Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

1

По экранам локаторов металось гравитационное эхо чудовищной силы. Впечатление было такое, что вокруг "Лиловой Звезды" черт знает кто бессмысленно и бессистемно палит в божий свет как в копеечку изо всех мыслимых оружейных систем.

– Во что это мы влипли? – нервно выкрикнул Фетмен в спину пилота, однако у человека, занимавшего пилотское кресло, даже спина выражала полную и совершенную растерянность.

Шип трясло и швыряло так, будто он умудрился затесаться в самую середину свары между парой весьма нехилых эскадр. Ни одно силовое поле вокруг судна не было постоянным, даже гравитационное при всей своей инерционности скакало и дергалось как припадочное. Поля сталкивались друг с другом, предсказать результаты их взаимодействия не смог бы, наверное, сам господь бог. То тут, то там возникали энергетические всплески, от встречи с которыми не поздоровилось бы и дредноуту. Показания на экранах инфоров сменяли друг друга со скоростью, начисто исключавшей их фиксацию нормальным человеческим мозгом, не говоря уж об осмыслении. Компьютер соглашался работать только на степени загрубения показаний, при которой от его работы уже не было никакого проку, так что с управлением кораблем не справились бы, кажется, даже лучшие пространщики Корпуса. В пилотском же кресле находился командор-санатор, который и был, прежде всего, санатором, и лишь "во-вторых" командором.

Прямо по курсу корабля возник чудовищный гравитационный пузырь. На счастье, он схлопнулся раньше, чем "Лиловая Звезда" вляпалась в сферу его притяжения, но и вторичные гармоники взрыва шарахнули по кораблю с устрашающей силой. Антиграв шипа изнемогал от напряжения, и все равно треск шпангоутов корпуса просто заглушил все прочие звуки в рубке – так бывает, когда корабль в горячке боя на полной скорости напарывается на серию гравитационных линз, выпущенных по нему в упор из скорострельной гравипушки. Экраны инфоров "Звезды" на мгновение вообще ослепли, а компьютер завизжал, будто крыса в нежных объятиях скрыпла. По корпусу корабля прокатилась серия чудовищных ударов, как будто некий титан прошелся кувалдой по всем составляющим его трансблокам от носовой рубки до кормовых дюз, причем самый страшный удар пришелся как раз на сегмент рубки. Все вокруг ходило ходуном. Сверху сыпалась какая-то труха и мусор – это на космическом-то корабле санации! – и, вдобавок ко всему, окончательно вырубилось освещение. Эни невольно взвизгнула, но оба ее гвардейца и в этот раз вполне, так сказать, соответствовали. Они немедленно придвинулись к ней вплотную, и каждый со своей стороны успокаивающе положил ей руку на плечо.

Никто еще не сумел оправиться от ужаса, как лейтенант-биопша, на мгновенье исчезнув, все с той же своей стремительной грацией элефанта уже ворвалась обратно в рубку, волоча за шиворот заключенную. В мгновение ока биопша вышвырнула из пилотского кресла бедолагу командор-санатора, плюхнула на его место оконтакторенную сучку и, наложивши ей на затылок свою огромную лапищу, без лишних слов пихнула лицом в экран. И снова, уже в который раз, Фетмен мысленно, причем не без счастливого злорадства, благодарил своих заклятых друзей – сексуально озабоченного придурка Старкоффа и ехидного пакостника Ховрина, только из-за подначек которых ему и пришла в голову мысль назло сделать лейтенант-биопшу вообще начальником своей личной охраны. Ну, где теперь эти половые гиганты, и где он, Дик Фетмен?

Собственно, только благодаря своей новой начальнице охраны Фетмен и сумел избежать судьбы, со всей очевидностью выпавшей, как он полагал, на долю коллег. Останки головорезов Компаний валялись в окрестностях Долины Предков под обломками собственных боевых машин, с них и взятки гладки. Отвечать перед Гнездом за все художества предстояло теперь именно азерскому Совету вкупе с азерской же Экономической Комиссией. Исключение мог составить, разве что, старый лис Бюллер. Хитрый пройдоха так ни разу и не появился на заседаниях после объявления Эни Боди своих полномочий, сказался больным и всячески демонстрировал свою непричастность к "художествам резвливых реформантов".

В неразберихе и панике разгрома, когда все летело кувырком, каждый спасался, как мог. Проклятая интриганка, оказавшаяся – кто бы мог подумать?! – эмиссаром Объединенных Кампаний, перепугалась до одури и принялась рубить концы. Лишь осторожность, хладнокровие и находчивость лейтенант-биопши сумели дать Верховному Санатору шанс на спасение. Да, это были страшные часы. Тем более что эскадра гроссадмирала Хилтибранта отнюдь не спешила на помощь агонизирующему режиму, а все конвертопланы Объединенных Компаний смылись из системы Сола еще до начала военных действий. И ни одна живая душа на свете не смогла бы заранее предсказать, да что там предсказать, и догадку-то правдоподобную высказать, что предпримут дальше этот психопат Рекс и его ненормальная тетушка?

Решение "приватизировать" лучшего офицера санации города, пусть и бабу, оказалось для Фетмена воистину счастливым. Лейтенант-биопша ударными темпами и в кратчайшие сроки перешерстила и реорганизовала его охрану, сформировав при нем нечто вроде личного спецназа. Костяк этого спецназа составили биопы – ветераны, готовые зубами рвать горло любому, на кого укажет хозяин, лишь бы не лишиться спасительных уколов. Правда, лейтенант-биопша позволяла себе переизбыток инициативы, однако, справедливости ради, Фетмен должен был признать, что до сих пор инициатива эта шла ему только на пользу.

Когда армада гвардейцев Компаний начала выдвигаться к Гнезду, Ольгерд пригласил Координаторов и членов Экономической Комиссии в полном составе, как он выразился, "на глоточек шампанского, настоящего, земного"… сноб. Вот тут-то лейтенант-биопша, заступив Фетмену дорогу, с непреклонным и одновременно почтительным видом – умеют же люди! – объявила, что господина Верховного санатора сверхсрочно, чрезвычайно секретно и, главное, немедленно ждут в космопорте, куда только что прибыл за ним челнок с шипа "Лиловая Звезда". Оная "Звезда", как объяснила окружающим лейтенант-биопша, к болтавшейся поблизости эскадре сэра гроссадмирала отношения никакого не имела, а принадлежала она имперской санации, по делам которой сюда и прибыла.

Общество, с редкостным единодушием сделало большие глаза и с веселым гомоном удалилось праздновать грядущую победу. А на немой вопрос Фетмена, лейтенантша отвечала с невозмутимостью, что ему надлежит лично принять у имперских санаторов и водворить обратно в санационные учреждения Азеры ими, имперскими санаторами отловленную и доставленную "Лиловой Звездой" знаменитую беглянку – хакершу Ану Стеклофф.

Фетмен, никогда не отличавшийся особой быстротой реакции, а напротив того, бывший, если уж откровенно, скорее, тугодумом, просто опешил.

Прославленная хакерша, которая некогда умудрилась взломать защиту банковских счетов самой Старой Дамы и украсть сумму, от количества нулей в которой у всех в Совете дух перехватило, удрала из камеры смертников самого охраняемого санатория Азеры вместе с "Черным бароном". И барон Айно, ближайший советник Старой Дамы, не только шкуры с нее потом не содрал за финансовые художества, но отпустил на все четыре стороны… в благодарность за помощь? Ну, да, наверное. Они там, в Гнезде, свихнулись на почве благородственной порядочности. Для нормальных людей всякие там "порядочность", и все такое, есть вопрос имиджа, к реальной жизни отношения не имеющий. Но эти же не нормальные, а совсем наоборот.

Что касается хакерши, с нею, по словам биопши, история вышла, темней некуда. Эта самая сволочная Стеклофф была случайно обнаружена на битком набитом скрыплами неуправляемом корабле, где оказалась единственным уцелевшим человеком. Откуда на корабле взялись скрыплы, вопрос, конечно же, праздный. Ясное дело, с Рибартона. А вот как корабль попал на Рибартон и зачем, и не был ли он причастен к появлению скрыплов на Азере – вопрос очень даже интересный и важный. Как бы ни пришлось взгляды на это дело пересматривать. А в Совете еще грешили на Старую Даму, будто без нее тебе подлянку кинуть некому. Конкурентов, что ли, нет?

Со спасением стервочке и повезло, и не повезло одновременно. Повезло, поскольку она вообще была спасена. Не повезло же потому, что спасателем оказался шип санации. Была там, на самом деле, и еще одна непонятка. С какой стати шип проделал огромный путь и затратил прорву энергии, чтобы доставить беглянку на Азеру? Так ли уж было важно, чтобы она сидела непременно в том месте, откуда сбежала? Воистину, неисповедимы пути имперской санации, но ему, Фетмену, подарок получался отменный.

Естественно, водворение обратно в камеру мерзавки, совершившей единственный за всю новейшую историю успешный побег из санатория, к тому же, еще и ему, Дику Фетмену, подчиненного, было делом важным, но проделать это водворение можно было и без него… а вот попробовать такую запредельную редкость, как земное игристое вино, второй раз в жизни Фетмену случай представится вряд ли. Однако на его суровый выговор биопша, все с той же невозмутимостью и нисколько не смутившись, отвечала в том смысле, что не стоит "светиться" среди организаторов наезда на Гнездо, особенно в такой момент. Ибо чревато. А на слова, что Рекс, мол, обречен, с не меньшей невозмутимостью возразила, что когда запускали по Гнезду ракеты, уверенность была не меньшая.

– Я с господином Азерски имела дело лично, – сказала она, не без смущения пожав плечами и, вроде бы, даже оправдываясь. – Дважды. И знаю, на что способен этот тип… то есть… кхм-кхм, господин комт. И еще обратите внимание, сэр. Любопытный факт. Ни один старший кадровый офицер санации на пирушку не явился, хотя насчет выпить на халяву все они отнюдь не дураки.

К счастью для себя, Фетмену хватило ума прислушаться к ее словам. Так что известие о разгроме армады застало его на борту "Лиловой Звезды" за подписанием бесчисленных передаточных документов, каковое подписание проходило под аккомпанемент издевательских комментариев капитана шипа, сэра командор-санатора третьего ранга Юргена Макрослипа.

Известие это просто парализовало и ум, и волю господина Верховного Санатора. Мозг просто отказался его воспринять. Фетмен повел себя так, будто не то чтобы не поверил, а, говоря суконным языком деловых бумаг, "вовремя не придал оному прискорбному известию должного значения". Он продолжал мучительно подыскивать и визгливо высказывать достойные ответы на язвительные инсинуации командор-санатора. Сэр командор-санатор, уютно развалившись в кресле пилота, изволил комментировать происходящие события – поначалу даже и со вкусом – в пространных рассуждениях о "деловых качествах уважаемых сотрудников уважаемого сэра, находящегося во главе уважаемой местной санации… точнее, о полном оных деловых качеств отсутствии… в чем мы тут лишний раз и убеждаемся, наблюдая за дальнейшим развиванием, так сказать, развития событий".

Впрочем, чем яснее становились масштабы разгрома, тем больше из-под маски язвительной невозмутимости сэра Макрослипа стала проступать некая обеспокоенность и даже нервозность, перешедшая потихоньку в легкую панику, когда он вдруг обнаружил, что его высокий азерский гость совсем не горит желанием мчаться вниз и наводить порядок, а напротив того, явно вознамерился застрять на "Лиловой Звезде" всерьез и надолго. Господин командор-санатор уже просто глаз не отрывал от экранов инфоров, а показывали эти экраны у него почему-то преимущественно район космодрома и Северной шахты. Конечно, районы эти примыкали к Долине Предков, где и разыгрались основные события, но, согласитесь, что логичнее было бы все же показывать саму Долину. Сэр командор-санатор терял самообладание прямо на глазах и выпихивал азерцев уже, как говорят райане, "не мытьем, так катанием". И было это тем более странно, что "Лиловая звезда" до сих пор пребывала в режиме трансформера, причем именно в той его фазе, что соответствовала приему автоматических грузовых модулей.

В самом Городе, судя по эфиру, творилось, между тем, черт знает что. Вся эта шваль, все человеческие отбросы Старых Миров, которыми Совет, вопреки сопротивлению Старой Дамы, заселил верхние уровни Города, высыпали из своих ячеек и принялись громить и грабить деловые, торговые и административные кварталы.

Но это бы еще полбеды. Спуститься ниже седьмого уровня банды все равно не могли. Уровень санации при необходимости мгновенно превращался в настоящую крепость, надежно отсекая взбунтовавшееся быдло от" чистых" кварталов. Но вот если Рекс захочет воспользоваться мятежом, чтобы окончательно взять Город к ногтю, вот тогда уж точно – тушите свет! А как у него такому соблазну не появиться, если с ним самим хотели разделаться именно подобным образом – "косили" под народный мятеж?

Как только выяснилось, что переговоры от имени Гнезда ведет не Рекс, а Старая Дама вместе с какой-то никому не известной, но невероятно энергичной особой женского пола (любовница Рекса?) и таракану стало ясно – переговоры эти есть пустяки, одна видимость, проволочка и затягивание времени. Город обречен. Рекс, понятное дело, наверняка был на пути в него для подготовки вторжения, а то уже и внутри. Экраны за спиной сэра командор-санатора рябило от судов, прущих со стороны Райны к Азере. Надо полагать, это барон Айно во главе выпестованных им для Старой Дамы собственных головорезов спешил, боясь опоздать к "праздничку" – победителям, ясное дело, предстояло славно порезвиться в Городе среди побежденных.

Фетмену ни за что не удалось бы ориентироваться во всем этом хаосе и неразберихе, если бы не краткие, но толковые резюме по перехвату эфира, которыми весьма надежно снабжала его лейтенант-биопша. Сэр Юрген попытался было помешать ей прослушивать эфир на азерских частотах под смешным предлогом – он, видите ли, ожидает срочного вызова с поверхности. Биопша даже слушать его не стала. Просто переключила все приемники на нужные ей частоты, и отправила корабельную радистку в ближайший угол прической вперед, когда та попыталась, так сказать, "воспрепятствовать".

Строго говоря, раз уж эта лоханка "Лиловая звезда" болталась на орбите вокруг Азеры, время, чтобы организовать эвакуацию Совета, наверное, еще было. Можно было даже попытаться перевести за границу хотя бы часть капиталов. Однако, похоже, что эта самая Эни Боди не оставила никому из бывших соратников, друзей и любовников ни единого шанса.

Баба от страха совершенно слетела с катушек. Бедолага Ольгерд, обвиненный во всех смертных грехах, был прихлопнут как муха, о чем и возвестили телекомуникаторы планеты. Связаться с коллегами – даже с энергичным до неприличия живчиком Ховриным – никак не удавалось. Как пить дать, все они тоже были ею уже прищучены. "Делать ноги" следовало без промедления и именно на "Лиловой Звезде", других шансов сохранить жизнь просто не просматривалось.

Впрочем, догадливые люди во властных структурах Азеры все-таки были. В квадранте причального створа центрального сегмента "Лиловой звезды" объявился вдруг посторонний флаттер-челнок и, сбивая с мысли и не давая сосредоточиться, истерически визжал СОС и требовал-просил-умолял разрешения на немедленную стыковку. Видать, еще кто-то – уж не Бюллер ли хитрозадый? – вовремя догадался рвать когти из обреченного Города. Рушилась не просто привычная и уютная жизнь. По всем швам трещал и разваливался, казалось бы, незыблемый, несокрушимый и вечный миропорядок… а поведение этого самого чертова командор-санатора не поддавалось никакому разумному объяснению. Сэр Макрослип не только не давал челноку разрешения на стыковку, он вел себя так, будто пределом его мечтаний было выпроводить с шипа представителей местной власти вкупе с подсанационной воровкой как можно скорее, а что с ними будет дальше – хоть трава не расти. На экранах инфоров перед сэром капитан-командором от Ошбы до Северной шахты пылала поверхность планеты. Все наземные сооружения Северной шахты, примыкающие к Пульсарке, превратились в пылающие развалины. Горело и плавилось все – даже сталь, даже бетон. Горящие потоки расплавленных камней, металла и вообще черт знает чего, с завораживающей неотвратимостью вулканической лавы медленно вползали в Пульсарку, вздымая в небо кошмарную смесь черного дыма и молочно белого пара. Почему корабль торчит на азеростационарной орбите, и что он там выглядывает, этот извращенец от санации? А сэр Макрослип, между тем, взглядом не удостаивая своего визави, дергался, скалился, кривился и, похоже, даже не без испуга, во всяком случае, без прежнего наглого удовольствия, твердил:

– Будьте добры, уважаемый сэр Координатор, забирайте вашу беглянку и извольте покинуть вверенный мне шип.

Фетмен, в свою очередь, дергаясь и трясясь, открывал и закрывал рот будто рыба, выдернутая из воды. Ситуацию следовало немедленно брать под контроль. Нужно было отдавать какие-то приказы, как-то распоряжаться, командовать, но голова была совершенно пуста, и от ужаса хотелось орать в полный голос. Он беспомощно посмотрел на биопшу, и, перехватив этот взгляд, лейтенант-биопша снова сгребла ситуацию в свои могучие биопьи лапищи.

– Чего ждет многоуважаемый сэр? – язвительно спросила она командор-санатора. – Быть может, он изволит, наконец, стартовать?

Сэр Макрослип согласно покивал головой, бездарно пытаясь натянуть на растерянную физиономию достоинство и приличествующую старому космическому волку ироничную невозмутимость.

– Конечно-конечно. Я жду лишь, чтобы Ваш премногоуважаемый шеф убрался с моего корабля… вместе с Вами, милочка, и прочей всяческой подсанационной швалью.

Так что новая начальница охраны спасла Фетмену свободу, а может и жизнь, когда, негромко отдав команду своим парням, сунула под нос командор-санатору игломет и сказала: "Пинка для ускорения ты дождешься. Стартуй, парень. Азерский не любит санаторов, а я наглецов, при любом раскладе ты в проигрыше". Молодец, баба… хотя, какая биопша баба? Что касается прочих соратничков по Совету и Комиссии, то – секунды не усомнившись, полагал Фетмен – каждый за себя, милостивые государи, каждый за себя, и никто за других… в том смысле, что нахрен они тебе сдались, жизнью за них рисковать?

Лейтенантшин спецназ был подстать своей начальнице. Шип был взят под контроль в мгновенье ока, команда даже охнуть не успела.

– Ах, ты, сволочь! Пиратство! Нападение на старшего по званию, да еще санатора! – завопил коммандор-санатор, окончательно и бесповоротно покончив со всеми своими потугами на достоинство и невозмутимость.

Лейтенант-биопше, в отличие от капитан-командора, изображать ничего не требовалось. Если на свете существовала богиня хладнокровия, то начальница охраны господина Фетмена была ее самым совершенным воплощением в, так сказать, "мире смертных".

– Старший по званию санатор здесь он, – невозмутимствовала она, показывая пальцем на Фетмена, – а себя ты вообще уже можешь смело считать рядовым надзирателем на урановых рудниках. Это ж надо такое учудить – на союзной планете антиимперский мятеж, а командор боевой единицы космофлота санации не только не оказывает помощи законным властям, он им даже убежище отказывается предоставить от бунтарей и черни. Он их бросает на… как это… на произвол. Кстати, если ты еще раз выскажешься в мой адрес неуставным, так сказать, образом, я тебя кровью умою!.. Я вообще этого идиота не пойму, – повернулась она Фетмену. – Нас он прямо-таки выпихивает с корабля, планетарный челнок с беглецами не принимает, что он о себе вообразил, этот кретин? Рядом идет бой, а корабль у него разложен в грузовую транс-форму, будто он с планеты гешефт какой-то желает поиметь. Не поймешь, то ли это шип санации, то ли какой-нибудь контрабандист и нелегал.

Сэр Макрослип окончательно потерял голову. Он вскочил, трясясь от ненависти, и заорал во все горло:

– Ты что такое себе позволяешь! Это что еще за инсинуации?! Официально предлагаю вам всем для вашего же блага немедленно покинуть конвертоплан. Вы препятствуете секретной операции имперской санации!

– Ну, ты, ошибка природы, – сказала лейтенант-биопша, глядя на сэра Юргена, пожалуй, даже жалостливо, – есть такой печатный текстик, называется "устав службы санации", ты про него когда-нибудь слышал? Чему только тебя в училище учили? Ты и в самом деле такой дурак, что не понимаешь, как все это будет выглядеть в глазах твоего же собственного начальства? Нашел время выдрючиваться. А может, ты вовсе и не выдрючиваешься? Может, мы тебе и в самом деле на чем-то жареном ненароком хвост защемили? Включай трансформер на сборку, парень, и стартуй, пока я тебя под арест не взяла и в одну камеру с нашей воровкой не засунула.

Лейтенант-биопша некоторое время рассматривала Макрослипа теперь уже с брезгливостью, будто червяка, неведомыми путями попавшего на ее начищенный биопий ботфорт, потом повернулась в Фетмену и сказала, ткнув пальцем через плечо в командор-санатора:

– Уважаемый сэр командор третьего ранга извинит некоторую экстравагантность нашего поведения. А не извинит, так и черт с ним, мы и без его извинений обойдемся.

Сэр Макрослип молча плюхнулся на сидение, отвернув в сторону красную до свекольности физиономию, да так и застыл в неподвижности своим собственным опространственным голографическим портретом. Командор-санатор полностью впал в прострацию, ни на что не реагировал и молчал. В голове его – следует отдать должное, довольно объемистом предмете – в панике метались, спотыкаясь друг о друга две сиротливые мыслишки, одна из которых выражалась вариациями на тему "завалил задание", а вторая – "что теперь со мной будет? "

Какой счастливой еще совсем недавно казалась ему идея не красться к Азере тайно, как прошлые разы. В конце концов, как ни старайся, а подойти к планете совершенно незаметно все равно не удается. Вон уже и слухи ползут о каких-то пиратах и контрабандистах, а рядом целый космофлот. Сцапают, доказывай тогда, что ты лишь выполнял приказ, извозчик ты, и о своем грузе даже представления не имеешь.

Очень уж соблазнительно показалось сэру Юргену подойти к Азере теперь вполне-себе легально, не таясь, под прикрытием передачи местной санации пойманной беглянки, Собственный план представлялся ему безупречным и изящным: передать беглянку, под шумок принять груз и отвалить к месту назначения. Да вот – на тебе! О грузопоезде – ни слуху, ни духу, на шею навязалась целая куча наглецов. Недаром говорит древняя мудрость, что инициатива наказуема. Отвечать перед начальством теперь придется по полной программе.

Между тем, под бдительным присмотром лейтенант-биопши были отданы все необходимые команды к старту и немедленно принят на свободный стыковочный узел челнок, оравший СОС… о чем, впрочем, ей тут же пришлось пожалеть, что не без злорадства отметил для себя сэр Юрген. Из челнока вывалилась невероятно красивая и столь же невероятно заносчивая особа женского пола, имевшая при себе двух вооруженных офицеров гвардии Компаний, тут же принялись выяснять отношения с людьми Фетмена. Каждая сторона очень хотела всыпать другой, что называется, "по первое число". Остановило кровопролитие только то, что у дамы с ее гвардейцами против спецназа лейтенант-биопши не было ни малейших шансов, а те, в свою очередь, не могли дотронуться до нее и мизинцем, поскольку она оказалась – с ума свихнуться! – полномочным эмиссаром Объединенных Компаний. Командор-санатор смотрел в сторону, в конфликт даже и не пытался вмешаться, что было с его стороны вполне благоразумно. Впрочем, между Санацией и Компаниями испокон веков трения, и в эту свару можно было не вязаться с чистой душой – начальство, в случае чего, в претензии не будет.

И уж совсем ниже травы и тише воды вел себя сэр Юрген спустя несколько часов, когда его со всей возможной бесцеремонностью вышвырнули из пилотского кресла, заменив на оконтакторенную воровку и хакершу. Положение шипа было критическим, как выпутываться из этого положения он представления не имел, а красавица биопша была в рубке, пожалуй, единственным человеком, не утратившим еще способности соображать.

2

– Ваши рассуждения, – презрительно усмехнулся Координатор, – типичны для гомо сапиенс, то есть устарели на целую геологическую эпоху. Смысл происшедшего вовсе не в том, что Империя проиграла схватку со Свободными мирами, оказавшись, как изящно выразился господин Заместитель Верховного санатора, совершенно к оной схватке не готовой. Ну-ка, объясните мне, в чем проявилась наша неготовность? Что именно мы должны были предвосхитить, что предпринять? Как, да и вообще к чему нам следовало подготовиться?.. Схватку проиграла не Империя, поскольку Империя ни с кем не воевала. Смысл происшедшего, сэры, совсем в другом. На Азере впервые гомо сапиенс вступил в прямое открытое противоборство с гомо супер, и человек оконтакторенный выиграл вчистую, что вполне естественно. Иначе и быть не могло.

Оба собеседника господина Координатора переглянулись.

– Простите, сэр, но это явная натяжка, однозначно, – сказал Зам. Главного Санатора, бездарно изобразив на своей толстощекой физиономии раздумчивое выражение. – На нашей стороне играет вполне достаточное количество оконтакторенных. Полагаю, их у нас на много порядков больше, чем у…