Билет в ад. Мистика и фантастика

Билет в ад

Мистика и фантастика

Сергей Васильевич Ходосевич

ISBN 978-5-4490-9755-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Слово о русской березе

В тихом шелесте березок, голос слышится любви,Что растут возле избенокИ душой, как не криви,Лист, сердечко, что людское,Бьется, что у нас в груди,Небесам так по простому,Каждый песнь поет мечты.Ветви, кудри- девки красной,Белый ствол, как нежный стан.Без греха и беспристрастна,В красоте, чей есть- талант.Образ милый всей России,Лады помнящий привет,Той славянской свет- богини,Женщин милых оберег.По весне, все льющей слезы,Чтоб очистилась душаИ из женской доли грозы,Все ушли бы навсегда!Ах, берёзонька, береза,Чисто русская краса!Что на Троицу, как розу,Чтут святейшую, любя!

Грот

Возле села за Черную горою,Речушки быстрой берега,Что кличат просто-Ангарою,Есть просто гиблые места..Дух ведьмы старой тутВороньей правит черной стаей,И вместе лес от смуты берегут,Дел черных магией блистая,Все храбрецов к нимв гости ждут.Однажды Прохор-непутевый,Рубаха- парень, ну и плут.,После гуляночки- веселый,Решил увидеть ада слуг.И из села через болото,Потом на лодке по реке,Была ему прибыть охота,К дуплу большому на дубке.За коим было нечто грота,О коем слышал на селе.Но воронье проклятое кричалоИ наровило в темя долбануть,Сосна, что рядом по-людскистонала,А нечто черное, как тень летала,в глаза пытаясь заглянуть. Земля его в себя тянула,Как лист осины он дрожал,Мысль в голове едва мелькнулаИ Прохор к гроту побежал.Стальные двери с грохотом открылись,Горели свечи на стенах,Внутри, как ноги очутились,Куда то и пропал весь страх…За ним тут двери затворилисьИ стали каменной стеной.Скелетов триста, что скопились,Валялись в центре тут горой.Похмелье -в пот,Глаза по лошке!Открывши рот,Здесь замер Прошка.С неделю парень обживался,Мышами, крысами питалсяИ забывать стал вдруг, как звался,Уже и к смерти собирался…Но прикорнув увидел сон,Со старцем пьет он за столом,А тот, басистый, словно гром,Его к иконе бьет челомИ говорит про ведьму сказ:«Казнили тут все, что селом,Огнем лишив зеленых глаз.С осины кол приставить к сердцу,Не дал старик, сказавши без прекрас,Что в этом гроте он ее дождетсясмерти,И крикнул: " Замуруйте глиной нас!Всех чар ее не убоявшись,Монаха дух перед тобой сейчас.Над ней имеет, что немного властиИ ты- преемник!» —смолк тут бас…Проснулся Прохор!Подумал: Вот бы кислых щей!Пред ним уж стол: со щами, кашею с горохом,Фазаны, рябчики, «зеленый змей»И никокого нет подвоха,Бери, хватай! И жуй, и пей!Подумал Прохор о кроватиИ перед ним с лежанкой печьО сне вдруг вспомнив, о монахе- брате,Решил один не может лечьИ о девице молодой и страстной,Изрек он пламенную речь.И вот те на! В румянах вся Дуняша,Что пироги сует уж в печь!Дворец затем с палатами задумалИ тут же это получил.В леса на кабана, медведяС одной рогатиной ходил,Сидел на золоте и медиИ Дуни дочь благотворил.Семь лет для всех,как Прохор сгинул,Беспечно парень в гроте жил,Однажды затужил с лучинойИ горькую слезу пустил.Исчез дворец,И дочка, и Дуняша!И снова в стенах четырех,Где множество скелетов страшных…Монаха бас вдруг с потолка:Теперь тебе я не слуга;Спор глупой ведьме проиграл,Опять, ты, Прохор, прежним стал!Я ж перед ней вчера божился,Что в мире грота, ты забылсяИ никакая, что нуждав мир прежний не вернет тебя,Что изучил, ну как себя,Я в этот рай тебя ведя!»И грота стены разомкнулись,Тень ведьмы перед ним стоит.От молодца все силы отвернулись,А нечисть следовать за ней велит,В его селе подводит к скиту,Где прах дены его лежит…Тут ведьма будто растворилась,Давай вороны хохотать!В петле, у дома на осине,Решил с женою встречи ждать,День встречи с ведьмой проклиная,Дух начал быстро испускать…

Страшная сказка

В одной деревне небольшой,Иван-Еремы сын восьмой,Однажды клад нашел большой,В лесу под старую соснойИ короб энтого добра,В сарае спрятал он сперва,Потом в поленья перепряталИ раструбил всем, что богатый.Не ест он сутки и не пьет,Сидит и короб стережет.Сидел неделю, может двеИ наяву ли, толь во сне…Явиться надоперед ним сове!Поклон отвесив всей семье,Шепнула на ухо Ванюше:«Ведь это не твое! Послушай!Пока со златом бьёшь баклуши,Твое, колдунья, сердце сушит!В пещере старой за рекою,Того уж ждет,от глаз людских изгоя,От клада, что с ума сойдетИ душу смерти на погибель,сам к ней так скоро приведет»Но Ванька лишь перекрестился:«Скажи, старухе, не боимся!И если, ведьмы ты-слуга,за золотом моим явился!То не расстанусь никогда!Не в нищете я жить родился!» —И так он сильно взбеленился,Что птах учить его явился,За камень быстро ухватилсяИ в птицу кинуть изловчился!Тут черный дым пред нимявилсяВ одеждах длинных вдруг монах, в траве высокой покатился, что птицей гордую- орел, В высоком небе растворился!Иван затылок свой потер.И сильно чуду удивился,Подумав к брату побежал,В деревне что за мудрость чтился.Поведав все, как на духу,Свою за жадность извинилсяСказал: Я б брат, с тобою б поделился,Совета только мне, ты, дай,Кошмар какой б в деревню б не явился!И молвил брат: Делишки плохи!Видать у ведьмы той,предсмертные уж вздохи…И нужен славный парень ей,Продлить чуть жизни крохи.И про монаха я слыхал,Сошел с ума от злата,Лет пять потом у ведьмы жил,На лет на сто дал бабке сил,Совсем ее омолодил,Да вот на небо угодил…Тебя монах предупредил!Все заколдовано твое богатство,И прикоснувшись,каждый так с ума сходил,Пред тем как перед ведьмою являться,В церковных записях так если полистать,За век штук двадцать мужиков-с твоим что кладом,может и набраться!Все, как один в сырой земле лежат,кто с золотом сей бабкимог бы знаться!»Решив Иван, что надо темноты дождаться,Собрался парень в лес,чтоб с кладом быстренько расстаться.И вот луна взошла на небе!Схвативши короб непотребен,К сосне Ванюша побежал,От страха, что дрожалИ вдруг ребенка крики,он у болота услыхал…Свое куда попало бросив злато,Уже на помощь поспешал,Но дуба на ветвях русалку,Что горько плачет увидал:«Чего ревёшь бесстыжее отродье,Болото что ли мелковато вроде!»В ответ русалка говорит:«Что ж молодец, что как змея шипит,От счастья своего бежит!Вернуть клад ведьме, что спешитИ весь, как лист осиновый дрожит…Я знаешь не русалка-я!Была бы у меня семья!За женихом пустилась вслед,Что клад доставил много бед.Колдунья старая чертей нагнала,Топить меня вся свора стала.И чья то в ярости рука-брошь с сарафана мне сорвала!А брошь волшебная была,От злобных сил оберегала!Ах, как бы вновь со мной была…Опять бы девушкою стала!»И сын Еремы закричал:А не такая ли большая,Что с малахитовой змеей,В звезде Давидовой,что свет так излучает,Ажурный корпус золотой,корону, что напоминает!»Русалка лишь в ответ кивнула,Уже Ивашка ускакал…В густой траве рука искала,Что с коробочка растерял.И шли томительно минуты,В мыслях бродили разны смуты,Пока в руках рубин не засверкал,На всю Вселенную тут крикнул,Иван русалке: Отыскал!,Но в шерсти зверя руки,вдруг сзади черта увидал,Что был не стар не малИ тонким голоском сказал:«Ванюша, это не русалки,Ее мне хоть и тоже жалко,Колдуньи старой – это знакИ хочешь не попасть в просак,Отдай скорее мне,А то тут будет жарко,Вне коробаи без вещиц других,Всех несомненно дорогих,Над нашей мастью он имеет силу,За то тебе, желанья три,вмиг выполню я мило.Устали ведьме мы служить,Хотим свободными все быть!»«Богатств несметных, в жены ьы царицу и братьев всеххочу я в счастье видеть лица» —Изрек Иван и ну давай молиться!А черт ему: Угомонись!Все вскоре может сбыться!Давай ка на меня садись,От ведьмы срочно в Питер-граднам нужно срочно смыться!»Его послушавши Иван на спину взгромоздилсяИ стукнув черта по бокам,с ним в небо воспарился!И быстро к ведьме черт примчал,Пред нею повинилсяИ молвил, что доверчивый дурак,Давно на этот свет родился.И ведьме отдАв тайный знак,В тумане растворился.Иван на самого себя,Изрядно сильно злился!Что понимать добро и зло,Совсем не научился.И жил лишь мыслею богатымстать,Лежит что плохо сразу брать,От сраха сразу излечилсяИ ведьме что то резкое сказатьсовсем не поленился.Утих! Уснул!И сон ему – прекрасный вроде снился!А утром так колдунья говорит:«Коль тяготит тебя, твой нищий вид,Тебе я завещаю златоИ в мире будешь этом, ты, богатый!Моим тогда распорядишься знаком,В последний путь лишь проводи,,Укрывши черным полотном,Вступивши с Демоном в большую драку.Меня, Иван, ты можешь не любить,В пастель со мною не ложиться,Но разреши до смерти – день,Мне девой красной пред тобоюпоявиться!»Иван в ответ и молвить не успел,Как бабка старая то ль зельестала, то ли мел..И юною красавицей вдруг стала,К себе, чем лишь моглав шелках располагала.И парня быстро соблазнив,Приличья все же сохранив,Ему на грудь тихонечко упалаИ ласки от Ивана ждалА.А одурманенный Иван,в охотку взял девицу,Вспохнула та, что в небеса,чудесной сойкой- птицей.Богатство, бабы- вот беда,для мужиков отрада!Колдунья тут же умереть была

конечно рада,

На свет родив в тот миг дитя,Что зла напишет новы главы..Из птицы в бабушки скелет,Ивану не успев сказать: «Привет!»Колдунья рахнула из камня в гробикИ обомлев Ивашка- богатырь,слегка успел наморщить лобик,Когда из птички, из яйца,Взгляд, леденящий все сердца,Увидел мельком Василиска,Шипевшего, как киска,Большую жабу с мордой петуха,Что в камень тело обращает,патроха,С хвостом змеи, неистовой,гремучей,Что силой злобную могучей,С крылами мыши- " ушана»,То ль диадема, то ль рога,У зверя вместо гребняИ кровью светятся глаза,Из коих красная слеза-Души его, что откровенья!Огромной ящерки- когтисты лапыИ хохолок за диадемой той,Наверно просто вместо шляпы!Иван тут с жизнью попрощался,Уже ведь в камень превращался…Совы знакомой вдруг слова: «Пусть взглянет в зеркало мое сперва!»И смотрит в лапах этой птицы,Его спасенья, может жрицы,Большого зеркала кусок,Как тряпка красную или платок,Зверь вырвать у совы стремиться.Один неосторожный мигИ в этом зеркале «урода» лик,Успел случайно отразиться,И в камень» нежити», уже, что стих- Предрешено в минуту обратиться.И из совы,вернувшись в облик свой монах,Лечил Ванюши дикий страх.Вокруг него круг мелом очертивши,Стоял усталый и поникший.В пещере грохот раздался,«Кол ведьме в сердце вбить-твоя стезя» —Сказал монах, вес свет любя,Серьезно, вовсе не шутяИ кол осиновый вдруг Ваньке протянул,Его из круга подтолкнул,Сам меч с – за пояса досталИ крикнул: Где ты, тьмы вассал!Швыряя камни Демон разъяренный,До этого непокоренный,Вступил с монахом в смертный бой,С кричавшим сильно: «Нечисть стой!»Из пасти Демона, боясь огняМечом молитвы в воздухеписал слова,Другой рукою крест держа,Бубнил заклятие спешаИ взглядом Ваньку торопил,Что в камнепаде из последнихсил,Неспешно к гробу пробирался!И как тому всего один остался шаг,Тут Демон в шерсти зверя заметался!«Хитер монах!» – он вслух призналсяИ в бой вступить уж с Ванькой попытался.Из круга выбежав монах,с мечом за Демоном погнался,Но крест на камни уронив,замешкался и растерялся…И когти длинные вонзив- в монаха шею, Демон рассмеялся!Но кол колдунье в сердце вбит!Мохнатой лапою грозя-Князь тьмы немедленно убрался…И смотрит Ванька не монах,дед Карачун с него вмиг стался!Когтями Демона в дух обращённый,Хоть с Богом был на» ты»и в общем то крещённый,Нашел ход в камне потаённыйИ вмиг исчез, злом покоренный.С пещеры вышел Ванька- победитель,Там черт сидит, победы зритель!И нежно, сладко говорит:«За мной, твои, как помнишь три желанья!Томительны ведь славы ожиданьяДавай на горб скорей садисьИ к славе этой понеслись.!!!В столицу,в белые палаты!Вина и злата, где богато!Где ждет тебя царева дочь,С которой все печали прочь!»«Мне б медовухи чарку, брат! —Сказал Иван: " Был б я богат!Чего нибудь на закусьи блудницу,Не надо на которой мне жениться!»Ответил черт: «Загаданному сбыться!И три желанья сотворив,Вдруг поспешил, с огромной брошью ведьмы, удалиться.Нет-нет, не что ему не сниться:Хмельное, разная еда,Дуняша- вовсе не девица,С которой с августа и по октябрь,В пещере той Иван резвиться!С которой мог вообще забыться,Коли не первый снег вокруг.От всех утех очнулся хлопецИ тут дары исчезли вдруг.Не медовухи, не Дуняши,не разных вкусных всяких явств,Снега! Снега- одни в безмолвье,В сугробах коих он завязИ замерзал, своим желаньям вольный,Что голью был и голью стал.Уж не кричал!От злобы матерился!!!Немедля карачун явилсяИ добрый некогда монах,Что духом злым в пещере обратился,Глаза бедняге и закрыл,Лишив его последних силИ в мир иной с собою утащил,В котором собственно и жил.Пусть этот сказ вам и не мил,В деревне той, умам служил,Чтобы нечистое добро,К себе руками не гребло,Где страх и водка лишь советчик,Что наказание найдет,не важно будет, кто ответчик…С тех пор и всадник в мантии,тот что в лесах гуляетИз ада силу на таких,что сразу направляет!

Московские страницы. Ванда

Историй всяких милых и пикантных,Таит старинная Москва.С времен дворцов, господ галантныхИ эта все еще жива.России муж и в войнах победитель,Что друг Балкан и турок покоритель,Что в авангарде на коне был воин храбрый, а не зритель,Огромной Азии -гроза и многих судеб повелитель,Усы, как царь, носивший генерал-Отчизны доблести хранитель,А русский дух-его учительИ в государстве многих дел прямойучастник,От бед Отчизны избавительЧто на жену, имевший гнев,В Москву приехал Скобелев.И с нужными людьми ведя беседы,Над императором готовил он победу.Его желал арестовать,законов новых свод принять,А там, как дело повернется,В уздечке Бисмарка держать,Европе, чтоб не полыхать.Толстенну папочку он другу,успевший скоро передать,К барону Розену награду пошел публично получать,Затем в гостиницу, что рядом побрел довольный отдыхать.В Столешниках ходила слава!Любило это место знать,Умела Ванда, где в покоях клиентов всяких ублажать…В объятьях немки-проституткиИздал он свой последний вздох…Потом уж был переполохИ версий разных была тьма!У друга документы все исчезли,А эта смерть-красивая судьба!Года текли и шли столетья,Войн не одной промчались лихолетьяИ по иронии судьбы на месте точно том, заметьте,В ЦК решений новых в свете,Другая Ванда здесь пустила сети.Товаров женских польский магазин-Сердца. москвичек тут же поразил.Колготы, тушь, духи, помада-Для красоты-еще что надо?За ароматами"Быть может» и сладким терпким «Может быть»,Карандашом для глаз, ресниц,Джинсой, бельем различным-В толпе, в привычку было здесь давиться,Из быта братьев заграничных.Но если, кто стоять весь день за чем то вдруг и залениться,То у Раевских в флигельке-за цену втрое, поспешат расжится,Стоял, где дамский туалет красивый и приличный.Сюда за «вандовским» всем шли к барыгам всем различным,Цыганкам, в юбочках форце и теткам нетипичном,С ментами, что вступали в стычки.А в 90ые года-вдруг рынка выросла стена,Торговля с рук, тут чем попало, до самой ночи темной шла.Костры горели от коробок,В наперстки страстная игра,Но выручали все ж «торжища»,Когда в разруху шла страна.Тогда то Ванда и убралась с мест этих вроде навсегда,Еще оставшись правда на Полянке,Блудливой жизнею жила,На Ленинском к себе манила,Но уж была и не жива…Увяла дефицитов сила,Но это ж было! Было! Было!Столешников! И года нового весна!Меркурий! Свежее дыханье!Девица Ванда, что красна еще сидит в моем сознанье.Петровки угол! Красота!Историй новых ожиданье…

Московские страницы. Дама в белом

На Якиманке на Большой,Сроднилась, что с Игумнова судьбой,Кипела жизнь и здесь был при горой,Где Николай-промышленник,Свою, что жизнь считал игрой,Среди богатых, бедных свой,От Бога -ум, считал судьбой,Не знавший в роскоши покойСвои богатства, словно гной,Он из фурункула давилИ всем поклонникам дарил…Слов нет, чудил!И слепо женщин всех любил.Для них, не их мужей усатых,Однажды праздник учредилИ в зале пол монетой царской,замест паркета настелил.Запели скрипки, клавесин огромный,Босой Игумнов тут на монеты лик ступил,И за Руси хранителей-род славный,За всех Романовых вдруг тост провозгласил!Вино -рекой! По злату -босы ножки,Цыган тут кто то пригласил с живым медведем,бубном и гармошкойПотом гостям подали дичь с картошкой…И снова танцы, пьяный смех,Вдруг канделябра звонкое паденье,Из спальни за иконой громкий голос: Грех!И общее оцепененье!Всего прошел один лишь день,Но вся Москва смотрела уж с презреньем,На знатный «якиманский"дом,И на хозяина, в угаре пьяном помраченья…Который так кричал в окно, напротив в вишню тыча пальцем:Ты изменяла мне давно! Да я считал себя страдальцем!Но слышишь, слышишь все равно!Твои я помню и глаза, и пальца!Уже потом чрез много лет,нашли в подвале дома пяльцаИ в подворотнях на Ордынке услышав сказ безвестного скитальца,Был проклят Коли домИ родилась легенда-Игумнов был холостяком отменным,Но жил с любовницей отменно,Была хоть благороднейших кровей,К искусству тягу заимела,За вышиванием крестом светилась в счастье, тихо пела,К Игумнову любовь перекипелаИ на одном в честь праздников балов,Драгуну юному вдруг на колено села…И в поцелуе их слились уста,Недолга была связь пуста,Как только кровью налилися-ее хозяина глаза…Рабу свою он в спальню завлекая,Твердил: Люблю! Люблю! И таю!Гостей своих скорее проводил,К ней сонной подошел тихонько,В прошедшем тихо вымолвил: Любил!И две атласные подушки рукою сильной положил,И целый час душил! Душил!Потом сказав девицу в Вятку, а то ли в Гжатск он проводил,В стене местечко он искуссно за сутки где то смастерил,Проем потом заштукатурив,Иконкой набожно закрыл,Так дале жил…Пока не стала дама в белом убийце заполночь являтьсяИ в ад звала с ней забавляться,Однако в доме пресекала грехИ не любила громкий смех,И после бала на монетах,Гуляя рядом до рассвета,Смерть предрекала, тем чья песня спета,И нищим попадаясь на глаза- деньжат немного, исцеления несла,

Освоив призраком немного

от юродивых спасенья ремесла,

И в сказах многих тех времен жива,

В дни наши это девица-краса бывает

все еще смела-послать кому нибудь тепла,

Ее заблудшая душа делами светлыми полна,От Якиманки и до трех Вокзалов,То тут, то там идет молва,С времен далеких тайная стезя,О коей знает матушка-Москва

Московские страницы. Жужу

Любви историй и преданий в себе хранит старинная Москва,Не каждый сути в деле знает, но как река течет молваИ что не надо каждый вспоминает, в веках легенда чтоб жила,Француженки и этой имя- (О, Бог, ты мой, что так мила!),В рассказах время сохоанило,Любви ее особая судьба,За коей в злачном месте смерть бродилаИ неудача стерегла.Кузнецкий мост. Домов игорных- скопленье,Где, как на ветру,Спустить все состоянье можно…В один лишь миг! Не пожелаешь, что врагу!Была моделью в Доме моды, корней французских-девица Жужу.Красива, статна, много света-В прекрасном возрасте расцвета…О! Сколь мужчин разбились тут сердца!Ведь одному,Лишь одному на свете была послушна и верна!Морозов Савва, вам не безызвестный,Не называл её невестой,Шикуя с ней любовь крутил,Набравшись наглости и сил,Пред всей Москвы честным народом-Для сердца дамою провозгласил,И вожжи к боле милой- все это время воротил.Она ж в лучах его купаясь славы,Жизнь безупречную велаИ из какой то старой мелодрамы- Несчастья вдруг все на себя взяла.Стекло в туфлях, подпиленный каблук- своей неловкостью считала вдруг,С небес ей посланным проклятьем,Увы, не кознями подруг…Что тихим вечером пугали- рассказами про смерти слуг,От коих спрятаться едва ли, коль в сердце угрызенья мук.В каретах серых их повсюду- хлыстов, как чертов хвост,Услышишь звук!И тихий голос без эмоций: Домой!Домчу, мой друг!И лишь подумавший о смерти, все проигравший маргинал,В карету энтую садился…Его никто уж не видал!Жужу себе же говорила:Любить!? А разве это срам?Ведь я люблю и им любима,Но у него другая… —Хлам!Все пустота, коль чувства светлы,Друг дружке бьются в такт сердца.Великовозрастные дети,Нам хорошо и без венца! Быть может грех! Но как несправедливо…Не жить мне без его лица!… Потом, та мимолетна встречаИ глас гусара-подлеца,Что платье белое обрызгал, Своей мочой свиньи и наглеца,Каблук, что попросту согнулся,О помощи истошный крикИ хаму смерти пожеланье,Его в карете серой крик…С Мясницкой дед к ней подошедший,Безумный, что еврей-старик,О деньгах, что сгоревших говоривший,А в полдень с Саввой расстованья миг,И целый год в душе пожары, Хоть в монастырь ей на постриг,Молитвы, слезы, ожиданьяИ у колдуньи приворот…С ума сойти! К чертям ее старанья!В карьере если бы не поворот…Пред самой важною особой,Показ готовить ей всех мод.У дома прыгнувши в карету:Моделей дом! -сказавши вдруг,Арбата мимо, что пристанище поэтов,На мост Кузнецкий лошадь понесла,На улицу французами спасенной, Когда пожаров власть была.И у игорного большого дома,Газетчика-мальчишки крик:Морозов Савва в Ницце сник! Один трагедии сей миг!В душе Жужу не стон, а крик…И на ходу покинувши карету, уже в руках державшая монету,На месте том, там, где гусар развязный,Ее проклятий много слышал разных,Что севши в серую карету от боли в сердце занемог,Кузнецкий крик его предсмертный слышалИ в небеса его забрал тут Бог!Нога девицы подвернулась…Затор возник из экипажей трех!В испуге лошадь на дыбы полезла,Жужу глаза свои закрывши,Тяжелый вдруг издала вздох…И экипаж четвертый быстрый красавицу сваливши с ног,До ею проклятого хама в сей миг отправиться помог…А вечером того же дня газетчика-мальчишку без дыханья,Себе городовой повысив званье,Агенства возле вдруг модельного нашел,Чулком Жужу мучительно задушенным,Что к выводу лишь одному пришел:»Прости, Всевышний, мистика какая!Модели дух жить не желает в рае!»Не знаю правда ли или нет,По день сегодняшний здесь видят дамы в белом свет,С любимыми сулит что расставаньяИ знака нет печальней, чем она,Москвы твердят правдивые преданья!Плывет лебедушкой, парит,Над тротуаром на Кузнецком,За полночь, этака краса,В любви вещая тут измены вечность,И говорит, она ведь не игра!Любовь не терпит фальши и беспечность…Кому о смерти скажет в лоб, кому то о его болезнях,Летящая, как по волнам,Меж двух миров по острым граням лезвий.Старик Кусовников след в след идя за вами бедность предрекает,Всяк на Мясницкой вдруг заметивший его,С карманов деньги сами таютИ в наши новы времена-Исторьи-сказки былью обрастают

Новые легенды Даниловской мануфактуры

Московский бомж, искусстный плотник,Когда то классный гробовщик,Делам не божьим стал угодникНа зонах лет пятнадцать гнилИ старым выйдя на свободу-Себе вдруг стал совсем не мил,Москвы-одной он горду волюС бутылкой водки вместе чтил.В своих владеньях на Варшавке-Стрелял он мелочь по утрам,Платформе Зил читал дед сказкиИ Корна вечно прославлял.А ночью же в Мануфактурах покой с комфортом все искалИ в водах речки знаменитой звезд отражения считал…Так годы до сырой могилы тихого тише прозябал.Но вот однажды куш сорвавши бутылки три он водки взялИ пирожком из «Перекрестка», с веселой песней, зажевал,Колдунье осени вдруг удивилсяИ черта тут же увидал.А, ну, проваливай, бомжара! -охранник рядом прокричал,А бомж себя за грязны кудри легонько очень потрепалСебе лишь, еле-еле слышно, губами только прошептал:Эх, мать твою от этой жизни не все, что надо, грешный брал,Не надо! Фауста читал!…Свою бы душу я за все за эти штуки, лукавый, тоже бы загнал…А черт, как вроде улыбнулсяИ вмиг бумаги протянул,К бомжу вдруг задом повернулся,Издавши то ли рык, толь гулИ молвил на своем зверином:А не пропил, ты дед, свой ум!Я знаешь даже слышу твоей же славы сильный шум!Все будет-молодость, достаток,Любовь и просто баловство…Но все в секунду ведь исчезнет,Коль скажешь где то слово: Все!То знак мне будет-получил сполна,Москвы-реки поднимется волнаИ в ад опустится душа…Умрешь, дед-тихо, не спеша,Быть может наконец познавши, что жизнь людская хороша…А может все испортит капля фальши,И скажешь, ты, не дашь мне даже и гроша,За то, что лесть и ложь, неправда- затмили трезвые глаза.Лицом черт к деду повернулся, за плечи обнял и заржал:Во всем мне только повинуйся!Час поздний! Через час гроза!Смотри в глаза, нетрезвый смертный,Тебя ждет счастья полоса,Второго я теперь не слушай, из совести с слезами, голоса…Ешь пирожок, счастливчем, что надкушенИ не болит пусть боле голова!На документ наш опусти глазенки,Прочти условия, права…Для пальца среднего иголка…Немного крови, роспись, все дела…Запомни, брат, я буду рядом,Мне не помеха здания-стена,С минуты этой пошла вся в счастие-игра!И палец быстро уколовши бомж документы подписал,Рогатый друг в сей миг исчезнув,Листки с собой в свой мир забрал.А бомж тут вспомнил, что он КоляИ по отцу-он Николай,Допив всю водку толь от счастья, то ль от горя к Москва-реке тут зашагал,Увидев в водах отраженье-свое..Он тут же онемел.Лет двадцать может быть красавцу,Что рожей нагл и очень смел,В плаще сверхмолном от Версачи и дорогие башмаки,Ах, явно черт перестарался! -его чесались кулаки…Но возглас чей то: Помогите! —Красавца Колю отрезвил…А вот гляжу и приключенья! -продавший душу тут сьязвилИ к «Вольво» к кабаку помчался,В салоне, где его во тьме,Сын сукин с другом девкой занимался,А та кричала будто не в себе…Пошива местный бизнесмен,Что не терпел девиц отказа,В машине пташке поздней-господин,Творил бесчинство с ней, зараза.Открывши дверцу, озверел КолянИ вытянув носильника за шкирку,Второму кадру просто по мордам-Он надавал и крикнул:Мужики, плаща от крови вашей, кто оплатит стирку?И даме руку нежненько подав,Добавил: Ну, адью, ребята,Быть может встретимся еще,Планета наша кругловата.Преображенный из бомжейИ просто Анна-проститутка,Неподалеку -дорогой отель…И их любовь, что длится вот уж сутки,Полны карманы долларов и евро,Без счета-русские рубли,Они в раю быть может и наверно…Нет прошлого, что было скверно,А будет что, то им до фонаря,Любовь, что так пришла мгновенна,Забрала их и крыши им снесла…Монастыря близ, в хлопковой слободке,Что создал сам Мещеряков,Ушедшим двум, ушедшим от себяДля счастия не надо водки,Они пьяны, пьяны любяИ номер их, как люк в подводной лодке…Им наплевать на мир, что наверху,На листопад, на дождь, на грозы,В сердцах их множество тепла,Отсек любви их-мира здесь серьезен…На сутки третьи все оборвалось…И в дверь отеля постучали…Полиция!Ну вроде все! -сказал КолянИ голубки, как мыши замолчали…Накинув платье Анна обомлела,В кровати старый бомж хрипел,Прощенья, что просил у Бога, за то, что сделать не сумел…Потом он к черту обращался, и то ли плакал, то ль орал:Эх, обманул меня, лукавый,Да я и сам не устоял!Свою любовь не только встретил,Но у ребяток чемодан забрал,В котором денег было столько,Что в жизни всей и не видал…Вино, любовь и ананасы…И с Анной планы лет на сто,Скакал на радужном Пегасе,Вокруг кружило воронье…И вместо карты козырной,Туз потянул я воровской…Тут захрипел Колян внезапноИ пену выдал изо рта,Видать душа в ад устремилась,Бунтуя, в свет тот отошла.А за окном черт улыбался и тихо Аннушку манил,Тут опер нервный двери вскрылИ только прокричал: Ах, сука!В окно с шестого этажа Анюты яростный прыжок,Об землю тела мент не слышал стука,Что над бомжем открывши рот стоял и выдавить с себя не мог не звука…Тут можно б было ставить точку,Москвы ж реки тут поднялась волнаИ голос ветра, сзади или сбоку:Хранит предание-народная молва,При Корне тут была такая же забота,С собой, что унесла река…Ткачиха Аннушка, с мануфактуры,Бывают бабы, правда дуры,Влюбилась в местного вора,Зимой, что снежной фабрики на входе,Ее подрезал кАрмАна,Без денег правда не оставил,Но вот до смерти напугал,Затем же извиниться вздумалИ всюду девушку искал,На Тульской лавку ювелира,Он ранним утром как то взялИ вдруг ямщик, ее как домогался,Одним глазком тут увидал.И девку выдернув с повозки,Повел прощения просить,Так и случилось-вора ткачихе полюбить,Любовь неделю то и длилась,Убили вора за дела,Анюта Корну повинилась,Носивши в животе дитя,А по весне пошла и утопилась,Оставив все подарочки из зла,С той самой лавки ювелирной,Что была послана судьбой,Таким с Варшавки был наш вор-романтик,Что вроде был и не герой,На месте том, где ныне «Перекресток» — сети торговой магазин,Рыдала Анна, расти, что будет сын один,Напротив, пристань где топилась,Где и невинность отдала-О чем давно уже забыла старушка милая Москва,Вам не скажу история здесь с чертом была?И новый Фауст действие ли дал,Но вот скажу-Москвы преданье мило,Спиной к реке, лицом же к «Перекрестку» молитву «Отче наше» прочитатьИ вам любви прекрасной, нежной-всем в силах Бог с небес послать,Наоборот здесь если встать и так де эти «Отче наши» все так же трижды прочитать, то рядом с вами тот, кто не хотите —Не будет боле пребывать.Здесь место истинно святое,Мещеряков его святил,Помещик славный он и видный,Что с церковью русскою дружил,А черт, что рядом, то наследье-Болотникова грубых сил,Добро и зло, что держит в равновесье здесь всем известный рядом монастырьИ Хлопковой Москвы слободке дает здесь жить немало сил.Порой здесь происходят сказки,Порой творятся черные дела,Любовь здесь-просто к человекуЖила в том месте и жива…И про Коляна мой рассказ печальный-легенда с уст самих бомжей,Что душу продавши нечайно,Сны видят про лоханку щей.С платформы Зил и у причала-легенда новая жива,Ее не знают где началоИ Аннушки ли встретится душа-С Коляном молодым, бомжем ли старым,Иль в свете том разлУчат навсегдаНо у Даниловской мануфактуры, иные, брат, сейчас дела…Не забывай про Перекресток,Узнать легенда ли права,Молись, молись, молись и помни-Любовь на свете лишь права

1 2 3 Следующая

Авторизация