Нагна
Уже проваливаясь в бездну, до моего сознания донеслись последние слова Андрея «…всех обычаев»…
Мне снится сон, что я иду куда-то. Как вдруг замечаю, что за мной гонятся люди в черных одеждах, развевающихся на ветру и издающих звуки наподобие хлопающих крыльев. Они уже настигают меня, желая причинить вред, я стараюсь ускориться, но у меня ничего не получается, ноги стали как ватные и не слушаются. Я с большим трудом их передвигаю, ощущая тяжесть и скованность. Уже слышу их дыхание, от чего становится жутко, жилистые руки дотягиваются до моей одежды, стараясь зацепить ее. Мне не хватает воздуха, открываю рот, как рыба на суше, и начинаю терять сознание. Как неожиданно прямо передо мной появляется в воздухе прозрачная пожилая женщина с добрыми лучистыми глазами, от которой идет свет. Она поднимает плавно руку, воздвигая солнечную стену, между мной и преследователями, настолько яркую, что глаза рефлексивно закрываются. Мои гонители в страхе прекращают погоню и бегут прочь от нее. Я же без сил падаю к ее ногам. Женщина наклоняется, легко поднимает меня, и начинает гладить по голове, отчего замираю и впитываю в себя наполненность любовью каждого ее прикосновения. Гладит и начинает очень нежно говорить, что сильно любит меня и не даст в обиду, чтобы я ничего не боялся и был смелым. Все мое тело заполнила такая нега, что когда я проснулся, то все те чувства из сна полностью перешли в этот физический мир. Я был счастливым и полным сил.
Открыл глаза, надо мной была крыша шалаша, потом сел, находясь еще под сильным воздействием видения. Андрея рядом не было. Я вылез из укрытия. Светило солнце, щебетали птички, настроение отличное – так бы каждый рассвет встречать! Присел возле шалаша и посмотрел на небо, меня стало тянут к созерцанию бескрайнего бездонного купола, живого, ждущего общения. И я говорил с ним радостью и возможностью его видеть.
Потом взгляд перевел на окружающую природу. Андрея нигде не было видно, решил его окрикнуть, потом громче, ответа не последовало. Чувства тревоги не возникало, внутри господствовало умиротворение. Я прислушался и уловил недалеко журчание ручейка, направился на звук и нашел его. Наклонился, зачерпнул ладошками прохладную чистую воду, выпил залпом, потом еще, ее просто хотелось пить. Мимо меня проплыл упавший с дерева листочек, я проследил взглядом за ним, пока он не скрылся за поворотом. Умылся, окончательно взбодрившись и сбросив остатки дремоты, вернулся к шалашу. В стороне от меня кусты внезапно раздвинулись, и появился мой друг с широкой улыбкой на лице.
– Проснулся, значит, а я думал, ты проспишь дольше. Доброе утро, Антон! – поприветствовал меня Андрей, впервые назвав мое имя, – принес нам завтрак и тебе «шикарную» обувь, хотя она тебе уже ни к чему, ты прекрасно обходишься без нее.
– Добрый день! О, мне обувь, что здесь в моде! Прекрасно, а то я начал забывать, как она выглядит, давай, показывай.
Андрей засмеялся и стал доставать их из своего мешка с загадочным видом. Он извлек нечто вроде сандалий, какие носили в Древней Греции и Риме и протянул их мне.
– Носи, Зевс!
– Ого, а лаптей в магазине не было случайно? Но я не привередливый, беру, что дают! Спасибо большое!
Я принял подарок, который сразу примерил – оказалось очень удобно!
Во время завтрака я рассказал Андрею о своем сне, он очень заинтересовался и попросил повторить все еще раз и в деталях, особенно, остановиться на внешнем виде женщины, спасшей меня.
– Антон, эта женщина очень похожа по твоему описанию на мою хозяйку, только немного возраст разный, но это значение не имеет. Да! Теперь я точно уверен, это она! Значит, у нас есть чудесный покровитель!
– Странно, что она и мне помогла.
– Да нет ничего странного, мы вместе делаем одно дело!
– Андрей, я уж не буду спрашивать какое, все равно не ответишь.
– Вот именно, придет время – узнаешь! Терпение, друг! Терпение!
Когда покончили с едой, мы снова двинулись в путь. Я шел или рядом с Андреем, или сзади в зависимости от того, как позволяла дорога.
Снова ощутил простую радость от обычной ходьбы, тем более теперь я был в сандалиях, дышал чистым, наполненным запахами, воздухом, созерцал разнообразие природных красок и жизни. Странно, но мне стоило попасть в «историческую» глушь с ее нелепостями, чтобы осознать красоты мира!
Вдалеке показались два человека, они шли нам навстречу. По мере приближения у меня появлялась возможность повнимательнее их рассмотреть. Это были мужчины пожилых лет, познавшие тяжелый физический труд, движения их были неспешные, лица уставшие и изможденные, с длинными бородами. Одежда как с картины русских художников про крестьян. Поравнявшись с нами, поклонились нам в знак приветствия и пошли дальше.
– Тоже, наверно, путники, а, Андрей?
– Путники по неволе. Скорее всего, они из Стипковской волости и сейчас возвращаются домой. Они ходили с прошением к князю Радошу о послаблении податей. Судя по их лицам, результата они не достигли, просто не были допущены к аудиенции.
– А как ты определил, что они из той волости, по бороде что ли?
– По достоинству, которое еще сохранилось! Стипковская волость в составе Кунавского княжества недавно, она отошла к нему как трофей после удачной военной компании князя Радоша против своего соседа славовского князя Холубана.
– Как здесь все не просто! И никто не заступился за Холубана этого? Позволили откромсать от него кусочек! Кстати, большой?
– Да уж, немаленький, главное зажиточный. А по поводу помощи скажу, что князья эти как пауки в банке, у всех свои интересы, каждый свою подковерную игру ведет. А страдают, как всегда, простые люди!
– Постой, а князь Глеб, которого он боится, не мог бы вмешаться?
– Не все так просто, Антон, даже не представляешь, насколько трудный вопрос задаешь. Я опять вынужден тебя попросить о терпении, сам на него ответишь.
– Ладно, Андрей, я доверяю тебе, если ты так говоришь, значит, так надо.
– Спасибо, дружище – и Андрей потрепал меня по плечу, – давай-ка, я продолжу рассказывать тебе свою историю, именно она ключ к пониманию всего того, что произошло с тобой.
– Я только хотел тебя об этом попросить! Ты как джин, исполняешь желания! Тем более, я весь уже во внимании, мне нужен этот ключ!
– Тогда слушай…
«После похорон ко мне подошел Богдан, второй старожил после старушки и говорит: «Нравишься ты мне, да и остальным тоже, особенно дети тебя полюбили, только странный ты малый. Появился из ниоткуда, прижился легко и другой ты, совсем другой!» А ведь я и вправду с момента появления не задал ни одного вопроса не только моей хозяйке, но и вообще никому о том, где очутился и почему такая нищета вокруг, и что за горе пережила старушка. Для меня самого загадка, как я легко принял существующий порядок вещей таким, какой он есть, и всё! Как данность!
Богдан продолжал: «Я понял, когда ты заглядывал нам в глаза, что ничего не разумеешь. Ты как не из нашего мира!». И далее из беседы с ним я узнал все, что должен был узнать намного раньше. Жили они первоначально не здесь, но вынуждены были оставить свою старую деревню из-за постоянных поборов князя и его слуг, которые разоряли их хозяйства, обрекая на голодную смерть. 20 семей, не выдержав такой жизни, приняли решение покинуть родные места и переселиться в какую-нибудь глушь, подальше от дорог. Именно моя старушка, будучи уроженкой этих мест, и предложила поселиться здесь. Она же и привела сюда своих односельчан. Когда дошли, оказалось, что им крупно еще и повезло, они нашли пустующие дома, которые и заселили, немного подремонтировав их. Но деревня не совсем была брошенной, там еще проживали люди, но такие древние по возрасту, что последних из них похоронили еще задолго до моего появления. И новые жители полностью вступили в свои права.
Однажды Богдан с другими мужиками нашли в лесу умирающего человека, одежда которого была вся изорвана и раны были глубокие, рваные, к тому же он потерял много крови. Его подобрали и отнесли старушке, которая с большим трудом, сутками просиживая у постели больного, но все же сумела вырвать жизнь из «когтистых» лап смерти. Мужчина медленно, но неуклонно потом шел на поправку, пока совсем не выздоровел. Когда ему стало лучше, и он смог говорить, то рассказал, что с ним произошло. Жители его деревни дали ему денег и отправили в город на ярмарку за товаром, вместе с ним пошли его товарищи. По дороге они подверглись нападению разбойников. Ему чудом удалось сбежать, когда его единственно уцелевшего после налета, везли продавать на работы в остроге. Возвращаясь домой, стал жертвой медведя, который чуть не задрал до смерти. По словам больного, собрав последние силы, бросился бежать, превозмогая жуткую боль, пока не сорвался в глубокий овраг, где и был найден Богданом без сознания.
По мере выздоровления постоянно благодарил всех, а особенно старушку, за свое спасение, обещал не забывать оказанные милости. После того, как силы полностью к нему вернулись, он ушел. Больше в деревне таких «потрясений» не было, и жизнь потекла своим чередом.
Потом, перед моим появлением, несколько лет подряд был неурожай. Я объявился как раз в такое неудачное для них время, но после погода была как по заказу, и урожай собрали отменный, так что нехватки еды уже не грозило. Жители деревни связывали неурожай с чужаком и сочли это дурным предзнаменованием, а хорошую погоду и добрый урожай со мной. Для них я был что-то вроде шамана».
Андрей остановился, осмотрелся по сторонам, ориентируясь, и оставшись довольным увиденным, продолжил: «Богдан мне рассказал, что когда я ушел, к ним в деревню пришли пешие воины, которые охраняли людей, устанавливающих подати, исходя из размеров хозяйств. И во главе этой «комиссии» был не кто иной… как спасенный Ждан!!! Учетчики забегали по деревне, занося в свои свитки нужные им данные. А Ждан высокомерно смотрел на расстроенных, понурых людей, не ожидавших повторения напастей из своей прежней жизни, но больше от предательства этого человека. На шум из своей избы вышла старушка и направилась прямо на него, окруженного воинами. Когда ее увидел, то только злобная улыбка появилась на лице, да глаза стали еще более колючими. Ей преградили дорогу, но она не смутилась, руками легко отстранила воинов, больше не препятствующих ее движению и прошла прямо к Ждану. Стала напротив него и смотрела ему пристально в глаза, ничего не говоря. Вдруг Ждан заерзал, смутился, обмяк, но потом злость, с новой силой сверкнула в его очах, он выхватил меч из ножен у ближайшего воина, а не стал доставать свой, украшенный дорогими камнями, и ударил старушку по голове. Она продолжала стоять, а струйки крови побежали по седым волосам. Уже в бешенстве Ждан повторил свое действие, и старушка упала как подкошенная, он стал громко кричать, что если через неделю не привезут положенный оброк в город, то деревню сожгут, и всех отправят в острог. Когда учетчики сделали свое дело, отряд ушел, а люди поникли от безысходности и насилия, в таком состоянии я и застал их».
– Антон, после смерти старушки я дал себе слово разыскать человека по имени Ждан, во мне не было к нему ненависти, только огромное желание найти его и наказать, я даже не представлял каким образом смогу это сделать, но судить его своим судом должен! Через несколько дней я расстался с жителями деревни, они понесли оброк, а мне так жить не хотелось, и с тех пор странствую. Андрей замолчал.
– Да, вот так мразь! И что, ты нашел его?
– Нет, еще, но обязательно разыщу!
Мы подходили к развилке дорог, перед нами их было три, не хватало только камня с надписями типа «направо пойдешь – коня потеряешь», «налево пойдешь – самому убитым быть», прямо пойдешь – еще какая-нибудь напасть с тобой приключится. Андрей повернул направо, я соответственно тоже, куда мне без друга. Тут в голову пришла мысль-вопрос, чтобы со мной стало, не повстречайся мне Андрей. Ведь так быстро адаптироваться, как он, я не смог бы. Дальше развить идею не получилось, мои размышления прервал крик, от неожиданности и пронзительности которого я даже подскочил, стал оглядываться по сторонам. Побежал вслед за Андреем, который стремительно рванул по дороге, а потом резко свернул в кусты, за ними оказался поросший густой высокой травой овраг. Андрей успел вовремя мне крикнуть «Осторожно!», иначе я свалился бы туда, может быть, даже с неприятными последствиям, а так, сохранил равновесие, и именно спускался на дно оврага, а не летел вниз кубарем. Но там мы никого не обнаружили, как ни тщательно его осматривали. Я был в недоумении, когда же повернулся к Андрею, чтобы спросить о своем замешательстве, то увидел, что растерян и он! Однозначно, нам обоим не могло послышаться одновременно одно и тоже, однако, факт был на лицо – в овраге и близлежащих окрестностях, которые также подверглись тщательному осмотру, никого найти не удалось.
«Странно» – пробормотал Андрей, и больше не сказав ни слова, стал выбираться на дорогу, а вот на ней нас ждал сюрприз! Да еще какой!
Прямо там, где мы шли, зияла огромная дыра или вернее расщелина, продолговатая и широкая. Я подумал о том, что это грунтовые воды размыли основание дороги, и хорошо, что нас там не было. Почему-то вспомнил про пожилую женщину из сна, хозяйку Андрея. Мы подошли к краю и увидели внутри ямы присыпанную пустоту, напоминающую лаз. Вокруг установилась какая-то непонятная тишина, и я непроизвольно огляделся кругом, нигде не замечалось никакого движения.
– Похоже, нам крупно повезло – сказал Андрей – осматривая яму. Не хотел бы там оказаться внезапно.
– Согласен, лежать присыпанным землей удовольствие малоприятное.
– Посмотри вот туда, – показывая мне рукой на нечто подобия лаза, проговорил Андрей – мне кажется или это действительно проход?
Я уже давно обратил внимание на указанную дыру и рассматривал ее.
– Очень похоже.
– А не спуститься ли нам туда?
– Ну, не знаю – опасливо посматривая вниз, ответил я – по мне, так пошел бы я дальше.
– И тебе совсем не интересно, что там?
– Знаешь, как-то не очень.
– И все-таки, предлагаю спуститься.
И Андрей аккуратно начал схождение вниз. Я же остался на краю и смотрел как он, оказавшись на дне провала, исследует отверстие нечто вроде лаза. Потом взял и юркнул туда. Послышался его глухой голос.
– Спускайся, нам, похоже, сюда надо идти.
– Ты в этом уверен? Здесь как-то приятнее, солнце, небо, светло.
– Хватит заниматься ерундой, спускайся!
У меня не было большого энтузиазма следовать под землю, но выбора Андрей не предоставил, так что немного потоптавшись на месте, повздыхав, начал спускаться.
– Ну ты идешь, или как?
– Да иду, иду!
Я оказался в пещере. Беглый осмотр показал, что она сделана явно руками человека, даже через небольшое отверстие, послужившее нам входом, было это заметно. Ровные обтесанные стены и ровный пол, кроме того, то место, где мы стояли, имело продолжение под дорогой, может быть под ней же и заканчивалось. Еще одна странность заключалась в том, что воздух в комнате или зале не был спертым, выходит, он хорошо вентилировался.
Мои глаза постепенно привыкали к темноте. Андрей, спустившись раньше, ориентировался уже как кошка, он достал откуда-то факел и возился с ним. Я стоял во весь рост, но потолка головой не касался, продолжая осматриваться. Приглядевшись, заметил выдолбленную в стене выемку, похоже, факел был вставлен там.
– Тут предоставлен полный сервис для туристической прогулки по катакомбам или чтобы это ни было, – сказал Андрей, намекая на возможность освещения, чем-то чиркая.
– Ты чем пытаешься разжечь? – заглядывая от любопытства через плечо друга, спросил я и удивился – Огниво, что ли?
– Да, оно самое, «дедовское» приспособление. А ты думал, я зажигалкой орудую? – спросил, усмехаясь, Андрей.
– Я иногда забываю, где мы. Хотя от тебя можно ожидать чего угодно, вон, местные твои, верили в твой шаманизм, и я поддался, думал, колдуешь, искры метаешь, разогреваешься для получения пламени.
– Ну зачем магические способности, когда есть простое огниво! – парировал Андрей, продолжая добывать огонь.
– Да быстрее будет!
– А ты спешишь куда?
– Собственно, нет.
– Тогда огниво самый раз! Это экзотика. Хочешь попробовать сам?
– Давай, только покажи как.
Андрей показал технологию получения огня, мне понравилось, и вскоре факел у нас горел.
– Слушай, а ведь необычно.
– А-то!
Андрей поднял факел, освещая все помещение, где мы стояли. Я подошел к стене и потрогал ее рукой, она была прохладная и шероховатая, как будто искорки тока пробежали от нее к моей руке, было приятно, отчего продолжил ее гладить. И чем больше прикасался к стене, тем больше росло неведомое чувство чего-то необычного, которое будет происходить со мной в самое ближайшее время.
– Антон, посмотри, внизу, сбоку от прохода, через который мы попали сюда, лежит большой камень. Давай-ка, заложим этим булыжником лаз, чтобы никто не двинулся за нами, ведь неизвестно, куда мы попали и что там, – указывая в темноту, сказал Андрей.
Завалив камнем дыру, мы, наконец, пошли вглубь…
III
Факел не горел ровно, а немного наклонялся в сторону, выходит, что где-то был источник воздуха. Мы вышли из «комнаты» и направились по коридору. Он напоминал тоннель, узкий, по которому идти возможно только друг за другом. Шли мы довольно долго, но он не заканчивался. Неожиданно прямо перед нами оказалась развилка, два тоннеля в разные стороны, как буква «Т». Остановившись, посмотрели в одну сторону, потом в другую и получилось так, что я немного уклонился влево, чуть пройдя, а Андрей – вправо. И вдруг, бесшумно, в образовавшийся между нами разрыв, опустилась стена, разъединив нас. Я оказался в полной темноте один. Бросился к преграде, стал ее ощупывать и звать Андрея, но ответа не услышал, я стал кричать громче, потом, что было сил, отклика опять нет! Прислушался, с другой стороны тишина, Андрея не слышно. Он не мог бездействовать, значит, что-то случилось. Немного раздумав и осмотрев тщательно на ощупь стену, понял – она очень плотно стояла в тоннеле, и звук просто не проникал на другую сторону. Я попытался найти нишу или какой-нибудь тайник, рычаг, в надежде поднять перегородку, по какой-то же причине она опустилась. Но после длительных поисков ничего не нашел. Похоже, Андрей оказался в такой же ситуации и тоже у него безрезультатно. Я присел, облокотившись на боковую стену тоннеля. Придется на что-то решиться, ведь сидеть здесь и ждать неизвестно чего бессмысленно. Я встал, вздохнул и посмотрел в темноту, в которую предстояло идти. Может быть, там получится найти другой выход и встретить Андрея или вообще попасть на поверхность. От мысли, что я здесь, взаперти, под толщей земли, из-под которой не доносится ни одного звука, в непроглядном мраке, один, а там солнце, небо, становилось жутковато. Холодный пот прошиб меня. Еще раз, громко крикнув для успокоения и для поднятия бодрости собственного духа, шагнул вперед.
Шел я, вытянув руки перед собой, изредка касаясь стен, осторожно, делая каждый новый шаг с опаской. Продвигаясь таким темпом, далеко я уйти не смог, часто останавливался, чтобы прислушаться, не раздастся ли какой звук, но стояла гробовая тишина, и только мое дыхание раздавалось по тоннелю. Старался изо всех сил не думать о том, где нахожусь, и упорно двигался вперед. Как только мое внимание ослабевало, и я терял концентрацию, тут же стены начинали на меня двигаться, грозя раздавить. Я с трудом удерживал крик ужаса и желание бежать, бежать, бежать. Но риск получить в такой ситуации еще и травму останавливало меня от необдуманного поступка. Поэтому, собрав волю в кулак, продолжал двигаться осторожно и не торопясь. Лоб покрылся потом, я остановился и решил передохнуть. Хотел облокотиться на стену, перенес центр тяжести в новое положение и …провалился, перед глазами замелькали очень ярко картины, что я лечу в пропасть и сейчас разобьюсь, замахал руками в надежде зацепиться за что-нибудь, но ничего не нашел. И упал! Всего лишь на землю, это был другой тоннель, более широкий, чем прежде. Я встал и прислушался, по-прежнему стояла тишина. Глаза ничего не видели, ни откуда не пробивался ни один лучик света. Но здесь почему-то было легче, свободнее что ли. Захотелось глубоко вздохнуть, и я набрал полные легкие, выдохнул… Давящей тяжести, которую испытывал в старом тоннеле, здесь не чувствовал. Но с другой стороны, заметил изменения в моем восприятии действительности, я словно немного раздвоился, как будто стал грезить наяву, во мне внутренне все стало размываться, затуманиваться, изменилось мышление. Сложилось впечатление, что я стал другим человеком, точнее ощущения какого-то другого человека вошли в меня, и я стал переживать их заново, словно кто-то воскрешал воспоминания…
«…я давно блуждал в темноте этого загадочного дома и очень хотел его покинуть. Я искал дверь, чтобы выйти, но не находил ее. У меня возникло ощущение, будто каждый мой новый шаг раздвигает пространство. Кроме того, двигаться становилось труднее, воздух как будто сгущался, уплотнялся. Нечто внутри меня подсказывало, что останавливаться ни в коем случае нельзя, хотя каждый шаг начал даваться с все большим напряжением сил, у меня проступил пот, страх стал закрадываться в сердце. Я услышал, как сзади кто-то хрипло и протяжно задышал, приближаясь все ближе и ближе. Ноги отказывались повиноваться, а источник хрипоты все подходил, наваливаясь на меня своей невидимой массой, придавливая с каждой секундой все сильней. Дыхание у меня участилось, сердце готово было выпрыгнуть из груди, глаза сами по себе округлились от ужаса и бессилия, страх вконец стал сковывать меня. В голову полезли всякие мрачные мысли, одна хуже другой. Я хотел закричать, но не смог, только как рыба, очутившаяся на берегу, открыл рот. Внезапно, в памяти всплыло одно воспоминание…
Это случилось несколько месяцев назад. Проходя мимо магазина, меня остановила бабушка, какие приезжают из глухих деревень в областной центр по нотариальным делам, и сказала, что потратила все деньги здесь и ей теперь не на что вернуться обратно. Обычно, я не подавал милостыни, но в этом конкретном случае почему-то не смог отказать. Моя голова была забита мыслями, однако, взгляд уловил искреннюю благодарность в глазах глубоко пожилого человека.
Это одно вспыхнувшее из тайников памяти мгновение придало мне немного сил, чтобы собраться и приглушить страх. Как молния, меня пронзило озарение, что именно благодарность бабушки стало моим спасением. Такая жизненная событийная мелочь, на первый взгляд, оказалась решающим моментом в моем случае. Я невольно об этом задумался, отвлекшись от своего положения, и потом заметил, что мое дыхание восстановилось, а некто остановился и даже подался назад, тем самым ослабив давление. Я смог идти.
И далее, продвигаясь медленно, я несильно ударился головой о какую-то балку, машинально сразу присев. Пока растирал лоб, рукой случайно коснулся деревянной двери, ощупал ее и удивился, она была немногим больше, чем дырка в будке большой собаки. Надежда выйти зажглась во мне и, отворив дверцу, я на четвереньках пошел дальше. Странно, воздух был свежий. Я думал, сейчас попаду в другую комнату, но оказалось, что это тоннель, захотел вернуться назад, но не смог, проход сузился настолько, что выйти из него не представлялось возможным, оставалось одно – ползти вперед. Медленно продвигаясь, почувствовал, как пространство начинает сужаться, двигаться становилось все труднее, я буквально втискивался каждым движением в тоннеле до тех пор, пока …не застрял. Ни туда, ни сюда! И вот здесь я закричал, сдавленный со всех сторон, с невозможностью свободно пошевелиться, ибо стены меня обволокли подобно жертве в брюхе удава! Перед глазами вдруг возник образ бездонного безоблачного летнего неба, я увидел, как глубоко в высоте парит птица, расправив крылья и наслаждаясь полетом и свободой, она гордо и с достоинством осматривала нижележащие окрестности. И у меня сами собой сложились слова:
Я в одиночестве черпаю силу,
Где слившись воедино с миром,
Я обретаю крылья,
И их размах мой взор не может охватить!
Уходят вдаль расплывчатые тени,…
Могу я продолжать, но стоит ли?
Когда рукой своей могучей
Помог подняться в небо ветер мне!
Свобода! – крик в душе, и я …исчез!
Сомненья, страхи, неудачи – всё ушло!
Хоть на мгновенье стал самим собой!
Я в одиночестве черпаю силу,
Когда рутина иллюзорной жизни
Меня в отчаянье приводит!
Удивительно, но меня посетило чувство покоя, вместо безудержного безумства от невозможности пошевелиться, это чувство теплом растеклось по всему телу и наполнило его, словно вода кувшин, до краев, и …оказалось, что я просто лежу, головой вниз, на животе, по-прежнему в темноте, но уже способный пошевелиться. Радость от способности двигаться не знала границ!
Когда прошла эйфория, я немного успокоился, почувствовал усталость, сел и расслабился. Время как будто остановилось, можно даже сказать, что оно вообще перестало существовать. Я начал чувствовать в себе внутреннюю жизнь, пока только тускло, неясно, но все же начинал ее понимать. Жизнь, которая забивается в повседневности.