Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2
Приведенные высказывания свидетельствуют о том, что их автор, подобно А. Смиту, отождествлял, с одной стороны, производительное богатство (или соответствующие запасы) с капиталом, игнорируя социально-экономическую природу последнего; с другой стороны, натурально-вещественную и стоимостную формы богатства (капитала), смешивая его с доходом и, как следствие, с годовым продуктом.
Исходя из этой посылки, С. Сисмонди выделял три вида богатства (капитала), поступающего в потребление.
Во-первых, основной капитал, под которым подразумеваются вещи длительного пользования. Они потребляются медленно и служат средствами покорения естественных сил природы, в процессе которого воспроизводится то, что служит предметом потребления. К ним относятся обработанная земля, производственные здания, искусственные сооружения (каналы), рабочие инструменты и различное оборудование.
Во-вторых, оборотный капитал, под которым понимаются вещи быстрого потребления. Такие вещи воспроизводятся в продукте, а потому они постоянно меняют форму и сохраняют одну и ту же стоимость. Соответственно к ним относятся семена, сырье, заработная плата.
В-третьих, сверхстоимость (рента и прибыль), которая отделяется от оборотного капитала и которая называется доходом от капитала, предназначенным для личного потребления без воспроизводства. Обмениваясь на совокупность вещей, необходимых каждому для этого потребления, она образует потребительский фонд[57].
Уже отсюда видно, что в качестве главного критерия деления капитала на основной и оборотный здесь выступает не характер перенесения стоимости различных частей капитала на производимый продукт, а характер функционирования вещественного состава этих частей в процессе производства (но такой характер служит только материальной основой движения капитальной стоимости, вне которого невозможно уяснить суть данного вопроса). Вследствие этого подобное деление капитала смешивается с делением последнего на постоянный и переменный (предварительно поясним, согласно К. Марксу, та часть капитала, которая воплощена в средствах производства и которая не изменяет величины своей стоимости, образует постоянный капитал; напротив, та часть капитала, которая воплощена в рабочей силе, и которая создает новую стоимость, включающую в себя стоимость рабочей силы и прибавочную стоимость, является переменным капиталом).
Что же касается сверхстоимости (точнее, прибавочной стоимости, ибо рента и прибыль суть ее превращенные формы), то она есть составная часть стоимости общественного продукта, как и каждого товара, произведенного на капиталистическом предприятии. При этом прибавочная стоимость распадается на две части: одна поступает в личное потребление предпринимателя и составляет его доход (потребительский фонд, по терминологии автора); другая часть расходуется на производственные нужды (например, на расширение производства, приобретение дополнительного оборудования, наем дополнительной рабочей силы и т. п.) и образует накопление капитала (производительный фонд, если использовать терминологию автора). Именно благодаря этому наполнению осуществляется воспроизводство всех составных частей общественного продукта, в том числе и той его части, которая поступает в личное потребление предпринимателя.
Несмотря на эти весьма существенные недостатки, С. Сисмонди подверг резкой критике триединую формулу Ж.Б. Сэя. Суть этой критики сводится к тому, что труд образует три постоянных источника общественного богатства, а стало быть, трех видов дохода. Ибо без труда ни земля, ни капитал сами по себе ничего произвести не могут. Имея в виду это обстоятельство С. Сисмонди писал: «Первый источник – земля, спонтанная сила которой может употребляться для производства постоянно, ее нужно лишь направлять, чтобы она служила интересам человека. Капитал, употребляемый на оплату труда, – это второй источник богатства, а жизнь, которая порождает способность к труду, – третий. Итак, все три источника непосредственно связаны с трудом. Без труда нет богатства»[58].
В этой связи заслуживает внимания концепция капитала, выдвинутая английским экономистом и философом Дж. С. Миллем – последним крупным представителем рикардианской школы в стадии ее разложения. По его мнению, наряду с первоначальными и всеобщими условиями производства – трудом и природой (природными силами, по терминологии автора) – существует еще одно условие, вне которого невозможно осуществление производственной деятельности, если абстрагироваться от примитивных и скудных зачатков первобытного производства. Речь, в данном случае, «идет о предварительно накопленном запасе продуктов прошлого труда. Этот накопленный запас продуктов труда называется капиталом (курсив наш – Н.С.)[59].
Отправляясь от этого определения капитала, позаимствованного у А. Смита, Дж. С. Милль полагал, что капитал нельзя рассматривать как синоним денег. Справедливо и обратное: деньги так же не являются синонимом капитала, как, впрочем, и синонимом богатства. Дело в том, что деньги сами по себе не могут выполнять какую-либо часть функций капитала, поскольку они не в состоянии непосредственно оказать какое-либо содействие производству. Для того, чтобы это произошло, их нужно обменять на другие вещи, которые способны содействовать производству в той мере, в какой они могут это сделать. Поэтому «функция капитала в производстве состоит в том, что он обеспечивает необходимые для производственной деятельности здания, охрану, орудия и материалы, а также питание и иные средства существования для работников во время производственного процесса. Это все такие услуги, которые текущий труд должен получить за счет прошлого труда и продукта прошлого труда. Все, что предназначается для данной цели, для обеспечения производительного труда этими разнообразными условиями, – все это и есть капитал»[60].
Сказанное означает, что Дж. С. Милль определял капитал в двух взаимосвязанных аспектах. Во-первых, как одно из первоначальных и всеобщих условий производства (кроме первобытного, находившегося на примитивном уровне). Во-вторых, как накопленный запас продуктов прошлого труда. Последние выполняют функции капитала, т. е. обеспечивают необходимые условия для производственной деятельности: здания, охрану и материалы, а также питание и иные средства существования для работников, занятых в производственном процессе. Другими словами, это все те услуги, которые должен получить текущий труд за счет продуктов прошлого труда. Вся совокупность этих продуктов, обеспечивающих разнообразные условия для повышения производительности труда, и составляет капитал.
Таким образом, опираясь на функциональный подход, Дж. С. Милль отождествлял капитал с продуктами человеческого труда – вещами, предназначенными для производственных целей, игнорируя при этом его общественную форму. Сообразно этому фетишистскому представлению о капитале, он изображался как вечное и естественное условие производства, имманентное цивилизованному обществу.
Для лучшего уяснения сути этого понятия, Дж. С. Милль привел конкретный пример, иллюстрирующий вложение капитала в одну из отраслей промышленности. Предположим, что капитал фабриканта распределяется следующим образом: одна его часть воплощена в производственных зданиях, другая – в машинах, третья – в необходимых материалах (например, льне или шерсти, если это ткацкое производство). Кроме того, фабрикант выплачивает определенную сумму денег рабочим, которые приобретают необходимые им средства существования (пищу, одежду и т. п.). Наряду с этими затратами, фабрикант располагает готовыми изделиями. Продавая их на рынке, он получает деньги, которые расходуются на вышеуказанные цели, а также на приобретение новых материалов, поддержку в хорошем состоянии зданий и машин, замену их в случае негодности.
Однако нужно иметь в виду, что «деньги и готовые изделия фабриканта не целиком образуют капитал, так как он использует их не только на эти цели: часть первых и выручку от продажи вторых он расходует на личное потребление и потребление семьи, на наем конюхов и лакеев, содержание егерей и охотничьих собак, образование для своих детей, уплату налогов, на благотворительность. Что же в таком случае составляет его капитал? Именно та часть его собственности, в чем бы она ни выражалась, которая образует его фонд для осуществления нового производства. При этом не имеет значения, что часть капитала или весь капитал находится в такой форме, в которой его нельзя непосредственно применить для удовлетворения потребностей работников»[61].
Итак, по Дж. С. Миллю, денежные средства и готовые изделия, расходуемые на личное потребление фабриканта и членов его семьи, а также на другие непроизводственные нужды, капиталом не являются. Ибо к капиталу относится только производственный фонд, т. е. средства производства (здания, машины, материалы), предназначенные для осуществления нового производства. Естественно, по своей натуральной форме эта часть капитала не может быть использована для непосредственного удовлетворения потребностей работников.
Правда, капиталист, занимающийся производством определенных товаров, может увеличить часть своей собственности, предназначенной для производственных целей, в сравнении с непроизводственными. Допустим, что он решил вложить ее в свое дело в форме заработной платы для дополнительных рабочих. Последние, в этом случае, получают возможность купить большее количество нужных им предметов потребления (например, пищи)[62].
Может, конечно, сложиться и иная ситуация. Капиталист увеличит часть своей собственности, предназначенной на производственные цели другим способом. Предположим, что он решил вложить ее в производство металлоизделий. Это обусловит рост производства продовольствия, необходимого для дополнительных рабочих[63].
«Следовательно, различие между капиталом и некапиталом заключается не в разновидности товаров, а в намерении капиталиста, в его желании употребить их так, а не иначе; вся собственность, как бы мало она ни была пригодна для потребления работников, составляет часть капитала при условии, что она, или вырученная за нее стоимость, предназначается для нового вложения в производство. Сумма всех стоимостей, направляемых на эту цель их владельцами, образует капитал страны. Находятся ли все эти стоимости в форме непосредственно пригодной для производительного использования или нет, не имеет значения. Их форма, какой бы она не была, есть явление преходящее, но, как только эти стоимости предназначаются для производства, они неизбежно прокладывают себе путь к превращению в вещи, могущие найти применение в производстве»[64].
Иными словами, сущность капитала определяется, в конечном счете, не разновидностью производимых товаров, а желанием капиталиста использовать свою собственность на производственные цели. Будучи мало пригодной для непосредственного потребления работников, эта собственность составляет часть капитала в том случае, когда она или вырученная на нее стоимость предназначается для нового вложения в производство. Поэтому национальный капитал (капитал страны, по терминологии автора) представляет собой не только производственный фонд, но и сумму стоимостей, направленных их владельцами на достижение указанных целей. Здесь не имеет значения, находятся ли эти стоимости в производительной или непроизводительной форме. Ибо последняя есть явление преходящее, так как ее носители – стоимости предназначаются для производства, вследствие чего они превращаются в вещи, применяемые в этом производстве.
Отождествляя, таким образом, натуральную и стоимостную формы капитала, а последний с вещами производственного назначения, Дж. С. Милль писал: «Если лишь та часть продукта страны, которая поступает в производство, есть капитал, то, наоборот, весь капитал страны предназначается для производства»[65].
По мнению автора, второе положение нуждается в дополнительном пояснении. Суть его состоит в том, что нужно иметь в виду различное состояние капитала. Ведь он может найти производительное применение, а может и не найти такого применения, которое отвечало бы склонности его владельца; во втором случае, продолжая оставаться капиталом, он вместе с тем является неиспользуемым капиталом. Кроме того, складские запасы могут состоять из непроданных товаров, не пригодных для непосредственного употребления их в производстве и в данный момент не находящих сбыта; до тех пор, пока эти товары не будут проданы, они оказываются в положении неиспользуемого капитала. Наконец, искусственно созданные или случайные обстоятельства могут обусловить необходимость заблаговременного накопления более крупных средств, т. е. капитала, размеры которого до его поступления в производство превышают реальные потребности в нем.
В этой связи Дж. С. Милль привел ряд конкретных примеров, иллюстрирующих, во-первых, условия организации и ведения предпринимательской деятельности в различных отраслях экономики (уплата налога фабрикантом, аренда земли фермером, предоставление частным лицом или государством капитала в ссуду землевладельцу); во-вторых, отличительные особенности производительного использования капитала в этих отраслях[66].
Обобщая сказанное, Дж. С. Милль выдвинул четыре основных (фундаментальных) положения или теоремы, «относящихся к капиталу, глубокое понимание которых явится уже значительным шагом на пути из тьмы к свету»[67].
Первое положение (теорема) гласит: производственная деятельность ограничивается размерами капитала[68]. Отсюда, однако, вовсе не следует вывод, согласно которому промышленность всегда достигает этого предела. Дело в том, что капитал может оставаться неиспользованным в том случае, когда товары оказываются непроданными или когда имеющиеся в наличии средства не находят применения. Иногда складывается и такая ситуация, когда не хватает работников, которых капиталист (капитал, по терминологии автора) мог бы содержать и использовать в производстве.
Поэтому вполне очевидно, что хотя объем производства ограничен размерами капитала, тем не менее, каждое увеличение этого капитала ведет к новому расширению производства, а, следовательно, к росту числа занятых в нем работников и богатства страны. Указывая на это обстоятельство, Дж. С. Милль писал: «Всякое приращение капитала приносит труду либо дополнительную занятость, либо дополнительное вознаграждение, оно обогащает лишь страну в целом, либо трудящийся класс. Если этот прирост капитала находит и использует новую рабочую силу, он увеличивает совокупный продукт, если же он ограничивается использованием прежнего числа работников, он выделяет им большую долю продукта; в последнем случае, поощряя рвение работников, он даже, возможно, увеличивает также объем продукта»[69].
Второе положение (теорема) касается источников происхождения капитала. Он есть результат сбережения[70]. Известный размер последнего «необходим даже при этой простейшей из всех форм экономических отношений (покоящейся на присвоении продуктов собственного труда, часть которых изымается из личного потребления и предназначается для сбережения, т. е. употребления в будущем. – Н.С.): людям приходится производить больше, чем они потребляют, или потреблять меньше, чем они производят. Объем сбережений должен возрасти, если они намереваются нанять других работников и увеличить свое производство сверх того, что они могут сделать собственными руками. Все, что необходимо для содержания и применения труда других людей, помимо собственного, должно сначала быть накоплено путем сбережения, кто-то должен это произвести и воздержаться от его потребления. Следовательно, мы можем без большой погрешности утверждать, что всякий капитал, и особенно всякое приращение капитала, есть результат сбережения»[71].
Нужно, однако, иметь в виду, что обыденное представление о термине «сбережение» не совпадает в полной мере с реальным процессом возрастания капитала. Ибо такое представление зачастую ассоциируется о большем воздержании и возросших лишениях владельца капитала. «Между тем совершенно очевидно, что всякое повышение производительной силы труда создает дополнительный источник сбережений и позволяет увеличивать капитал не только без новых лишений, но даже одновременно с расширением личного потребления. Тем не менее в научном смысле здесь происходит увеличение сбережений. Несмотря на рост потребления, имеет место и расширение объема сбережений. Превышение производства над потреблением оказывается большим. Вполне правомерно назвать это возросшим сбережением.»[72]
Третье положение (теорема), тесно связанное с предыдущим, заключается в том, что капитал не только сберегается, но и потребляется[73]. Будучи производительным, это потребление капитала осуществляется следующим образом. «Одна часть его обменивается на инструменты или машины, подвергшиеся износу в процессе производства; другая – обменивается на семена или материалы, которые уничтожаются как таковые, будучи посеянными или обработанными, и вовсе уничтожаются в результате потребления конечного продукта. Остаток выплачивается в виде заработной платы производительным работникам, которые используют ее для удовлетворения своих текущих потребностей; если же работники в свою очередь какую-то долю сберегают, то она, вообще говоря, также не образует запас, а снова обращается (через посредство сберегательных касс, страховых обществ или некоторых иных каналов) в капитал и, следовательно, потребляется.»[74].
Производительное потребление капитала существенно отличается от непроизводительного. Ведь последнее может быть связано не только с удовлетворением насущных потребностей, но и с расточительностью и роскошью, обусловливающих необходимость использования труда соответствующего числа работников, занимающихся постоянно созданием таких вещей, которые совершенно бесполезны для производства. Поэтому «труд этих работников с точки зрения увеличения национального богатства представляет собою потерю, а ежегодно потребляемые ими пища, орудия и материалы изымаются из совокупного фонда страны, пригодного для производительного применения. В меру расточительности и беспечности, свойственных образу жизни какого-либо класса, производство страны ориентируется на создание предметов роскоши для него. При этом сокращается не только использование труда производительных работников, но и количество орудий труда и предметов первой необходимости, без которых этот труд не может быть использован.
Короче говоря, сбережение обогащает, а расточительность обедняет как общество, так и отдельных лиц, иными словами, общество в целом становится богаче в результате издержек на содержание производительного труда и содействие ему, но становится беднее, расходуя ресурсы на потребление ради удовольствия»[75]
Четвертое положение (теорема) касается производительного труда, который содержится и применяется посредством капитала, расходуемого на приведение его в действие, а не за счет покупателей, предъявляющих спрос на готовый продукт этого труда. Ведь «спрос на товары – это отнюдь не спрос на труд. Спрос на товары определяет, в какой конкретной отрасли производства будут применены труд и капитал, он определяет направленность труда, а не то или иное количество самого труда или его поддержание и оплату. Эти последние зависят от размера капитала или других средств, непосредственно выделяемых на средства существования и вознаграждение работников»[76].
Отсюда следует, что спрос на товары определяет не производительное использование труда и капитала, а сферу их конкретного применения. Взаимодействие между этими условиями производства таково: от наличия достаточных размеров капитала зависит не только производительность труда, но и степень вознаграждения его субъектов – работников, которым выделяются средства существования.
Вместе с тем спрос на данный товар (например, бархат) оказывает существенное влияние на динамику занятости, т. е. перемещение рабочей силы в ту отрасль производства, где он изготовляется. Причем изменение спроса на него имеет первостепенное значение для производителей. Ведь «для них падение спроса равнозначно реальной потере, которая даже в том случае, если весь их товар в конечном счете будет продан, может достигнуть таких огромных размеров, что вынудит их во избежание худшего прекратить производство. Напротив, увеличение спроса позволяет им расширить производство, извлечь прибыль из большего капитала, если они им располагают или в состоянии получить взаймы. Увеличивая скорость оборота своего капитала, они обеспечивают своим работникам более постоянные занятия или нанимать большее их число, чем прежде. Таким образом, возросший спрос на товар часто действительно порождает в определенной отрасли увеличение занятости для рабочей силы при том же размере капитала»[77].
Проложив, благодаря вышеуказанным положениям (теоремам), «путь из тьмы к свету», Дж. С. Милль завершил свои рассуждения о капитале, выделяя два вида последнего: основной и оборотный. В качестве главного критерия их разграничения выступает характер натурального использования капитала в процессе производства.
Согласно автору, в состав капитала, занятого в производстве всякого товара, входит известная часть, которая после однократного использования прекращает свое существование в качестве капитала как такового. К ней относятся материалы (например, жир и щелочь, которые разрушаются в процессе изготовления из них мыла), заработная плата, выплачиваемая работникам (при этом та ее часть, которая используется ими на собственное потребление прекращает свое существование в качестве капитала, а та ее часть, которую они сберегают, является новым капиталом, результатом вторичного акта накопления). «Капитал, который таким образом полностью исчерпывает свою функцию в производстве в процессе его одноразового применения, называется оборотным капиталом (курсив наш – Н.С.). Этот термин, недостаточно точно отражающий суть дела, обязан своим происхождением тому, что данную часть капитала приходится постоянно возобновлять путем продажи готовых изделий, а затем беспрестанно расходовать ее на покупку материалов и выплату заработной платы. Следовательно, она выполняет свою функцию, не оставаясь у владельца, а переходя из рук в руки»[78].
Другая, более значительная часть капитала воплощена в орудиях производства. Они отличаются более или менее длительным существованием и выполняют свою роль в производстве, не выключаясь из него, а оставаясь в нем. Причем функция этой части капитала не исчерпывается одноразовым употреблением в производственном процессе. Поэтому к ней относятся здания, машины, приборы, инструменты. Кроме того, в нее включаются также средства, затрачиваемые на долгосрочную мелиорацию земель, на первичные сооружения, предназначенные подготовить условия для последующих производственных операций (например, издержки на закладку шахты, строительство каналов, дорог и т. п… «Капитал, который существует в любой из таких долговечных форм и доход от которого поступает на протяжении соответственно продолжительного периода называется основным капиталом (курсив наш – Н.С.)»[79].
Как видим, вслед за своими предшественниками, Дж. С. Милль определил основной и оборотный капитал с точки зрения их материально-вещественного содержания. Правомерно указывая на то, что первый потребляется (разрушается, по терминологии автора) в течение данного периода времени сразу (однократного использования, опять-таки, по терминологии автора), а второй – в течение длительного промежутка времени, Дж. С. Милль вместе с тем абстрагировался от стоимостной формы этих капиталов. Вследствие этого данное им определение последних имеет весьма существенные недостатки.
Во-первых, подобно А. Смиту, Дж. С. Милль утверждал, что оборотный капитал меняет своего владельца, т. е. переходит из рук одного собственника в руки другого посредством купли-продажи товаров. Если исходить из авторской концепции, то получается, что основной капитал не претерпевает подобной метаморфозы, т. е. он не меняет своего владельца, оставаясь все время в его руках. Иными словами, оборотный капитал обращается, а основной капитал, напротив, не обращается. Отрицание автором обращения основного капитала покоилось на отождествлении обращения капитала и товарного обмена. В действительности же эти экономические явления отнюдь не тождественные: обращение капитала включает в себя товарный обмен, но не сводится к нему. Ибо такое обращение продолжается в сфере производства, где производительная форма капитала (совокупность средств производства, принадлежащих капиталисту, в их соединении с рабочей силой) превращается в товарную форму капитала (готовая продукция, принадлежащая капиталисту). Такая смена вещных форм капитала и образует содержание процесса обращения капитала. Причем обращается не только оборотный, но и основной капитал (стоимость первого переносится на производимый продукт полностью, а стоимость второго – постепенно, по частям). Поэтому до тех пор, пока оборотный капитал находится в сфере производства, он не меняет своего владельца. Когда же этот владелец меняется, оборотный капитал перестает быть оборотным, он покидает сферу производства и поступает в сферу обращения, превращаясь соответственно в капитал обращения.