Шагай!

Трава и мох глушили шаги, ветки почти не хрустели под ногами. Передвигаться получались практически бесшумно. Брент поднял руку и отодвинул в сторону лезущую в лицо лапу сосны, однако несколько иголок успели уколоть кожу на лбу. Брент поморщился. Потёр пальцем место укола.

Перед глазами открылся вид на туристическую тропу, с которой группа сошла вчера, чтобы разбить лагерь. Около тропы, прямо на ковре из мха сидела мисс Маршалл. В одной руке она держала травинку и водила ею по затянутому в чёрные лосины бедру. Во второй руке был мобильник. Девушка прижимала его к уху и тихо говорила.

Брент замер, не дойдя несколько футов.

– Мама, ничего страшного, – терпеливо проговорила Эмма.

Кажется, он стал невидимым свидетелем…

– Нет. В Дамбартоне у меня не было времени, чтобы купить термос… – короткая пауза. – И в Драймене тоже. Послушай, я неплохо обхожусь и без него. Не думай об этом.

Мисс Маршалл замолчала, слушая ответ, который неясным шумом долетал через плохо настроенный динамик. Подслушивать плохо, но очень интересно. Брент решил не уходить. Он привалился плечом к тонкому дубу и с интересом уставился в тёмный кудрявый затылок.

– Ничего интересного, – заговорила она. – Пока что на счету одна натёртая мозоль… Нет, не у меня, не паникуй.

Это мило. Мама Брента и Майрона тоже вечно паниковала, когда узнавала что-то о своих детях. Именно поэтому она до сих пор не в курсе, что младшенький стал безработным. Брент приказал Рону помалкивать и улыбаться, когда речь заходила о работе.

Эмма снова замолчала, вслушиваясь в голос в трубке. Мать девушки что-то быстро затараторила, наверняка пыталась выпытать какие-то подробности, как делают все матери.

– Ма-ам! – простонала мисс Маршалл. – Я ведь уже говорила. Какие мужчины? В группе одна женатая пара, еще одна неженатая, двое школьных выпускников и одна одинокая девушка. Насчёт того, последнего, я не знаю… – секундное молчание. – Нет. Кольца нет… Боже, мама, ну какое мне дело до его кольца? К тому же я говорила тебе, он слишком… – пауза, – …странный.

А это уже куда интереснее забытого термоса и вспоротой пятки Леа. Брент ухмыльнулся и почесал кончик носа. Итак, мать Эммы заочно нашла его достаточно интересным для своей дочери. Кажется, только вчера отгремел развод, потом таким же громким взрывом случилось увольнение, Брента отбросило на обочину жизни… А, оказывается, он еще нужен чьей-то незнакомой маме. Несмотря на всю плачевность своего положения.

– Послушай, мне пора. Я позвонила, только чтобы узнать, как твои дела, – сказала Эмма после очередного материнского монолога. – Нужно разбудить людей, нам пора подниматься на Коник Хилл… Нет, вчера мы не успели из-за мозоли…

Слишком неожиданно разговор стал сворачиваться. Брент оглянулся по сторонам. Куда можно отойти и не выдать себя? Хотя достаточно несколько раз кашлянуть и хрустнуть ветками, чтобы дать знать о «приближении» человека. Так он и сделал. Громко переступил с ноги на ногу, поднёс кулак ко рту и закашлялся. Эмма дёрнулась и обернулась. На мгновение веснушчатое лицо приняло удивлённое выражение.

– Пока, мама, – выпалила она. – Я позвоню вечером.

И она стремительно сбросила звонок.

– Доброе утро!

Очень стремительно.

– Доброе, – прохрипел Брент, глядя на зажатый в тонких пальцах мобильник и думая, что сказать. – Здесь есть сеть, да?

Глупый вопрос. Она же только что говорила по телефону, значит, сеть есть. Но тема показалась вполне безобидной.

– А-а, – Эмма растерянно посмотрела куда-то вдоль тропы. – Да, есть. Мы же рядом с населенкой.

Брент кивнул. Зачем-то.

– Круто. Нужно и мне проверить сообщения.

Он влез в карман толстовки, достал смартфон. Девушка внимательно следила за его движениями. Волнуется?

– Давно вы проснулись? – осторожно спросила она, когда экран приветственно моргнул.

Брент набрал ПИН-код и мотнул головой.

– Не-а.

Кажется, Эмму вполне устроил такой ответ.

– А как спалось? – она уперлась ладонями в колени и медленно поднялась со мха.

Шпион из неё неважный. Так плохо выведывают информацию только дети.

– Хреново, – пробормотал Брент.

Ему пришло несколько сообщений. Все от Майрона. Конечно, кто ещё ему мог писать, кроме Майрона?

«Твой кот не ест корм, который я купил. Чем ты его кормишь?»

«Как дела?»

«Ты должен мне диван».

«Я убью это животное раньше, чем ты вернёшься».

Брент тихо хмыкнул, глядя в экран.

– Что-то интересное? – прозвучал голос Эммы.

Почему она не сбегает? Ясно же, что Брент бесит её достаточно, чтобы не находиться с ним рядом дольше необходимого.

– Ничего особенно, – Брент оторвал взгляд от смартфона и наткнулся на настороженное выражение в зеленых глазах. Оказывается, она успела подойти достаточно близко. Несколько мгновений девушка молчала, вглядываясь в его лицо. Искала ответ на очень волнующий её вопрос…

– Ну ладно, – откашлялась мисс Маршалл. – Я… оставлю вас с телефоном… – она махнула рукой в сторону лагеря. – Пойду будить остальных.

– Ага, – коротко кивнул Брент.

Пусть не волнуется так сильно, ничего ужасного со своей маменькой она не успела обсудить. Эмма обошла его, стараясь не задеть плечом, а он начал бегло набирать ответ Майрону.

«Не трогай кота, он не виноват, что муд…» – пальцы замерли над экраном, Брент развернулся на пятках и посмотрел на удаляющуюся зеленую куртку. Нет, всё-таки ситуация слишком комичная, чтобы оставить её просто так.

– О, и… Эмма! – окликнул он. Девушка замерла и обернулась через плечо. – Можете передать своей маме, что я разведен, – пожал плечами Брент. – Ну так… на всякий случай… вдруг эта информация ей для чего-то пригодится. Для социального опроса, например.

Лицо мисс Маршалл порозовело. Она тихо пискнула: «О боже!» – и опрометью бросилась в сторону лагеря, хрустя ветками и продираясь через листву, как испуганное дикое животное. Глядя ей вслед, Брент тихо захихикал. Хотя и понимал, что будет гореть за это в аду.

Тучи последних дней уплыли на юг. Скупое шотландское солнце рассеяло мрак, и с вершины горы открылся потрясающий вид: леса пересекали «лоскутное одеяло» из разноцветных полей; кое-где виднелись крыши редких домов; огромный Лох-Ломонд, с многочисленными зелеными островками переливался в солнечных лучах… И бескрайнее-бескрайнее небо.

Отсюда можно увидеть весь пройденный за день маршрут.

Брент расстегнул куртку, сбросил её на траву. Спрятал руки в смежный карман толстовки и запрокинул голову. Рюкзака за плечами не было. Вместе с апрельским ветром по телу прошла какая-то лёгкость. Такое бывает только в горах.

Леа отказалась подниматься на гору. Кажется, в этот момент мисс Маршалл вздохнула с облегчением. А может, Брент просто спроецировал свою реакцию на девушку, ведь сам он испытал как раз такое чувство. Нытьё француженки в резиновых тапках неплохо давило на психику. Её бойфренд верным псом остался охранять девушку на месте стоянки в лесу. Все рюкзаки остались там же, так что на Коник Хилл группа поднималась налегке и без хромого балласта. Сейчас ничто не мешало стоять здесь и просто смотреть.

Особого оживления никто не проявлял. После тяжелого дня пути ранний подъём всем дался с трудом. Им нужно было ставить палатки на то же место, где спал Брент. Капающее дерево разбудило бы медленно и безвозвратно. Стоило всё-таки поменяться местами с заносчивым снобом, но во всём нужно искать плюсы. Зато сонные и разбитые туристы были не в состоянии прыгать по холму и нарушать идиллию.

За спиной Брента послышалось движение. Рядом возникла высокая фигура с растрёпанными ветром длинными тёмными волосами. Брент не повернулся. Девушка постояла рядом, глядя на пейзаж, подогнула ноги и присела на поросший травой и мхом склон.

– C’est magnifique![6] – прошептала Мари, обнимая колени.

– C’est ça…[7] – согласился Брент, глядя прямо перед собой.

Он не был настроен на разговоры. Но девушка явно чувствовала себя здесь чужой. Даже в своей компании она была третьей лишней, а сейчас, когда её брат и Леа остались внизу, Мари пыталась примкнуть хоть к кому-то. И выбрала такого же одиночку, как и сама. Или же Брент ей просто понравился (что тоже вероятно).

Француженка не собиралась уходить со своего места. А это уже требовало какой-то вежливости.

– Бывали здесь раньше? – спросил Брент, нарушая молчание.

Мари задрала голову, посмотрела ему в лицо и улыбнулась.

– Нет, по Шотландии мы еще не ходили.

– И как вам поход?

Девушка обернулась назад. Осмотрела разбросанных по холму участников группы. Снова взглянула на Брента снизу вверх.

– Неплохо. Правда, гид мне не нравится. При знакомстве она неправильно прочитала нашу с Фло фамилию и даже не извинилась.

Брент встал вполоборота и так же, как француженка, осмотрел группу. Колин и Дженнифер стояли на противоположном склоне холма и тыкали пальцами в разные стороны света. Сноб Фрэнки и его Айлин сидели на траве. А Эмма Маршалл стояла спиной ко всем, глядя в даль и спрятав руки в карманы. Её кудрявые волосы, неразумно неубранные в косы, развевались по ветру.

Брент не присутствовал при знакомстве. Однако мисс Маршалл вряд ли могла не извиниться. Она проявляла чудеса выдержки даже с таким оленем, каким прикидывался он сам. Скорее всего, Мари что-то не так поняла.

– Вы думаете, она нарочно?

Француженка сдвинула брови.

– Я думаю, она могла подготовиться и ознакомиться со списком заранее, – жестко сказала она.

Даже слишком жестко. «Просто Эмма» такого не заслужила. И хотя Брент должен стать на сторону Мари, он прекрасно понимал Эмму. Он был на её месте, общался с разными людьми… На самом деле, он не сходил с её места последние шесть лет, и только недавно у него возникла возможность побыть по другую сторону баррикад.

И Брент вдруг понял, что ему неприятно слышать обвинения от кого-то другого, кроме самого себя.

– Вы собираетесь её защищать? – спросила француженка, прерывая ход его мыслей. – Мне показалось, она вам тоже не очень нравится.

Брент проследил, как Колин что-то шепнул Джен и отошёл от неё на шаг.

– Я никого не защищаю, – спокойно проговорил Брент. – Мне всё равно. Я просто объективный наблюдатель.

– Но вас там не было, – хмыкнула Мари.

Брент её уже не слишком слушал.

– Точно, – отстранённо пробормотал он. – Не было.

Колин заложил руки за спину и стал медленно курсировать вокруг груды камней, сложенной на траве. Такие неровные груды иногда выкладывают на вершинах гор, делают их в форме конуса, обозначая якобы самую высокую точку, «настоящую вершину». На Коник Хилл из такого конуса осталось только несколько нижних каменных слоёв. Сложно сказать, куда делись остальные. Вряд ли их разбросал ветер, скорее всего, туристы растащили на сувениры.

По тому, как Колин стал настороженно смотреть по сторонам, стало ясно, что парень что-то задумал. Он посмотрел на Джен, и та ему подмигнула. Потом парень удостоверился, что сноб и его жена заняты друг другом и что мисс Маршалл абсолютно не интересуется происходящим. Карие глаза американца поочередно просканировали всех собравшихся, и затем их взгляд поймал заинтересованный взгляд Брента. Колин моргнул. Поднял указательный палец и поднёс к губам в негласной просьбе помалкивать.

Да. Парень собрался примкнуть к тем, кто растащил «настоящую вершину» на сувениры. А Эмма Маршалл стояла в нескольких футах и абсолютно не смотрела на готовящийся акт мародёрства.

Колин склонился над грудой камней, нахмурился, выбирая сувенир поменьше, и, наметив цель, с сосредоточенным видом протянул к ней руку.

– Даже не думай об этом, – прозвучал спокойный голос Эммы. – Если ты не отойдёшь от камней, я сброшу тебя со склона.

Парень дёрнулся и отскочил в сторону. Брент громко прыснул в кулак. Девушка продолжала стоять спиной ко всем, её тёмные кудряшки всё так же трепал ветер, но она будто видела всё. Протянутая рука Колина плетью повисла вдоль тела.

– Ты же не смотрела! – воскликнул пацан.

Эмма обернулась. Тёмная прядь закрыла лицо, и девушка резко убрала её за ухо.

– Колин, я хожу сюда три года, – проговорила она. – Мне не нужно смотреть, чтобы знать, что ты задумал.

Шах и мат.

– Так нечестно, – он уставился на сдерживающего смех Брента. – Это ты дал ей знать!

– Как, по-твоему, я смог это сделать? – хохотнул Брент. – Но, клянусь, если бы ты стянул камень, я бы не дал тебе спуститься, пока не вытрясешь карманы.

Колин засопел, как ёж, и ретировался в объятия своей подружи. Та взяла бойфренда за руку, сжала его пальцы. На юном личике, обрамлённом светлыми волосами, мелькнула ненависть. Ненависть к Бренту. Брент с ухмылкой следил, как парочка демонстративно отвернулась, и Дженнифер устроила свою голову на плече Колина. Похоже, парень действительно расстроился. Он еще не успел понять, что его рюкзак потяжелел бы на три фунта, если бы затея удалась.

Рассматривая американских детей, Брент не сразу понял, что в это время рассматривают его самого. Чёрт, он опять вышел из роли. И опять в зеленых глазах стояло удивление.

– Эмма, – слишком громко для этого уединённого места позвал Брент. – А какая здесь высота?

Нужно срочно восстановить репутацию тупицы.

Девушка отвернулась. Поняла, что превысила лимит по зрительному контакту.

– Тысяча сто восемьдесят четыре фута, – терпеливо ответила она заученную фразу.

– Это не слишком много, да? – почесал затылок Брент.

Мисс Маршалл пожала плечами.

– Нет, не слишком. Дальше на север высота будут только расти.

– Слушайте, может, уже будем спускаться? – вклинился в разговор Фрэнсис.

Даже его голос отдавал снобизмом. Мисс Маршалл вынула из кармана тонкую зеленую шапку, натянула на гору кудряшек и поправила на лбу.

– Конечно, Фрэнсис. Если никто не против, можем уходить.

– Я думаю, все уже насмотрелись.

Чёртов засранец. Если бы в группе Брента попался такой осёл, то он (осёл) жил бы в самом отстойном номере отеля, с грязными полотенцами и тараканами размером с таксу.

Фрэнк с готовностью поднялся на ноги и прошагал к спуску, туристы молчаливо потянулись за ним. Даже если кто-то и хотел побыть здесь подольше – всех задавили авторитетом.

– Ладно, тогда уходим, – констатировала Эмма. – Мистер Рейнер, у вас больше нет вопросов?

О, он мог бы придумать очень много вопросов. О горных породах, растительности, расстоянии, на которое простираются виды… Он вполне мог стать тем, из-за кого пребывание на Коник Хилл растянулось бы еще минут на двадцать, а сноб начал бы впадать в тихое бешенство. Но по лицу мисс Маршал понял, что она не готова вступать в этот поединок. Брент наклонился, поднял куртку и рывком стряхнул с неё налипшие травинки.

– Нет, – мотнул головой он. – Но я же могу и дальше спрашивать всё что угодно?

– Естественно, мистер Рейнер, – отрепетировано ответила Эмма.

Путь из Балмахи пролегал по узкой дороге, тянущейся вдоль озера Ломонд. Поля сменялись редкими лесами, и периодически сквозь деревья виднелась спокойная водная гладь. Дорога то приближалась почти к пляжу, то отдалялась от воды, но озеро всегда оставалось рядом, по левую сторону. Эмма шла впереди всех. Группа нестройно о чём-то переговаривалась, но Эм не вслушивалась в болтовню. Её всё еще занимал «феномен Рейнера».

Она не могла его понять. Абсолютно. Сначала Рейнер показался очевидным тупицей, но теперь Эмма в этом сомневалась. Он, как Билли Миллиган со «множественной личностью», будто переключался с одной своей личности на другую. Как сплит. Как самый настоящий сплит.

Утром спуск с Коник Хилл был быстрым. Спуск всегда быстрее подъёма, особенно когда за плечами нет тридцатифунтовой ноши. А еще, когда ветер дует в спину, сгоняя непрошенных гостей вниз.

Быстрее всех убегал Фрэнк. Медленнее всех – Рейнер. Он будто специально выбрал позицию, противоположную Френсису, останавливаясь на разных участках тропы, оглядываясь по сторонам и заставляя остальных ждать. Недовольство на лице Фрэнка проступало всё более отчётливо с каждой новой остановкой. А Эмма всё больше запутывалась в характере Рейнера.

Она старалась не смотреть в его сторону дольше, чем это было необходимо. Она не знала, как на него смотреть после утреннего разговора с мамой. Подслушанного разговора. И самое нелепое, что подслушал он, и виноват он. А неловко при этом чувствовала себя именно Эмма.

Когда они вернулись в лагерь, Флоран метался из стороны в сторону, в то время как Леа спокойно лежала на коврике, играя в игру на смартфоне.

– Что-то произошло? – выпалил Фло, как только группа показалась из-за деревьев. – Почему вы так долго?

– Просто кто-то слишком сильно всех тормозит, – пробормотал Френсис, пройдя мимо француза и вытянув свой рюкзак из кучи.

Выглядел он мрачнее тучи.

– Кто? Я? – Рейнер вскинул брови. – Почему же вы не сказали, Фрэнк? Я бы, конечно, поторопился, если вам было нужно!

В тот момент показалось, что у Фрэнсиса дёрнулось веко. Эмма выступила вперед и попыталась прервать то непонятное, что творилось между этими двумя мужчинами, один из которых сознательно (в этом Эмма больше не сомневалась) провоцировал второго.

– Мы были недолго, – она примирительно улыбнулась. – Это нормальный срок для подъёма и спуска, просто для вас время будто растянулось.

Тема закрылась сразу же. Все туристы разобрали свои рюкзаки, взгромоздили на плечи и приготовились к очередному дню пути. Но у Эммы возникло чувство, что она что-то забыла.

– Мистер Рейнер, – развернулась она. – Не хотите узнать программу на сегодня?

Он будто удивился. Светлые брови приподнялись, серые глаза расширились. Но буквально через мгновение это выражение стёрлось и уступило место глупой улыбке.

– Хочу, – кивнул он.

«Билли Миллиган» в действии. У него точно какое-то раздвоение личности.

– Нам нужно пройти семь миль вдоль озера, – отрапортовала Эмма. – Ночевать будем недалеко от берега.

Мужчина почесал выгоревший на солнце затылок.

– Какая простая программа. Это всё?

– На сегодня – да.

– Я обязательно запомню, – интенсивно закивала светлая голова. Как китайский болванчик…

Ноги отекали непозволительно быстро. Полдня пути, а стопы и щиколотки уже налились свинцом. Идти в наглухо зашнурованных ботинках стало просто невыносимо.

Справа от дороги перелесок оборвался зелёным пастбищем, Эмма отошла к обочине, присела на корточки, позволяя группе обогнать себя, и запустила пальцы в шнуровку.

– Смотрите! – вдруг взвизгнула Дженнифер.

Один ботинок ослабил хватку. Эмма поморщилась от чувства облегчения, подняла голову и взглянула на группу. Все туристы приклеились к деревянному забору, отделяющему пастбище от дороги. Всё поле за забором было усыпано белыми облаками на ножках. Точнее на копытах.

– Это же овцы! – снова поделилась наблюдением Джен.

Надо бы узнать у американских детей, откуда конкретно они приехали. Столько восторга от вида обычных овец Эмма не наблюдала еще ни разу. Она снова обратила всё внимание на шнурки ботинок, принявшись раскачивающими движениями вытягивать их из отверстий.

– Они хорошенькие, – усмехнулась Лин, повиснув на ограждении.

– Просто Эмма, – подал голос Колин. – А что будет если забрать одну с собой?

Да, он продолжал так её называть. Шёл третий день, и Эмма уже привыкла. Почти.

– Колин, – она поднялась на ноги («языки» ботинок теперь расслабленно свешивались через шнуровку). – Ты мародёр или фетишист?

Мальчишка озорно сверкнул глазами из-под кудрявой челки.

– Я забочусь о нашем ужине.

Эмма подошла к группе и хлопнула парня по плечу.

– Камень ты тоже ради ужина хотел забрать? Пойдёмте дальше, – посмотрела на собравшихся. – Овцам мы не интересны.

– Изначально затормозили вы, – Фрэнсис поправил очки на тонком носу. – Мы всего лишь ждали своего проводника.

Эмма с недоумением уставилась на мужчину. Что на это ответить? Если она гид, то ей нельзя завязать (развязать) шнурки? Это как-то мешает группе в походе? Эм несколько раз открыла и закрыла рот, подбирая слова, но Колин опередил её. Он взял её под локоть и потащил за собой дальше по дороге.

– На холме мне нужен был «камень силы», – серьёзно сообщил парень, отфыркнувшись от чёлки.

За их спинами раздался топот ног: группа послушно увязалась следом.

– Ты просто хотел сувенир, – Эмма скептически выгнула брови. – Вопрос был риторическим.

– Что такое «камень силы?» – спросила Мари откуда-то из «хвоста» группы.

– Ерунда. Не слушайте его.

– Не ерунда, а легенда, – возразил мальчишка, продолжая вести Эмму за локоть так, будто ей нужна его поддержка. – Тот, кто пронесет в рюкзаке «камень силы», получит в награду мощь, выдержку и отвагу.

Значит, вот как красиво это называется. Эмма громко хохотнула.

– Проще говоря, ты хотел подбросить кому-то булыжник и посмотреть, как он потащит лишние фунты на спине.

– Ни в коем случае, – заулыбался Колин.

– Трепло.

– C’est quoi cette légende?[8] – пробормотала Леа. – Je ne comprends rien.[9]

– C’est une blague, Léa[10], – раздался голос Рейнер. – Il n’y a aucune légende. Colin voulait piquer cette pierre pour la mettre dans le sac de quelqu’un de nous. Mais Emma ne l'a pas laissé faire.[11]

Слышать своё имя (а Эмма уже вполне могла различить его в речи) было странно и подозрительно. Она осторожно высвободила локоть из захвата мальчишки, обернулась через плечо и нашла взглядом серые джинсы, распахнутую синюю куртку с толстовкой в её вырезе и синюю шапку. Брент Рейнер будто почувствовал этот взгляд. Он отвернулся от француженки и посмотрел на Эмму.

– Я объяснял, что это прикол, – сказал он серьезно.

Билли Миллиган. Он снова переключился с милого тупицы на адекватного мужчину.

– Не понимаю, зачем так шутить над людьми, – скривилась Мари. – Это разве смешно?

– Это весело, – беззаботно улыбнулся ей Колин. – И потом я забрал бы камень домой. Он же всё-таки уникальный, с шотландских гор.

– Забрал бы, конечно, – снова заговорил Рейнер. – После того как кто-то дотащил бы его вместо тебя до Форта-Уильям? Если бы я нашёл его в своём рюкзаке, этот камень стал бы твоим надгробием, честное слово.

– Да ла-адно, Рейни! – протянул мальчишка. – Тебе я не стал бы подбрасывать. Ты забавный.

Губы Рейнера изломились в кривой ухмылке. Он сделался ужасно обаятельным.

– «Рейни»? Ты думаешь, что придумал что-то оригинальное?

Колин выставил вперед кулаки, вскинул брови и стал дёргать плечами.

– It's raining men, hallelujah! – фальшиво запел мальчишка. Рейнер устало вздохнул и прикрыл глаза рукой. – It's raining men, amen! – продолжил пританцовывать Колин.

Он снова включил в себе несмешного юмориста, и Эмма тихо порадовалась, что сейчас его юмор направлен не на неё. Рейнер постоял всего секунду, слушая выступление. Он вдруг сорвался с места, подскочил к парню, зажал его шею в сгибе своего локтя и с силой натянул шапку на лицо Колина. От удивления Эмма чуть не открыла рот.

– Ай, ай, ай! – завыл Колин через тонкую вязку шапки.

– Плохо поёшь, – безмятежно проговорил мужчина. – Я слышал тысячу исполнений. Твоё – худшее.

– Понял, – пискнул мальчишка. – Я всё понял.

Захват ослаб так же неожиданно, как и образовался. Колин выкрутился и отскочил на несколько шагов, тяжело и часто дыша. А Эмма поймала себя на том, что улыбается.

По мере медленного продвижения группы на север вдоль озера вид гор менялся. Почти незаметно, неуловимо, но к вечеру, когда лес в очередной раз расступился и справа показались горы, они были уже не те, что остались позади, в Балмахе. Вершины стали выше, темнее и внушительнее.

За день группа прошла одну маленькую деревеньку. Когда крыши домов показались за деревьями, Брент вдруг отчётливо понял, как чувствовал себя изгой, когда его нашли на плоту в океане.

– Ну наконец-то! Пришли! – радостно воскликнула Леа.

Но её ждало жестокое разочарование, впрочем, и как Брента, хотя он промолчал. Деревня не входила в план, и группа просто прошла мимо. Леа восприняла это с огромной печалью. Вообще, она напоминала обиженного ребенка, которого наказали этим походом. Флоран всё терпел и успокаивал свою подружку, его сестра нервно пыхтела от каждого нового стенания. А мисс Маршалл отстранённо наблюдала за всем происходящим. Она так и не пыталась ни к кому примкнуть. Следила за всеми, но держалась в стороне.

Её можно понять. Когда за время работы перед тобой мелькают тысячи лиц, перестаёшь к кому-то привязываться. Лучше быть сторонним наблюдателем, чем пытаться влезть в чью-то компанию и потом терять людей из-за расстояния. Хотя некоторые коллеги Брента в каждой поездке легко сходились с абсолютно чужими людьми только ради того, чтобы не быть в одиночестве.

Сумерки стремительно опускались на лес. Как и написано в буклете, которого Брент якобы не имел, прошагав семь миль, группа разбила лагерь неподалёку от воды. Если отойти всего на пятьдесят футов от стоянки – деревья неожиданно заканчивались и перед глазами появлялся небольшой пляж и бескрайнее озеро. Холодное. Конечно, если очень отчаяться, то можно искупаться, однако Брент отчаялся еще не настолько.