Это странно звучало при том обстоятельстве, что Вик пришел сюда именно пьянеть.
Дальше мы заказали две «отвертки». Вика уже понесло, и мы выпили на брудершафт.
– Знаешь, кто мой лучший друг? – голос у Вика потек.
– Скажи мне! Я хочу это услышать!
Подыгрывал я ему, или меня тоже понесло?
– Ты, Рю! Рюноскэ, черт побери! Не представляю свое существование без тебя!
– Взаимно!
А потом… мы решили повторить все по второму кругу, но теперь меняться напитками. Все, что в первый раз пил Вик теперь досталось мне.
Бурбон, джин, «Б-52»… и еще двойной виски с колой… и еще бренди!
Вечер тянулся долго. Я понимал, что мы только начали, и мне нужно набраться сил.
– Тебя не тошнит? – спросил я у него.
Вик схватился за грудь и выпрямил спину. Он произвел телом такое движение, будто у него отрыжка, но рта при этом не открыл.
– Вроде порядок, – ответил он.
Мы пили дальше.
Дым от кальянов сгущался над нами. И этот бар поплыл у меня перед глазами. Мужской смех растворялся, и я слышал только текучий голос своего лучшего друга.
– Каждый раз, когда я ее встречал в аэропорту, она делала вид, что не замечает меня. Знаешь, она будто показывала мне, что я ее недостоин, что я – червяк, а она… она просто птица. Птица, которая щелкает червяков, как семечки.
– Сорока?
– Да, точно! Как сорока! Ей тоже подавай все блестящее и дорогое! Но у меня ничего этого нет, понимаешь? У меня душа есть! Внутренний мир! И чувство юмора…
– Видимо, чихала она на твой внутренний мир.
– А мне как больно от этого, представляешь? С этими пилотами то и дело трахалась в салонах! А нормальный мужик с земли ее не устраивает! Много она хочет…
Я заказал еще двойной виски с колой.
– А кто их знает, женщин? Чего они вообще от нас хотят? – спросил у меня Вик.
Все, на что меня сейчас хватило, так это пожать плечами.
– Это все потому, что они сами не знают, чего хотят. Ну, придумают себе какую-нибудь фигню, а потом сами барахтаются в этом дерьме. А кто страдает? Мужчины страдают!
– Тонко!
Мы снова выпили. Что именно? Уже не помню…
– Как тогда можно найти того единственного человека, который поймет тебя? – продолжал дискуссию Вик. – Мужчине, что нужно? Чтобы его поняли – в первую очередь! А она даже не хотела меня понять…
– Проклятая стерва!
– Стерва!
Еще бренди…
– А ты что думаешь? – спросил у меня он.
– Не нужна тебе баба.
– Как это?
– Не нужна и все! Вик… ты – самодостаточный мужчина. А баба для самодостаточного мужчины сама найдется.
– Я без работы…
– Не-не-не!.. вот увидишь. Тот идиот, который тебя уволил, завтра же позвонит тебе и… знаешь чего?
– Чего?
– Будет тебя на коленях умолять вернуться! На коленях!
– Ты прав, Рю… Он поймет, какого сотрудника потерял. Без меня весь их аэропорт загадят. Да что там! Они разоряться к чертям собачьим!
Выпили еще чего-то…
– А тебя что мучает, мой дорогой Рюноскэ? – Вик подложил кулак под щеку и с интересом изучил мое лицо.
Я сделал глоток, осушив стакан полностью.
– Вот ты пробовал когда-нибудь писать?
– Сочинения в школе.
– Не-не, это все не то! Вот ты пробовал придумать что-нибудь свое собственное? Что-то, чего до тебя вообще никто не придумывал!
– Не-а, у меня голова для этого глупая…
– А я вот пробовал. Три раза! И знаешь чего?
– Чего?
Я отвел взгляд в сторону, но увидел лишь расплывчатую картинку.
– Мне это чертовски нравится! – ответил я. – Но это кандалы. Каторга. Понимаешь?
