Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

–Если бы все люди существовали в конверте, как бы они продуцировали себе подобных? Для этого и существует псевдореаль.– Объяснял Басмач.– В конвертерном пространстве каждый человек занимает лишь одну определенную ячейку, а в псевдореальном ячейку занимает целая семья. Возникают некоторые сложности в псевдореале– вместимость ячейки, зато не приходится питаться или справлять нужду лишь в отведенных для этого местах. В конверте же свои удобства: можно создать все, что нужно, любой ландшафт, любую обстановку и убранство квартиры. В путешествие не нужно брать огромную кучу одежды и разных вещей. Все есть уже на месте. Зато из конверта необходимо время от времени выходить, чтобы поесть или справить физиологические отправления.

С внедрением в практику конверторного пространства решилась проблема преступности. Любой одержимый в своем мире конвертерного пространства может создать любые богатства и власть. В нем можно создать и свое государство, в котором он будет бог и царь, будет вершить правосудие, в котором все будет подчинено только его эго.

Возникли и некоторые проблемы с рождаемостью. Часть не особенно уверенных в себе людей создают себе семьи в конверте. Там они счастливы. У них есть хорошая жена или муж, здоровые крепкие дети, достаток и досуг. А что еще в жизни надо? Какая разница в том, проведешь ты свою жизнь в конвертерном или реальном пространстве? Для мозга картинки неотличимы, зато жизнь полна яркими событиями и впечатлениями. Таких интровертов не интересует жизнь в реале. У них своя, ничем не омрачаемая свобода, они по-своему счастливы.

В реальном пространстве же существуют лишь производства, да некоторые официальные организации и состоятельные лица. Даже космопорт существует в псевдореальном пространстве. Только емкость этого пространства намного выше, чем в жилом помещении.

Под машиной пробегала вдаль река. Она петляла и изгибалась, словно змея и прятала свой хвост далеко в сиреневой дымке на горизонте.

–Как тебе Урал?– Спросил Басмач.

–Это Урал??? Класс, не видел в своей жизни ничего красивее.– Знаешь, Басмач, какая на свете самая широкая река?– Лукаво спросил Отец.

–Я больше чем уверен, что ты скажешь, что это– Урал, вот только не знаю почему.– Ответил Басмач.

–Точно, Урал. А через него двенадцать лет мост строили.– Захохотал Отец.

–Казачью переправу-то?– Спросил Басмач.

–Ага, там мой дядька прорабом был.– Кивнул Отец.– Дай закурить.

Басмач из кармана достал пачку сигарет.

–Ты что, закурил что ли?– Спросил Отец, закусывая сигарету.

–Нет, просто знал, что ты от меня не отстанешь.

–Слушай, Басмач, а почему это я полей у вас не вижу.– Попыхивая табачком, спросил Отец.

–Они нам ни к чему, мы пищу синтезируем.– Ответил Басмач.

–Тьфу, синтетику есть. Нет, увольте. Я лучше с голода сам помру.

–Что бы понимал. Только ты почему-то все пельмени до единого кончал там, на корабле, и ничего.– Басмач взялся за маленький штурвал и повел машину на посадку.

–Так те же были…

–Синтетические.– Закончил Басмач.– Так-то. Синтетическая, не значит бесцветная и безвкусная. Там создается та же клеточная структура, что и в натуральных продуктах.

Басмач подвел машину к невысокому строению и мягко опустил на землю.

–Выметайся.– Сказал он и сам вышел из машины.

Здание напоминало водонапорную башню с небольшой покатой крышей, выложенной черепицей небесного цвета. С боков башенка была уставлена черными выходами. Басмач прошел внутрь, Отец последовал за ним. Очутились они в просторном холле, обставленном мягкими диванчиками, креслицами и журнальными столиками. Из кресел поднялись два рослых мужика и пошли навстречу Отцу.

–Познакомься, это твое начальство. Сотрудники института временных аномалий и ксенологи. Сергей Захаров и Евгений Ефимов.– Представил их Басмач.

Захаров выглядел щеголевато. Бежевый легкий спортивный костюм, легкие кроссовки, по всей видимости, дорогие часы на руке и золотая цепь указывали на его респектабельность и высокое самомнение. Был он коротко подстрижен и гладко выбрит. Ефимов производил менее интригующее впечатление, хоть и был чуточку старше Захарова. Одет он тоже был неплохо, только его манеры и растрепанные волосы указывали на некоторую небрежность. Золота на нем было меньше: небольшое кольцо на пальце да запонки в рубашке.

–Отец, э-э… – Смутился Отец, пожимая мужикам руки.– То есть Саня, Александр.

–Да ты не суетись, мы знаем кто ты.– Утешил его Захаров.

Тут Отец отпрыгнул в сторону. К нему приближалась какая-то тварь на четырех лапах. Длинный крокодилий хвост волочился вслед за ним. Зеленая чешуйчатая кожа отливала серебром. Морда, если то, что спереди было мордой, напоминала крокодилью пасть. На стебельках на Отца смотрели подвижные немигающие глаза. Отец вспомнил, что в одном из кошмаров он себя видел точно таким же чудовищем, летящем в космосе с парой– тройкой таких же монстров. Только в кошмаре у него были еще и крылья, а над этим чудом природа пошутила не так сильно.

–Ну-ка фу, лежать. Уберите собаку,– Отец припустился наутек от животного, стремительно несшегося к нему. Отец указал на стену зала.– Апорт.

–Извините его,– сказал Басмач,– он раньше не видел веганцев.

Рептилия встала на задние перепончатые лапы, опираясь на хвост, точно кенгуру и протянула Отцу свою переднюю конечность с четырьмя когтистыми пальцами.

–Дексаметазон.– Представился крокодил.

Отец не решался подойти ближе и топтался в нескольких шагах от рептилии.

–Ты его обижаешь, познакомься, это великий ксенолог. – Сказал Ефимов.

–Вы мне льстите, уважаемый коллега, не такой уж я великий. По меньшей мере, так не думает этот молодой человек.– Заговорило чудище с несколько гортанным прононсом.

Отец несмело протянул Дексаметазону руку:

–Саня.– Приветствовал рептилию Отец.

Крокодил пожал своей чешуйчатой четырехпалой лапой руку Отца.

–Будем знакомы.– Сказал Дексаметазон.

–Откуда вы?– Спросил опешивший Отец.

–Системы Веги. Моя родная планета называется Адло. Красивейшая планета. Чудесные Адлеанские пейзажи. Если будете рядом, зайдите, не пожалеете.– Сказал Дексаметазон, помахивая хвостом.

Удивительно точно они свою планету назвали, подумал Отец, представляя себе ядовитые зеленые болота со зловонными испарениями. Огромные пузыри лопаются в грязных лужах, удушливый бордо туман колышется над чудесными Адлеанскими пейзажами.

–Ну, если рядом буду…– Отец посмотрел на Басмача.

–Нет, на самом деле все гораздо красивее, молодой человек.– Ответило чудище.

–Дексаметазон– телепат,– сказал Басмач, уловив некоторое замешательство Отца.

Это уже Отцу не нравилось. Хватало ему одного соседа, который лез к нему в душу по поводу и без.

Декс, укуси его за ногу, а то он слишком поднялся, подумал Отец.

В горле у крокодила что-то заскрипело.

–А вы шутник, молодой человек.– Декс продолжал скрипеть. Мужики тоже улыбнулись. Видимо таким образом крокодил смеялся.– Но давайте перейдем прямо к делу. Может Александр даст нам какие-нибудь разъяснения по поводу наших таинственных незнакомцев.

Все с видимым ожиданием посмотрели на Отца.

–Ничего я не знаю про них.– Ответил Отец на немой вопрос, читавшийся во взоре мужиков, окруживших его.– Для меня самого это сюрприз. Я ваших Инвизов и в глаза-то ни разу не видел. Что я могу про них знать? Я даже не знаю где они.

–Это не удивительно, молодой человек.– Кивнул головой Дексаметазон.– Никто не знает, где они.

Дальше последовали глупые вопросы, типа: «Не заметили ли вы что-нибудь необычного …», или: «чем вы занимались перед тем, как…»

–Необычное…– Помедлил с ответом Отец.– Пожалуй, было. Басмач мыл руки после туалета.

–Мы не это имели в виду.– Цыкнул зубом Захаров.

–Ну, еще Бочкарев сдал свой идиотский зачет.– Продолжал Отец.

–Не ломай комедию.– Басмач шлепнул Отца по спине.

–Так какого лешего вы ко мне пристаете с вашими дурацкими вопросами? Я же вам сказал, что ни чего не знаю про ваших знакомых, я сидел спокойно дома. Узнал, что мой брат разбился на машине. Поехал за ним, и вот этот бегемот,– Отец кивнул в сторону Басмача,– украл меня. Чего вы от меня ждете? Что я решу ваши проблемы с перенаселенностью, или приведу этих Инвизов к вам на блюдечке, или еще что-нибудь, вы говорите, не стесняйтесь, я записываю.

–Чего ты кипятишься.– Сказал Ефимов.– Угомонись.

–Ребята, шли бы вы лесом со своими проблемами, меня дома ждет подруга, у меня скоро сессия.– Отец завелся, и уже было проблемой для него остановиться.– Вернули бы вы меня домой и не морочили мне и себе голову.

–Что ты врешь, у тебя семестр только начался.– Сказал Басмач.

–Тебя-то кто спрашивает. Здесь разговаривают мужчины. Детям сюда вход заказан.– Сказал Отец и направился к ближайшему выходу.

Домой, подумал он и скользнул внутрь.

Очутился он на своей полянке. Отец сразу заказал проливной ливень. Из зарослей бамбука, повизгивая, выбежала Нюра.

–Брысь,– сказал Отец, указывая пальцем на бетаку.

Нюра недовольно что-то пискнула и скрылась за заветной дверцей. Еще немного постояв под дождем, Отец последовал за ней. Минуту спустя он растворялся в белоснежных простынях и в Нюре. Однако судьба распорядилось по иному. Хорошее не может длиться долго, а тем более вечно. В дверь постучали. Нюра притихла.

–Дома нет никто,– заорал на дверь Отец.

Он изобрел новый закон диалектики. По его мнению закон отрицания отрицания или закон перехода количества в качество, или прочая муть– ничто в сравнении с его новым законом. Новоизобретенный постулат гласит: «Никогда не может быть все время хорошо». По мнению Отца– этот закон ставит точку в познании мира, и при любой возможности цитировал его. Но в известных кругах этот закон не признали. Может быть, состояние алкогольного опьянения мешало понять всю глобальность этого закона, а может быть эта глобальность пугала слушателей своей всеобъемлющей категоричностью. Сейчас трудно об этом судить, хотя все в душе признавали его место в философии мироздания.

–Отец, можно тебя на секунду.– Проскрипел сквозь дверь гортанный голос Дексаметазона.

–Декс, я занят. Спроси у Басмача нужное направление.– Закричал Отец.

Сейчас был не самый подходящий момент общаться с рептилией, однако почему-то это понимал только Отец.

–У меня есть небольшое предположение, касаемо твоего брата.– Сказал Декс.

–Слушай, раптор, там у меня на веревке рыба сушеная, пока погрызи, сейчас выйду.– Встал с Нюры Отец.

Выйдя из бетаку, Отец для себя отметил пренеприятнейшее зрелище. Возле заводи в мягких креслах сидели его знакомые Захаров и Ефимов. Возле них крутился на одной лапе Пиначет, от которого разило алкоголем за два километра. Он обнюхивал непрошенных гостей и нескромно порыкивал. В кустах прятался Басмач.

–Неплохо тут у тебя. Надо и мне что-нибудь подобное у себя придумать.– Сказал Ефимов, разводя руками.

–Басмач, какого дьявола они тут делают.– Заговорил Отец, смотря в сторону кустов, где не очень прилежно прятал свое тело бесславный потомок царицы Тамары.

–Ты же не заблокировал выход, вот мы и пришли.– Сказал Басмач, вылезая из кустов. Вид его был очень даже сконфуженный.

–А я был должен?– Разозлился вконец Отец.

Басмач пожал плечами:

–Дело твое.

–Давайте быстро, чего у вас там, а то я собирался устроить здесь ядерную войну. У вас две минуты.– Играл желваками Отец.

–Ты только, пожалуйста, не буянь,– заскрипел на Отца Дексаметазон.– Пока мы там болтали, я порылся в твоем мозге, прошу покорно прощения, и в лишний раз убедились, что ты о них ничего не знаешь. Одно дело, когда копаются в мозге машины, другое дело я.

–В другой раз спрашивай разрешения.– Отец прыгнул в кресло напротив них.

–Я уже извинился. И мне пришло на ум такое предположение, что они заказывали вовсе не тебя, а твоего братца.– Сказал Декс.

–Предположение не новое.– Сказал Отец.– Я уже думал об этом. Продолжай.

–Я все сказал. Что ты думаешь по этому поводу?– Декс щелкнул ушами. Видимо так он привык показывать свое нетерпение.

–Я не знаю, о чем с ними договаривался мой брат, если вообще он с ними имел дело. Я не знаю что с ним случилось, я не знаю куда он пропал, Басмач, куда ты дел дождь?– Спросил Отец, заметив, что метеоусловия изменились и по небу поплыли куцые облака вместо заказанного шторма и грозовых туч.

–Ну, гости же… – Развел руками Басмач.

–Вот в том-то и дело, что гости. Это мой дом.– Сказал злобно Отец. Ливень заколотил по макушкам с прежней силой.

–Компьютер, зонты,– сказал Захаров, и незваные мужики были укрыты от непогоды цветными полосатыми пляжными зонтами.– Я вижу ты нахальный через меру. Ничего, спесь пройдет.

Пошел ты, подумал про себя Отец. Декс скрипнул.

–Пока мы будем прорабатывать эту версию, ты поживешь немного у нас.– Сказал Ефимов.

–У вас?– Не понял Отец.

–Я имею в виду здесь.– Продолжал Ефимов, давая Отцу понять, что жить тот будет не у него дома.– А пока мы дадим тебе работу, чтобы ты не помер со скуки.

–Убирать территорию?– Осклабился Отец.

–Не совсем.– Закончил мысль Захаров.– Тебе же интересно пообщаться с умными людьми. Познакомишься с нашими технологиями. Будешь при деньгах, у нас заработки неплохие.

–А девчонки у вас есть?

–У тебя же есть подруга.– Сказал Ефимов, указывая на Нюру. Та выходила из заветной комнатки, поправляя на себе мягкий белый махровый халат.

–Эта, что ли? Она же дура. Ну ее к лешему.– Прошептал Отец, чтобы Нюра, не дай Бог, услышала.

–Есть, есть, не переживай.– Утешил его Захаров.

–Что за работа? Не пыльная?– Спросил Отец.

Он вспомнил одного своего знакомого, конченого поклонника великого Бахуса. Звали его Антоша. А фамилия его удивляла всех, даже самых искушенных– Зонов. На курсе его все звали– Граммофон, или покороче– Грам. Откуда это прозвище не помнит никто. Есть предположение, что прозвали его за громогласный бас, однако за достоверность поручиться никто не мог. Однажды Отец встретил Грама на лекции. Это был последний ряд, а, как всем известно, самые выдающиеся личности водятся именно там. Грам был с дикого похмелья и забрел на лекцию, как впрочем и Отец, только из-за того, что на лекции проверяли присутствующих. Делать было нечего, и Отец решил завести с Грамом разговор. «Антон, кем ты будешь после института?», спросил его Отец. «Наркологом», ответил тот. Отец чуть не порвался по швам от смеха, затыкая себе рот кулаком. «Чего ты несешь, дуралей, какой из тебя нарколог, ты же сам от бутылки дальше двух шагов отойти не можешь, как ты их будешь лечить? Тебя же самого спасать нужно». Антон обиделся. «Зато работа не пыльная, продолжал он, вот представь: ко мне приходит какой-нибудь пьяница, а я ему говорю: ты, козел, твою мать, ты какого лешего сюда пришел, пошел на … отсюда, чего тебе здесь нужно? Классно?» Отца разрывало от смеха: «Да уж, на самом деле классно». Грам работать не любил.

Отец хотел, чтобы ему дали такую же работу.

–Нет, будет много интереснее,– заскрипел Дексаметазон. Видимо он снова залез в голову к Отцу.

–Ну, ладно, ребятки, пора нам собираться в путь далекий, край родимый.– Сказал Отец и мысленно дал понять Басмачу, что терпеть своих гостей стало уже невыносимо. Появилась серая арка.– Мне нужно закончить одно великое дельце.– Сказал он и подмигнул Нюре. Девушка покраснела и убежала обратно в бетаку.

–Ну, ладно, бывай,– Сказал Ефимов.– Скучно будет– заходи.

–Завтра ждем тебя на работе. Только не сильно опаздывай. Мы это терпеть не будем.– Сказал Захаров, поднимаясь с кресла.

Отец пожал руки мужикам и те ушли.

–Декс, а ты кого ждешь?– Спросил Отец, заметив, что тот не собирается уходить.

–Ты же хотел, чтоб я остался.– Сказал тот.

–Ладно, пес с тобой, посиди тут пока. Я быстро.– Сказал Отец и зашел в кусты.

Журчание маленького водопада выдало Отца. Однако в его планы не входило потерять лицо перед этой жабой.

–Хороший диурез– хорошее настроение,– сказал тот, реабилитируя свое глупое положение и скрылся в бетаку.

Отец вошел в будуар к своей наложнице. Та сидела на краю кровати. Уголки ее губ свисали к подбородку, словно слюни. Это значило, что Отца ждет нелицеприятный разговор. Решив сразу перейти в наступление, он сказал:

–Что-то я ничего не понял, Нюра, у тебя плохая интуиция?

–Что ты заставляешь меня краснеть перед незнакомыми людьми? Они же не дураки. Эти твои прозрачные намеки…– Девчонка была готова заплакать.

–Ну ладно, малыш, не бухти.– Отец поцеловал ее в шею. Нюра недовольно повела плечом.– Ну не дуйся. Будешь дуться– я тебя на месяц ласки лишу.

–Ну и лишай, больно мне нужно.– Сквозь сопли залепетала Анна.

–Не хнычь, малыш, обещаю, больше не буду.

Отец принялся ластиться к девушке, которая секунда за секундой таяла. Отец провел пальцами по ее красной кайме губ. Нюра жадно схватила пальцы губами.

Руки. Объятия. В руках вся сила мира. Весь мир на кончиках пальцев. Блаженство. Отец ощущал себя героем. Он непобедим, он вечен. Для него ничего не было невозможного. Упругая кожа пахнет особенно. Жаркое дыхание. Отец обладал целым миром. Ничто не было сейчас важно для него. Прикосновение. Так много в жизни зависит от прикосновения, Отец это понимал. Центр удовольствия замкнулся в круг. Нервные импульсы колесили по мозгу, не находя выхода. Все ушло в небытие. Имел смысл лишь шепот. Полудрема. Блаженство. Этот мир, который он оставил за дверьми, ожидал его. Отец был занят. Этот мир, эта вселенная подождет. Он занят. Нет ничего важней этого шепота и кожи, такой упругой и шелковистой. Позже, все будет позже. Волна. Нет, пока не время. Сердце так безудержно колотит по грудной стенке. Пусть. Не время. Солнце, Земля, галактика. Чушь. Это бессмысленно. Время остановилось, ожидая Отца. Жди. Отец занят. Есть дела важнее. Пусть все идет к черту. Солнце, не слепи глаза. Я тебя не слышу. Уже ничто не важно. Волосы. Как это на самом деле красиво. Что может быть прекраснее этих волос. Раствориться. Хочется раствориться, скрыться навеки в этих волосах. Нет. Пусть это будет вечно. Пусть это никогда не кончится. Пусть кончится вечность, но эти волосы– никогда. Я так хочу. Во власти Отца повелевать вселенными. Кому это надо? Наплевать на вселенные. Прикосновение. Ради этого стоит жить. Больше ничего не надо. Глубокий вздох. Аромат чистой кожи. Она пряная и молодая. Ты и только. Синее– синее море. Укутаюсь твоей синевой, запутаюсь твоими волосами. Прикосновение. Жизнь, ты прекрасна. Прекрасна и настолько же бессмысленна. Ради волос, кожи, прикосновения. Жарко. Немного жарко. Пусть. Немного жарко и чуть больно. Пусть. Немножко боли– это хорошо. Я немножко прикрою болью спину. Я так хочу. Волна. Я погружаюсь. Все бессмысленно. Уже глубоко. Еще волна. Еще. Бег. Безудержный бег, безумная скачка, галоп. Прыгнул. Все. Свободный полет. Волна захватывает тело, несет его вдаль. Буря. Вселенная, к черту тебя, умри. Мне некогда. Агония. Ты меня погубишь. Все. Жаркий поцелуй. Губы. Все великолепно. Все… Все. Давай успокоимся. Все уже позади. Уже все кончилось. Чуточку жаль. Последний раз. Кожа, как хорошо ты пахнешь. Всюду волосы. Больно. Уже нестерпимо больно. К черту все это. Уже все закончилось. Куда делась буря. Мир, ты ждешь меня. Погоди, я сейчас выйду. Глоток воздуха. Жарко. Время, заводи мотор, поехали дальше. Я свободен.

–Куда ты?– Спросила Нюра.

–Там Декс, эта ящерица.– Одевался Отец.

–Так не все ушли что ли?– В глазах Нюры сверкнула молния.– Ты же обещал.

–Он– же животное.– Улыбнулся Отец.

–Он умнее тебя во сто раз. Они, веганцы– телепаты. Ну, как ты мог.– На глаза Нюры навернулись слезы.

–Ну не обижайся, все, теперь точно в последний раз.– Сказал Отец и поцеловал ее в щеку.

–Уйди,– сказала Нюра и заплакала в ладони.

–Не реви, я люблю тебя.– Сказал Отец. Он всегда так говорил, когда нужно быстро и эффективно успокоить девчонку.

–Правда?– Удивилась Нюра. Глазки ее просветлели.

–Ну конечно, глупенькая.– Отец снова ее поцеловал. На сей раз негативизм куда-то ушел.– Очень люблю, не реви.

–Не буду.– Девчонка улыбнулась.– Ты всегда меня будешь любить?

Отец кивнул, собрался и вышел. Дверь тихонько скрипнула. Он пробрался тоненькой тропинкой к заводи, где оставил рептилию.

То, что он увидел, превзошло все его ожидания. Рептилия парила в воздухе на стульчике, который она позаимствовала у столика, стоящего на берегу заводи. Вокруг бушевал хаос. Проносились обломки космических кораблей, взрывы, феерия звуков и красок. Появлялись новые корабли, они палили неведомыми лучами. Порой открывался вид изнутри разных кораблей, где у управления сидели земляки Декса, такие же страшные крокодилы. Они ругались, скрипели, хлопали ушами, стреляли по чужим кораблям. Кусок какого-то корабля упал к ногам обезумевшего Отца, пошипел и также быстро испарился. Вид из космоса изменился, показывая поверхность какой-то планеты. Туда падал корабль малинового цвета, освещенный яркими всполохами взрывов и пожара. Еще раскаты ударов неведомого оружия. Ящер выполз из корабля. Раздался чудовищной силы взрыв, Отец упал на землю. Пиначет, казалось, взбесился. Он метался по веткам, как мартышка. Всюду шипело и пенилось пламя, обдавая жаром все вокруг. И вдруг, все закончилось. Декс повернулся к потерявшему дар речи Отцу и спустился на стульчике наземь.

–Я тут без тебя фильм начал новый смотреть, ты не против?– Спросил он.

Отец помотал головой, так и не приходя в себя.

–Так это был фильм?– Спросил Отец, еще не отошедший от былого зрелища.

–Потрясающие эффекты. Столько шума было вокруг этого фильма, да все недосуг. Времени посмотреть нет. Ты, я гляжу, живешь в спартанских условиях. Похвально.

–Круто. У вас все фильмы такие?– Спросил Отец, поднимаясь с земли.

Декс его понял правильно.

–Ты имеешь в виду эффект присутствия? Все.– Ящерица кивнула своей ужасной головой.– На твое усмотрение. Можешь смотреть в плоском виде, в объемном, с эффектом присутствия. Можешь выбрать эффект участия. Будет выглядеть, как если ты сам летаешь на корабле, стреляешь в этих гадов. Можешь сам играть за любую сторону. Если хочешь, можешь изменить сюжет. Только я люблю лишь присутствовать. Тогда становится понятной актерская игра, замысел сценариста и режиссерская работа. Ты со мной согласен?– Спросил Дексаметазон.

Отец глупо кивнул.

–А эта сволочь– Басмач мне ничего не показывает.– Обиженно произнес Отец.

–Так ты, наверное, не просил его. Видишь ли, домашний компьютер ограничен в действиях желанием обитателя. Он может тебе лишь советовать что-то, да и то если ты сам этого захочешь.

–Слушай, Декс, а как эти мужики, начальнички мои, сюда попали, да и ты тоже?– Спросил Отец.

–Нет ничего проще,– ответил Дексаметазон,– они даже, впрочем, как и я, не покидали тот холл, в котором мы с тобой познакомились. Просто компьютер проецирует наш образ тебе в мозг, твоя обстановка– в наш. Понял?

–Ага,– кивнул Отец.– Это выходит, что и тебя со мной нет?

–Я по-прежнему физически в холле. Холл псевдореален, однако это не имеет никакого значения. Я же для тебя фактически объективен?

–Больше чем.– Ответил Отец, потрогав шершавый хвост Декса.

–Басмач, ну-ка, иди сюда прохвост ты этакий.– Крикнул в ветви Отец. – И успокой этого медведя.

Отец имел в виду Пиначета, который не заметил, что фильм закончился и продолжал неистовать в листве.

Басмач присел за столик около Декса.

–Что кричишь как потерпевший?– Спросил тот.

–Рассказывай, что еще я пропустил.– Потребовал Отец.

–Много чего. Полжизни, а другую половину ты проспал.– Ответил Басмач.

–Вот видишь, и с этим человеком мне приходится жить в этом раю.– Укоризненно произнес Отец.

–Весело вы тут, как я посмотрю, живете.– Сказал Декс, а потом добавил.– Если тебя он не устраивает, ты можешь его сформировать ну, к примеру, молчаливой застенчивой лягушкой, или золотой рыбкой. Вон, я погляжу, сети у тебя есть. Выловить сможешь.

–Застенчивой лягушкой,– промолвил задумчиво Отец,– это заманчиво. Нет. Басмач, сделай-ка вон там, под кедром конуру. Нет, не такую просторную, поменьше. Вот так, в самый раз. Теперь ты будешь жить там.

–Пошел ты,– сказал Басмач.– Сам там живи. Полурослик.

–Ты же его сам запрограммировал на непослушание. Так чего же жалуешься.– Заскрипел Дексаметазон.

–Да я так, шутки ради. Хотя в конуре он смотрелся бы больше к месту. Да шут с ним. Пусть живет. Нам татарам одна черт. Убери конуру, дурак, весь пейзаж испортил.

–Не обращайте на него внимания,– обратился к Дексаметазону Басмач. – У него всего лишь один надглоточный ганглий, и тот вегетативный.

–Книжку по анатомии прочитал?– Съязвил Отец.– Я тебе дам промеж ушей. Надглоточный…

–Да ты же мне как родной.– Парировал Басмач.

–Этот дурачок шутит. Мы с ним даже не одного вида. Он раньше по ветвям скакал.– Засмеялся Отец.