Большой одинокий король 4

В общем, я устроил им разнос. Нет, я не кричал и даже не ругал их. Просто усадил напротив и объяснил всё как есть, подробно и по порядку. Уже к середине разговора Ника стала белее своего халата, а Лани… Даже бровью не повела! Когда я закончил, она попросила слова и объяснила мне, что у меня свои жизненные представления, а у неё-де имеются свои! Что я волнуюсь за государство, а она за меня, а что при этом важнее, так это с какой стороны посмотреть.

Уела!.. Скажу честно – я был огорошен, как никогда в жизни, и крыть мне было нечем, ведь эти девчонки мне жизнь спасли. Вовремя вспомнив о том, что спорить с женщинами, это тоже, что решетом черпать воду, я свернул разговор и сказал им обеим несколько ласковых слов, после чего сдал Николетту Бальдерусу, а Лани оставил при себе.

К тому времени я уже ходил, опираясь на палку. Другая моя рука лежала при этом на плече девочки, которая старалась поддерживать меня при ходьбе. С таким же успехом можно было соломинкой поддержать каменную башню, но Лани ни за что не хотела отказаться от своей роли. Вот во время одной из таких прогулок и произошло событие, которое ещё раз повернуло наши судьбы.

...........................................................................................

Мы шли по королевскому саду, молчали и думали каждый о своём. Я размышлял над словами девочки. Для меня не было секретом, что маленькая зомби привязана ко мне, как и я к ней, но одно дело привязанность, а другое… Она меня что, любит? Если и так, то это не любовь женщины к мужчине – Лани ещё мала для таких чувств и будет мала для них, сколько не прожила бы на этом свете. Чудом было то, что зомби вообще испытывает любовь. Любовь это чувство живых, а зомби… Или я ошибаюсь? Но в чём? В любви или в Лани? Почему мне кажется, что она не совсем зомби? Или не такая зомби, как прочие?

Я сделал ещё пару стариковских шагов и вдруг почувствовал, что под моей левой рукой больше нет живой опоры. Я оглянулся.

Лани стояла, закрыв глаза, а на её плечах лежали две тонкие изящные руки, которые я узнал бы из множества других, ведь это их я всегда целовал с такой радостью. Сначала я увидел только руки, но в следующую секунду понял, в чём дело. За спиной девочки переливался зеркальный фантом в виде человеческой фигуры, и этот фантом не мог быть никем, кроме…

Королева скинула капюшон зеркального плаща-невидимки, и я увидел её лицо с глазами полными слёз.

– Прости! – сказала она, взглянув на меня так, словно была не августейшей особой, а набедокурившим ребёнком, полным раскаяния.

– За что? – спросил я, забыв удивиться тому, что мы не поприветствовали друг друга и разговариваем на «ты», словно снова стали подростками, которых взрослые свели, чтобы познакомить, прежде чем разлучить навсегда, посадив на два противоположных трона.

– За всё, – ответила королева неопределённо. – И за Лику тоже. Прости, но я вынуждена её забрать – так будет лучше!

За Лику? И тут до меня дошло – погибшую маленькую служанку звали – Ликолания. Это я назвал её – Лани, взяв вторую часть полного имени. Но королева, которой девочка тогда прислуживала, при жизни называла её – Лика, по первой части… Но, что значит – она вынуждена её забрать?

Я открыл рот, чтобы задать этот вопрос, а заодно не менее тысячи других, накопившихся у меня за последнее время, но вдруг глаза королевы округлились, и она резко выбросила руку вперёд, словно указывая на что-то за моей спиной! При этом с её пальцев сорвалась гибкая зелёная молния, свистнувшая у меня над ухом, как удар бича!

В ту же секунду позади меня раздался короткий вопль, и, обернувшись, я увидел человека, отчаянно боровшегося с «зелёным душителем». Возле его ног валялся кинжал, точно такой же, каким год назад убили Лани.

Я уже как-то рассказывал, что «зелёный душитель» очень эффективное и почти неотвратимое оружие демиургов. В меня кидали такую штуку. Единственный способ защиты от кровожадного растения, это разрубить его в полёте. Если оно захватило хотя бы один палец человека, то палец этот лучше отсечь, так-как сотни корешков-стрекал тут же впиваются в кожу и проникают сквозь плоть до самых костей. Отдирать от себя цепкие стебли уже бесполезно. Они тут же свяжут руки, а через несколько секунд так стянут всё тело, что не понадобится даже перехватывать горло, чтобы лишить человека дыхания. Впрочем, горло зелёный убийца тоже не забудет. Я выжил тогда только благодаря ловкости моих гвардейцев. Фехтование у них доведено до совершенства, и стороннему наблюдателю бывает, кажется, что мечи сами выпрыгивают из ножен им в руки.

Высокий мускулистый мужчина с удивительно красивыми, но злыми и даже в такой момент высокомерными чертами лица, уже хрипел, когда я подбежал к нему. Я не знал, как на самом деле выглядят высоконосы, но подумал, что возможно это один из них. Ладно, это я скоро выясню, а теперь…

Я снова повернулся к королеве, но не увидел ни её, ни Лани. Куда же они?.. Нет! Нет! Нет! Нет! На том месте, где они только что стояли, лежал развёрнутый лист бумаги с нарисованной на нём закрытой дверью. Да что же это такое?!

Я почувствовал, как под сводом моего черепа ударил колокол, и в то же время раскалённая лава хлынула из тайника души прямо в вены, грозя порвать их и заставив запылать всё тело! Огонь дестроеров!! Если его не унять, то сейчас всем будет очень плохо!!!

Звон мечей раздался совсем рядом. Кто-то яростно дрался в двух шагах от меня за линией кустов. Я пересёк аллею, раздвинул заросли и увидел следующее:

Капитан Бальдерус лихо рубился сразу с пятью наседающими на него противниками. За его спиной сжалась в комочек перепуганная Ника. Дело было плохо – капитан превосходный боец, но пять врагов сразу это для него много!

Что страшнее разъярённого Большого короля? Только разъярённый Большой король, у которого только что вырвали сердце!

От удара моей палки голова первого убийцы разлетелась, как гнилой арбуз. Второй попытался парировать мой выпад своим мечом, но это ему не помогло, потому что меч, встретившись с крепким дубовым посохом, разбился, как стеклянный, и удар моего импровизированного оружия обрушился на ключицу врага. Вторым ударом я перебил ему шею.

В это время третий мерзавец полоснул меня по рёбрам, но стёганый колет, с вшитыми стальными пластинами, сдержал этот выпад. В следующее мгновение я ударом кулака превратил его лицо в сплошное месиво, смахнув с него красоту вместе с жизнью.

Бальдерус, почувствовав мою подмогу, проткнул одного противника и схватился с последним, но после нескольких выпадов тот вдруг отбежал на десяток шагов, бросил меч, достал что-то из поясного кошеля, кинул в рот и раскусил раньше, чем мы успели ему помешать. Практически сразу у него изо рта пошла фиолетово-лиловая пена, он опрокинулся навзничь, и через мгновение всё было кончено. Мы с Бальдерусом переглянулись.

– Им нужен был не я, – сказал капитан, тяжело дыша. – Они напали на Нику!