Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается

ОБЕД

– Вот и хорошо, что вы пришли! А мы обедать собираемся!

– Катя, откуда у тебя такой наряд?

– Это мне Гриша купил.

– Как купил? Витя, отдай Грише деньги!

– Нет, Вера Николаевна, это подарок.

– Как – подарок? Но ведь это дорого стоит … И откуда у тебя деньги?

– Ну, это не столь важно … Просто я подарил Кате этот костюм – не в юбочке же ей было на лошадь садиться.

– Но согласись, Гриша, Катя может неправильно истолковать твой подарок …

– Папа, ну как это неправильно? Он мне, что, взятку что-ли дал?

– Все равно это неприемлемо. Коля, пожалуйста отдай деньги.

– Но я их не возьму … Кать, пусть они тут выясняют отношения, а мы пойдем ко мне.

Гриша с Катей вышли, а в разговор вступил Сторнас.

– Верочка, ты успокойся. Не надо так нервничать …

– Но откуда у ребенка могут быть свои деньги!

– Тут ты неправа. У Гриши, насколько я знаю, есть свой счет в банке и своя кредитная карточка. Верно, Тонечка? И деньги он заработал сам. Гриша очень хорошо рисует, и несколько его рисунков были куплены за очень приличные деньги. Вот это его работа.

И Сторнас показал на рисунки, висящие на стене – там были изображены Галина Игнатьевна и Василий Васильевич. Вера Николаевна взглянула на рисунки.

– А я-то думала, что это настоящий художник рисовал …

– И потом, Гриша достаточно упрям, и если он считает, что прав, с ним лучше не спорить. Уговорить его трудно …

В ГРИШИНОЙ КОМНАТЕ

В Гришиной комнате Катя с интересом разглядывала полки с книгами, кипы бумаги, альбомов, большую коробку с карандашами и фломастерами на столе.

– Тут ты рисуешь? Покажешь мне что-нибудь?

– Что-нибудь покажу. Не хочешь переодеться? Я выйду, а ты переоденься. Вот тебе крем, помажь еще, только не очень густо … Что-то не так?

Катя взглянула на него, отвела глаза и потом посмотрела снова.

– Ты не подумаешь, что я … бесстыдница, если я попрошу тебя …?

– А разве это стыдно? Тебе стыдно, что я мажу тебе ноги кремом?

– Я не знаю … Мне почему-то не стыдно, хотя … наверное, это считается неприличным …

– Тогда выбирай – или я неприлично мажу тебе ноги, или ты прилично мажешь их себе сама.

– А ты знаешь, – засмеялась Катя, – ты ужасно опасный человек! Ну просто ужасный!

– Ложись-ка ты на спину!

Она сняла курточку, джинсы и оставшись в кофточке, трусиках и белых носочках улеглась на диван. И послушно подставила ноги с красными полосками потертостей.

– А теперь отвернись, я надену юбку! – и сама засмеялась первой. – Интересно, что сказала бы твоя мама, если бы она сейчас вошла?

– Что сказала бы моя мама, я знаю. А вот что сказала бы твоя!

– У-у!.. Даже представить страшно! А что бы сказала твоя мама?

– Она бы извинилась.

Катя с любопытством разглядывала книги.

– А это тоже твое? – с удивлением спросила она, указывая на полки с техническими справочниками и модными журналами.

– Нет, это папины и мамины. Это комната – кабинет, который мне уступают на время … Или моя комната, которую я уступаю им – как придется …

– А почему нет учебников? Ты в каком классе?

– Я сдал экзамены экстерном … Теперь надо думать о том, что делать дальше …

– А почему экстерном?

– Так получилось … Родители долго были в командировке, я с ними, а школы там не было … Нас, нескольких мальчишек учили … знакомые …

– А теперь куда? Будешь поступать?

– Пока думаю. Я уже учусь у одного художника, а там посмотрим …

Катя перебирала альбомы с картинами великих художников, книги по искусству.

– А твои рисунки где? Ты обещал …

– Ты можешь замереть на пару минут? Только совсем, как будто тебя здесь нет?

– Ну, я попробую. А зачем?

– Замри!

Гриша положил перед собой чистый лист бумаги и взял карандаш. Потом провел линию. Посидел и провел еще две линии. Кате не терпелось полюбопытствовать, что он делает, но она сдержалась. А Гриша провел еще линию, еще … И вдруг стало видно, что на бумаге образуется лицо. Потом стало видно, что лицо улыбается, потом появились косички … Еще несколько линий, появлявшихся постепенно и с паузами, и Гриша отложил карандаш.

– Отомри!

– Ой, что это? Кто это? Гришка, неужели это … я? Но как ты это делаешь? – она подошла к нему, заглядывая на рисунок.

– Я это делаю карандашом.

– Но ты … ты не стер ни одной линии … И не смотрел на меня … Гриша!?

– Ты знаешь, я обычно не рисую при людях … Не люблю, когда смотрят … Я рисую из памяти. Вот помню и рисую. А с натуры у меня получается хуже.

– Подари мне. Ну, пожалуйста!

– Нет, этот рисунок я оставлю себе … Он не очень получился, я тебе нарисую другой …

Тоня позвала их помочь накрыть на стол и к проблеме оплаты подарка больше не возвращались. Обед прошел в спокойной дружественной обстановке за неспешным разговором, перескакивающим с одной темы на другую.

Несколько раз разговор переходил на проблемы воспитания детей, но тут кто-нибудь обращал внимание на этих детей, переглядывающихся и посмеивающихся, и разговор переводили на более безопасную тему.

Взрослые пили легкое вино, а дети – безумно вкусные соки.

Вера Николаевна очень волновалась – а как Катя сдаст экзамены, но Свиридов ее успокоил.

– Да не волнуйся так, Верочка! – взрослые уже перешли на ты. – Сдаст наша Катенька эти экзамены! Правда, сдашь? Не подводи меня.

– Конечно, сдам. Не вижу проблемы … – с некоторым сомнением в голосе ответила Катя.

В конце обеда Сторнас ушел к старику. Женщины стали убирать посуду, мужчины вышли на балкон, а Гриша с Катей пошли за Сторнасом.

– Деда Вася, это мы с Катей! Вам что-нибудь еще принести? Тогда мы сейчас приберем посуду.

– Катенька? Посиди со мной. От тебя лошадью пахнет … Гриша тебя покатал на лошади? Сядь, расскажи, как это было …

Катя присела около старой слепой женщины и стала рассказывать о том, что сегодня было. Оказалось, что за сегодняшний день уже так много всего произошло и рассказывать оказалось так интересно. Катя рассказала почти все – ну, чуть-чуть не все. Она не рассказала, как Гриша ей смазывал ноги кремом, и как она переодевалась при нем, и про то, что ей казалось, что они с Гришей знакомы много-много лет …

– Ты только не влюбись в Гришку, слышишь? – прошептал ей на ухо подошедший дед Вася. – У него уже есть девушка, и очень хорошая.

Гости засобирались домой.

– Может быть останетесь? Завтра воскресенье. Спешить некуда … Погуляли бы еще, сегодня вечером сходили бы в кафе …

– Да как-то неудобно … Мы стесним вас …

– Не стесните! У них тут такие гостевые квартиры есть – прелесть. Сам бы остался, да дела ждут. – Сторнас поймал за руку Гришу. – Что-то я не вижу племянников и твою девушку?

– Они все дружно уехали в Новгород на экскурсию, дядя Володя. Десять «Икарусов», полгорода поехало … И приедут завтра к вечеру. Правда, оставайтесь! У нас в кафе весело!

Сторнас ушел прощаться к старику, затем туда забежали Гриша с Катей.

– Гриша, ты ее особенно не мучай! А то я тебя знаю – поведешь гулять по лесу … Не мучай ребенка!

– Ничего себе ребенок – почти с меня! Такую замучаешь, как же!

– Толя, проводи меня до машины.

БЕСЕДА со СТОРНАСОМ

Свиридов и Сторнас медленно шли по тихой зеленой дорожке.

– … Ты меня удивил, Анатолий. Я думал, что ты пойдешь по цепочке – президент, его заместитель, и дальше. А ты сразу вышел на девочку. Как ты это делаешь?

– Я и сам толком не знаю. В разговоре с Верной Николаевной мне удалось поймать сознание Кати и зацепиться за квартиру, ну, а потом … Через этих отморозков я вышел на Латунного …

– Что было самым трудным?

– Пожалуй, заставить Анциферова отпереть мне дверь. Дальше было уже проще.

– Я ведь никогда тебя не спрашивал, что и как ты делаешь … Хотя и подозревал, особенно когда прочел все материалы по наркотикам. Ты правильно раскидал их по разным местам … Ты умеешь читать мысли?

– В некоторой степени.

– Всегда или в определенных условиях?

– При непосредственном контакте с человеком, пожалуй, почти в ста процентах случаев … и даже у недавно умерших. Ну, а дистанционно – только у хорошо знакомых мне людей … Но это не чтение мыслей, это что-то другое … Иногда я могу узнать то, о чем человек и не думает … Например, почти все данные о похитителях Кати …

– Значит ли это, что ты можешь установить факт измены, шпионажа, предполагаемого террористического акта?

– Иногда. Но для этого, как правило, нужно вывести человека на мысли по этому кругу проблем … или воспоминаний.

– Ты мог бы выступить в роли такого эксперта?

– Только если это нужно лично вам, Владимир Альбертович. Ведь засветится в этом деле смертельно опасно, да еще в нашей конторе.

– Наши эксперты так и не смогли ни загипнотизировать тебя, ни прочесть твои мысли. Говорили, что могут понять только самые простейшие мысли, на уровне физических восприятий – жесткость стула, температуру стакана с чаем … И все. Ты умеешь закрываться?

– Естественно.

– Твоя статья наделала шуму. В газету звонят, хотят поговорить с автором, спрашивают о продолжении …

– Через пару дней будет готово.

– Ты не думал, что тебе надо развивать эти свои способности и работать там, где бы ты мог их использовать с наибольшей отдачей? В прокуратуре, например, на таможне …

– Нет. При отсутствии законов и системы, их исполняющих, это бесперспективно. При таком уровне взяточников … Да и доказывать, что все узнанное и записанное мною соответствует действительности довольно утомительно и трудоемко … Я могу выносить приговор сам … если это возможно … и сразу, на месте …

– И тебе не страшно быть таким судьей?

– Бывает страшно, Владимир Альбертович, и часто. И это меня мучает – насколько я прав …

– Я тебя никогда не расспрашивал об этих твоих способностях и не очень представляю, что ты реально можешь. Например, этот Анциферов. Как ты это делаешь?

– Это объяснить трудно … Но есть приемы различных восточных систем борьбы, приводящие к остановке сердца или еще чему-нибудь смертельному при прямом контакте … Это просто, хотя и немного сложнее, чем просто снятие информации. Частенько я могу каким-то образом узнавать, что хранится в памяти этого человека … Например, как Вера Николаевна «создала» своего мужа, как она пытается «создать» дочку …

– А ко мне в голову ты лазил?

– Нет, Владимир Альбертович, и вообще это дело весьма утомительное … и я бы сказал малоприятное.

– В какой же мере я могу рассчитывать на твою помощь с использованием твоих особых способностей?

– Сами решайте … Думаю, что афишировать это не следует.

– Я тоже так думаю. Но с наркотиками ты при случае можешь продолжить? Или у тебя есть прогноз об очередных напастях?

– С наркотиками – вопрос сложный, это следует обсудить особо. А сейчас набирает силу несколько национальных группировок мафиозного толка, с разведкой, боевыми группами, легальным прикрытием … Например из внешне безвредных мелочей через короткое время даст о себе знать корейская мафия – организованная преступность в виде подпольных телефонных переговорных пунктов. Через пару лет это будет очень заметно.

– Вы у себя этим занимались? А возможность прослушивания вашей системы связи?

– Очень мала. Но мы проверяли нашу систему радиосвязи на устойчивость к сканерам – пока мы недоступны. Ну, а распознать элементарную подмену телефонного номера можно на любой АТС. Было бы желание …

– Говорят, что для этого нужна очень дорогая аппаратура.

– Неправда. Мы проверили – можно это делать очень простым способом. Такой прибор для АТС сделать ничего не стоит.

– Значит, большие деньги?

– Думаю, что да. И много заинтересованных.

– Ты мог бы раскрутить это?

– Только в том случае, если вы укажите мне уровень допустимого немедленного наказания и разрешите это. И никто не будет мешать мне.

– Много жертв будет?

– Возможно, поэтому так важен уровень – я могу выйти на самый верх, а там … Слишком высоко выходить опасно … Но, думаю … и к большому сожалению, в ближайшем будущем все же придется …

– Когда будешь готов – скажи мне. Как обстоят дела в твоем банке? Как я понял, что ты хочешь подбросить Вере консультанта по банковскому делу?

– Да, хочу. Мне представляется, что их банку недолго остается жить … А с нашим банком … Думаю присоединить банк Бганцева к нам в качестве филиала … А еще поиграть с заграничным банком, создать филиал с его долевым участием … Полностью независимый от Госбанка и других властных дураков… В этом мне может помочь присоединение банка Бганцевых …

– Прорабатываете? Думаешь, во Франции?

– Возможно, хотя там много минусов, в том числе их связь с партией. Лучше тихое государство, незаметный банк, традиционное законодательство … Но не Швейцария. Возможно Монако, Белиз, Люксембург, Лихтенштейн или Скандинавия …

– Хорошо. Подъезжай, обсудим. Закрытое территориальное объединение ты создал, особую экономическую зону утвердят буквально днями, собственный банк … Что тебе еще надо для развития института и города?

– Стабильность. Скоро это станет основным и главным во всех делах, и в политике тоже. Еще не все это понимают, но скоро поймут.

– Статьи дохода?

– Наш колхоз во многом обеспечивает город продуктами, продажа синтетического горючего покрывает потребности транспорта, продажа особочистых металлов, черных алмазов и изделий из них дает деньги на инфраструктуру и социальное обеспечение. Плюс заказные продукты … Развиваем программирование на заказ – уже есть контакты. Да если хотя бы половину тех денег, что конфискуются по нашим наводкам – то можно было бы покрыть расходы в «Солнечном», а там нужно много денег …

– В политику не думаешь податься? В Государственную Думу?

– Зачем? Там ничего не решают, а только болтают. Лет через пятнадцать – двадцать, не раньше, там начнут появляться реальные политики. А власти мне и здесь хватает.

– Мне показалось, что Василий Васильевич сильно сдал.

– К сожалению, это так. Мы стараемся быть все время там, обедаем у них, Ульяна фактически живет у них и ухаживает, как за родными.

– Жаль, не повидал ее. Передай ей привет от меня. Хорошая девушка, дай бог будет хорошей женой Грише. Тьфу, тьфу!

ЛОШАДИ

– Ну, куда пойдем? А то ведь дед Вася верно сказал – я могу и замучить!

– Да ладно! Давай, тебе виднее. Пойдем к лошадям?

Лошади их встретили довольным ржанием и охотно пошли вслед за ними в лес. И спокойно шли рядом, иногда удаляясь в сторону и возвращаясь. Солнце начало опускаться и они повернули назад.

– А как ты определяешь, куда надо идти?

– Я этот лес знаю, а потом лошади прекрасно ориентируются …

– Знаешь, я немного устала … Нам еще далеко?

– Порядочно … Бирюза, иди сюда! Давай, она тебя повезет. Она чистая, но на всякий случай я подстелю куртку.

Гриша накинул на спину подошедшей лошади свою курточку и подсадил Катю.

– Нет, нет, не верхом! Ты свесь ноги вбок …

Катя уселась, свесив ноги на сторону – сидеть было удобно, но вот когда лошадь пойдет …

– Ты если вздумаешь падать, то падай на меня.

Бирюза повернула голову и укоризненно поглядела на Гришу.

– Или держать тебя за ногу? – он ухватил ее за лодыжку.

Бирюза укоризненно покачала головой.

– Не надо, щекотно! Я постараюсь не падать.

– Тогда пошли потихоньку. Бирюза, иди осторожно.

Лошадь медленно тронулась, за ней пошли остальные, а Гриша пошел рядом с Катей, иногда в неровных местах придерживая ее за коленку.

Катя освоилась, отпустила гриву Бирюзы и погладила ее – та ответила довольным фырканьем.

– А что мы будем делать, когда родители пойдут в кафе?

– Пойдем вместе с ними. Ты не хочешь потанцевать?

– Хочу … Но мама … И потом у меня нет наряда для кафе …

– Это мы поправим …

– Что, опять купишь мне что-нибудь?

– Я просто что-нибудь придумаю …

УКРАШЕНИЕ КАТИ

– Будем заниматься украшательством … Мама, можно я воспользуюсь твоим шкафом?

Гриша залез в шкаф и бормоча себе под нос стал там копаться.

Потом достал несколько цветных поясков разной ширины.

– Мадемуазель, не дергайтесь!

Катя и не думала дергаться, а покорно и терпеливо изображала манекен. Гриша примерял на ней пояса, вертел, отходил в сторону, оценивал. Вера Николаевна и Николай Владимирович удивленно смотрели на это.

– Так. Это примем за основу. Теперь на шею …

Гриша начал примерять Кате платки, косынки и шарфы.

– Мадемуазель, не крутите шеей!

– Да я не кручу! Ты меня еще долго будешь истязать?

– Сколько надо … Красота требует жертв …

– Тоня, и как это у Гриши получается?..

– Что ты, Вера! Он такие модели платьев помогает мне делать – загляденье!

– Ну, вот, кажется ничего … Изделие готово!

– Сам ты изделие! – Катя повертелась перед зеркалом – широкой пояс и шейный платок совершенно преобразили ее и скромный наряд стал праздничным. – Вроде даже совсем ничего! Как, мама? Тетя Тоня?

– Тогда снимай и пошли помогать накрывать на стол!

Ужин прошел в спокойной и дружественной обстановке, как выражаются дипломаты, после чего Гриша и Катя помогали убирать со стола.

– Давай, я наряжу тебя!

– Гришка, ты … ты гений!

– Только вот ноги … Носочки уж совсем ни к селу и не к короткой юбке … Слушай, сними их – ноги не натрешь? Ну, вот, с голыми ногами намного лучше!

Катя осмотрела себя в зеркале – вполне прилично и даже очень. Еще бы накрасится …

– Я тебе накрашусь! А вот косички надо расплести …

С распущенными волосами стало еще лучше и Катя почувствовала, что какая-то радостная волна охватывает ее всю и вошла в кафе раскрасневшаяся и радостная. Вера Николаевна встретила дочь удивленным взглядом, но ничего не сказала – ее Катя выглядела совсем взрослой девушкой.

Кафе было полупустым – сказывалось, что многие уехали на экскурсию.

Негромко играла музыка, а потом к роялю подошел мужчина со шрамами, а за ударную установку уселся другой. И они заиграли что-то ужасно знакомое, близкое, но абсолютно неузнаваемое.

Легкая закуска и фрукты были вкусны, вино – приятным, музыка – не назойливой.

Когда музыканты заиграли танго, то Гриша пригласил Катю.

– Здорово тут у вас! И всегда можно вот так запросто прийти?

– Не всегда. Бывает, надо заранее заказывать место. Правда, у нас тут стол постоянный … Ты хорошо танцуешь. Главное, слушаешься.

– С тобой танцевать легко, не то что с нашими мальчишками! Танцуют тяжело, и все норовят тебя … Ну, ты понял …

К ним присоединились Свиридов с Верой Николаевной и Бганцев с Тоней.

– Все-таки, кем же вы работаете?

– Мы опять на вы?

– Кем же ты работаешь? Не придирайся!

– Ой, так трудно это объяснить … Скорее всего я работаю начальником, только вот чего … Наверное, начальником людей.

– Как это – начальником людей?

– Но ведь твой муж работает начальником людей – он руководит их работой. Вот и я в некоторой степени …

– Тебе постоянно звонят … Ты что-то разрешаешь, что-то нет … И это все руководство?

– Конечно. Кто же за них, за людей, все делать будет?

– Тонечка, у вас какой-то особый шарм. Как будто вы обучались манерам в пансионе благородных девиц.

– А почему бы и нет? Но чем я отличаюсь от Веры?

– Ну, это очень сложно … Вера – это моя половина, и лучшая половина. Нет, не думайте, я вполне искренно говорю! Она в нас с Катей души не чает!

– Прелестная девочка. Как она после тех волнений?

– Знаете, мы так боялись, что она будет вспоминать, думать и говорить об этом. И – ничего. Анатолий нам так помог, мы теперь его должники по гроб жизни.

– Главное, чтобы все было хорошо. Вон как беззаботно она танцуют с Гришей!

– Да, у вас прелестный сын. Чувствуется воспитание и мужская хватка.

А потом Катю на танец пригласил Свиридов. Она немного заробела вначале, а потом ей стало так просто и легко с ним танцевать. Они выделывали разные коленца, Свиридов кружил ее.

– Ой, дядя Толя, ты меня совсем закрутил! У меня теперь голова крутится!

– Ну, иди, посиди. Хочешь, спою что-нибудь специально для тебя?

– Очень хочу!

Где-то есть город,

Тихий, как сон.

Пылью тягучей

По грудь занесен.

В медленной речке

Вода, как стекло.

Где-то есть город,

В котором тепло.

Наше далекое детство

Там прошло.

Свиридов пел, чуть притрагиваясь к струнам гитары. Так же бережно ему вторил рояль, а ударника, казалось, вообще не было слышно.

Ночью из дома

Я поспешу,

В кассе вокзала

Билет попрошу,

Может, впервые

За тысячу лет -

Дайте до детства

Плацкартный билет!

Тихо ответит кассирша –

Билетов нет.

Катя настолько задумалась, что даже забыла об окружающих, о сидящем рядом Грише, об отце и матери, сидящих напротив.

Дальняя песня

В нашей судьбе.

Ласковый город,

Спасибо тебе!

Мы не вернемся,

Напрасно не жди.

Есть на планете

Другие пути.

Мы повзрослели.

Поверь нам.

И прости.

Тихая мелодия крепла и заполняла зал – и как казалось Кате, наполняла ее чем-то нужным и важным. Мелодия смолкла.

П-п-поверь н-нам.

И п-прости.

Это заикание на первом слоге узнала даже Катя. И ей почему-то захотелось плакать.

Но, оказалось, мелодия не кончилась, а продолжилась, а к ней подошел Свиридов и повлек ее танцевать.

Только теперь она разглядела, что на шее у него висела какая-то штука с микрофоном, и поэтому его голос было слышно всем в зале.

Дорогой длинною,

И степью лунною,

И с песней той,

Что вдаль летит, звеня,

И с той старинною,

Да семиструнною,

Что по ночам

Так мучила меня…

Вера Николаевна и Николай Владимирович с крайним удивлением слушали и смотрели – они никак не ожидали такого профессионального исполнения, такой сыгранности музыкантов – гитара, рояль и ударные казались одним многоголосым инструментом.

И танцующие – они так легко и естественно вписывались в ткань музыки.

А потом Катю пригласил молодой мужчина, спросив разрешения у Гриши. Катя удивилась – еще никто не спрашивал разрешения пригласить ее – и пошла танцевать.

Вернувшись за стол она стала рассказывать Грише.

– Он такой смешной! Все время смешил меня. Рассказывал, как лягушки с жабами искали консенсус …

– Анатолий, я хотел … Пока мы одни … Мне кажется, что для спокойствия Веры надо найти для Кати охранника … Я знаю, некоторые из моих коллег практикуют такое. Не мог бы ты порекомендовать, куда мне стоит обратиться?

– Если всерьез надумаешь нанять охрану для Кати, то могу посоветовать тебе охранную фирму. Запиши телефон. Позвонишь – представься и скажи, что по моей рекомендации.

– Ты думаешь, это будет надежно?

– Из тех охранных агентств, что сейчас действуют в Москве, это одно из лучших. Но с Катей надо будет поговорить – предупредить ее об охране.

– Ты думаешь?

– Обязательно! Иначе она может либо испугаться, либо обидеться …