесно связаны с князем.
73
Харатья – пергамент.
74
Таматарха – хазарское название Тмутаракани.
75
Заутре (др. – рус.) – завтра.
76
Выстрь – ныне Остёр, река в Черниговской области, приток Днепра.
77
Третьяк – район в юго-западной части древнего Чернигова.
78
Стрижень – река, впадает в Десну возле Чернигова.
79
Заборол – площадка наверху крепостной стены.
80
Давеча (др. – рус.) – недавно.
81
Ничтоже (др. – рус.) – ничего.
82
Окоём – горизонт.
83
Зихия – область на Северо-Западном Кавказе, в Средние века населённая племенами зихов, ныне территория между Гагрой и Новороссийском.
84
Матрахия – то же, что Тмутаракань и Таматарха.
85
Хазария – здесь имеется в виду область в Предкавказье и в Крыму, населённая иудео-хазарами, осколок разгромленного русскими войсками в X веке Хазарского каганата.
86
Сулица – короткое метательное копьё.
87
Тура – осадная башня.
88
Пόрок – осадное орудие, обитое железом бревно, таран.
89
Стряпать (др. – рус.) – мешкать.
90
Рамена (др. – рус.) – плечи.
91
Полени́ца (др. – рус.) – богатырка, воительница.
92
Бутурлык – доспех на ноги ратника.
93
Личина – защитная маска на лице.
94
Засапожник – нож, носимый в сапоге.
95
Вместях (др. – рус.) – вместе.
96
Гридница – помещение в княжеском тереме, где жили гридни.
97
Степень – помост посреди площади.
98
Ротá (др. – рус.) – клятва.
99
Гида – жена Мономаха, дочь последнего англосаксонского короля Гарольда, погибшего в 1066 году в битве при Гастингсе, после чего Англия была завоёвана нормандцами.
100
Летник – старинная женская верхняя одежда. Расширялась книзу, застёгивалась до горла.
101
Свита – длинная верхняя одежда на Руси.
102
Аз (др. – рус.) – я.
103
Вельми (др. – рус.) – весьма.
104
Шишак – остроконечный шлем с гребнем или хвостом.
105
Дощатая бронь – панцирь из гладких металлических пластин.
106
Фибула – застёжка.
107
Фарь – конь.
108
Обрудь (др. – рус.) – сбруя.
109
Пресвитер – священник.
110
Гривна – здесь: шейное украшение, золотое или серебряное ожерелье. Также гривной называлась крупная весовая и денежная единица на Руси.
111
Волохи – предки совр. румын.
112
Чело (др. – рус.) – лоб.
113
Нешто (др. – рус.) – неужели.
114
Николи (др. – рус.) – никогда.
115
Джут – здесь: глубокий снег весной или могоз после оттепели, из-за чего происходит падеж скота от недостатка корма.
116
Откель (др. – рус.) – откуда.
117
Комонный (др-рус.) – конный.
118
Альба-Регия – город в Венгрии, ныне – Секешфехервар.
119
Гречин – грек.
120
Рака – гроб.
121
Кирие элейсон! (греч.) – Господи, помилуй!
122
Бенедиктинцы – католический монашеский орден, основан в VI веке Бенедиктом Нурсийским.
123
Мадьяры – самоназвание венгров.
124
Вашорру-баба – злая ведьма в венгерской мифологии, аналог русской Бабы-яги.
125
Вупар – злой дух у ряда тюркоязычных народов.
126
Эстергом – столица средневековой Венгрии, на правом берегу Дуная, севернее Будапешта.
127
Фелиция – жена Коломана, дочь сицилийского герцога Рожера.
128
Геза – король Венгрии в 1074–1077 годах, из династии Арпадов, отец Коломана.
129
Ракия – болгарская водка. Известна с XI века.
130
Кунигунда-Ирина (1057–1140) – немецкая принцесса, была женой князя волынского Ярополка Изяславича, брата Святополка. Овдовев в 1087 году, вернулась на родину.
131
Юдита Чешская – чешская княжна, жена польского князя Владислава Германа, мать Болеслава Третьего Кривоустого. Умерла вскоре после родов в 1086 году.