Разделка туши заняла много времени, хотя большую ее часть бросили на месте, забрав лишь несколько наиболее аппетитных кусков. В прежние времена Владику было бы до слез жалко красивое животное, павшее жертвой плотоядного охотника, но сейчас он был рад тому, что его ждет мясная трапеза. К тому же, после гибели человечества, всякого зверья расплодилось довольно много, так что потеря одной косули точно не являлась для популяции невосполнимой.
– Черт, хороша же вольная жизнь! – поделился своим мнением Цент, когда они загрузили добытое мясо в автомобиль и тронулись в дальнейший путь. – Как же я скучал по всему этому. А ты?
– Да, я тоже, – ответил Владик. И хоть говорил он не вполне искреннее, но толика правды в его словах была. Даже в компании Цента кататься на машине было куда интереснее, чем горбатиться в поле с утра до вечера.
– Давно уже хотел развеяться, – признался князь всея Цитадели. – Слава богу, повод представился. А то порой начинал себя чувствовать так, будто снова оказался в гнусных временах стабильности и живу там вместе с Анфисой, задери ее медведь.
Свою бывшую сожительницу, павшую жертвой зомби-апокалипсиса в первый же его день, Цент всегда вспоминал только недобрым словом. А уж времена порядка и стабильности вообще считал худшим периодом в истории человечества.
– Как думаешь, что мы обнаружим на месте сигнала? – спросил Владик.
– Об этом я не думаю, – признался Цент. – Хорошо бы не обнаружить там ничего.
– Ты не хочешь найти и спасти людей?
– Людей и в Цитадели хватает.
– Тогда зачем мы вообще едем туда?
– Лично я еду развеяться и отдохнуть от монарших забот, – ответил изверг. – А заодно проучить всяких шибко умных, кто себя невесть кем возомнил. Всех этих указчиков, советчиков. Вот пускай ощутят, каково оно, без Цента жить. О, я представляю, сколь много локтей будет покусано, сколько ведер слез прольется, когда обнаружится, что лидер нации, отец народа, вождь и кормилец бесследно исчез.
– Так ты это сделал назло Алисе? – догадался Владик.
– Не назло, а на пользу. Должна же она, наконец, понять, какое сокровище ей досталось. Говоря о сокровище, имею в виду себя. Да любая баба на белом свете была бы рада оказаться на ее месте. А эта все как должное принимает. Живет во дворце, все у нее есть, так ведь нет, мало ей. Как же можно Центу мозг не поклевать? И, веришь ли, чем дальше, тем хуже. Командует уже, как своим слугой, и не просит, а сразу приказывает. Я себя реально холопом крепостным временами чувствую.
– Почему же ты не поставил ее на место? – спросил Владик.
– Почему? Почему? Потому что. Не все так просто. Ты еще маленький, не понимаешь этих взрослых вещей. И вообще, садись-ка за руль, а я орешки с пивом погрызу.
Первого мертвеца они встретили только в полдень. Тот топтался прямо на дороге, рядом с кучей разбитых автомобилей, громоздящейся на обочине. Цент приказал Владику сбавить скорость, а сам, высунувшись из окна по пояс, с радостным смехом метнул в зомби пивную бутылку. Попал прямо в голову. Сила удара оказалась такова, что мертвеца как ветром сдуло, и он, нелепо взмахнув конечностями, улетел с трассы в кювет.
Маршрут был проложен таким образом, чтобы избегать любых населенных пунктов, из-за чего приходилось много петлять по объездам, тратя на это лишнее время. Но поскольку ни Цент, ни Владик, никуда особо не спешили, рисковать и мчаться напрямик они и не думали. Беглый князь наслаждался вольной жизнью, Владик радовался возможности отдохнуть от сельскохозяйственной рутины. Как ни странно, но в компании Цента он чувствовал себя в большей безопасности, чем в гордом одиночестве. Да, изверг из девяностых был склонен к странным и рискованным поступкам, но он же умел постоять и за себя, и за своего спутника. К тому же с ним была волшебная секира, оружие, против которого не устоит ни один мертвец.
Было еще светло, когда они съехали с трассы на грунтовку, подыскивая место для ночлега. То обнаружилось вскоре, в виде небольшой рощицы на берегу крошечного пруда. Оценив живописность данной локации, Цент приказал Владику приступать к обустройству лагеря, а сам отправился праздно бродить по берегу водоема, наслаждаясь свежим воздухом и щебетанием птах. Он успел обогнуть его по кругу неспешным шагом, пока программист собирал дрова и разводил костер, после чего сам лично приступил к жарке добытого охотой мяса.
К тому времени, когда на мир опустились сумерки, странники уже приступили к трапезе. Здесь, вдали от признаков цивилизации и орд мертвецов, мир вовсе не казался страшным и опасным. Сидя у костра и кушая свежее сочное мясо, Владик подумал о том, что не будь вокруг зомби и злых людей, он бы предпочел именно такую жизнь – жизнь странника, путешествующего туда, куда захочет. Это было гораздо интереснее, чем день за днем перекапывать землю. Но, к сожалению, реальный мир был достаточно суровым местом, а странствия по нему были сопряжены с многочисленными опасностями. Возможно, такой человек, как Цент, мог бы справиться с ними, но в себе Владик подобных сил не ощущал. Куда ему отбиться от мертвецов или бандитов, если те все же нападут на него? Пусть в Цитадели его ждет однообразный и тяжелый труд, но там он, хотя бы, имеет возможность жить. А здесь, на воле, как набросится из кустов какой-нибудь медведь, и все, песенка спета.
– Черт, благодать-то какая! – протянул Цент, через силу проталкивая в пищевод двенадцатый по счету кусок мяса. – Честное слово, начинаю подумывать о том, чтобы вообще не возвращаться. Так бы и колесил по свету, смотрел бы новые места, встречал интересных людей.
– Ты серьезно? – удивленно спросил Владик. Он знал, почему сам не хочет возвращаться в Цитадель – его там не ждало ровным счетом ничего хорошего. Но Цент-то, в отличие от него, бесправного землекопа, жил в крепости, как в раю.
– Да нет, конечно, – признался князь. – Это я так, замечтался. Отдохнуть, развеяться, это дело хорошее, но в меру. Дома все равно лучше. Прокатимся, наберемся впечатлений, и обратно. Я к шашлыкам да балыкам, ты к лопатам да граблям. Еще не скучаешь по инвентарю?
– Я бы все-таки хотел попробовать себя в чем-нибудь другом, – набравшись смелости, вновь поднял больную тему Владик.
– Ну, я же тебе уже предложил должность скотника.
– Нет, не в поле и на ферме. Что-нибудь другое.
– Например?
– Я даже не знаю. В Цитадели много вакансий, что-нибудь мне бы наверняка подошло.
– Ты хочешь именно в самой Цитадели? Ну, могу тебе посоветовать одну работу, но вот осилишь ли ты ее?
– Я буду стараться, – пообещал Владик. – А что это за работа?
– Рубщик дров. Оплата сдельная: куб древесины – сто грамм картофеля или иной еды по курсу.
Поскольку возрождающаяся цивилизация еще не успела выработать денежную систему, торговля осуществлялась путем натурального обмена. Картофель, как самый популярный и ходовой продукт питания, был чем-то вроде условной единицы, в которой измеряли все, от тушенки до гвоздей. Владик, горбатясь в поле, получал килограмм картофеля в день, и при этом питался достаточно однообразно и невкусно. Если же он, по совету Цента, поступит на должность рубщика, ему придется накалывать по десять кубов дров в сутки. Владик знал, что это такое. Несколько раз в жизни ему приходилось рубить дрова. То был тяжелый и опасный труд. Владик сомневался, что сумел бы наколоть десять кубов дров даже за месяц.
– А нельзя ли мне что-нибудь менее трудоемкое? – попросил он.
– Да тебе не угодишь! – возмутился Цент, ослабляя ремень на брюках, чтобы вошло еще больше мяса. – Предлагаю тебе ферму, тебе не нравится. Предлагаю должность рубщика дров – нос воротишь. Ты скажи сам, кем хочешь работать?
– Я не знаю, – беспомощно проронил Владик. Ну не мог же он прямым текстом заявить, что хочет трудиться там, где работы мало, а платят много.
– Ты и сам не знаешь, чего хочешь, – отмахнулся Цент. – О чем это говорит? О том, что тебя, на самом деле, все устраивает. Так что оставайся в поле, и не забивай себе голову всякой ерундой. И давай уже укладываться. Я сегодня не выспался – в багажнике тесно, неудобно. Надо набраться сил. Кто знает, что ждет нас завтра?
Спать легли в машине, в которой Владик залепил пробитое медведем стекло куском полиэтилена. Спальные места распределили по феодальному принципу – князь изволил почивать в салоне, превратив его в огромную кровать, а слуге выпало коротать ночь в багажнике.
– Там хорошо, – заверил его Цент. – Даже я поместился. А ты маленький, тебе будет удобно.
– А если ночью кто-нибудь подберется к машине и откроет багажник? – забеспокоился Владик.
– Не бойся. Я запру дверь.
– А что, если мне понадобится выйти?
– Ну, как-нибудь обойдешься. Возьми с собой баклажку, если что, в нее отольешь. А если по крупному приспичит, то уж ты, братец, терпи. Хоть ладошкой зажимай, но в моей тачке испражняться не вздумай. Иначе заставлю языком слизывать. Ну, или можешь ночевать снаружи. Тут, в принципе, не холодно.
Владик вспомнил ужасного медведя, сородич которого мог оказаться где-нибудь поблизости и посетить ночью их лагерь, и решительно полез в багажник.
Ночевка на природе оказалась сомнительным удовольствием. Всю ночь из салона автомобиля несся могучий храп Цента, и под эту дьявольскую музыку Владик не мог заснуть, как ни пытался. Стоило задремать, как изверг, будто нарочно, брал особо пронзительную ноту, или начинал ворочаться, от чего весь внедорожник ходил ходуном. До самого рассвета Владик принимал муки, а ближе к утру ситуация еще более усугубилась. Плотный ужин дал о себе знать весьма недвусмысленным образом. Владик крепился и мужался столько, сколько было возможно, но когда почувствовал, что катастрофа вот-вот грянет, пересилил свой страх перед Центом, и закричал во все горло. Кричать пришлось долго – сон у князя был императорский, каковой и из пушки не прервешь.
– Ну, что ты там шумишь? – ворчал Цент, отпирая багажник. – Рано еще, можно часика два покемарить.
Из багажника выскочил бледный Владик и, приплясывая, метнулся в ближайшие кусты.
Костер разжигать не стали, позавтракали холодным. Цент был недоволен, что его опять разбудили раньше полудня, Владик клевал носом, готовый заснуть на ходу. Он сто раз успел пожалеть, что не остался ночевать снаружи. Да, холодно, да, опасно, но тут хотя бы был шанс выспаться и набраться сил. Вместо этого он провел ночь в скрюченном состоянии, наслаждаясь храповыми ариями национального лидера.
– Поехали, – постановил Цент, добивая утреннюю бутылочку пива. – Далеко там еще до места?
– Километров двести, – ответил Владик.
– Добро. Садись за руль. Поведешь. А я еще подремлю. Плохо спал сегодня, на новом месте. Жестко, неудобно, бабы рядом нет. Отвык я от таких невыносимых условий проживания.
Владик не стал сообщать о том, как замечательно он провел эту ночь. Понимал – Центу это едва ли интересно. Теперь главным было не уснуть за рулем, и не въехать в дерево или столб. Чтобы взбодриться, Владик разорвал пакетик с кофе и ссыпал его содержимое себе в рот. Помогло. От вкусовых ощущений глаза взметнулись к челке.
