Звери лютующие. Екатеринбург: гримасы уголовного мира
Молодая женщина, недовольно качнув головой, строго спросила:
– Мы на дружеской ноге?
– Ну… я же по-товарищески… Свои люди, Жень… Или не так?
– Нет, не так, капитан Зайцев. Будьте добры вести себя подобающим образом. Во всяком случае, я повода не давала, чтобы вы со мной разговаривал на «ты» – это первое. Второе: насколько вам известно, я не Женя, а для вас Евгения Ивановна…
– Да брось…
Марусева была вынуждена грубо оборвать.
– Не поняли? Повторить?!
– Что с вами, в самом деле?
– Со мной ровным счетом ни-че-го, а вот с вами… Что еще за ухмылочка, с которой вошли?
– По настроению.
– Есть повод?
– Нет… Просто так… Потому что погода хорошая… Потому что короновирус положен на лопатки и больше не будет бушевать.
– Что у вас? – по-прежнему неприязненно спросила дознаватель.
– Перед вами, Евгения Ивановна, как понимаю, оперативные документы.
– Допустим, капитан.
– Позвольте мне мельком на них взглянуть?
– Зачем?
– Ваш вопрос, по меньшей мере, странен.
– Чем?
– Вам ли не знать, что «ЧП» на подведомственном мне участке?.. Я обязан знать детали.
– Обязаны?
– Да.
– Не думаю. Излишнее любопытство присуще дамочкам с куриными мозгами, а не такому бравому офицеру, как вы.
– Ваше право, Евгения Ивановна, – теперь подчеркнуто вежливо заметил участковый.
– Если ко мне дело, то…
– Старший оперативный дежурный направил к майору Ефимчику, а его нет на месте… Да и он мне не симпатичен.
– На службе руководствуются служебным долгом, а не симпатиями или антипатиями.
– А вы лично сейчас чем руководствуетесь по отношению к коллеге? Не антипатиями ли?
– Нет. Я лишь поставила на место нахала, а отношение мое к вам абсолютно индифферентно.
– Какое умное словечко. Наши так не говорят.
– Оно и видно, кто эти «ваши»…. Повторяю: с чем пришли?
– А вы сами не догадываетесь?
– Не гадалка.
– И напрасно, Евгения Ивановна. Я полдня потратил, чтобы выполнить поручение…
– Не моё.
– Согласен: не ваше, но нашего общего начальства.
– Где рапорт?
Зайцев достал из кожаной папки неряшливо исписанный корявым почерком лист и положил перед дознавателем. Она взглянула и отодвинула в сторону.
– Потом посмотрю.
– Значит, зря спешил? – вопрос остался без ответа. – Могу дать совет? – в ответ вновь молчание. – Я этого отморозка отлично знаю, поэтому не заморачивайтесь особо. Он именно так и должен был закончить земной путь.
– Не нам это решать. Насильственные действия налицо. И именно они послужили основной причиной, как я понимаю, смерти. Наша обязанность заключается в том, чтобы установить личность того, кто нанес тяжкие телесные повреждения, несовместимые с жизнью.
– Согласен, однако…
– У вас, капитан, всё?
– Пожалуй, – Зайцев встал. – Откуда у вас неприязнь ко мне, Евгения Ивановна? Коллеги так не должны общаться… О неподобающем вашем поведении придется поставить в известность руководство.
– Да ради Бога, капитан! – сказала женщина и вернулась к прежнему документу.
2
Вот и пришел черёд изучить документ участкового Зайцева. Взглянув на каракули, дознаватель поморщилась. Она подумала: «Мог бы и на компьютере изготовить… Не переломился бы… А теперь расшифровывай древнеегипетские письмена». Она невольно ловит себя на мысли: «Да, мужик нагловат, бесцеремонен, но разве такого мужичья в органах мало? Подобные ему считают, что, имея смазливую морду и приличную мускулатуру, могут себе позволить в отношении женщины куда больше, чем все иные прочие, которых природа не наградила подобными мужскими качествами. Не зависть ли во мне говорит, что мой муж ему по всем статьям уступает?»
Сердито фыркнув, стала читать…
«Начальнику районного отдела внутренних дел Равенских Петру Романовичу
РАПОРТ
Докладываю об исполнении поручения
Сего дня, то есть 18 мая 2020 года, мною установлено, что в квартире по улице Восточной, откуда был доставлен впоследствии умерший, действительно проживал некто Карелин Семен Юрьевич, ранее многократно судимый, характеризуется по месту жительства крайне отрицательно, судом был признан ООР. Мною был неоднократно предупрежден, так как соседи неоднократно жаловались, что в квартире указанного гражданина происходят сборища антисоциальных элементов, пьянство и шумные потасовки.
Я, будучи ответственным за постоянный надзор за поведением рецидивиста, встречался, проводил профилактические беседы, но Карелин, что обращаю особо, выводов не делал.
В ночь с 17 на 18 мая, очевидно, состоялось очередное сборище, что я понял со слов соседки Весниной Клавдии Васильевны, чья квартира на этой же площадке и с которой сегодня составил подробную беседу. Соседка мне рассказала, что слышала у соседа шумные пьяные мужские разговоры, а потом, скорее всего, собутыльники подрались. Ближе к полуночи всё стихло, и она не стала вызывать полицию, хотя и имела подобное намерение. Гражданка Веснина отметила, что сосед шумный, что у него, как она понимает, притон пьяниц и наркоманов. На вопрос, кто эти люди, ответила отрицательно: старается с подобными личностями не встречаться и в разговоры не вступать. Веснина, кстати, подумывает поменять жилье, ибо такое соседство ей неприятно.
Рекомендую розыск собутыльников повести в этом направлении. Считаю, что кто-то из них может быть участником или свидетелем драки.
Лично я ничего о собутыльниках не знаю. Причина в том, что рецидивист Карелин, будучи агрессивным по натуре и скрытным чрезвычайно, о дружках ничего не рассказывал.
Родственников у гражданина Карелина нет. Проживал одиноко.
Отличник полиции Зайцев А. С., участковый.
Екатеринбург, 18.05.2020».
Закончив читать, дознаватель покачала головой.
– Ну и характеристика… Бедолага, очевидно, не ангельский имел характер. – Потом с нотками сочувствия добавила. – Беспокойное хозяйство досталось Зайцеву… Напрасно фыркала на него.
3
Марусевой было над чем поломать голову, но отказалась. Несмотря на небогатый опыт практической работы, понимала: эта история у нее в руках лишь на короткое время. Её основное занятие – это дорожно-транспортные происшествия, пожары, ссоры соседей, драки супругов, потасовки подростков. Но и они подвластны ей лишь в том случае, когда не проходят по тяжким или тем более особо тяжким статьям УК. Её задача: сбор первичных материалов, в данном конкретном случае, как она понимает, определить, не несчастный ли случай лежит в основе и насколько действия или бездействия носят умысел. А что, если всё-таки имеет место преступление? Даже гадать не надо: как только появятся реальные признаки, так сразу материалы полиции будут направлены в Следственный Комитет. Никто не будет сожалеть по сему поводу. Полиция кровно заинтересована, чтобы спихнуть тотчас же. Дознаватель убеждена: нынешняя ее работа по этому делу – носит сугубо формальный характер.
Всё так, но Марусева не из тех, которые рады «непыльной и беспроблемной работе». Не в ее это характере. Да, от нее мало что зависит, но и она кое-что может, особенно на начальной стадии. Да, она понимает, что руководство будет только радо, если она сделает заключение (чем скорее, тем похвальнее), что признаков умышленного нанесения увечий потерпевшему не установлено, что имел место несчастный случай в результате злоупотребления спиртными напитками. Последнее – уже очевидно.
Покрутив недовольно головой, молодой специалист задала себе простенький вопрос: «А куда спрятать совесть?..»
Ответить не успела. Потому что в кабинет вошел полковник Равенских. Для нее даже заместитель, курирующий оперативные вопросы, большой начальник, а тут сам… Не вызвал к себе, что выглядело бы привычно, а пришел к ней и она явно не была к подобному визиту готова. Она вскочила и застыла, не зная, что следует сказать по этому поводу.
– Сидите-сидите, лейтенант… А иначе и мне придется стоять…
– Вы…
Равенских прервал.
– Понимаю, начальство, но вы женщина и… Да, присаживайтесь, пожалуйста. – Марусева опустилась на стул. Равенских, оглядев тесное помещение, давно нуждавшееся в ремонте, по меньшей мере, в косметическом, выбрав понадёжнее предмет мебели, сделал то же самое. – Шел мимо. Думаю: дай-ка загляну, посмотрю, как себя чувствует молодой специалист; узнаю, нет ли проблем, не нужен ли совет старшего и более опытного товарища. – Он тяжело вздохнул и добавил. – Правда, молодые в стариковских советах особо не нуждаются; считают, что со студенческой скамьи держат самого Господа за бороду.
Лейтенант посчитала необходимым возразить полковнику.
– Не все, Пётр Романович.
– Ага! Понял… Себя вы из того числа исключаете… Отрадно… Похвально… Скромность украшает, а молодую женщину особенно… Мне доложили о происшествии прошлой ночи… Решение своего зама поддержал… Ну, по части поручить доследственную проверку вам, лейтенант… Уверен, что справитесь… И поступите по совести. Именно так, как подобает офицеру полиции.
– Буду стараться, Пётр Романович.
– Вот и ладно… История, как мне доложили, из числа простых. Вариантов немного: либо несчастный случай по причине пьянства, либо собутыльники подрались. Или… Первое и второе, как говорится, – в одном флаконе. – Марусева слушала и молчала, хотя порывалась возразить. – Но… Если возникнет надобность в совете у более опытных коллег по службе, то не стесняйтесь. Мы всегда придем на помощь молодому специалисту. Диплом – штукенция важная, но и опыт, накопленный с годами, тоже кое-что значит. Не пренебрегайте, хорошо?
– Не буду, Пётр Родионович.
– Вот! Я так и думал, что тут что-то не так.
– Вы о чем, Пётр Родионович.
– До меня донеслось, лейтенант, нелицеприятное. К вам с дружеским советом, а вы, будто бы, стали фыркать. Я не поверил. И оказался прав.
Дознаватель покраснела.
– Вы сказали: донеслось. Я даже догадываюсь, кто именно «донёс».
Полковник насупился, но по-прежнему мягко поправил:
– Не «донёс», а поставил в известность руководство… Капитан Зайцев с открытой душой к вам, а вы… Он, надо вам знать, один из лучших участковых города. В декабре прошлого года МВД наградило знаком «Отличник полиции». Я, сказать по правде, не представлял, однако начальству, особенно такому высокому, виднее. К тому же разделяю мнение. На его участке – порядок, за годы и годы ни одного нарекания. Каждый потенциальный нарушитель правопорядка у Зайцева на учете. Плотно работает с населением микрорайона… Ну, в общем, так, – полковник Равенских встал. – Не игнорируйте советы такого опытного офицера, как Зайцев… Он может быть вам полезен, особенно в этой неприятной истории.
Марусева также встала.
– Поняла, товарищ полковник. Извините.
– За что, простите?
– За несдержанность по отношению к старшему коллеге по службе.
– Ну и молодчина! Я в вас, лейтенант, не ошибся.
Начальник районного отдела вышел, оставив дознавателя в глубочайших, еще в больших раздумьях, чем прежде.
4
Хотела сосредоточиться на документах, но вновь не дали. На этот раз, как он сам выразился, заглянул «на огонёк» старший лейтенант Кобяков, один из сотрудников уголовного розыска. Крепкий парень, симпатичный, в действиях – решительный, контактный. Не слишком умён, но не всем же быть Ньютоном.
Поздоровавшись, присел. С минуту молчал, очевидно, собирался с мыслями. Потом подчёркнуто вежливо заговорил.
– Евгения Ивановна, вы зря обидели капитана Зайцева…
– Здрасте, пожалуйста! Еще один заступник. Не рассчитывала на такую реакцию коллег.
– Значит, я не первый?
– Да.
– Тем лучше… Зайцев – мой друг. И… В оценке людей, особенно тех, которых он отлично знает, безошибочен.
– Одни достоинства… Не человек, а скопище достоинств, – сыронизировала Марусева.
– Ирония ваша не уместна. Коллектив отдела вас не поймет. Вы в коллективе – без года неделя, а Зайцев давно зарекомендовал себя и только с хорошей стороны.
– Господи, разве я ставлю под сомнение его деловые качества? Что я такого сделала, чтобы на меня ополчаться?
– Вы унизили…
– Каким образом?
– Пренебрежением к его результатам труда.
– Он так считает?
– Не только он.
– А кто же еще?
– Хотя бы я.
– Вы присутствовали при нашем разговоре?
– Нет, но Андрей врать не будет.
– Он вас назначил своим адвокатом?
– Я сам…
– Значит, ему верите, а мне нет?
– Доверие зарабатывают годами.
– Я, извините, в шоке. Не могу понять, что происходит. Что всем вам надо от меня? Я всего лишь нахала поставила на место, осадила, потребовала уважительного отношения к себе… Хотя бы по минимуму… Хотя бы как к женщине. Разве я на это не имею права?
– Не в этом дело…
– Как это «не в этом»?! Именно в этом и только в этом. Если ваш друг – не мужчина, то…
– Вот видите! Вы опять унизили!
– Простите, старший лейтенант: я при исполнении и у меня нет времени для выяснения отношений. Пожалуйста, отложим этот разговор на другой день.
– Ну… это… Выслушайте мое мнение по этому делу…
– Простите, о каком деле идет речь? Если о бедолаге-старике, который ночью скончался в клинике, то пока «дела» никакого нет. Есть лишь поручение руководства: провести доследственную проверку обстоятельств гибели человека.
– Разве это человек?! – неосторожно воскликнул старший лейтенант Кобяков.
– А кто? Не скотина же. Впрочем, даже неподобающее обращение с животными карается в уголовном порядке, о чем вам должно было бы известно.
– Да, человек, но какой?
– И какой же?
– Особо опасный рецидивист.
– Откуда вам известно?
– Все в отделе знают. Он на особом контроле.
– На данное время суток знают далеко не все: лишь несколько человек, а именно участковый Зайцев. Правда, он не может быть полностью уверенным, потому что не был на опознании.
– Но в квартире…
– Вы сыщик, да? – тот кивнул. – Должны знать, что нахождение лица в квартире – это еще не факт, что именно он хозяин. Это же для оперативника такая банальность. Жертвой мог стать кто угодно, любой, например, собутыльник.
– Но капитан Зайцев…
– Его уверенность не есть факт, а всего-то пока предположение. И я считаю, что распространение непроверенной информации есть нарушение должностной инструкции, о чем доложу рапортом руководству.
– Ну, вот! Опять формалистика! Между коллегами, занимающимися одним делом, должна быть…
– Неформальность, да? Печально, что вы так считаете.
– Мы же не роботы, а человеки.
– Не все?
– Сами себе противоречите, Евгения Ивановна.
– Возможно, но избавьте меня от дискуссий. Отдел полиции – не место и не время.
Глава 6. Бывает ли скромность чрезмерной?
1
Майор Ефимчик, столкнувшись на лестничной площадке между вторым и третьим этажами, поздоровавшись, спросил:
– Какие ваши планы на сегодня, Евгения Ивановна?
Последовал встречный вопрос:
– А что? Нужна?
Ефимчик кивнул.
– Если только не нарушаю ваши планы… Не хотелось бы…
– Начальство повесило на меня ночную историю и… – Последовала короткая пауза, понадобившаяся, очевидно, молодому специалисту для того, чтобы определиться, стоит или нет откровенничать. Она не знает, по какой причине, но этот коллега с первых дней службы вызывает у нее доверие, поэтому приняла соответствующее решение. – Может, ошибаюсь, но, Антон Алексеевич, чувствую, что руководство хотело бы скорейшим образом сбагрить…
– А так и есть, – усмехнувшись, заметил Ефимчик и пояснил. – Полиция загружена… Короновирус продолжает нашу власть пугать, и мы поставлены на уши, зачастую занимаемся не свойственным делом, вплоть до уличного патрулирования.
Дознаватель кивнула.
– Ситуация мне понятна, но и другие задачи должны решать, не так ли, Антон Алексеевич?
– В обязательном порядке, Евгения Ивановна.
– Ну, вот… Я перед дилеммой…
– Какой, если не секрет?
– Или, – молодая женщина посмотрела вокруг, не слышит ли ее кто-нибудь, – встретиться с фельдшером подстанции «Скорой помощи», или выехать для осмотра жилища умершего.
– А, знаете, всё упрощается… Я могу помочь вам определиться.
– Каким образом?
– Не откладывая в долгий ящик, взять и прямо сейчас съездить по месту жительства старика.
– Ну… Я только за.
– Отлично! Сейчас спущусь в дежурную часть и договорюсь насчет авто.
– А кого намерены еще взять с собой?
– Узкий круг… Обойдемся, если не возражаете, оперативником Мосуновым и экспертом-криминалистом Казаченко… С понятыми определимся на месте. Как моя идея?
Дознаватель облегчённо вздохнула.
– Едем сейчас?
– Нет смысла откладывать? Тем более, что на руках Мосунова ключи от квартиры.
– Хорошо… Я спускаюсь вниз… Подожду там.
2
Марусеву задержал звонок из прокуратуры. Звонок по другому делу. Освободившись, вышла. Оперативная группа уже была в сборе и находилась в салоне старенькой «Лады». Убедившись, что свободно лишь место, что рядом с водителем, открыла дверцу и удобно уселась.
– Добрый день!
Ответили майор Ефимчик, старший лейтенант Казаченко и водитель Отраднов. А Мосунов? Он, упёршись головой в стекло левой дверцы, вовсю уже храпел. Марусева, усмехнувшись, лишь покачала головой. Через четверть часа машина въехала во двор дома номер двенадцать по улице Восточной и остановилась напротив первого подъезда.
Все покинули салон, причем лейтенанта Мосунова не пришлось будить. Ефимчик укорил Мосунова:
– Ну и горазд же ты на сон.
– Простите, – сказал Мосунов и виновато заморгал. – Как-то так… Само собой, Антон Алексеевич…
– Задача первая, лейтенант…
– Слушаю.
– Открываешь дверь подъезда… Ключ в связке?
– Так точно.
– Мы поднимаемся на второй этаж. Ты, лейтенант, опять же открываешь доступ в квартиру. Первым входит эксперт, он работает внутри, а все мы остаемся пока на месте, чтобы не оставлять лишних следов.
Мосунов спросил:
– А насчет понятых?
– Ах, да!.. Твоя задача: обеспечение понятыми. Лучше, если их будет двое и если из другого подъезда.
Когда старший лейтенант Казаченко скрылся за дверью квартиры №5, Мосунов ушел на поиски понятых. Ефимчик, пользуясь паузой, стал звонить соседям по площадке. Никто не откликнулся. Поднялся на третий этаж. Результат аналогичен. Вернулся.
– Как понимаю, никого нет дома, – заметила дознаватель.
– Увы, Евгения Ивановна… Издержки самоизоляции… Скорее всего, прячутся от заразы на дачах.
Мосунова не было с четверть часа. Скорее всего, поиск понятых был затруднён по той же причине. Но вот и он. Сопровождала пожилая женщина и ее возраста мужчина. Они представились.
Окидывая тревожным взглядом полицейских, Мамонова спросила:
– Что случилось? Что-то нехорошее, да?
Ефимчик неопределенно ответил:
– Похоже на то, Ольга Юрьевна.
– А что именно?
– Точной информацией не располагаем.
Мужчина стоял и молчал, а женщина продолжала любопытствовать.
– А соседке, – женщина кивнула на дверь шестой квартиры, – не звонили? Веснина может что-то знать.
– Очевидно, никого нет. Или не хотят откликаться.
– Нет-нет, Клавдия Васильевна не такая. Думаю, семья за городом. Сами знаете, самоизоляция. У семьи есть участок и домишко. Не знаю, правда, где, поэтому не скажу.
Вышел эксперт. Ефимчик спросил:
– Можем войти?
– Да. Всё, что смог, зафиксировал. Хотя, извините, осталось кое-что. – Он, вставляя и вынимая ключ от квартиры, тщательно осмотрел сердечник и сам замок, потом и сам ключ. – Взлома замка не было, ключ родной, а это значит, что открыть дверь и впустить в квартиру неизвестных мог только собственник. Всю остальную информацию предоставлю в экспертном заключении.
– Когда ждать результат? – спросил майор Ефимчик.
– Приблизительный – не ранее суток, а точный – через три-четыре дня.
– Понятно… Теперь мы, взглядом сыщика, осмотрим.
Все вошли в квартиру. Осмотревшись, Мамонова ахнула:
– Боже, что здесь происходило?
Было чему удивиться. Правда, в отличие от этой старушки, все остальные смогли удержать эмоции. По долгу службы, так сказать, по праву людей, многое повидавших. Состояние квартиры ужасало: разбитые стулья, перевернутые столы, висящие клочьями обои, сдвинутые шкафы, на полах в прихожей, в комнате, но особенно на кухне, лужи запекшейся крови, на панелях кровавые брызги.
Дознаватель, составляя протокол осмотра места событий, описывая увиденное, только качала головой. Тем временем, Мосунов, таская за собой понятых, тщательно всё осматривал. Он явно был недоволен собой: по второму разу прошелся по квартире – и по-прежнему никаких улик.
Майор Ефимчик также не бездействовал. Он осмотрел шкафчики, нашел документы (в том числе паспорт, пенсионное удостоверение, а также сберкнижка – все на имя Карелина Семёна Юрьевича), под стопкой чистого постельного белья нашел спрятанные явно от кого-то деньги; их было всего три тысячи шестьсот рублей, предназначенных явно на повседневные нужды.
Ефимчик сказал:
– Прошу занести в протокол следующее: в квартире орудовали явно не грабители; они так не работают; они, ища деньги и ценности, обычно все вещи выбрасывают, содержимое шкафчиков вынимают и переворачивают, оставляя после себя настоящий кавардак. Здесь же – порядок. И вопрос: что надо было от хозяина? Никак не материальные ценности, да и их у человека, которому начислена минимальная пенсия, искать нет смысла.
Дознаватель записала. Ефимчик прошел на кухню.
– Какие успехи, лейтенант?
Мосунов недовольно фыркнул.
– Никаких! Стою и думаю: такого, как утверждает криминалистическая наука, быть не может, однако я столкнулся с неопровержимым фактом. При таком бардаке – немыслимо!
– Сочувствую, – согласился майор Ефимчик.
Мосунов стоял, упёршись взглядом в двухкомфорочную газовую плиту, потом взялся за её бока. Увидев и догадавшись, старший товарищ поспешил с предупреждением:
– Если собираешься двигать, то не забудь отключить поступление газа. Иначе – мы можем взлететь.
Повернув вентиль, тем самым перекрыв газ, стал осторожно отодвигать оборудование от задней стены. И тут все услышали: что-то заскользило вниз и упало, очевидно, на пол.
Ефимчик сказал:
– Наклони побольше на себя… Я взгляну… Ого!.. Что-то интересное… Напоминает… Старший лейтенант, подойди.
Появился Казаченко, а за ним и Марусева. На кухне стало тесновато, поэтому понятые попытались, освободив пространство, выйти из кухни.
Казаченко взглянул и вернул понятых.
– Будьте рядом. А я сейчас попытаюсь достать и посмотреть, что за изделие, находящееся в неподобающем для него месте. – Надев перчатки и приготовив пластиковый пакет, он нагнулся, – пожалуйста, чуть ниже наклони, – достал и показал всем присутствующим.
Это был простенький сотовый телефон, побывавший в пыли и паутине.
Марусева, взглянув и убедившись, что находка может стать уликой, а может и не стать ею, ушла в комнату, чтобы занести в протокол.
Ефимчик спросил:
– Понятые, вы всё видели? – те одновременно кивками подтвердили.
После этого эксперт осторожно опустил в пакет находку и аккуратно его заклеил скотчем.
– Молодец, лейтенант.
Парень покраснел.
– Не я… Мы все…
– Твоя скромность, – майор шутливо ему погрозил пальцем, – в этом случае чрезмерна.
3
Из прихожей донесся звук по-свойски открываемой кем-то входной двери. Все насторожились. Зазвучал женский голос.
– Сень, я не говорила, что надо пользоваться защёлкой, а? И ты разве не обещал?.. Боже мой, во что превратил квартиру!.. В воскресенье прибралась и вот уже… Опять принялся за старое? Кто клялся мне, что с прошлой жизнью покончено?.. Сень, ты где? Почему молчишь? – Женщина, сделав пяток шагов по прихожей, в которой коза ляжет, хвост откинет и никому уже не пройти, увидев на кухне неизвестных ей лиц, изумилась. – Вы кто?.. Что вы в квартире делаете?.. Где Сеня? – Сработал инстинкт самосохранения: женщина испуганно попятилась назад, к входной двери. Вышел Ефимчик. Увидев человека в форме, приостановилась и воскликнула. – Полиция?!
– Так точно! – ответил майор. И добавил. – Заместитель начальника районного уголовного розыска Ефимчик Антон Алексеевич… А вы, сударыня, кем хозяину квартиры приходитесь, позвольте узнать?
Чувство тревоги вновь стало в женщине нарастать. Она невольно заподозрила в майоре не настоящего офицера полиции, а ряженого. И проскочила молнией мысль: «Настоящая полиция такой вежливой не бывает… Кто такой?!» Недовольно насупившись, заворчала:
– Тем, кем надо… – Достала из сумочки, висевшей на руке, сотовый телефон. – А вот сейчас проверим, что ты за майор… Оборотень в погонах или… – Из комнаты вышла молодая женщина и остановилась в проёме. – О, да тут целая банда!