Нарвегия

Но – никогда – «Нет!»

На Востоке никогда нельзя никому в лоб отвечать «Нет!»

Прямое неуважение! Если не оскорбление…

– Михаил! А как там у вашего сына с колледжем? Что решили с униформой? – не то, что Леониду было и вправду интересно, введут ли юным юристам форму как у взрослых, или оставят кадетскую, но он знал – если не отвлечь на всякий случай память соседа от его расспросов о старике, отце Рахматилло, позже тот о них может вспомнить. А Леонид инстинктивно чуял, что это может быть важно. И решил подстраховаться. Мало ли!..

Проблем у сына и расходов, связанных с обучением-воспитанием-одеванием оказалось достаточно. Через пять минут Леонид уже жалел, что спросил – Михаил отличался обстоятельностью. Или, проще говоря, занудством. Впрочем, всё сводилось к тому же, к чему всегда – с родителей тянули на всё: ремонт здания, класса, отопления. Учебники, (закупаемые для элитных учебных Заведений за рубежом) столы, наглядные пособия, компьютеры… А теперь – ещё и на униформу.

Единую для всех. Чтобы те, кто «победней» не чувствовали себя «ущемлёнными».

Вскоре подали традиционный чай и сладости. Леонид, погрызя немного чак-чака, что остался на блюде после того, как он «поухаживал» в очередной раз за соседкой, откинулся на спинку стула, и снова обвёл доброжелательным внешне взором коллег.

Как его тошнило от их подобострастных гримас-улыбок в адрес начальства, и делано радушных в адрес остальных коллег. И лицемерных комплиментов – друг другу и «любимому» начальству! И – он был уверен! – большинство мужчин, сидящих здесь, тоже отлично понимали наигранность и гнусность происходящего регулярно ритуала. Но – показывать этого никто не посмеет.

Ни при каких обстоятельствах.

Никогда.

Как и обсуждать откровенно, или скандалить и ругаться. «Разоблачать и обличать».

Подсиживают на Востоке – только исподтишка!

Большинство стучит друг на друга. И в этом тоже – политика Государственных Учреждений. Здесь все тихо и технично роют под всех, под кого возможно. Не то, чтобы реально желая сковырнуть с «рыбного» места, а просто так – в силу всё того же менталитета. Не ты – так тебя!..

На востоке положено держать нож за спиной – чтобы в случае, если человек, которому в этот момент можешь даже пожимать руку, дружелюбно улыбаешься, говоришь, как его уважаешь, и т.д., расслабится или отвернётся… Мгновенно всадить этот самый нож в грудь. Да ещё попроворачивать там.

Аллегория, конечно. Вычитанная в старых нарвежских сказках.

Но – сущая правда.

После чая всё завершилось традиционно – приглашённый мулло, начавший корпоратив, и сейчас утиравший жир с пухлых губ, откашлявшись, прочёл ещё одну трёхминутную молитву.

Леонид, хоть и не был мусульманином, сделал вместе со всеми «омин». Михаил, Лариса Дмитриевна, и все остальные европейцы – тоже. Немного же их осталось… А ведь когда-то до восьмидесяти процентов составляли именно они – считалось, что в сложных расчётах и составлении профессиональных Отчётов местное население… Недостаточно компетентно. И сильно проигрывает.

Сейчас Леонид продолжал оставаться уверенным в этом же. Но – молча.

Скандалы, разгоны, переделка документов до пяти раз, стали, скорее, нормой. А вовсе не исключением из правила. А в том, что у специалистов «из местных» мозги и впрямь, заточены только под делание денег, (в случае мужчин) или пускание пыли в глаза соседям, (Это уже про женщин!) Леонид имел возможность убедиться неоднократно.

Самый потрясающий и запомнившийся пример относился к раннему детству.

Отец покупал магнитофон.

Старинный, под компакт-кассеты. Леонид был так мал, что ему всё время приходилось вставать на цыпочки, держась кончиками пальчиков за край прилавка, чтобы не пропустить ничего из этого чудесного и эпохального зрелища.

Для проверки звучания продавщица, миловидная нарвежка средних лет, принесла колонку. Взяла её штекер, с двумя клеммами – плоской и штыревидной – и попыталась засунуть во входное гнездо, вместо выходного. Не получилось. Продавщица посмотрела на штекер – две клеммы: одна плоская, другая круглая, штыреобразная. Посмотрела в гнездо – там пятиштырьковый разъём, под шнур усилителя.

И снова начала с силой пытаться засунуть, проворачивая. Леонид разинул рот.

Спас ситуацию и магнитофон отец. Он вежливо (Очень вежливо и спокойно. Теперь-то Леонид в полной мере мог оценить нервную систему, такт, и большой опыт отца!) забрал шнур и передвинул магнитофон к себе. И вставил штекер туда, куда следовало.

Леонид на всю жизнь запомнил выражение, появившееся на краткий миг на лице продавщицы…

Вот тогда он и оценил в полной мере, как на самом деле нарвежцы относятся к тем, кто умнее их…

Однако они нашли простой выход: держат таких на низкооплачиваемых должностях. И наваливают всю работу, связанную со сложными действиями и расчётами.       В самом начале этой кампании даже существовал регламентирующий это дело Документ. И до Леонида дошли слухи, что после того, как одна из сотрудниц некоего Министерства раздобыла ксерокопию этого документа и предъявила её в посольстве БША, ей и семье очень быстро предоставили политическое убежище – как жертве расизма и дискриминации, а сам документ «недоглядевшие» чиновники очень оперативно уничтожили…

«Ведущий специалист» не обольщался: он, Михаил, Лариса и другие – неплохо оплачиваемые рабы. На которых, впрочем, и держится вся работа Учреждения с несколькими сотнями брюхатых самовлюблённых дармоедов. Но сделать с этим что-нибудь…

Вот именно.

После молитвы народ начал расходиться. Леонид попрощался со всеми, кто был в пределах видимости, привычно кланяясь, и прижимая левую руку к животу, и щедро раздавая «тёплые и дружественные» улыбки.

Вот и закончено очередное казённое «мероприятие». А хуже такового было только другое, под названием «Выезд на Природу».

Это когда приходилось сидеть на земле, или траве, (На подстилке, само-собой!) снова кушая, и делая вид, что «какой замечательный здесь воздух» и «надо почаще всем сюда выбираться»!

А к концу, когда все мужчины почти не держатся на ногах от выпитого арака, их, как дрова, грузят в автобусы те, кто остался на ногах… После чего многие прямо в автобусах же, от жары и тряски… Скажем так: пачкают проходы и кресла. А иногда – и соседей. Если не догадались заранее очистить желудки в кустах.

Хуже всего оказался последний раз, когда еле стоящие на ногах сотрудники-мужчины решили искупаться – рядом был горный сай. Половина из «окунувшихся» назавтра на работу не вышла – простыли в ледяной воде. И Леониду пришлось работать сверхурочно всю последующую неделю – был как раз очередной отчётный Период…

Домой ехал на метро. Из-за выходного дня оно казалось непривычно пустым. В силу того, что попал не в своё обычное время, увидал работу другой бригады нищих. Если его «фирменные» просили на хлеб, так как «папа их бросил, а мама в больнице», (хотя Леонид регулярно видел этих «умерших и больных» на конечной станции – они «разгружали» детишек после «рейса») то эти – «на хлебушек маленьким сёстрам и братьям, живущим в Детдомах». (В Детдомах, в помпезно отстроенных и красивых зданиях, действительно, как знал Леонид, жили впроголодь – продукты… куда-то испарялись! И оставалось невероятной Загадкой – откуда их директора, сменявшиеся каждые два-три года, брали средства на строительство коттеджей, и покупку новых машин… Себе.)

А вообще-то, возвращаясь к любимому нищенству в метро и на улицах, оно, как он случайно узнал у знакомого СНБ-шника, чётко поделено на сферы влияния – каждый клан профессионалов работал жёстко в своём районе, или на своей ветке, на конкретных станциях, и в строго оговорённые часы. Поэтому «самодеятельных чужаков« не было – их отслеживали и «учили» профессионалы. Причём так, что повторять урок желающих не находилось.

Единственное исключение делалось для старушек и инвалидов – им что дети, что взрослые профессионалы никогда не мешали, даже помогали. Такое вот проявление уважения к старости…

Выбравшись из подземки, Леонид решил-таки зайти в Гипермаркет.

Он методично двигался вдоль полок с кричащими упаковками, придирчиво выбирая.

Ага – вот это можно смело взять. Кукси. Этикетка простенькая, сделана явно на обычном ксероксе. Зато цвет теста – жёлтый. Значит, яйца не украли. То есть, похоже, это изделие действительно делали настоящие морейцы. Стало быть, можно будет есть. Он обратил внимание, что взял предпоследнюю пачку. Лежащие с обеих сторон разноцветно-броские, и с хвастливыми названиями горы пачек других местных производителей, оставались почти нетронутыми… Он усмехнулся. Народ стал учёный – дальше некуда!

У кассы Леонид стал свидетелем неприятной сцены.

Дородная пожилая нарвежка в шикарном прикиде, бриллиантах, и толстой золотой цепи, брызжа слюной, орала на маленькую миловидную кассиршу.

Кроткую, запуганную, явно областную, девушку.

Леонид неплохо знал нарвежский, (Ещё бы! Два раза посещал курсы, и сдал обязательный для всех Госслужащих Курс госязыка!) поэтому легко понял, что суть претензий пустяковая – вынимая продукты из корзины клиентки, продавщица нечаянно задела ту локтем. Однако злобная метресса, тряся тремя подбородками, не успокоилась, пока не пришёл главный менеджер, не принёс официальных извинений, и не отрядил «боя» донести покупки оскорблённой до её машины на стоянке, уверив, что её «обидчица» непременно будет уволена.

Девушка к концу сцены только молча сидела, закрыв лицо ладошками.

Леонид отлично представлял себе её чувства: если действительно уволят, да ещё с замечанием в трудовой книжке, что за дисциплинарный проступок – всё! Устроится на работу в Столице практически невозможно.

Значит, все те люди, что сидят сейчас на маленькой хрупкой шее, будут голодать. Не сразу, конечно, а когда кончатся запасы. Но он вполне мог представить все эти взгляды голодных малышей, когда ты не можешь покормить их даже чёрствой лепёшкой из третьесортной муки…

Поэтому он сделал то, чего раньше никогда не делал.

Подошёл к менеджеру, всё ещё что-то сурово вполголоса втолковывавшему девушке – почти девочке, как он определил вблизи, и вежливо тронул того за рукав высококачественного костюма.

Мужчина резко обернулся – явно не ожидал. Народ же, предпочитавший не соваться «в неприятности», теперь стремился теперь обойти эту кассу стороной.

– Здравствуйте, – вежливо и негромко (Статус!) начал Леонид, – Я ваш постоянный клиент, – он представился, и назвал место работы – знал, это произведёт впечатление Особенно его должность. Непримянул показать и Служебное Удостоверение – ну как же! Иначе – грош цена его словам! Государственный Герб, оттиснутый на красной корочке обложки, как и фото Леонида в строгом костюме, явно произвели впечатление: такие были только у Госслужащих. А с Госслужащими лучше не связываться: себе дороже!

– … так вот, я совершенно отчётливо видел, как всё произошло. Ваша девушка не виновата. Клиентка сама подвинула корзину, пока девушка перекладывала товар в фирменный пакет. У девушки же нет глаз на затылке… Но я совершенно с Вашей политикой согласен – «Клиент всегда прав!»

А подошёл я потому, что почти всегда прохожу этой кассой. Мукаддас (он врал, конечно, и имя успел в последний момент прочесть на нагрудном бейджике) всегда очень вежлива и предупредительна. Не думаю, что что-либо подобное с ней повторится.

Смену выражений на лице менеджера он почти не уловил. Удивительно, но тот, похоже, был рад, что у миниатюрной кассирши нашёлся «постоянный клиент». Однако не «отреагировать» на сигнал он не мог – тоже дорожил своим местом:

– Благодарю вас за подробное разъяснение ситуации, уважаемый… э-э… Леонид! Мы, разумеется, не уволим столь ценного и квалифицированного работника. Но… прошу извинить, и понять меня правильно! – какое-то время девушке придётся отработать на складе.

Леонид с умным видом солидно покивал, они выразили друг другу полное удовлетворение мирным разрешением инцидента, пожали, чуть соприкасаясь пальчиками, руки, и менеджер ушёл.

Мукаддас, плечики которой во время их разговора перестали вздрагивать, впервые подняла глаза на нежданного защитника, и торопливо отерев бегущие ручьём слёзы, провела через «пикалку» пару его покупок. Только когда он забрал карточку, позволила себе чуть слышно выдавить «С-спасибо!» Тут слёзы снова потекли в два ручья. А малышка даже не смела стереть их – иначе размажется дешёвая косметика, и ей опять сделают замечание – за неряшливый вид…

Неловко кивнув, Леонид забрал свой пакет, и быстро двинулся к выходу. Протискиваясь мимо двух громил, проверявших детекторами клиентов, (Без этого – никак! Воровство в Гипермаркетах страшно выросло. А вызывать каждый раз лилицию у Хозяина нет никакого резона. Поэтому всех «отловленных» просто мирно раздевали во внутреннем дворе и отправляли домой – в одних трусах. Если таковые имелись! Ну, или ещё – плюс лифчик. И отношение к таким «раздетым» у соседей, или коллег, или просто – окружающих, уже не позволяло вернуться на занимаемый до этого уровень, вынуждая скатываться всё ниже… и ниже… Вплоть до бомжа.) он и сам почти плакал.

От бессилья. И от обиды за полное бесправие бедных девушек – кассирш, продавщиц, уборщиц… Все они – заложники Системы. И рабы Хозяина. Захочет – выгонит. Не захочет… Может потребовать в любой момент, и от любой – выполнить свою прихоть, сиюминутный эротический каприз… Тогда – или прощайся с честью и лицом, или… Голодай. При увольнении хорошего в трудовую книжку уж точно не напишут.

Взгляд, словно у побитой ни за что собаки, преследовал его.

Жаль девушку.

А ещё – хотелось бы придушить ту суку, которая, несомненно знала, что делает.

Что разрушает чью-то судьбу.

Но всё равно – сделала. Только чтобы показать себя. Своё превосходство и уверенность в Будущем. Статус «избранной».

Гнусная тварь. Сразу видно – жена Начальника. У сильного всегда бессильный виноват.

Впрочем, всё могло быть и прозаичней. Позавидовала молодости и красоте. Ведь на такую должность страхулек и неприветливых молчуний не посадят.

Случай оставил неприятный осадок в душе Леонида.

Дома всё равно пришлось принять и успокоительное, и панкреатин, и но-шпу. Чёртов плов никогда не усваивался желудком Леонида так, как в огромных «мамонах» нарвежцев.

Помучившись отрыжкой, он принял и активный уголь. Вот это лекарство всё ещё действовало как надо. В нём же нечего украсть!..

Поняв, что всё равно не уснуть, Леонид не лёг отсыпаться, как планировал вначале, а снова сел к компу. Подключился. Вот – вчера он недоиграл примерно отсюда…

Через полчаса на лестничной площадке раздался громкий стук и сердитые голоса.

Леонид подошёл к двери – послушать. Ага, вон в чём дело. Соседи с шестого залили соседей с пятого – видать, снова протёк канализационно-сливной трубопровод-стояк. Обычное явление. Видать – кто-то принял ванну, да и спустил всю нагретую воду сразу. Вот ржавый чугун и потёк, словно решето. Сам Леонид мылся по-старинке. Грел кастрюлю, и разбавлял в тазу холодной водой. Десяти литров ему вполне хватало.

Базар-вокзал, с привлечением работников ЖЭК-а и аварийной службы закончился только к пяти вечера. Всё это время Леонид был вынужден терпеть стук перфоратора, вездесущую пыль вскрываемых стен и полов, и вялые перекрикивания аварийщиков и соседей – видать, всё же удалось раскрутить беднягу с шестого на деньги на замену стояка.

Так что хорошо, что не лёг спать. Всё равно не дали бы.

Однако к шести Леонид всё же спёкся. Нагрел воды. Вымылся. Ящик не порадовал. Послонялся по квартире, попробовал почитать. Надёжное средство – книга буквально выпала, а глаза слипались, как намазанные клеем.

Он залез в постель, вытянулся. Покряхтел. Завтра – тоже выходной. Хм-м…

А не сходить ли ему в зоопарк?!

В зоопарке Леонид не был лет пятнадцать.

Мысль посетить это, скорее, чисто детское, учреждение, с утра только укрепилась.

Да и почему бы туда не съездить – раннее лето, всё зелено, кое-что даже ещё цветёт. Молоденькие листочки не пропылились насквозь, как будет к августу. Весенние дожди смыли даже привычную серость с неба – вон, солнышко яркое, воздух тёплый. Пушистенькие облачка…

Он быстро поел. Подумав, накинул пиджак. Взял немного денег.

В метро сразу обратил внимание на новый плакат.

Гигантский баннер занимал всю стену напротив касс: не меньше, чем шесть на три. Огромные буквы на нежно-голубом фоне в лоб предупреждали: «Бдительность – обязанность каждого сознательного Гражданина!»

Неплохо. Старый, уже выгоревший и выцветший плакат с сомнительным (по мнению трезвомыслящего Леонида) утверждением, что «Бдительность – гарантия Безопасности», примелькался настолько, что вряд ли кто на него вообще обращал внимание.

Да и глупо: захоти террористы, это хроническое пугало, тщательно культивируемое и СМИ, и вот такими призывами в общественных местах, действительно чего-то взорвать – никакие «бдительные», но безоружные, граждане их не остановят… Да и взрывали, если честно, последний раз лет… Да, не меньше двадцати назад!

Что не мешало продолжать досматривать пассажиров метро, и регулярно проверять Паспортный режим прямо на дому.

Хорошо, что взял наличных – в кассе Зоопарка нагло врали, что «нет связи с Банком» и карточки не принимали. Эта отмазка – одна из дежурных. И применяли её иногда и в магазинчиках частников, и даже в госсберкассах, отказываясь принимать за коммунальные платежи по терминалу.

Леонид, зная всю кухню, в таких случаях просто звонил в Контрольную Комиссию (там работал его одноклассник) – надо же и тому дать подзаработать! Машина Проверяющих прилетала куда быстрей, чем пресловутая Скорая Помощь, и через десять минут всё работало, как часы! Никому же не хочется лишиться тёплого места Управляющего, или ещё какого начальничка-хапуги.

Одноклассник потом честно делился с Леонидом десятью процентами полученных отступных – за наводку.

Так что в большинстве таких проколовшихся мест Леонида отлично знали, и ему бодягу про «нет связи», или «завис компьютер» не втюхивали. Себе, как уже упоминалось, дороже.

Вот так в этой стране и устанавливаются «доверительные межличностные отношения»: кто понял, что слабее, всегда будет лизать …опу победителю! Пусть и тихо ненавидя, и сжимая в кармане рукоять ножа… Но это уже не его проблема!

Однако учитывая воскресенье и мизерную (сравнительно) цену на билет, связываться с администрацией зверинца он не стал. Просто достал наличные. С сожалением глянув на расстроенных и даже ревущих малышей, которых родители привели, но провести внутрь пока не могли, он двинулся по центральной аллее. Даже хорошо, что пока народу мало – к двенадцати, когда сделают вид, что связь восстановлена, и внутрь ввалится толпа, он, возможно, уже уйдёт.

Честно говоря, детей уже хватало и внутри. У Леонида в очередной раз закралось подозрение, что большинство состоятельных родителей водят отпрысков сюда не для того, чтобы показать им зверей, а для того, чтобы показать детей – другим родителям: вот, как хорошо наши одеты! Как отутюжены и начищены. Вот какие сладости и игрушки мы можем позволить себе купить им здесь. Втридорога.

Впечатление это усиливалось тем, что дети, которые явно чувствовали своё привилегированное положение по сравнению с менее обеспеченными, бегали мимо клеток и орали, даже не заглядывая внутрь… Родители же старательно фиксировали зверушек на камеры и айфоны: потом похвастать перед родственниками, пришедшими в гости.

Из обезьянника Леонид выскочил сразу, даже не взглянув на обитателей: уж больно страшный запах царил там. Не удивительно. Уборщицы вместо того, чтобы заниматься делом, мирно трепались у торцевого входа, держа для вида тряпки и вёдра в руках. Поймает начальство – а они как раз собираются начать!.. Примерно так же, впрочем, относились к работе и в других учреждениях все, кого устроили по блату, и «прикрывали». То есть, знакомые и родственники заведующего секцией.

В террариуме остались только черепахи, вараны, да мелкие змеи. Которых можно было кормить и мышами. Леониду рассказывали (Он вначале не верил!) что даже медведей здесь умудряются кормить сеном и старым хлебом. Всё положенное мясо делят между «своими» заведующие. Как и фрукты-овощи, и большую часть круп.

Отдел попугаев не порадовал. Хоть внизу и стояли чашки с натёртыми на тёрке морковью и чем-то вроде яблока, энтузиазма у пернатых обитателей не чувствовалось – видать, опять всё гнилое. Хорошо хоть, зерносмесь нет смысла тащить домой – она лежала в кормушках высокими горками.

Леонид походил вдоль вольеров. Странно. Число видов даже попугаев уменьшилось раза в три по сравнению с тем, что он помнил. Видать, остальные оказались более притязательными к условиям содержания – не выжили.

Он уже жалел, что пришёл сюда. Его начали нагонять шумные толпы визгливых и что-то жующих детей. Они тыкали в зверей и птиц липкими пальцами, и дразнили их. Но куда больше капризничали, кричали, и всячески рисовались перед другими детьми.

Вот, кстати, древнейшая черта местного менталитета, культивируемая с пелёнок: показать, что у тебя – лучше! Что ты – богаче! Что твой отец (муж, брат, дед и т.п.) – Большая и богатая Шишка!..

В вольерах на открытом воздухе Леониду понравились козы. Они не стеснялись бегать вдоль своей ограды, и выклянчивать подачки. Которые обычно и получали: взрослые совали и куски печений, и фруктов. Дети тоже – стараясь улыбаться, когда родители снимали это на мобильник.

Своего любимца, ветерана ещё старого зоопарка, двадцать лет назад перемещённого из центра столицы сюда, на окраину, пожилого слона, Леонид в вольере не увидел. Да и вообще там было подозрительно пусто и чисто. Придётся спросить.

Смуглый худенький паренёк, вёзший на ручной тележке сено в сторону верблюдов и яков, с трудом изъясняясь, (Ну явно – областной. Не выучил ещё язык «межнационального общения») сказал, что слон сдох. Когда? Судя по поднятым пальцам два дня назад. Неужели…

Да, со своими сорока пятью годами по меркам человека слон тянул на очень пожилого. (Где-то за восемьдесят.) Но – неужели и у слонов болит сердце?!..

Леонид не поленился – прошёл в домик администратора, вызвал врача. А что – он солидный Чиновник. Имеет право. Снова пустил в ход магическую книжечку с Гербом.

Ветеринар, маленькая и почти чёрная, явно тоже областная девушка – скорее, девочка (Ну правильно, все городские – на престижных и «наварных» должностях в больницах и поликлиниках. А с животных не возьмешь же за укол или свежую простыню!) – с грустью сообщила, что да, слон умер позавчера ночью. Утром нашли уже остывающим. Его списали. То есть, как положено, составили акт о скоропостижной смерти, и списали. От чего умер? Вероятно, от старости! Ему, действительно, было далеко за сорок. Нет, вскрытия, конечно, не делали. Да и зачем?..

И правда – зачем? Ну сдох слон – и сдох. Теперь нового не купят никогда. Нет денег.

Значит, вылепят из гипса муляж. И поставят на Главной Аллее, чтобы борзые детишки могли (За деньги родителей, конечно!) сфотографироваться – как это уже произошло с тигром, львом, медведем, самцом-верблюдом, бегемотом. И многими, многими другими. Как по гипсовым, ярко разрисованным статуям – с засаленными пятнами потёртостей в тех местах, куда приходились детские маленькие задки, видел Леонид.

Медленно двигаясь мимо вольеров с водоплавающими, тоже, кстати, жутко вонявшими застойной грязно-бурой водой, (Само-собой, что в центре Города «дурно пахнущий» Зоопарк явно не «вписывался» в Великодержавный имидж!) Леонид уже почти не смотрел на всех бакланов-уточек-гусей. Смутное ощущение, что он чего-то упустил, не покидало его. Может, это та самая мысль, что ушла в подсознание в полудрёме, так и оставшись непонятой?..

Комната с бабочками оказалась рядом с выходом. Ну, бабочки были уже препарированы – то есть, их кормить и ухаживать нужды не было. Вот только цвета повыгорели… А огромные тараканы из экзотических стран Леонида не привлекали – своих, мелких и неистребимых, хватает.

Аквариум с рыбами ещё раз доказал то, что он видел у попугаев: видовой состав снизился раза в три. Пустующие ёмкости заполняли теми, кто выжил. И даже размножился… Да и вообще, местное население смотрит на всё плавающее-летающее-ползающее сугубо прагматично. Одна из матерей так и сказала мужу, рассматривая какого-то из экзотических усатых сомиков: