Талисман для «Яичницы»

– Мы, Денис, прогнали тебя по всем пограничным мирам.

– Сол.

– Что Сол?

– Не Денис, а Сол. Так меня здесь называют.

Я уже знал, что означает моё земное имя на местном наречье.

– Ну да, Сол, твоё обучение закончилось, теперь ты полноценный стражник. Воевода выберет тебе напарника, и вы будете нести наряды в пограничных мирах. Если есть вопросы, задавай, я не на долго сюда.

Вопросов собралось уйма, но не всё сразу. Я не стал задерживать начальство. В напарники мне Залк назначил Сулима. Сулим – это «пустота» на волшебном. Парень был мой ровесник, тоже недавно прошёл обучение. Он был старшим в нашем отделении. У Сулима было много способностей, но он отличался от остальных, даром, свойственным ему одному. Сулим был специалистом по заметанию следов, он мог любого преследователя, вооружённый отряд или армию направить в параллельные миры, из которых выхода обратного нет. Конечно, я не позавидую жителям параллельных миров, но ещё больше не позавидую нарушителям пограничного периметра. Его тактика была особо действенна на вакуумщиков. Они иногда прорывались через кордон небольшими группами, вследствие поломки системы защиты. Сулим умудрялся их поймать в расставленные ловушки и отправить туда, где этим пожирателям энергии не комфортно было. Сулим говорил, что эти «космические термиты» – легко прогнозируемы, у них на первом месте еда, а потом всё остальное. Да, они опасны, но не опаснее любого животного. Сулиму нравилось охотиться на вакуумщиков. Меня интересовала структура нашего подразделения. Воевода был один, он был самым старшим начальником для нас. Залк, вместе с семьёй, жил постоянно в замке. Стражей было два отряда, которые несли службу вахтой, по месяцу. Весь пограничный периметр был поделен между отделениями, каждая двойка отвечала за свой участок. За каждым отделением закреплены свои миры, отдельные страны. Наша задача была не пропустить нарушителей, любыми путями охранять безопасность мирных жителей доверенной нам зоны.

***

Сулим, как и я, тоже родился в планетном мире. Я был мельком на Игуа, когда овладевал навыками стражника, на Игуа я ступил из желудка кита. Планета Игуа и была родиной Сулима. Его отец был руководителем отдела и занимал должность секретаря в совете, поэтому – Сулим, только родился на Игуа, а воспитывался и прожил большую часть жизни во внутренних мирах. Эта планета сильно отличалась от Земли, она была гораздо крупнее, большую часть планеты занимал океан, суши было мало, но она была. В этом мире совсем другие галактики, не такие яркие звёзды, как на Земле. Она была старее нашей вселенной, там была другая почва и чувствовался недостаток кислорода. Планете приходилось использовать наёмный труд, набирая людей со всех окраин. Там были генераторы для производства воздушной смеси. Атмосфера в местах работ была искусственной. В помещениях стояли кондиционеры и воздушные чиллеры. Здесь всё было не натуральным и воздух, и ветер. На планете не было деревьев, не было своей травы, всё привозное: и газоны, и коровы, и цветы. Парадоксально, но эту планету облюбовали туристы, температура на побережье была постоянной – плюс тридцать градусов, океан теплый до плюс двадцати, куча пансионатов и санаториев. Их ничего не пугало, не океанские хищники-людоеды, ни ядовитые полипы, ни грабительские цены. Народу всегда было валом. Туристический рай! И эта планета тоже входила в зону наших интересов, так как являлась окраинной. Обслуживало её другое подразделение стражей-пограничников, наши соседи. За последние двадцать лет нарушений границы не было. А тут, защита зафиксировала мощный пробой, именно на этой планете. Стражи не увидели ничего, оно и не удивительно: столько народу здесь меняется в течении дня, и все из разных миров. Совет не пустил сигнал на самотёк и прищемил хвост бизнесу, закрыв планету для посещений. Совет вовремя среагировал, и направил специалистов, для решения инцидента, мобилизовав их со всех миров. Моего друга Водяного привлекли. К концу недели защита периметра выдала фотосъёмку нарушителей. Нам не повезло, это был довольно крупный отряд разумных существ, использующий технологии более современные, чем наши. Они смогли пройти через вакуумщиков, и воздушным туннелем ушли в океан. При этом, мы абсолютно ничего не знали о диверсантах: кто они, откуда, сколько их и как выглядят. Первые наши подводники не нашли ничего, хотя координаты погружения пришельцев в океан были зафиксированы точно. И только с применением специальной техники, удалось обнаружить след, и направление движения диверсантов. Пришельцы, под дном океана, рыли туннель в сторону материка, и тут же его закапывали за собой, продвинувшись на километр. Учёные подсчитали, что при таком темпе передвижения, пришельцы через две недели будут на поверхности. Совет, пока, решил не привлекать армию, а справиться силой стражников. Не знаю, может это было и правильное решение? Пришельцы пока агрессию не проявили. Совет собрал всех мастеров, по всем направлениям и сконцентрировал все четыре подразделения стражи на этой планете. Я впервые увидел разнообразие существ со всех миров содружества, охраняющих его границы и обеспечивающих покой его граждан. Кого здесь только не было – глаза разбегались от причудливых созданий. И всё это было силой – наша армия. Мы, под руководством своих воевод, выстроились в плотные каре, ожидая противника. Наземные сверхчувствительные датчики предупреждали о передвижении под землёй. Нас подвела самонадеянность в свои силы, мы так и не осознали, что против нас выступило хорошо подготовленное подразделение разумных существ, привыкшее завоёвывать и повелевать. Всё-таки стражи, были больше гражданскими, чем военными, типа земной полиции, даже в штабе воевод чувствовалось отсутствие военной практики. Штаб, внутри, был больше похож на базар, воеводы не могли поделить власть. Эта командирская нервозность передалась подчинённым, мы не знали, что делать. Никто, не один член из Совета посеянных не появился на предстоящем поле боя. Мы стояли в строю, как на плацу, перебирая ногами. Сейчас уже поздно искать тех, кто следил за показанием датчиков, кто должен был держать на контроле всю ситуацию на планете Игуа внешних миров. Система защиты только отслеживала проникновение и нарушение контура, но совсем не выполняла возложенных на неё функций. Сулиму надоело топтаться в каре, отсюда ничего не видно, тем более, наше подразделение было за скалой. Он предложил мне забраться с ним на скалу, чтобы не пропустить появление противника из-под земли. По времени, уже пора. Чистое юношеское любопытство и спасло нас от смертельного удара пришельцев. Мы находились на возвышении и всё видели своими глазами. Машина пришельцев была невидимой, словно сделана из воздуха, но видимым оставался след, оставляемый ею. Она, буквально, вылетела из земли, не останавливаясь, ринулась в самую гущу нашего отряда. Это было так неожиданно. Мы сразу, в первые же секунды потеряли половину состава стражников. Потом эта машина превратилась в скоростной миксер и перелопатила почву, вместе с нашими отрядами. Сулим проснулся, он ещё успел отправить машину в другие, чуждые нам миры. Оставались редкие очаги сопротивления, но битва была проиграна, ещё до начала сражения. Машина ещё под землёй успела высадить десант, и везде из ям, рвов и щелей стали вылезать войны. Блин, таких мечами и алебардами, даже луками не возьмёшь. Пришельцы были похожи на огромную земную капустянку, в прочной прозрачной защите, не пробиваемой нашим оружием. Сулим не мог их охватить сразу всех, их было миллион, а может больше. Сулим перехватывал их отрядами и отправлял в преисподнюю, вслед за машиной. Но пришельцы поняли откуда идёт угроза, и атаковали нас. Эти разумные насекомые могли делаться невидимыми, мгновенно уходили под землю, не чувствуя никакого сопротивления, словно ныряли в воду. Они могли ослепить, впрыснув кислоту в глаза, но ещё они могли летать. Они набросились кучей на нас, со всех сторон и зацепили, и утащили Сулима в воздух. Сопротивления на поверхности не было, пленных тоже, нашего отряда не существовало. Вся армия иномирян вылезла на сушу. Вся поверхность заполнилась насекомыми, блестевшими под лучами звёзд. Раздался победный крик врага, похожий на удары гонга. В воздухе зажегся свет и раздался взрыв, Сулим активировал самоликвидатор, похоронив себя в куче врагов. Насекомые обступили скалу и начали подбираться ко мне, это был последний бой. Я остался последним защитником Игуа. Мои силы таяли, я радовался каждому насекомому, отправленному к праотцам, но диверсанты смогли выбить меч из моей руки, щит давно валялся расколотым под скалой. Я остался беззащитен перед ордами безжалостных захватчиков. Я понял, что пощады не будет. Эти насекомые пришли в наши миры, чтобы уничтожить нас. Им мы не нужны, даже как рабы. Я был готов к смерти; руки пытались найти хоть какое оружие, и пальцы наткнулись в кармане на что-то несуразное. На свисток, подаренный Огневицей. Я сморщился от боли саднящих ран. – Пришло время свистеть, – подумал я, и поднёс мундштук свистка к, запекшимся от крови, губам. Раздался звук, странный детский звук, так не согласующийся с происходящими событиями, мне стало смешно, я по инерции уклонился от разящей клешни насекомого. И стало темно. Я думал, что умер, но всё вокруг утонуло в звуке – словно мириады бабочек заполнили небо. Я, с трудом, поднял голову, передо мной был мой дракон, всё небо было в драконах. В землю, из насекомых, успели спрятаться единицы, остальных драконы перещёлкали, как семечки. Дракон помог мне забраться на шею, и мы очутились на планете драконов. Ко мне прилетел Челстуг с Огневицей, чуть позже к нам присоединились Думан с Озорницей. Я спросил за Сапожаку. Сапожака ушёл в свои миры, его невеста разыскала. Жаль, не смогли мы попрощаться, я так и не дослушал его рассказ. Я спросил за Водяного. Повисло неловкое молчание. Огневица не выдержала, заплакала: – Водяной погиб, как воин, как герой! Челстуг рассказал, что Злыдень, Мисл и Горлиц противостоят завоевателям на юге наших миров. Меня они направили на помощь тебе. Есть уже первая информация о этой войне. Враг находился внутри нас. Водяной, видимо, что-то видел, его подло убили свои, ножом в сердце. Ценой предательства была власть. Внутренний враг повредил систему защиты периметра, и при первом сигнале о атаке на Игуа, бросил гранату с отравляющим газом в здание совета. Из прежнего совета остались единицы. Погиб Волхв, Ула, и Горисвет, находящиеся в тот момент в здании. Челстуг снял головной убор. Сейчас всем руководит новый совет. А ты поправляйся. Мы победим! Народ в волшебных мирах тебя назвал – Гристархом драконов. Знаешь, что такое Гристарх? Это не имя – это звание. Гристарх это повелитель. Ты заслужил это имя, Гристарх! И Челстуг улетел на линию фронта.

Глава 9

Меня никто не назначал главнокомандующим западных миров, но вновь прибывшие отряды искали только меня и подчинялись моим приказам. И если «Коршун» находился на острие событий, то мы были в глубоком тылу. Создавалась резервная армия. Драконы всё же были не людьми, скорее управляемыми животными, они подчинялись только моим приказам и частично, приказам Огневицы. Я их отпустил в родные миры. При необходимости, мог собрать их всех по сигналу волшебного свистка. Совет всё присылал и присылал новые отряды воинов из различных миров. Я рассредоточивал их вдоль границы, создав подобие укрепрайонов. У меня появился свой штаб, своя разведка и контрразведка. Совет, для усиления работы штаба, направил ко мне Неясыть. Преображённый Неясыть был похож на эталон штабного офицера, он и командовал всей тайной канцелярией нашей армии. Думан создал отряд из подземников. Это не люди, они больше похожи на слепцов, их нанимают во всех мирах, для копания туннелей. Думан сделал из них мобильное подразделение для зачистки от спрятавшихся иномирян. Они отличились на Игуа. Учёные успели обнаружить поломки в защите и восстановить её функции, приготовив для «капустянок» сюрпризы. Контрразведчики нашли вредителей среди учёных. Это была кем-то хитро придуманная секта, вся деятельность которой была направлена против действующей системы управления мирами содружества, против совета посеянных. Контрразведчики ухватились за конец ниточки, а когда начали разматывать клубок, то вскрылись такие факты и выплыли на поверхность такие имена! Неясыть работал хорошо, мы с ним почти не соприкасались. Но в одну ночь, он влетел в форточку в своём первозданном виде и заставил всех находящихся покинуть дом, по специально подготовленному, подземниками, туннелю. Мы едва успели удалиться за пределы жилья, как раздался взрыв. Я себя в стране драконов считал, что нахожусь в безопасности, а тут такое! Это было покушение. Враг оценил мои победы. Только Неясыти не удалось схватить покушавшихся, их застали всех отравленными в одном из армейских помещений. Смерть очень близко находилась от меня, только враг, что организовывал этот взрыв, опять ускользнул от нашего взора. Но то, как, кем и где была заложена взрывчатка в помещении, говорило о том, что среди моего близкого окружения был предатель. Неясыть предупредил меня, что подбросил в мой дом жучка. Он вызвал и показал его.

– Жучок не спасёт твою жизнь, но даст информацию к размышлению. А, вообще – то, как знать, как знать? Но, поверь Гристарх, мне будет спокойнее, если эта малозаметная букашка будет рядом с тобой. Жучок вёл скрытую съемку всех, появляющихся в моём окружении. И он спас мою жизнь.

Озорница выбила стакан воды из моих рук. Рядом упал Думан. Неясыть прокрутил кино, как Думан подсыпал отраву в емкость с водой.

– Эта история началась давно: когда ещё ты был ребёнком Гристарх. Секта вычислила тебя, они не знали к какому ты роду принадлежишь, но что ты посеянный знали точно. У них возник план: это секта, с помощью специально заражённого клеща, сделала тебя калекой. Потом они нашли тебе двойника и воспользовавшись психотропными средствами и специально подготовленными гипнотическими программами, сделали из него адепта. Они знали, что посеянных будут искать в запретных мирах. Вся эта игра была поставлена для того, чтобы внедрить своего человека в окружение власть имущих. Пришло время сработать мине. Впервые подозрение возникло у Волхва, когда пыталась секта переложить ответственность за уродование посеянных на ведьм.

Злыдень поддержал Волхва, тогда и было принято решение о внедрении Озорницы в секту. Всё получилось не так, как хотелось: и Волхв погиб от руки предателя, но благодаря его стараниям, ты жив сейчас Гристарх. Прилетел дракон, и не церемонясь, зубами подхватил меня и усадил к себе на шею. Расправил крылья и поднялся в небо, он приволок меня в своё гнездо, всем своим видом говоря, что теперь он будет охранять мою жизнь. Три дня я успокаивал друга, три дня я его уговаривал, наконец он согласился. Я, обрадованно, переступил со скалы и по методу зелёного малыша, спланировал к подножью гор, в самый последний момент включив форсаж и, воспользовавшись внутренней реактивной тягой, полетел в свой дом, где меня ждали друзья. Дракон только успевал наблюдать, за моими фортелями, и откровенно, смотрел на меня, как на самоубийцу. Челстуг посоветовал сменить место моего обитания и пожелал скорейшего восстановления. Я знал такое место, и вскоре, скрылся от всех, никто из друзей не захотел составить мне компанию, как – то не любили волшебники этот мир, одному Линоду он нравился. Линод был стар, так и не нашёл он самку. Голос охрип, не добавив желаний и здоровья. Линод купил себе участок земли в мире испорченного времени, здесь его никто не досаждал расспросами: что, где, зачем, почему и для чего, но, когда доходило до куда и откуда – Линод начинал нервно смеяться, не любил он любопытных. Линода не интересовали новости внешнего мира, он даже не знал, что была война, что почти полностью сменился совет, что нет в живых многих его друзей и оппонентов. Я нанёс визит вежливости старику и не стал досаждать ему своим присутствием, поселился рядом в академической деревне. Мне нравилось наблюдать за выжившими из ума маразматиками, которые строили замки из песка, с лестницами из костяшек домино, рисовали пальцами по мокрому песку гениальные формулы, и тут же, стирали их ладонями, найдя другое, не менее сумасшедшее и грандиозное решение. Но надо отдать должное – этот мир придумали и создали они, считая его самым совершенным и гениальным изобретением разума. Спорить с академиками было бесполезно, они не приспособлены были к нашим «ненормальным» мирам. Здесь никто, ни к кому не навязывался, не лез в глаза и не давал советы. Любителей учить жить здесь просто сплавляли в прошлое, из сочувствия, а особо назойливых, посылали в будущее, это уже хуже, из будущего возврата нет. В академической деревне разрешалось вести диалог, только с самим собой – молча, но можно и вслух. А тех, кто поёт и хохочет, принудительно отправляли к соседу. От Линода они летели вверх тормашками, но вполне нормальными людьми – с синяками, шишками и оригинальным не академическим лексиконом. Линод терпеть не мог тех, у которых не важно было со слухом, и кто фальшивил по жизни, но старался выкарабкаться на сцену, показывая свою важность и значимость. Такие в этом мире не задерживались, их даже не принимала история, они терялись между секунд, под ногами прохожих, в час пик. Мне нравился этот мир! Плохо только раны заживали после клешней пришельцев. Я отдыхал, было время подумать, выяснить – что я хочу в этой жизни? До этого, я плыл по жизни, как щепка по реке, подгоняемый и управляемый чужими желаниями. Война подходила к концу. Иномиряне проиграли бой, но это была всего лишь разведка, битва ещё впереди. Я немного даже благодарен этой стычке, она вскрыла все слабости наших позиций, и внутреннюю гниль наших миров. Содружество требовало реформации и очищения. Необходимо было пересмотреть договора. Я вспоминал последние разговоры с Сулимом:

– А что, только внешние миры считаются закрытыми?

– Нет. Есть и внутренние, отданные в аренду, по решению совета, цивилизациям, вынужденным покинуть свои миры по различным причинам, в обмен на вассальное подчинение.

Я там не был, ничего о них не знаю, даже не знаю, где эти миры находятся. О тёмных мирах четырёх баронов он тоже не знал ничего, знал только то, что знали все. Чем больше я пытался разобраться во внутренней политике содружества, тем сильнее запутывался в сети непонятных законов. Миров было так много, не все они были заселены разумными существами, и казались совершенно неуправляемы. Просто, я очень мало знал о содружестве, к которому относилась и планета, на которой я родился и вырос. Меня вызвали в совет, наверное, моё лечение закончилось. Это были триумфальные сборы, на которых было объявлено о окончании войны. Враг был уничтожен, несколько трупов поверженных «Капустянок», залитые специальной быстротвердеющей прозрачной смолой, заняли своё место в музее истории содружества, как напоминание о этом печальном событии. Имена погибших занесены в книгу памяти. Там есть и мои друзья. Мои раны ещё откликались болью на нагрузки, мы уже несколько часов стояли в строю. Первым вызвали для получения награды Челстуга, он был удостоен золотого оперенья, вторым вызвали Гристарха. Рядом стоящие, увидев мою растерянность стали подталкивать меня к трибуне совета. Я ещё не привык к своему новому имени, и не ожидал попасть в число награждённых. Меня отметили серебряным крылом и статусом «повелителя стихий». Победители приветствовали меня ударами мечей по щитам. Это был триумф. Член совета пристегнул серебряную награду к моей тунике, на то место, где у воина земли находится погон. В Московии меня встречали, как героя. Огневица повисла на моих плечах, дополнением к серебряной награде. Её сестра получила высшую награду разведчиков – золотую летучую мышь, только она её не афишировала и после небольшого банкета в мою честь, она покинула Московию, сославшись на приказ. Челстуг тоже улетел, он так и остался в армии, Злыдень вернулся в свой мир, он не был тщеславен, его обошли наградой, он грустно улыбнулся:

– Меня вспоминают, когда я нужен, и тут же забывают, когда меня нет.

У него накопилось много дел в потустороннем мире, без Волхва, на его плечах повисли проблемы: и видимых, и невидимых. Про Неясыть лучше забыть и не задавать лишних вопросов, с некото пор, появление этой птички, даже во внутренних мирах, ни к чему хорошему привести не могло. С контрразведкой не шутят! Челстуг смеялся:

– Как получишь ещё одно крыло, тогда можешь спокойно себя к птицам относить, хотя и Гристарх неплохо!

Моё положение осталось не определённым: пограничную стражу упразднили, нет уже никаких замков и воевод. Стражники, большей частью, погибли во время войны. Их заменили мобильные пограничные войска, которые вместе с укрепрайонами, должны встать заслоном на пути врага. Меня никто не увольнял, про меня, как забыли, может просто дали подлечиться, не знаю. Я так и остался здесь, живу в Москве – в деревне Москва, в родовом имении Коршунов. Через месяц, совет узаконил наши отношения с Огневицей, мы, не дожидаясь благословения Всевласа, взяли девочку на воспитание. Никто не знал, что у Улы была дочь. Мы не ведали, был ли у неё отец; а девочка теперь наша, и совсем не сирота. Если бы вы видели, как она играет с новорожденными дракончиками, она их строит, как оловянных солдатиков. Я отчасти жалел, что ясельный период для драконов, так быстро заканчивается. Но начало дружбы между человеком и драконами было заложено здесь – на землях Московии. Придёт время, когда я передам свисток, подаренный когда-то моей будущей женой, этой маленькой девочке. Её мама боялась высоты, Лиана была её противоположность. Лианой её назвали за те трюки, что она вытворяла, когда попечительный совет забирал её из пустого дома, где она раньше жила с мамой. Лиана была маленькая, и до последнего верила в то, что мама вернётся и заберёт её. Она поначалу и нас приняла в штыки, но дракончики примирили. Мне кажется, что они начали летать одновременно: и девочка, и эти бегемотики с крыльями. Огневица не успевала йодом ссадины прижигать и холодные камни к синякам прилаживать. Девочка росла бедовой, но непривередливой к питанию, ела то же самое, чем Огневица кормила бегемотиков. Иногда Челстуг прилетал на драконе, на моём драконе. Он постарел, скучал. Дракон тоже любил играть с мелкотой, они атаковали его из засады и старались повалить на землю. Потом просили покатать. Дракон осторожно их садил на плечи, по одному, и подымался невысоко в небо. Вы бы видели, сколько счастья было в глазах малышей. Лиана тоже принимала участие в этих играх, как без неё? Она себя считала маленьким драконом, и плакала, когда друзей забирали из яслей в другие миры. Прошло полгода, я уже привык к вынужденному безделью, никуда даже не вылетал из Московии, иногда ходил на Яузу, там русалки водяному памятник поставили из коряги, время от времени поправлял шалаш, меняя подгнившие ветки и перекрывая камышом крышу, вспоминал первый день, когда меня ведьмак принёс в этот мир. Этот раз, я застал жену плачущей, маленькая Лиана гладила маму и не знала, как её успокоить.

– Тебя вызывают в совет.

Огневица не любила эти вызовы, они только добавляли тревоги и вносили некую неопределённость в жизнь семьи. Ей было лучше, когда я не работал, не служил – был просто рядом. Она по ночам гладила мои шрамы, полученные в войне, и ей казалось, что совет специально вызывает меня, чтобы помешать её женскому счастью.

Она знала, сражаться против совета бессмысленно, если бы она утаила информацию о вызове, меня бы просто выдернули бы из мира, а для ведьмы последовало бы наказание, вплоть до понижения статуса. Это был бы удар: ей бы могли запретить воспитание дракончиков и лишить руководства в малом Шабаше ведьм. В их клане всё так сложно, такая запутанная иерархия, каждая ступенька вверх, даётся трудом и потом. Нет, Огневица даже ради любви ко мне, не пошла бы на это.

– Тебя вызывают в совет!

Я поцеловал, успокоил жену, и рано утром, ещё до её пробуждения, покинул дом. В совете меня направили в кабинет распорядителя, это не официальная должность, распорядителем мог быть любой, попавшийся под горячую руку председателю. Председателем был Нелюдь, я его никогда не видел, это была выборная должность, председателя выбирали члены совета, раз в сто лет. Перед кабинетом распорядителя была толпа, собрались граждане всех миров. Я думал несколько суток мне придётся ждать аудиенции, но запускать стали группами, вызывая по списку. Никого не было знакомых, но вскоре я услышал имя Линода, следующим по списку назвали меня. Старику покоя нет, и в мирах испорченного времени его нашли, он начал смеяться ещё там, кивнул мне, как старому знакомому, мы вместе с мастером вошли в кабинет. В кабинете было ещё несколько дверей. Линода вызвали в левую дверь, а меня в правую. За столом сидел Аспид, натурализованный для руководящей должности. Урод подмигнул мне и дал направление в академию. Все нюансы: обучения, проживания, питания, семьи – решаются на месте, а я мало того, что не могу предупредить Огневицу, куда меня направил совет, но, абсолютно не знаю, где находится эта академия. Линод стоял на ступеньках здания совета, и в хвост, и в гриву, костил тех, кто это придумал, а в душе радовался, что стал нужен обществу. Он устал отдыхать. В его руках было такое же направление, и тоже в академию, только я шёл туда абитуриентом, а Линод преподавателем. Пока мы с Линодом обсуждали направления, мимо нас чуть не прошмыгнули Озорница с Неясытью, я едва успел их перехватить. На Неясыти был парадный мундир, с таким же серебряным погоном, как у меня. Он поздоровался со мной, как со случайным прохожим, они быстрым шагом удалялись от здания совета. Я увязался за ними, стараясь не привлекать внимания, и на ходу, вкратце рассказал подруге, в какую историю вляпался и попросил её предупредить сестру: