Между ветром и песком
Развернувшись, арах с воплем бросился на противницу, подняв саблю в высоком замахе. Аори и сама не поняла, как так вышло, но он напоролся на копье, как медведь на рогатину. Сабля выпала из мгновенно ослабших пальцев. Вцепившись в легкое древко, арах завалился на спину, вырвав копье из рук противницы. А она стояла, как дура, и смотрела на него пустыми глазами.
Не обращая внимания на доносящиеся со всех сторон вопли, Аори приблизилась на негнущихся ногах. Она попыталась вытащить копье, но арах цеплялся в него изо всех сил. Напитанный дымом воздух не скрывал того, как темнеет песок под легким телом.
Пинок в спину швырнул Аори вперед. Пятка копья ударила под ребра, лишая дыхания, а древко еще глубже вошло в грудь разбойника.
Он выгнулся в последней судороге, разжал пальцы и умер.
Аори упала рядом, одновременно пытаясь вдохнуть и подняться. Второе даже удалось, но ей тут же подсекли ноги одним точным ударом.
И снова здравствуй, деликатесная пыль. Да сколько ж можно?!
Зарычав сквозь сжатые зубы, Аори перекатилась вбок, и сабля вонзилась не в мягкое, податливое тело, а в песок. Разбойникам дым мешал куда больше, чем подготовленным к подобным сюрпризам караванщикам – арах в темном растерянно замер, не понимая, куда делась светлокожая чужачка.
Аори не стала ждать, пока он проморгается. Напротив – набрала полную горсть песка и швырнула ее в сверкающие среди складок куфии глаза.
Противник заорал, вскинул свободную руку, пытаясь вытереть лицо широким рукавом.
Подхватив саблю погибшего араха, Аори всадила ее в прикрытый одной лишь тканью живот. Еще и провернула невесть откуда всплывшим движением.
Хотя, почему невесть откуда… И Тени, и Искатели учили не ранить, а убивать. Наверняка.
Арах согнулся, попятился, пытаясь вырвать оружие, но пальцы сорвались, оставляя на лезвии кровавые разводы. Сделав еще два шага, противник рухнул на колени. Он так и стоял, пошатываясь, пока Аори не ударила его ногой в грудь.
Песок плохо впитывает кровь, когда ее слишком много. К дыму примешался металлический запах, а еще – тошнотный дух вспоротых внутренностей. Стараясь не смотреть на араха, Аори на всякий случай отшвырнула ногой его саблю подальше и обернулась.
“Не мой мир… Изменение работает куда чище. А в эрге… в эрге я не видела тех, кого убивала.”
Будь в желудке хоть немного воды, Аори бы вырвало. Она кое-как проглотила вязкую, горькую слюну и оглянулась. Дым уже рассеивался под крепнущими порывами ветра, и кое-где из песка проглядывали рыжие плиты пути.
Лязг оружия тоже почти утих. Все было кончено. С десяток безжизненных тел в темных фарках валялись на песке, неподалеку двое караванщиков склонились над стонущим другом. Тоо же нашел себе развлечение поинтереснее – сошелся в дуэли на саблях с таким же невысоким крепышом, то ли предводителем, то ли просто прекрасным бойцом, судя по тому, как стремительно и изящно тот двигался. Если Шукиму случится проиграть, его противник получит жизнь и свободу.
И не только он.
Не замеченный никем, между песчаных складок по ту сторону дороги засел еще один разбойник. Он сжимал в руке копье, и щурился, пытаясь выбрать момент, когда тоо повернется спиной.
Главарь рывком ушел от очередного удара и прыгнул вбок, разрывая дистанцию между собой и Шукимом.
Аори попыталась было крикнуть, но дерущая горло пыль лишила ее голоса. Невнятный хрип каким-то чудом услышал только притаившийся арах. Он бросил на чужачку торжествующий взгляд и выпрямился, словно отпущенная пружина.
За оставшиеся доли секунды Аори успела сообразить, что копье летит поперек пути. Легкое, почти невесомое, воздух заметно его тормозит. Оно уже покинуло руки араха, и его убийство ничем тоо не поможет.
Ладони Аори вспотели, но она заставила себя выждать целую четверть вдоха прежде, чем раскрутила и швырнула вперед саблю.
Сияющий круг просвистел по правую руку от Шукима, отбив железный наконечник вместо того, чтобы разрубить древко. Аори прикусила губу – поспешила!
Но сабля, все же, выполнила свое предназначение. И даже перевыполнила. Ослепленный бликом, главарь вскинул руку, развернулся, готовый ответить на новую угрозу.
Тоо не пришлось просить дважды. Словно зверь, он прыгнул вперед.
Удар в живот согнул Аори пополам прежде, чем она успела увидеть, чем все кончилось. Ну да, с точки зрения друзей тоо чужачка только что пыталась его убить.
Она упала на колени, закрывая голову руками.
До ушей донесся вопль, истошный, предсмертный. Понять, кто его испустил, Аори не смогла. Но облегченно выдохнула, услышав властный окрик несколько секунд спустя.
Уже замахнувшийся арах с глазами необычного голубого цвета поспешно отступил за спины других караванщиков.
Аори подняла голову и встретила взгляд тоо.
– Там, – Шуким коротко дернул головой в сторону дюны через дорогу, по которой лихорадочно карабкался оставшийся разбойник. – Допросить.
Трое арахов, не сговариваясь, бросились вслед за беглецом, а голубоглазый подскочил к самому мелкому ящеру, отстегнул тюки и присоединился к погоне верхом.
Проводив их взглядом, Шуким протянул Аори широкую, перепачканную чужой кровью ладонь.
– Ты не врала мне, и ты сохранила мою жизнь. Демоны прокляли мой караван, но Харру благословил его вослед.
Аори едва сдержалась, чтобы не закатить глаза в ответ на этот поток красноречия. Нет вины тоо в том, что он впитал традиции с молоком матери… А, драные демоны!
Она кое-как поднялась, вцепившись в ладонь Шукима. Бок болел немилосердно, и, кажется, тоо это заметил. Двумя пальцами он осторожно отвел в сторону край фарки.
Вот куда делась рубашка. Талию чужачки закрывала повязка из грубой ткани, и на ней посреди старых бурых пятен понемногу проступало алое.
Тоо до хруста сжал зубы. Что может быть хуже долга крови? Он избегал его всю жизнь, и встрял так глупо и нелепо, с девчонкой, с чужачкой! Друг как знал, куда бить…
– Всем заняться делом! – рявкнул тоо, опустив руку и отвернувшись от Аори.
Оценив ярость в его глазах, караванщики бросились врассыпную – поднимать и успокаивать упирающихся ящеров, перевязывать раны, собирать тела и оружие, оставленные нападающими, и подсчитывать собственные потери.
Если не считать раздавленного погонщика, они, можно сказать, отделались испугом. Даже тот арах, что стонал на песке с распоротой грудью, наверняка переживет эту ночь. Насколько Аори могла судить, у действительно умирающих людей не достанет сил безостановочно сотрясать воздух цветистыми проклятиями.
Непонятно только, что так разозлило тоо.
Чужачка сделала было шаг к звенящему металлическими лепестками вожаку, но Шуким схватил ее за руку и рявкнул так, что половина каравана обернулась в их сторону.
– Дафа! Где тебя духи носят?
Арах, занимавшийся раненым, поднялся и неспешно подошел. Аори видела его раньше на одном из ящеров, тащивших корзины. Такой же невысокий, как и все его собратья, но коренастый, широкоплечий и широкобедрый. Над верхней губой виднелись две тонких полоски усов – мальчишечьих, из тонких пушковых волос. Впрочем, жители пустыни в принципе не могли похвастаться роскошной растительностью на лице.
Сапоги араха оставляли в песке глубокие следы.
– Я выполняю свою работу, тоо, – негромко ответил он.
– Займись, – Шуким бесцеремонно подтолкнул Аори к араху. – Надеюсь, родники целы.
Глубокое, идеально круглое озерцо пряталось в тени отвесных скал даже в полдень. У дальнего края гряду рассекала узкая расщелина, мутная вода перекатывалась через ее край и разбивалась на мелкие брызги парой уступов ниже.
Из каждой щели торчали жесткие, практически лишенные листьев кусты тавуки, едва ли не единственного растения, неплохо прижившегося в пустыне. Поднимаясь по вьющейся между скал тропинке, Дафа насобирал полную охапку сушняка и выложил его кругом у самой кромки воды. Сбросив с плеча объемистый баул, арах вытащил из его недр три небольших куска угля и благоговейно, как высочайшую ценность, опустил их в середину будущего костра.
Два черных камня появились в руках Дафы, словно по волшебству. Он яростно зачиркал одним о другой, рассыпая вокруг трескучие искры. И, когда от веток поднялся первый слабый дымок, сноровисто встал на колени и подул на зарождающийся огонь.
Костер вспыхнул мгновенно. Удовлетворенно выдохнув, Дафа выпрямился.
Аори стояла рядом, рассматривая темную водную глубину. У самого берега покачивалось маслянистое пятно, и немногословный арах предостерегающе поднял руку. Не спеши, мол.
Следующей из баула появилась длинная темная тряпка, в которой Аори не без замешательства опознала кусок разбойничьей фарки. И когда он только успел?
Расправив ткань, арах осторожно опустил ее на водную поверхность рядом с пятном. И, шумно выдохнув, одним быстрым движением собрал масло.
Тряпка полетела прямиком в костер. Пламя сначала зашипело, прихлопнутое мокрой тканью, но тут же набросилось на неожиданное угощение.
– Раздевайся, – безапелляционная команда оторвала Аори от созерцания вьющихся огненных языков.
– Что?!
– Раздевайся, говорю. Времени мало. Или собираешься до Ше-Бара вонючкой ходить?
Аори невольно попятилась. Ей буквально дар речи отказал – насколько бы ни были поверхностными знания о культуре арахов, подобный приказ не вписывался в нее ни на волосок!
Но прежде, чем Аори смогла извлечь из себя хоть какие-то звуки, кроме невнятного мычания, Дафа принялся расстегивать собственную короткую фарку. Вслед за ней на камень полетели шаровары. Длинная рубашка закрывала бедра, но оставляла на виду ноги араха, искривленные годами, проведенными в высоком седле.
Не отрывая взгляда от Дафы, Аори отступила еще на несколько шагов.
– Что столбом застыла? А то я не вижу, что ты уже знала мужчину.
Странно, но в хриплом голосе араха звучало только ворчливое недовольство, а уж никак не вожделение. Он присел у баула, выудил из него по очереди кусок мыла, несколько чистых тряпок и отблескивающий металлический короб. Все это барахло Дафа сложил на плоском камне между костром и кромкой воды и, бросив на чужачку очередной сердитый взгляд, потянул рубашку через голову.
И, когда одежда упала на камень, ошарашенная Аори рассмотрела… конечно же, грудь. И все остальное, неопровержимо подтверждающее, что в караване Шукима идут не только мужчины. Надо же… Арашни-погонщик!
Аори не сдержала нервный смешок. На что угодно можно спорить, Дафа нарочно себя так вела, чтобы посмотреть на испуг чужачки.
Она запуталась сначала в костяных застежках фарки, потом – в обвившихся вокруг ног шароварах. Бинты присохли к коже, так что Аори вошла в воду прямо в них. Воздух касался тела жаркими сухими ладонями, и она невольно ждала, что вода окажется теплой и густой, словно суп.
Ступни обожгло холодом. Разгоряченное зноем, тело отнеслось к идее купания абсолютно отрицательно, но Аори засунула его мнение куда подальше. Прошло время ванн с розовой пеной, и только от нее зависит, наступит ли снова. А сейчас абсолютно прекрасно хотя бы то, что можно смыть с себя пот и чужую кровь, испятнавшую руки.
Вздрагивая и оступаясь, Аори зашла в воду по пояс, набрала пригоршню бурой глинистой воды, плеснула на плечо. Провела по нему кончиками пальцев, стирая пыль. Еще раз и еще, не замечая насмешливого взгляда арашни.
Вода перекатывалась через край озера, унося прочь грязь и усталость. И пусть в этот раз в ней не было ни капли магии, но память услужливо подсунула воспоминание о том, как чужие бережные руки касались ее тела, убирая все ненужное.
Xandria. The Sailor and the Sea.
2.
Аори разбудил свет и знакомое насмешливое фырканье, но вместо того, чтобы открыть глаза, она зажмурилась посильнее. Совсем скоро придется принять ложь, ту или иную.
Скоро. Но не сейчас. Не в эту секунду.
– Милая, мне очень интересно, как долго ты сможешь пролежать, не шелохнувшись. Час? Десять минут? Но неужели тебе не интересно, что будет потом?
Вздохнув, Аори подняла веки.
Изменяющая лежала на небольшом диване, небольшом настолько, что ей пришлось свернуться калачиком. Ноги затекли в неудобной позе, но, в целом, Аори чувствовала себя неплохо отдохнувшей. Ничего не болело, удивительно, если вспомнить, почему она отключилась.
Напротив дивана тускло светился торшер, и цепочка под плафоном все еще слабо раскачивалась. Но пепельница на столике под ним была наполовину заполнена, как окурками, так и распотрошенными сигаретами. Будто кто-то уже давно расположился в глубоком кресле позади освещенного круга и вынимает их из пачки одну за другой, лишь бы убить время.
Аори напряженно прищурилась, всматриваясь в темноту. И та, что сидела там, положив ногу на ногу, глубоко затянулась, позволяя рыжему огоньку ненадолго осветить лицо.
– Сиэ…
– Умгум, – дотянувшись до пепельницы, она раздавила недокуренную сигарету. – Ты изменилась. Прежняя бросилась бы мне на шею, визжа от радости.
Аори медленно села на диванчике, опустила ноги и оперлась локтями на колени.
– Действительно, – она не удержалась от кривой усмешки. – Изменилась. Приняла изменение.
– И потребовала объяснений.
Платье-рубашка с длинным рядом мелких пуговиц опускалось почти до колен Сиэ. Тонкая ступня, переходящая в такую же изящную лодыжку, осталась единственной частью измененной в поле зрения Аори.
– Зачем? Все и так ясно, и…
– М-м?
– И скучно. Кто он?
– Командир базы, – Сиэ принялась размеренно постукивать пальцами по подлокотнику.
– Польщена, но я не про это. Что он такое?
– А ты не посмотрела? Ну даешь… Кого бы ты ни встретила, пусть даже после пятиминутного перерыва, всегда осматривай истинным зрением. Всегда. Такая привычка спасет тебе жизнь.
Аори насмешливо посмотрела на измененную из-под приподнятой брови. Именно так, как приказали.
Да, это и впрямь Сиэ. Не кто-то еще в ее облике, не иллюзия, не голограмма.
– И что я должна была сделать? Умереть? Или понять, что никто меня не собирается убивать, и сложить лапки?
– Выбрать тактику получше, вообще-то. Тавир… Он или исключение из правила про то, что измениться можно только в реальное существо, или подтверждение, что все расы, во всех мирах, когда-то имели общие корни. Он майд-полукровка.
– Не может быть! – воскликнула Аори, не в силах поверить в подобную чушь.
Сиэ едва заметно улыбнулась.
– Не может, но почему-то есть. Он впитывает энергию из всего живого, любые активные потоки. Ты была удивительно близка к тому, чтобы убить его тем, в чем потоки отсутствуют.
– Как интересно… В следующий раз учту.
Перестук пальцев по подлокотнику участился.
– В следующий раз Тавир воспользуется изменением. И, какой бы замечательной ты не была, милая, тебе с ним не тягаться.
– А с тобой?
– Со мной? – удивилась Сиэ. – Зачем?
Губы Аори горько искривились. Она поднялась с диванчика, рассматривая измененную сверху вниз.
– Кто-то же призвал демонов с Грани. А я знаю только одного Искателя со специализацией некромантии.
– Не только. Еще исцеления, – она сделала небольшую паузу, чтобы Аори поняла, наконец, кому обязана самочувствием. – И технологии, если помнишь. Не самое полезное умение для Мишруми.
Сиэ, наконец, подняла голову, но в тени не разобрать было, что именно живет в рыжих глазах. Насмешка? Сочувствие? Равнодушие?
– Ну да, а на Астраль вернуться нельзя, ты же там умерла. Вроде как.
– Вроде как? – шепот измененной утратил краски.
– Разлетелась на искры! – Аори уже почти кричала. – Ты могла дать знать… хотя бы присниться! Пусть даже не рассказать про мой дар… плевать. Но… но…
Голос сорвался. Она прикусила губу и отвернулась.
Сиэ тоже встала, взяла Аори за плечо, заглянула в лицо.
Ни слезинки.
– Нет никакого “вроде как”, милая, – негромко сказала измененная. – Меня в самом деле казнили. Вычеркнули из всех миров, кроме Мишруми… Я родилась здесь. Когда-то. На Грани я лишена дара, а если попробую перейти в другой мир, то исчезну. Навсегда.
– Какая трагическая история, – пробормотала Аори, поежившись. Волны озноба пробегали по телу одна за другой, покрывая кожу мурашками.
Отпустив ее, Сиэ закатала рукав. Ломаная черная татуировка ярко выделялась на светлой коже.
– Так выглядит заблокированное подключение. Частички обсидиана растворяют в краске, и тщательно перекрывают прежний узор. Если ошибиться, можно искалечить чужой дар. Но Тавир не ошибается.
Она опустила рукав обратно и посмотрела на подругу с легким кошачьим прищуром.
– Кстати, ты знаешь, что разговариваешь во сне?
– Что? Я?!
– Ну не я же… По крайней мере, мне не рассказывали.
– Подумаешь, – неподдельно смутилась Аори.
Измененная неодобрительно покачала головой.
– Это очень плохо для изменяющей, милая. Отправляй сознание в приграничье, если не уверена на сто процентов, что тебя некому подслушать. Ладно Мишруми, тут еще скрытых микрофонов не придумали… Но на Астрали ты в безопасности разве что в Арканиуме или своем Доме.
Аори криво усмехнулась и обняла себя за плечи, чтобы как-то сдержать дрожь. Неужели Сиэ не холодно в одной рубашке?
– К сожалению, история про счастливую семью вышла короткой и не очень-то счастливой.
– Почему?
– Потому, что я единственная наивно верила, что эрги возьмут и уничтожат, ничего не припрятав. – Аори пристально посмотрела Сиэ в глаза. – Так ведь?
Та кивнула.
– Так. Но не переоценивай свою роль. С тобой, без тебя, маги и люди справились бы.
– Тогда зачем было обманывать?!
– Чтобы ты не натворила глупостей, – мягко ответила Сиэ и неожиданно одним быстрым движением обняла Аори, прижала к себе так, чтоб та не могла вырваться. – Чтобы было хоть какое-то оправдание для королевского совета, почему ты не осталась в тюрьме.
– Ты тогда пришла за мной, – пробормотала изменяющая, напряженная, как струна. – Помнишь, что сказала?
– Э…
– Что я сама храню свою честь. Словами и действиями.
– У тебя внезапно прорезалась хорошая память? – фыркнула Сиэ.
Аори почувствовала, как виска коснулось прохладное дыхание.
– А еще сказала, что надо теплее одеваться. Даже это не получилось, бр-р…
– Да, я знаю.
В глубоком, чувственном голосе Сиэ появились новые нотки. Чуть сочувствия, чуть укоризны. И, почему-то… нежность.
Аори чуть отстранились, заглядывая в лицо подруге. О чем это она?
– Пойдем, – вздохнув, измененная разомкнула объятия. – Нужно вывести из тебя остатки всякой дряни.
Ах вот, о чем.
– Куда пойдем?
– В душ, – Сиэ мягко подтолкнула ее к двери. – Все, что можно было убрать бесследно, я уже убрала. С остальным организм должен справиться сам. Не самый приятный процесс, но…
– Сама виновата, да?
– Вообще-то, да. Не понимаю, почему Ликсирэ тобой не занялась. Как бы там ни было, она обязана заботиться о своих подопечных.
– Думаю, тут больше исключения, чем правила.
Измененная криво усмехнулась и щелкнула переключателем.
Аори невольно зажмурилась – после полумрака в… кабинете? гостиной? В общем, после прежнего полумрака яркий свет ослеплял.
Она осторожно приоткрыла глаза.
Никаких тебе бочек или там мраморных бассейнов в полу. Мелкая разноцветная плитка повсюду, разве что душевая за деревянной раздвижной перегородкой размерами напоминают полноценную комнату. Вырезанные в отдельных планках узоры изображали деревья, птиц, зверей… ничего необычного, ничего такого, что помогло бы поверить, что ты в совершенно ином мире.
Аори разочарованно вздохнула. На Астрали, рассматривая изображения базы Искателей, он едва не пищала от восторга – настоящий замок, мрачный, черный, с высокими остроконечными башнями, с толстыми каменными стенами, способными выдержать удар любой силы, с шипастой решеткой, перекрывающей арку прохода. Каменный мост упирался в нее одним концом, высокой дугой поднимался над пропастью и снова опускался у уходящего в лес тракта. Столетние сосны сцепились друг с другом синими иглами в руку длиной, и отвесные скалы еще несли на себе следы изменения.
И вот, значит, в такой романтической обстановке, в таком замечательном месте поскупились на дизайнера и отделочные материалы. Обидно. Хотя, учитывая энергетические затраты на перемещение объектов через Грань, проще было бы намыть золота на месте и выстроить замок из него исключительно.
И обязать каждого носить с собой ложечку, чтобы сэкономить на звонке. И еще чтоб ритмы выучили разные, и отстукивать по стенам…
Аори фыркнула, представив себе ежевечернюю литургию с Тавиром в качестве дирижера.
– Раздевайся. Это тряпье теперь только выбросить.
– Да уж, твои демоны не церемонились.
– “Моих демонов” был ровно один. Остальные – мороки Тавира. Мы догадывались, что в таком состоянии ты не отличишь одно от другого.
Измененная оперлась спиной на разноцветные квадраты и сложила руки на груди.
– Погоди… – обмерла Аори. – То есть, он знал? И ты? Но откуда?
Она застыла в расстегнутой наполовину рубашке.
– От твоего куратора, конечно. Он так забавно посыпал голову пеплом…
– Что? Зачем?
Картинка золотого замка сменилась Мароном, удобряющим и без того нескудную растительность на голове. Или это было от вшей? И потом бриться надо, вроде бы, но Аори ни разу не застала куратора лысым и покусанным… По крайней мере, в реальности.
– В переносном смысле, балда, – разрушила все самые интересные теории Сиэ. – Сокрушался, что не уследил. Ну, долго тебя ждать?
– Сейчас…
Оставшись в одних трусиках, Аори коснулась теплого дерева перегородки. Она оказалась неожиданно тяжелой, и ей пришлось ухватиться за край двумя руками, чтобы попасть в душевую. И от небольшого, в общем-то, усилия тут же закружилась голова и на несколько секунд потемнело в глазах.
Ладонь Аори соскользнула, когда она судорожно схватилась за плитку.
– Осторожно, – Сиэ вовремя подхватила подругу. – В порядке? Стоишь?
– Угу.
Когда в глазах прояснилось, Аори со вздохом выпрямилась. Все самое неприятное только предстоит, если вспомнить занятия по изменению живого.
Невесть почему, но посвятить новоявленную изменяющую в основы доверили Люс. Может, потому, что это была ее специализация, ее призвание? И ее любовь. Неистовая, пересекающая все границы разумного, свойственная настоящим исследователям… Искателям.
Глаза Люс горели. Она то и дело порывалась схватить Аори за руки, подтянуть поближе, чтобы до ошарашенной подруги уж точно дошло все, что она услышит. Разделяющий их стол вздрагивал, когда в отдельных порывах энтузиазма изменяющая стучала по нему ладонью.
– В изменении живого столько направлений! Иллюзиарство, алхимия, управление, преобразование, восстановление, и это только основные… Ты как, любишь подчинять себе других, а?
– С чего ты взяла?
– Нет? Странно, – искренне удивилась Люс. – Тогда, может, изменять внешность?
– Я б начала со своей, – фыркнула Аори.
– Стань измененной для начала.
– А что самое сложное в изменении живого?
Люс ненадолго задумалась.
– Восстановление. Это не временное изменение, когда результат исчезает, стоит тебе отпустить поток. Даже не преобразование, когда ты его закрепляешь, потратив куда больше сил.
– А в чем разница?
– Тебе надо вернуть что-то к прежнему состоянию, а не перевести в новое. У тебя нет свободы, и ошибиться тоже нельзя. Ты запускаешь время вспять, еще и в ускоренной перемотке, и это противоречит всем законам природы. Реальность сопротивляется, понимаешь?
– Э… наверное.
Аори немного покривила душой, и изменяющая поняла это. Она недовольно скривила губы и оперлась на локти так, что едва ли не уперлась носом в нос подруги. Та едва сдержалась, чтобы не отшатнуться.
– Хорошо, если объект может тебе помочь. Куда хуже, если там сознание потерял, и совсем-совсем плохо, если связан обрядами. Они очень сильно закрепляют реальность. На-апример… королева-мать!
– Феррия?
– Да нет, прошлая. Не помню, как ее там звали. Это ж королевский род, квинтэссенция реальности, изменяющие не могут с ними ничего сделать против их воли… или без нее. Ну, разве что убить.
Люс гадко хихикнула.
– Неужели она была против?
Аори поразилась не столько даже самому факту, сколько тому, что подруга хоть что-то знает о прошлом Астрали.
– Ну, до какого-то момента, может, и не была. А потом стало слишком больно.
Жестокий смех Люс все еще звучал в голове.
Изменяющей из разрушенного мира хотелось насмешничать над чужой глупостью, чужой слабостью. Хотелось думать, что все случилось именно так. Люс не могла поверить, что королева сознательно отдала свою жизнь, чтобы появился Реодор.
Восстановление – это путь назад. Невозможный для того, кого еще нет.
Сиэ коснулась одной из разноцветных плиток, и сверху посыпалась водная морось. Мелкая и густая, она мгновенно покрыла кожу каплями. Легкий травяной запах поплыл в воздухе, и спустя несколько секунд Аори привыкла к нему, перестала различать.