Главное в жизни

Глава пятая

– Тринадцатая, спецы, срочно! – голос Вики был напряжён. Оно и понятно, вызов в школу. – Второй класс, сердечный приступ!

Сергей выжимал из машины всё возможное и невозможное, потому что сердечный приступ в восемь лет может означать, что угодно – от Такоцубо7 из-за оценки до желудочно-кишечного кровотечения. Заметно было, что Света вся напряглась, чувствуя беду, конечно же, был напряжён и доктор Альперович – очень серьёзный вызов, просто слишком. Осадив машину прямо у школьного крыльца, Митрошкин пошёл с докторами, что-то подсказывало ему, что помощь им понадобится.

На полу школьного класса лежала девчушка, бледная, как стены, неподалёку от неё аккуратно изображала обморок и учительница. Остальные дети выглядели очень испуганными, сгрудившись в противоположном от учительницы углу класса.

– Симулирует, – бросил в сторону женщины доктор Альперович. – Света, держи!

– Деф8 нужен? Серёжа, спецов на нас вызови! – выкрикнула Светочка.

– Стоп, сначала смотрим, – остановил водителя врач. – Помоги-ка…

Сергей с некоторым трудом выволок кардиограф, древний, как нецензурное сравнение, и очень неудобный для переноски, включил его, а в это время задралось вверх школьное платье ребёнка, открывая странный след на ногах, замелькали четыре руки, ставя электроды, пискнул аппарат, рисуя что-то непонятное.

– Пируэт9, – заметил Альперович. – Серёжа, сульфат магния!

Несмотря на то, что был всего лишь водителем, вскрывать ампулы и набирать лекарства Митрошкин уже умел, поэтому с готовностью помог докторам, у которых просто не хватало рук.

Возможности педиатрической бригады всегда были ограничены, но сульфат магния и ещё кое-что у них были, честно выцыганенные самим Сергеем в «аптеке»10 у седовласой Алёнушки, как называли Елену Константиновну, заведующую царством медикаментов. В свои восемьдесят два она была дамой живой, активной и могла обложить незнакомыми словами любую «ромашку» из новеньких. На этом они с Митрошкиным и подружились, потому что в первый раз старлей отреагировал рефлекторно, выдав некоторые выражения, с которыми старушка ознакомлена не была.

– Интересно, с чего пируэт? – поинтересовался работающий доктор. – Что такое случилось?

– Иди-ка сюда, – Света подозвала другую второклассницу, что явно что-то хотела сказать, но со страхом косилась в сторону изображавшей обморок учительницы. – Скажи мне, что случилось? – тихо спросила девушка, кивнув Сергею, закрывшему собой девочку от лежащей «обморочной».

– Марьстепанна Машеньку линейкой побила, – сообщил ребёнок, тихо всхлипнув. – За грязь в тетрадке… При всех… – девушка аж вздрогнула от интонаций, что заметил Митрошкин.

– Серёжа, – позвала Света водителя, сразу же подошедшего поближе. – Ментов на нас вызови, избиение ребёнка в школе.

– Ничего ж себе… – прошептал Митрошкин, бросив многообещающий взгляд на лежащую женщину.

Милиция и спецы подъехали одновременно. Олегыч, врач специальной бригады, оценил плёнку, немедленно похвалив тринадцатую, а Света показала доблестным милиционерам следы ударов на ногах ребёнка, пока доктор Альперович объяснял, чем это всё может закончиться для девочки. Сергею очень хотелось свернуть учительнице шею.

– Нам её так вязать? – поинтересовался молоденький лейтенант милиции.

– Не спеши, – произнёс Альперович, кивая фельдшеру. – Малыш, магнезию11, кубов двадцать послойно.

– А-а-а-а! – закричала уколотая в мягкое место доселе изображавшая тушку в коме женщина. – Ма-амочки! Бо-о-ольно!

– Зато память отлично стимулирует, – сообщила Света, давя на поршень. – И совесть.

– Сейчас вы расскажете добрым дяденькам, зачем избили ребёнка, – сообщил доктор Витя. – А если вдруг забыли, то у нас ещё магнезия есть…

– Н-не надо, – прохныкала учительница начальных классов. – Я расскажу…

Вскоре машина тринадцатой бригады отправилась домой. Ребёнка, вполне способного стать инвалидом в результате происшествия, увезли «спецы»реаниматологи, женщину, вообразившую, что имеет право бить ребёнка, упаковала милиция, Марс дал добро на возвращение. Митрошкин ехал медленно, давая возможность Светке поспать в руках что-то нежно шепчущего ей Альперовича. Мужчина пользовался тем, что девочка спит, прижимая её к сердцу, что отлично Сергей видел, думая о том, что за танцами этих двоих наблюдают все, уже и ставки делая. Машина спокойно катилась в сторону подстанции.

Как ни странно, но вот таких вот запредельно напряжённых вызовов больше не было. Сутки проходили более-менее спокойно, отчего Митрошкин мог заняться выяснением произошедшего с Лерой, плотно сев на телефон, а Альперович со Светкой выясняли отношения. Делали они это очень тихо и ласково. Похоже, доктора решили танцы прекратить, что было, по мнению Сергея, очень даже хорошо. Меньше стрессов – легче жить.

– Василий, привет, Бурят беспокоит, – проговорил в трубку Сергей. – Дай мне установочную на Валерию Ивановну Зайцеву, двадцати лет. Что о ней известно?

– Тебе официалку или?.. – поинтересовался старый товарищ.

– В основном, или, – признался Митрошкин.

– Часа через два позвони, – попросил Василий, после чего отключился.

Через два часа звонить, впрочем, не пришлось. Старый товарищ с позывным «Змей» приехал на подстанцию, что уже было необычно. А уж задумчивое выражение лица собрата-офицера и вовсе наводило на не самые простые мысли. Пригласив Змея к машине, где им точно не помешают, Сергей вопросительно взглянул тому в глаза.

– Сложная ситуация, – сообщил ему Василий. – Отец-мать ей не биологические, но при этом концов не найти.

– В смысле? – не понял Митрошкин.

– Решение об удочерении есть, – объяснил ему Змей. – Но это вообще первый документ на неё. Ни в одном из наших роддомов она не рождалась, в базах сирот, насколько удалось посмотреть, не числится. Не нашли такую девочку, хотя искали хорошо. Судью наши опросят, но, сам понимаешь, тогда ещё Союз был…

– То есть нужно смотреть у смежников? – сообразил Сергей. – Хотя нет, если бы они, биография была бы полностью… Загадка…

– Вот, ты понимаешь, – кивнул Василий. – Года два живёт с «хозяйчиком», при этом там «ещё страньше», как комбат говорил. В общем, мы покопаем, конечно, но всё очень странное.

Информация была из разряда очень непонятных, потому что получалось, что Валерия двадцать лет назад взялась просто из воздуха, а вот в настолько серьёзное раздолбайство верить не хотелось. При Союзе, конечно, многое бывало, но… То есть чудеса начались с самого начала, а девушке идти было действительно некуда. Наличие «хозяйчика» объясняло колоду карт – эти вели себя часто, как нелюди какие-то.

Поблагодарив товарища, Сергей вернулся на подстанцию – обдумывать ситуацию.

***

То, что рассказал ему старый приятель, было необычно и отдавало тайной. Но тайна рождения девушки, сейчас настолько никому не нужной, что её вроде бы не разыскивали… Сергей подумал о том, что «хозяйчика» следовало бы взять за определённое место и допросить. Очень бывшему офицеру не нравилась вся эта история.

Затягивать он не любил, потому и запланировал на ближайшие дни себе развлечение. Была ещё история с портретом, возможно, если установить имя офицера на портрете, можно будет выяснить, откуда взялся ребёнок? Мысль, на взгляд Митрошкина, была рабочей.

Он уже думал подняться к докторам, когда неожиданно зазвучала рация. Рванувшись к машине, Сергей ответил на вызов, выслушав который, понял, почему диспетчер на станцию кричит, а не в «матюгальник». Рите было очень неудобно посылать детскую на «взрослый» вызов, но, видимо, действительно никого не было, а тут она, видимо, надеялась, что ей не ответят.

– Тринадцатая, вам недалеко, – зазвучал виноватый голос диспетчера. – Боли в пояснице.

– Тринадцатая принял, – меланхолично ответил Митрошкин, после чего пошёл наверх за своими воркующими докторами.

– Виктор Абрамыч, – позвал Сергей. – Ритка на поясничные боли послала, говорит, недалеко.

– Ничего, съездим, проветримся, – Альперович спокойно улыбался, при этом Светка смотрела на него так, что всё было понятно и без слов.

Доктора спустились вниз, при этом Виктор Абрамович затащил девушку в кабину, усадив себе на колени. Сергей запустил двигатель и не торопясь выехал со двора подстанции. Света, выглядевшая ребёнком на руках своего доктора, прижималась к нему.

– Всё, пропала девка, – прокомментировал Митрошкин. – Сдалась?

– Я ещё четыре года назад пропала, – отстранённо улыбнулась девушка. – Чудо же…

– Ничего, Малыш, домой приедем, я тебе сказку расскажу, – доктор Витя погладил Светку. – И будешь ты сладко спать.

– Добрую? – поинтересовалась девушка.

– Очень, – погладил её Альперович. – Прямо, как ты. Добрую, светлую… Люблю тебя.

– Сча-а-астье, – протянула Светлана, оперевшись на своего доктора. – Теперь точно всё будет хорошо.

– Приехали, голубки, – Сергей был доволен – доктора перестали танцевать друг вокруг друга, теперь смены будут более мирными. Ибо у этих двоих сначала ревность проснулась, доходя до смешного. – Топайте к своим животикам.

Доктора исчезли в подъезде, но Митрошкин чувствовал, что этот вызов простым точно не будет. Было у него такое ощущение специфическое, поэтому он выдвинул каталку и взглянул внутрь машины.

Светка выскочила буквально через пару минут, и, судя по её глазам, на вызове была неожиданность. «Как бы не снова кот», – подумал Сергей, разворачиваясь к докторше.

– Серёжа, девятую позови, у нас домашние роды, похоже. И «психов» на всякий случай, – она выдернула ящик с надписью «Родовспоможение». – И сам поднимайся…

– Уверена? – удивился Митрошкин, такого ещё не переживавший.

– Витька не ошибается, – уверенно кивнула девушка, уносясь обратно в подъезд.

– Тринадцатая – Марсу, – проникновенно сообщил в рацию Сергей. – По последнему адресу девятую и «психов».

– Марс принял, – услышал он ошарашенный голос диспетчера. – У вас там что, роды?

– Виктор Абрамыч не ошибается, – повторил молодой человек слова докторши, а затем поднялся наверх в квартиру.

– Принимаем, – услышал он, входя в квартиру. – Всё равно уже не довезём, да и сопротивляется она, кричит, что пиелонефрит.

– Что тут? – удивился Сергей, пытаясь связать информацию воедино.

– Психоз тут, – вздохнула Светка. – Предродовой, значит. Бывает и такое…

– Насилу-у-у-уют! – закричала роженица. – Помогите!

– Да что ты орёшь, – грубовато ответил ей Митрошкин. – Мы и сами справимся. Ну-ка, трусы сымай, а то срежу! – добавил он, доставая невесть откуда взявшийся хирургический нож устрашающего вида.

«Психи» подоспели через минут десять, по достоинству оценив вид Сергея с ножом в руке, ну а затем и потуги пошли. Наблюдать роды из первых рядов – зрелище для водителя было так себе, но уходить он не рискнул. К моменту приезда «акушерки»12 истеричная дама уже и разродилась.

Передав пациентку, педиатрическая бригада отправилась домой. Сергей уже ничему не удивлялся, но вот эта ситуация навела его на мысли по поводу тайны рождения Леры.

– Виктор Абрамыч, а можно вопрос? – поинтересовался Митрошкин.

– Что случилось, Серёжа? – спокойно спросил Альперович, поглаживая задремавшую у него на руках Светочку.

– А если дома родили, нас не звали, то, получается, ребёнок не зарегистрирован? – высказал свою мысль Сергей. – Ну, там соседей нет или нелюбопытные…

– Теоретически, да, – кивнул доктор. – Практически вряд ли, слишком много людей вокруг. Сейчас-то уже больше нелюбопытных, но всё равно.

– Спасибо, – вздохнул Митрошкин, не заметив острого взгляда Альперовича.

«Значит, вариант, при котором девочку родили дома, не проходит», – думал Сергей, понимая, что нужно выяснить о погибшем собрате с портрета, тем более что характерные черты человека на фото и Леры совпадали. На дворе стояли непростые девяностые, полные бандитизма, странных тайн и разгула шарлатанов, обещавших счастье на месте за круглую сумму.

– Здесь Марс. Внимание всем! – зазвучал вдруг напряжённый голос диспетчера в эфире. – Леночку с Танечкой на вызове взяли, адрес…

Глухо выматерившись, Сергей врубил всю иллюминацию, а Светка мгновенно озверела, что было хорошо заметно – бригаду взяли в заложники. Со всего города слетались свободные машины по указанному адресу, оглушая сиренами, не соблюдая никаких правил – спасать девчонок двадцать девятой бригады. Надежды на милицию не было никакой, поэтому бригады неслись по указанному адресу.

Машина затормозила, оказалось, что они успели первыми. Ни Альперович, ни Сергей не успели даже крякнуть, когда Малыш рванула по ступенькам наверх. Но раздумывать долго Митрошкин не стал, исчезнув в подъезде вслед за девушкой. Он снова был на войне.

– Не подходи! – кричал наркоман, прижав нож к уже окровавленной шее Леночки, как заметил краем глаза Сергей. – Коли, а то зарежу!

– А, может, сам себя уколешь? – поинтересовалась Светлана. – Дать ампулу?

В этот самый момент будто тень просквозила мимо неё, и в следующее мгновение взявший в заложники бригаду наркоман, соскучившийся по дозе, согнулся, хрипя. Быстро передав немедленно расплакавшуюся девушку Светке, Митрошкин наступил на руку, сжимавшую нож.

– Ну что, гадёныш? – усмехнулся Сергей. – Готов к путешествию?

– Не убей его, Серёжа, – попросил доктор Альперович, сразу же свою просьбу объяснив: – Менты подъехали.

Уже прикидывавший, как бы поаккуратнее выкинуть наркошу в окно, Митрошкин только вздохнул. Через несколько минут неизвестного приняли милиционеры, а столпившиеся во дворе машины скорой помощи медленно разъезжались. Девочкам двадцать девятой оказывали помощь коллеги из психиатрии, у них были необходимые препараты, а переволновавшаяся Светка тихо-тихо сидела в руках своего доктора, уговаривавшего её не пугать его больше. Еще одно суточное дежурство тринадцатой бригады закончилось.

Глава шестая

– Получается, мама, что-то странное, – признался на следующий день маме Сергей, пока Лера спала. – Она не рождалась тут, её родители ей неродные, а усыновление – вообще первый документ. При этом её никто не ищет.

– Что-то я слышала о подобном… – задумчиво проговорила баба Нюра. – Будь осторожен, сынок.

– Конечно, буду, – кивнул он. – Как она?

– Совсем потерялась девочка, – женщина махнула рукой. – Бывало так, что люди теряли волю к жизни, вот и она также…

Лера действительно не понимала, зачем она всё ещё живёт. У неё не было дома, возвращаться куда-либо такой – в коляске – она не желала, отлично понимая, что её ждёт. По мнению девушки, жизнь была закончена, и как только гостеприимство Сергея и бабы Нюры закончится, ей останется только умереть. Получить работу инвалиду вряд ли было возможно, это-то Лера понимала.

Жить девушке хотелось, но после всего того, что произошло, она чувствовала себя практически изнасилованной, выставленной напоказ, опозоренной. После такого жить вообще смысла не имело. Девушка решила: будь что будет. Захочет её Сергей использовать – пусть, захочет выгнать – тоже пусть. Жизнь уже закончена.

– Ну, как ты? – поинтересовался Сергей. Голос у него был каким-то очень добрым, что для девушки привычным не было.

– Я… хорошо… наверное… – стараясь не заплакать, ответила она.

Держать себя в руках было необъяснимо сложно. Добрые, тёплые люди в этом доме создавали совершенно неповторимую обстановку. Довериться им очень хотелось, но было просто страшно. Правда, решив, что уже всё равно, Лера попробовала об этом не думать. Получалось так себе, потому что страшно-то всё равно было. Даже просто представить…

Девственницей Лера не была, но одно дело – по согласию, и совсем другое – то, что она себе навоображала, поэтому и боялась. Но день проходил за днём, а её никто ни к чему не принуждал. Напротив, с ней возились, как с маленькой, заставляя оттаивать даже против воли. Это было просто необыкновенно, но почему чужие, в сущности, люди себя так ведут, как не вели и родные, она не знала. А всё неизвестное пугает.

– Зачем я вам? – не выдержав, спросила она бабу Нюру.

– Ох, внученька, – вздохнула пожилая женщина. – Как жизнь-то тебя приложила. Ты не должна здесь быть, но можешь, понимаешь меня?

– Нет, – честно призналась Лера, покачав головой.

– Силой тебя никто не держит, – спокойно объяснила баба Нюра. – Ты – человек, Серёжа – человек, я тоже… Это нормально, внученька, помогать тем, кто в беде, а ты в беде.

– Помогать… – Лера была несколько ошарашенной, о существовании таких людей она и не подозревала.

Она даже представить себе не могла, что кто-то будет для неё что-то делать просто так, ничего не требуя взамен. Хотя у неё сейчас ничего и не было. Уже совсем ничего, поэтому и расслабилась Лера, стараясь не думать о завтрашнем дне, послушно выполняя упражнения, разговаривая с бабой Нюрой, пытаясь ей помочь по дому.

В душе было пусто, но и просто равнодушно сидеть девушке не давали, приохотив её к вышиванию. Это была идея бабы Нюры – занять руки Леры. И как-то совсем неожиданно для себя девушка втянулась, при этом у неё создавалось ощущение, что она будто бы вспоминает, как это делали другие, но вот именно такого опыта у Леры точно не было.

Однажды, когда был свободен, Митрошкин решил прогнать портрет через друзей. Мысль была интересной, потому как «хозяйчик» из города куда-то делся. По крайней мере, найти его Сергей быстро не смог, что могло означать, конечно, побег, но с чего бы тому бежать?

– Я возьму портрет ненадолго, – тихо проговорил Сергей. – Копию сделаю, может, хоть так узнаем, кто она?

– Хорошо, – кивнула баба Нюра, наблюдая за вышивающей что-то Лерой. – Как родилась с пяльцами, – поделилась она с названым сыном.

– Может, память генетическая, – пожал плечами бывший старлей, внимания, впрочем, информации не придав.

– Всё возможно, – вздохнула пожилая женщина, проводив сына.

Только делая ксерокс портрета, сравнивая копию и оригинал, Сергей заметил, что форма на фото несколько другая, чем-то неуловимо отличающаяся от привычной ему. Кроме того, портрет в пластике создавал странное ощущение, как будто был не заламинированной бумагой, а чем-то другим. Но пока он оставил эти мысли, поехав к Василию.

Василий встретил старого товарища улыбкой, ему и самому была интересна эта ситуация, потому как возникшего из воздуха ребёнка он видел впервые. Девочку, насколько удалось установить, не помнил никто, но и в контрразведку с этим идти было бессмысленно – она никого не интересовала, не советское время уже было.

– Интересная форма, – сразу же увидел отличия Василий. – Это быстро не обещаю, но недельки за две установим.

– Спасибо, Змей, – улыбнулся Сергей. – По девочке ещё что-нибудь удалось узнать?

– Её не помнит никто, Бурят, – вздохнул его боевой товарищ. – Вообще никто, даже судья, чья подпись стоит, представляешь?

С одной стороны, это не значило ничего, а вот с другой… С другой, могло значить, что угодно. Выводы пока делать было рано, да и не желал особо Сергей делать выводы. Тайна вокруг девушки крутилась нешуточная, при этом иностранкой она вряд ли была – русские черты круглого лица, небесно-голубого цвета глаза, русые волосы – всё это говорило о том, что девушка своя, славянка, что запутывало дело ещё сильнее.

Сергею внешне Лера нравилась. Девушку хотелось защитить, а о расширении знакомства старлей не задумывался. Привыкнув к тому, что женщин он интересует постольку-поскольку, Митрошкин занимался обеспечением безопасности семьи. Без раздумий он включил Леру в состав семьи и также без раздумий хотел выяснить, угрожает ли ей кто-нибудь.

Как ни странно, но подсознательно девушка чувствовала это, стараясь не сильно пугаться медведеподобного мужчину. Лера постепенно приходила в себя, тем не менее ещё опасаясь расслабляться. Она чувствовала, что ещё одного такого удара не перенесёт, а жить, несмотря ни на что, хотелось. Ей очень хотелось встречать восходы и закаты, когда-нибудь встать на ноги, работать и стать счастливой. Иногда во время вышивания мысли убегали вперёд, рисуя красивые картины будущего – добротный дом, работу и… кого-то надёжного рядом. Кого-то, похожего на Сергея.

***

Зарядившие дожди продемонстрировали, что асфальт в городе клали сильно так себе, отчего количество дорожно-транспортных происшествий резко увеличилось. Альперович принялся учить водителя медицинской науке. Во-первых, Сергей сам попросил, во-вторых, это было интересно обоим. Светлана готовилась к свадьбе, поэтому в паузах моталась по городу.

– Тринадцатая, – голос Вики был виноватым. – Можете в общагу политеха смотаться?

– Совсем никого? – понял Альперович, уже привычно обнимая Светочку. – Ладно.

– Спасибо, Витенька, – обрадовалась диспетчер. – Там у них, судя во всему, авария при изучении репродуктивки.

– Господи, куда нас только не гоняют, – вздохнул Сергей, включая сирену. – Скоро и к бабкам пошлют.

– Типун тебе на язык, – прокомментировала Света. – Завтра покажешь, – не любила она бабушек, потому в педиатры и пошла.

Впервые Митрошкин видел, как стараются не ржать педиатры. Девица с окровавленной моськой, парень молодой, хорошо забинтованный. И держащиеся из последних сил врачи. Пожав плечами, он включил сирену, отправившись к больнице. Сергей знал, что педиатры не выдержат, сами всё расскажут. Так доехали до больницы, где доктора отсутствовали довольно долго. Судя по всему – пытались отсмеяться.

– Доктор, хоть что было-то? – поинтересовался уже очень заинтересованный водитель.