Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти

– Да говорите, что все разъедутся, – уверенно посоветовал Люций. – В конце концов, это важно только для работы столовой, а с численностью нашей новой группы не такая уж погрешность произойти может, чтобы двум-трём студентам положенной порции еды не досталось.

– О нет, вот тут вы ошибаетесь! – горячо воскликнул тёмный эльф. – Меня, знаете ли, очень волнует, кем эти два-три студента оказаться могут. Поэтому как хотите, а немедленно всех наших первокурсников оббегите. Чтоб через час вы мне эту анкету заполненной принесли! Поняли меня? Я вас буду в холле главного корпуса ждать ровно в три!

– Профессор Аллиэр…

– Мне. Нужна. Анкета! – едва ли не по слогам рявкнул декан факультета Чёрной Магии, и Люций с огромным трудом выдержал взгляд рассерженного дроу.

– Хорошо, будут вам данные вовремя.

К смирению мэтра Ориона профессор Аллиэр привык, а потому нисколько не заподозрил его в коварстве. А Люций за возможность провести карнавальное время так, как ему хочется, нынче был готов на всё. У него имелись планы обустроить в этот отпуск свою личную жизнь и по этой причине, придя домой и сев за письменный стол, он буквально за пару минут взял да и заполнил требуемую анкету, просто проставив в ряд галочки. Правда, Люций знал, что этого мало. От кое‑кого (из-за кого он, собственно, так и проволынил с этой анкетой) ему требовалось избавиться наверняка.

Аналогичным образом себя чувствовал и Олаф фон Дали. Правда, помимо необходимости скрыть от Найтэ Аллиэра кое-что ему известное, ректора томило кое-что ещё. Глядя на сидящего перед ним Адьира Морриэнтэ, толстячок пытался прикрыть за словесным мёдом намерение как можно дольше никаких эльфийских принцев не видеть.

– Ох, какая долгая дорога вам предстоит, – произнёс он с такой интонацией, что от прозвучавшей грусти можно было утирать платочком слёзы. – Как прискорбно далеки от академии благословенные долины Лиадолла.

– Не так уж и далеки, есть места куда за девять дней никогда не доберёшься.

– Это по зимнему времени да на санях девять дней. Сейчас дороги легки, но во что они превратятся летом? Их так часто размывают дожди, порой экипажи сутками вынуждены ждать хорошей погоды.

– Господин фон Дали, – с лёгким раздражением в голосе начал отвечать принц Адьир, – экипаж, в котором я приехал, мне был нужен только для того, чтобы перевезти в академию не самые компактные вещи. Поэтому, если вас так беспокоит, что к летнему началу учёбы я могу опаздывать из-за дорожной хляби, то вряд ли это произойдёт. В будущем, я намерен проделывать путь верхом и большей частью напрямую через леса.

– Это очень смелое решение. Лишать себя всех удобств только ради того, чтобы на несколько коротких дней всё же свидеться с близкими, – Олаф фон Дали едва не всхлипнул, прежде чем заключил. – Я горжусь вашей стойкостью! Быть отрезанным от своего народа на целых двенадцать лет… Вы только вдумайтесь в эти слова. На целых двенадцать лет вы потеряете связь со всем, что так дорого вашему сердцу, – он ненадолго скорбно прикрыл веки. – Право слово, быть может, часть предметов вам начать изучать заочно, чтобы каникулярное время продлить?

– Нет, благодарю вас, – сдержанно ответил эльф.

– Ох, лер Морриэнтэ, вы всё же подумайте над моим предложением. Вы не представляете, как меня кусает совесть из-за вас. Я как представлю, что если вы выедете даже прямо сейчас, то всё равно сможете увидеть родных не раньше, чем в последний день карнавальной недели, мне аж дурно делается.

– Для эльфов эта неделя нисколько не праздничная, – сухо произнёс принц, но Олаф фон Дали из-за этих слов воскликнул ещё трагичнее:

– Какой ужас! Так вы становитесь вынуждены подстраиваться под человеческие обычаи, когда… скажите без утайки, как много эльфийских празднеств обойдёт вас стороной в следующем полугодии?

– Не так много, как человеческих, что мне за это же самое время предстоит впервые увидеть.

Ответы Адьира Морриэнтэ были такими, что большинство людей уже бы сдалось, но Олаф фон Дали порой был на редкость непреклонен. Ректор Первой Королевской желал во чтобы то ни стало отправить эльфийского принца куда-нибудь подальше из академии и настойчиво шёл к своей цели.

– Если бы только у всех наших слушателей было такое же стремление познавать магическую науку и традиции соседних народов, – открыто улыбнулся он. – Мне даже искренне жаль, что всего того, что вам хочется увидеть, Вирград предоставить никак не может. Ну какие у нас здесь празднества? Так, одно название. Вот то ли дело столица. Вам обязательно стоит посетить её и королевские приёмы.

– Благодарю за рекомендацию, когда-нибудь я ей последую.

– Да, но к чему вам терять время? Теория магии вам хорошо знакома, так что… ай, была не была! Даю вам своё дозволение сразу после каникул поехать в столицу. Посмотрите на всё про всё, а к нам сюда на экзамены приезжайте.

Ректор с воодушевлением уставился на своего собеседника. Его лицо передавало все те счастливые эмоции, что мог бы познать эльф среди столичного великолепия. Однако, взгляд Адьира Морриэнтэ не выразил даже тени задумчивости. Скорее, в нём появились холодность и решимость.

– Позволю себе заметить, – ледяным голосом произнёс принц Адьир, – ваше дозволение мало соотносится с понятием ответственности.

– Зато сколько в нём моего доброго расположения к вам.

– Да, его я тоже оценил. А теперь, так как все не относящиеся к моему делу темы мы обсудили, давайте перейдём к более насущному вопросу. Я пришёл осведомиться у вас, насколько вы способны организовать мой отъезд в ночное время. В целях сохранения инкогнито, я рассчитываю выехать из Вирграда через два дня ровно в полночь, и мне не хочется объясняться со стражей возле городских ворот.

«Вот и поговорили», – мысленно вздохнул вмиг погрустневший ректор.

***

Сперва Полю казалось, что он никогда не привыкнет входить без замирания сердца в комнату, предназначенную для отдыха преподавателей его факультета. Но время сыграло свою роль. Нисколько не думая о том, что его появление может кому-нибудь помешать, Поль открыл дверь и, подойдя к столику, на котором стоял графин, налил себе воды. Ему очень хотелось пить. Двоих преподавателей, что тоже находились в комнате и сидели в креслах друг напротив друг друга, он не поприветствовал, так как ранее уже здоровался с ними в коридорах академии.

– Мэтр Оллен, вы выглядите взбудораженным. Что-то произошло? – осведомился один из присутствующих – пожилой мужчина с аккуратной тёмной бородкой.

– Нет, просто я очень устал, – честно ответил Поль, прежде чем принялся делать глоток за глотком. Медленно, неторопливо. При этом он долго не мог понять, отчего преподаватели продолжают пристально смотреть на него. Ему даже на миг показалось, что что-либо случилось с его одеждой, не так быстро к нему пришло понимание, что дело далеко не в этом – он просто помешал некой приватной беседе. А преподаватели, посмотрев друг на друга, решили, что могут продолжить разговор в присутствии постороннего, и, естественно, по итогу Поль стал невольным слушателем весьма пикантного диалога.

– Так как вы думаете, стоит мне предупреждать мэтра Ориона? – осведомился достаточно молодой мужчина у более опытного коллеги.

– Погодите лучше, – постучав пальцами по подлокотнику, ответил второй преподаватель. – Вы, конечно, заслуживаете похвалы. Нечасто кураторы групп столь внимательны к своим студентам, но всё же в вас больше энтузиазма нежели опыта. Вы определённо торопитесь с выводами.

– Просто… Как вам сказать? Ну, я же вижу, что она принимает его знаки внимания.

На этом моменте Поль, казалось, превратился в один сплошной слух. Ему, конечно, было стыдно подслушивать, но разговор заинтриговал его. Причём настолько, что он по новой налил воду в стакан. Всё, на что Поля хватило, так это начать пялиться за окно. Ему хотелось создать видимость, что сказанное он пропускает мимо ушей.

– Принимать знаки внимания мужчин естественно для женщин, – покачал головой пожилой преподаватель. – Главное, раз дело касается наших студентов, чтобы всё ограничилось только платоническими отношениями.

– Я знаю это, поэтому и…

– Уважаемый, пока у вас нет уверенности, что эти двое вот-вот переступят черту, панику поднимать не следует. Пожалейте мэтра Ориона в конце-то концов. Он в предвкушении хорошего отпуска. Насколько я слышал, в его намерениях всё же устроить свою личную жизнь. Не портите ему настроение своими подозрениями, когда они не имеют под собой твёрдой почвы. Подождите. Вот если лер Грумберг и в новом семестре начнёт уделять внимание этой… как имя этой девушки?

– Катрина. Катрина Флетчер.

– Так вот, если лер Грумберг и в новом семестре продолжит попытки сближения с лер Флетчер, тогда уже и поговорите с мэтром Орионом в каком ключе вам лучше действовать. А пока размыслите, стоит ли вообще тревожиться? Студентки низкого происхождения нечасто рискуют возможностью стать магом. Любовь не стоит всех тех неприятных последствий, что их могут ждать.

– Увы, лер Флетчер способна пойти на риск. Видите ли, я уверен, что к леру Грумбергу её влечёт отнюдь не любовь, – приглушая голос, признался молодой куратор.

– Она такая меркантильная особа? – уточнил пожилой преподаватель.

– Так-то нет, но в настоящий момент ей действительно нужны деньги. Понимаете, её отец в прошлом месяце умер, оставив завещание, согласно которому всё имущество перешло к его сыну от первого брака. Из-за этого лер Флетчер сильно переживает за свою сестру Ирму и не зря. Положение её сестры действительно бедственное, девушку выставили вон из родительского дома.

– А вот это взаправду нехорошо, – нахмурился пожилой преподаватель. – Надеюсь, вы смогли пристроить лер Флетчер на какую-нибудь каникулярную трудовую отработку? Ей стоит остаться в академии, а не погружаться в проблемы сестры. Она должна думать об успешной учёбе и своём будущем.

– Увы, её сестра сама приехала в Вирград. Ограничить этих девушек в общении теперь невозможно.

Поль понял, что больше не может стоять у окна с опустевшим стаканом в руках. Более того, интерес свой он удовлетворил. Происходящее стало ему понятно в полной мере. В бытность Поля студентом подобное тоже бывало. Не всех аристократов прельщали распутные девицы Вирграда, а в особенности постыдные болезни, которые те могли им передать. Однако, мужская природа требовала своего, и поэтому некоторые студенты предпочитали обзаводиться постоянной тайной любовницей. И, конечно, наиболее удобны в этом отношении были студентки низкого сословия. Таким девушкам опасно было пятнать свою честь нелестными слухами, а потому они сами стремились сохранять тайну близости с кем‑то. Щедрые подарки с лихвой окупали их молчание.

«В этом мире мало чего меняется», – с грустью подумал Поль и ещё тоскливее ему стало от того, что конкретно в его жизни перемены взяли и произошли. Всех его студентов ждали весёлые каникулы. Ему, как преподавателю, предназначался отпуск. Вот только никто не встретил бы Поля в его родном доме. Никто не улыбнулся бы ему, никто бы его не поцеловал. Его дом был пуст. Лишь старый отец ждал возвращения сына, но встречаться с ним взглядом? Полю было жутко представлять эту встречу. Думать о том, как он одинок нынче, тоже было невыносимо, а потому Поль вновь ощутил чёрную дыру вместо сердца. Из-за этого он резким движением отставил стакан и поспешил выйти из комнаты для отдыха. Ему захотелось побыть одному. Быть может, даже выйти на улицу и постоять немного, любуясь природой. За окнами снег падал не переставая, и Полю так и виделось, что, стоит ему выйти на улицу, как белые хлопья покроют его полностью с ног до головы. Ему виделось, что снег превратит его в некую ледяную и бесчувственную статую.

– Эм-м, мэтр Оллен? – вдруг окликнул Поля кто-то.

Нехотя Поль посмотрел на мужчину, закутанного в учительскую мантию чёрного цвета. Светло-льняные волосы и мягкий взгляд этого человека были ему знакомы. Сложно не знать в академии кого-то хотя мельком. Другое дело, что Поль никак не ожидал увидеть сотрудника факультета Чёрной Магии в корпусе магии белой.

– Неожиданно встретить вас здесь, мэтр Орион, – честно сказал Поль, вежливо склоняя голову.

– Что есть, то есть, – улыбнулся старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий. – Но, видите ли, я здесь по делу. К вам по делу.

– Да? Вы ко мне?

– Да. Мне сообщили, что вы в этот отпуск никуда не намерены уезжать.

– Верно. Я сам вызвался остаться на дежурной смене, – не стал скрывать Поль.

– В таком случае, я не зря искал вас. Видите ли, эм-м, мне нужна помощь с тремя моими студентами. Сразу после экзаменов они соберутся в одной из аудиторий главного корпуса, чтобы подготовить для нашего факультета учебные бланки на будущий семестр, и было бы хорошо, чтобы кто-то время от времени проверял как у них идут дела.

– А разве мистер Брук не занимается закупкой бланков? – неподдельно удивился Поль. – Зачем вы наняли студентов, когда есть типография?

– Всё с разрешения господина фон Дали, – сказал, как отрезал, мэтр Орион. Во всяком случае, Полю вмиг стало понятно, что в его советах никто не нуждается, а потому он начал вести разговор в другом направлении.

– Ну, раз это согласовано с господином фон Дали, то мне несложно будет время от времени заходить в аудиторию. Какой у неё номер и со скольки до скольки студенты будут в ней находиться?

– О, это та аудитория, в которой вы обычно проводите свои занятия. Четыреста восьмая. И студенты… они, знаете ли, не будут оттуда выходить. Они поживут там.

– Как это поживут? – вновь неподдельно удивился Поль. – Что вы хотите этим сказать?

– Всё с разрешения господина фон Дали, – широко улыбнулся мэтр Орион и, едва Поль открыл было рот, тут же поспешно добавил. – Ну, собственно, я вам всё сообщил, так что хорошего вам дежурства, коллега. А сейчас мне пора. Меня заждался мой экипаж. Отпуск ждёт!

– Погодите! – воскликнул опешивший Поль. – А кто эти студенты? Вы даже не назвали их имена.

– Сэм Догман, Саймон Сильвер и… ну, эту особу вы прекрасно знаете. Лер Свон.

– Как лер Свон? – с возмущением сказал Поль, но Люций Орион сделал вид, будто ничего не слышит. Старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий быстро поклонился и не менее поспешно скрылся за углом коридора.

***

Будучи довольным тем, как он поквитался с Тварью, Антуан куда как легче пережил оставшиеся экзамены. Правда, при этом его порой терзало острое беспокойство. Он не был до конца уверен, что Тварь промолчит, уж ей-то могло хватить наглости выдвинуть против него обвинения. Но благоразумие взяло в ней вверх. Эта женщина знала, что академия её единственный шанс достичь чего-то дельного в жизни, и наивно верила, что этим шансом воспользуется.

«Ха, вот идиотка», – мысленно хмыкнул Антуан, прежде чем в очередной раз с презрением посмотрел на сидящую поодаль от него Милу Свон. Он наконец-то чувствовал своё превосходство над ней.

– Антуан, ты сегодня с нами? – между тем шёпотом спросил Филипп Оуэн, имея в виду предстоящую игру в карты.

– Да. Я достаточно уделил времени Катрине, чтобы она поняла, чего я от неё хочу. Пусть теперь сама решает. Побыть одной, чтобы размыслить столь многого она лишена без моего общества и кошелька, будет для неё полезно.

– Ты поступаешь правильно, – с улыбкой поддержал Антуана друг и замолчал. Всё же они сидели не так далеко от преподавателя.

У их курса была совместная консультация перед последним экзаменом, но Антуан отчаянно скучал. Материал был ему хорошо знаком. Из всех развлечений он мог разве что свысока смотреть на Тварь, но она всё время делала вид, будто нисколько не замечает его уничижительного взгляда. И да, в целом это было правильно. Месть дала Антуану возможность успокоиться. Он полгода был сосредоточен на одной единственной мысли отомстить и теперь ему полегчало. А уж то, что у него досрочно приняли все экзамены. М‑м-м…

– Конечно, я вам даже заочно поставлю отлично, – сказал последний из преподавателей во время разговора на тет-а-тет. – Вы прекрасно отвечали на этой консультации и в целом за семестр показали отличные знания. В вас я уверен и потому могу освободить вас от обязанности сдавать экзамен вместе со всеми.

Получив запись в студенческую книжку, Антуан Грумберг навестил мэтра Ориона. Мэтр не имел возражений на его досрочный отъезд, и профессор Найтэ Аллиэр не выразил своего несогласия тоже. А потому рано поутру двадцать шестого декабря молодой лорд Грумберг отправился в тягостное путешествие по просторам Верлонии. Однако, тягостным оно казалось только ему. Ни один простолюдин не посчитал бы дорогу в роскошной карете, поставленной по зимнему времени на полозья, чем‑то удручающим. Да и остановки в лучших комнатах лучших постоялых дворов вряд ли можно было счесть трагедией. Но Антуан желал как можно скорее оказаться в родовом поместье, а дорога до него была длительной – именно это его тяготило.

– Давайте быстрее!

– Так ведь лошади устали, – позволил себе промямлить усатый кучер.

– Значит, найдите других. Замените их на любых, главное свежих!

Кучер недовольно покосился назад себя, потом глянул на морды своих любимых жеребцов. То были породистые кони. Менять их на каких-то чужих ему не хотелось. Но желание оказаться в родных краях подгоняло Антуана, а потому к исходу пятых суток пути он всё же оказался дома.

Родовое имение Грумбергов располагалось не так далеко от столицы, до него оттуда было немногим меньше дневного перегона, и благодаря этому обстоятельству отец Антуана – Герман Грумберг, граф Мейнецкий, частенько появлялся в этом доме. Он мог себе позволить столь малозатратные по времени путешествия, и поэтому слухи об их семействе не расползались. Дело в том, что Герман Грумберг давно утратил интерес к жене, леди Каролине, и, хотя их отношения оставались дружескими, держаться супруги предпочитали по раздельности. Леди Каролина появлялась в столице только время от времени, предпочитая суете города спокойную жизнь в имении. Заодно, так она дозволяла мужу жить на своё усмотрение и щадила свои нервы появлением у него то одной, то другой любовницы.

Антуан был уже достаточно взрослым, чтобы понимать происходящее между его родителями в полной мере, его первое острое недовольство из-за этого обстоятельства давно прошло, а потому он всего лишь удивился, что к моменту его приезда отец оказался дома.

Встреча родных людей прошла трогательно и тепло. Улыбка не могла сойти с лица Антуана. Он был искренне счастлив, и потому с лёгкостью отвечал на расспросы о том, как ему живётся в академии… до тех пор, пока речь не зашла о лице конкретном.

– Мне довелось узнать, что в этот год к вам на факультет какая-то особенная студентка поступила, – испытывающе глядя на сына, сказал Герман Грумберг. – Я бы хотел услышать о ней подробности.

– О ней лучше вообще ничего не слышать, – резко помрачнел Антуан, – это сущая дикарка.

– Да-да, об этом я тоже осведомлён. Академия, конечно, обособленный мир, но до королевского двора слухи даже оттуда доносятся.

Отец так выразительно посмотрел на него, что Антуан вмиг понял, что конкретно в этой студентке заинтересовало графа Мейнецкого. Так Герман Грумберг хотел выяснить насколько правдивы слухи касательно его сына. И молодой лорд, за время пути порядком обдумавший произошедший между ним и Тварью конфликт, да ещё отомстивший за него, поступил благоразумно.

– Я научил её держать свой грязный рот касательно меня закрытым.

Граф Мейнецкий кивнул. По его виду можно было сделать вывод, что он действительно доволен ответом.

– Что же, это очень хорошо. Я рад, что это не ты был отчислен за неподобающее поведение по отношению к однокурснице. Запомни, дрязги всего лишь дрязги. Пусть ими занимаются недалёкие юнцы. Твоя задача дойти до конца обучения и получить диплом мага.

– Да, я понимаю это. Поверьте, отец, я не допущу роковых ошибок.

– Искренне рассчитываю на твоё благоразумие, так как подобное может привести к разрыву твоей будущей помолвки.

– И раз уж речь зашла об этом, – с восторгом вмешалась в разговор леди Каролина, – то поделюсь маленьким секретом. Твоя будущая невеста, Антуан, прибывает ко двору Его величества вместе со свитой своей двоюродной сестры – нашей будущей королевы. Ах, полагаю, тебе это очень приятно слышать!

Леди Каролина улыбалась так, будто действительно верила, что её сын от новости будет на седьмом небе от счастья. Однако, Антуан не посчитал нужным соблюсти даже тень приличия.

– То есть на предстоящих карнавальных увеселениях вы предрекаете мне вместо всех, свойственных моему возрасту забав, предпочесть игры с шестилетней девочкой?

– Эта шестилетняя девочка – особа королевской крови, – грозно хмуря брови, строгим голосом напомнил Герман Грумберг. – И для тебя самого будет лучше, если она начнёт воспринимать тебя дружески. Заполучить симпатию ребёнка в разы проще нежели взрослой и избалованной вниманием девушки. Это первый шаг к будущему крепкому союзу.

– В конце концов, Антуан, – добавила леди Каролина, – ваша помолвка состоится только когда ей исполнится десять. Раньше восемнадцати брак тоже не будет заключён, так как ты ещё будешь учиться. А к этому времени сей желторотый птенчик превратится в такую птичку, что за ней начнёт охоту весь королевский двор. Ты же не хочешь, чтобы по причине отсутствия даже самой скромной симпатии она взяла и строптиво ответила тебе нет.

– Я вообще считаю, что за строптивость женщин нужно наказывать, – угрюмо буркнул Антуан. Настроение у него резко испортилось настолько, что не отпускающей его лёгкой эротической фантазии, что это он сам на заснеженной улочке Вирграда наматывает на кулак волосы обнажённой Твари и это он сам стискивает до боли её маленькую грудь и тем заставляет её стонать, вдруг пришла другая – гадкая и неприятная. На миг ему представилось, что им вот‑вот начнёт помыкать шестилетняя дурочка.

«Надеюсь, они не думают, что я начну играть с ней в куклы!» – неистово злила его мысль.