Нельзя быть такими
– Вит, укажи окно. Только быстро.
Самому высунуться в узкий проём в стене под самым потолком не было никакой возможности, поэтому Шнур собрал с пола какую-то труху и в отчаянном прыжке метнулся к окну. Хоть и маленькое, но всё же пылевое облачко выпорхнуло на свет божий и оттуда раздался радостный голос Фина:
– Принимай посылку. Жду тебя на старом месте.
На счёт три, в камеру влетел засапожный нож и весело звякнув металлом о стену, упал на грязный пол. Шнур уловил движение боковым зрением и резко ускорившись, пнул по рёбрам уродца со всей своей дури. Видимо удар получился слишком сильным, потому что калека утробно крякнул и упал замертво. Что он именно умер, а не валяется без чувств, наглядно показывала неестественно вывернутая голова. Быстро подобрав нож, Вит уверенно взглянул на проснувшихся сокамерников и равнодушно сказал:
– Очень внимательно слушаю ваши предложения.
Тишина. На удивлённом лице Кислого не наблюдалось особой злости, а вот худышка, прямо искрился от ненависти. Вот он и заговорил первым:
– Сейчас мы будем тебя убивать и даже нож не поможет. Я тебе лично горло перегрызу, тварь.
Доходяга вскочил на ноги и вопросительно уставился на Кислого, явно не понимая почему он медлит. Этот же вопрос волновал и самого Вита, а для ускорения ответа на интересующую его тему, сделал несколько молниеносных пассов ножом. В глазах громилы сразу засветился разум и продолжая демонстративно сидеть, он спокойно спросил:
– Этого тоже убить?
Лёгкий кивок головы и в камере осталось всего двое живых существ, которые неторопливо приступили к диалогу. Впрочем, их общение больше походило на допрос, но оба говорили спокойно, тщательно избегая отрицательных эмоций. Со слов Кислого; сидели они в тюрьме, которая находилась недалеко от рынка, то есть практически в центральном районе города. Шнуру явно грозил смертный приговор, а вот громила мог отделаться всего лишь десятком плетей. Его банда устроила массовую драку в трактире «Большая бочка» и почти что в полном составе обживала казематы городской тюрьмы. Оставшиеся на свободе подельники собирали деньги для их выкупа и это должно было произойти в самые ближайшие дни.
Их горбатый предводитель вместе с тощим братом уже перестали истекать кровью и поганить этот мир своим присутствием, но совсем скоро опять возьмутся за старое. Не прошло ещё и часа, а они уже начали заметно смердеть. Вит недовольно шмыгнул носом и тревожно спросил:
– Как будем от них избавляться?
– А зачем? Обсрались они, вот и воняют. Когда солнце встанет в зенит, получим харчи на четверых человек, а уже к вечеру шумнём коридорного. Хоть какую-то выгоду с них поимеем – деловито ответил Кислый и стал оценивающе смотреть, как отреагируют на его циничное предложение.
– Вроде бы умный и сильный мужик, а почему-то подчинялся уродцу. Я начинаю тебя реально опасаться, ведь там где есть логические непонятки, всегда присутствует … – Шнур специально не стал договаривать, явно предлагая сделать это своему собеседнику.
– Иногда бывает выгоднее спрятаться за ширму, чтобы увеличить для себя маневр для отступления. Прикрываясь Горбатым, я подчинил себе мелкое жульё целого города, но если вдруг власти наступят на горло, то и основной спрос будет с него, а что это когда-нибудь произойдёт, то тут и к гадалке идти не надо – Кислый решил ответить правдиво, не нравился ему этот прожигающий насквозь взгляд.
– Ответ принимается, поэтому оставлю тебя живым, но надёжно связанным. Ложись на пупок и заведи руки за спину – строго произнёс Вит и угрожающе крутанул ножом.
Сегодня был ярмарочный день, а это означало, что в маленькой городской тюрьме дежурило всего четверо полицейских. Таких понятий, как выходные дни ещё не существовало, но по церковным праздникам и большим торгам, народу позволяли немного расслабиться. Ситуация с малочисленной охраной сохранится до завтрашнего утра, осталось только придумать, как вынудить «дубаков» открыть дверь камеры в ночное время. Предлог для этого есть, в виде двух свеженьких покойников, но Кислый авторитетно утверждает, что это мало поможет. Даже если и откроют, то будут вооружены мушкетами с пристёгнутыми к ним штыками. Прервав размышления Шнура, громко открылась «кормушка» на входной двери и на пол бросили половину буханки ржаного хлеба. Изображая из себя, еле-еле шевелящегося страдальца, Вит похромал к двери и протянул большую миску под воду. На него презрительно посмотрел коридорный и смачно плюнув в чашку, наполнил её какой-то мутноватой жидкостью. Заметив разочарованный взгляд, «дубак» многообещающе хмыкнул и злобно прохрипел угрозу:
– Эта чудесная вода, осталась после омовения моих ног. Я лично для тебя её приберёг, впрочем за свою заботу потребую плату уже сегодняшней ночью. Один из дружков Адеба, был моим дальним родственником.
Ещё не до конца понимая, что ему явно подфартило, Вит ошарашено подумал: «зачем же так мерзко себя вести. Даже если хочешь отомстить или наказать, то сделай это достойно, не роняя свою честь в грязь лицом». Правда воду он всё-таки не вылил, а аккуратно поставил чашку на грязный пол. Какое-то время он метался по камере разъярённой зверюгой и лишь выплеснув избыток адреналина, устало присел рядом с Кислым и загадочно ему подмигнул.
– Мы всегда пропускали воду через плотную материю, прежде чем её пить – задумчиво глядя в потолок, попытался завязать разговор Кислый.
– Водой поделюсь, а вот хлеба не дам, мне нужно набраться сил для ночного боя – коротко ответил Шнур и принялся сооружать подобие фильтра.
С горем пополам, вода была процежена на два раза и выпита вся, без остатка. Чище она конечно не стала, но хоть нервы успокоились, да время пролетело в суете. Когда окно перестало быть источником света, Кислый обратился с просьбой:
– Если у тебя всё же получится одолеть вооружённых мушкетами охранников, то умоляю, освободи и меня тоже. Ведь убьют сгоряча, а как всё поутихнет, я опять вернусь в город.
– Твой интерес понятен, а вот мне-то это зачем? – цинично усмехнулся Витор Лебреот, чистокровный потомок правящей элиты «Паров».
– Могу предложить два варианта; деньги или пожизненный долг с моей стороны – очень серьёзно ответил Кислый, тайно надеясь наладить отношения с этим странным человеком.
После не особо продолжительной паузы, Вит нахмурил брови и негромко пробурчал:
– Денег у меня и так полно.
– Если рассчитываешь, что охрана придёт сильно расслабленная, то зря – деловито предупредил Кислый и мысленно взвалил на свои плечи пожизненный долг.
– Как бы там ни было, но придут они за полуживым доходягой, вот на этом их и подловлю. Когда днём брал воду, то специально обратил внимание, что коридор довольно узкий и при резком открытии двери может создать сутолоку среди «дубаков», а мне и нужно-то всего пару мгновений, чтобы вырваться из камеры. Теперь молчи, мне подготовиться нужно – нейтрально сказал Вит и усиленно погнал кровь по восстановившемуся организму.
Так продолжалось до тех пор, пока не звякнула железом «кормушка» и грубым голосом было приказано построиться всем перед дверью. Отвечать Вит не стал, а лишь жалобно, но достаточно громко застонал.
– Вы что там, передохли все? – удивлённо и в то же время негодующе заорал надсмотрщик.
– Всё это время я размышлял, зачем охраннику плевать в воду, а ты туда яд так добавил. Хорошо ещё, что мне пить не дали и я остался жив – явно насмешливо пробурчал Вит.
– Ну, вот в этом, я тебя сейчас сильно разочарую – взбешённо прокричал коридорный и загремел связкой ключей.
Видимо, находясь под сильным гнётом ярости, «дубак» смог подобрать нужный ключ, только со второй попытки. Издавая громкий скрип, дверь начала медленно открываться и в этот момент, Шнур обрушил на неё всю ускоренную мощь своего тела. Двое полицаев были сбиты с ног, а третий получил нож, прямо в выпученный от удивления глаз. Из его безвольных рук был вырван мушкет и используя его, как пику, Шнур молниеносно ткнул несколько раз копошащиеся на полу тела. Масляная лампа разбилась при падении на каменный пол и медленно растекаясь горючим давала достаточно света, чтобы увидеть вселенский ужас, поселившийся в глазах охранника. У «дубака» был проткнут живот в двух местах, но в отличие от своих напарников, он был всё-таки жив.
– Сейчас громко позовёшь своего коллегу, который остался сидеть в караулке. В благодарность за такую услугу, я не стану тебя мучить и уж точно не буду издеваться – очень добродушно проговорил Шнур, но кончик штыка упёр в пах охранника.
Последнее препятствие к свободе прибежало хоть и «сломя голову», но с мушкетом наперевес, поэтому пришлось всё же стрелять. Шумовое сопровождение выстрела в закрытом помещении, превзошло все мыслимые ожидания. Виту даже пришлось восстанавливать слух какое-то время, после чего он собрал оружие и вернулся в камеру.
– Зашёл тебя развязать и напомнить о заключённом договоре. Скорее всего, мы больше никогда не увидимся, но мало ли, как жизнь повернётся – небрежно сказал Шнур и замер вопросительным знаком.
– За мной пожизненный долг, а найти меня можно через любого попрошайку с рынка. Не знаю сколько придётся «пробегать на стороне», но в любом случае сюда вернусь. Это мой город – очень серьёзно заявил Кислый.
– Та тварь, что плевала нам в воду, пока ещё жива и медленно истекает кровью в коридоре. Сам решишь эту проблему, кстати, ключи от остальных камер валяются где-то рядом с ним. И последнее, никогда не принимай мою доброту за слабость – нейтрально проговорил Шнур и перерезал путы.
– Я учту твоё наставление, прощай добрая душа – очень бодренько ответил Кислый и неуклюже поплёлся искать ключи.
Беспрепятственно покинув городскую тюрьму, Вит торопливо зашустрил по ночным улицам Ревда. Тащить на себе четыре ствола и очень увесистый ранец с боекомплектом к ним, было довольно тяжеловато. Пока добрался до ближайшего леса, то полностью взмок от пота. Вынужденно присев для отдыха, Шнур почувствовал движение с правой стороны и приготовился к бою. Не услышал или увидел, а, именно, каким-то образом узнал об этом.
– Эй, ты чего это в лесу по ночам шастаешь? – послышался недовольный голос Фина.
– Так, тебя же и ищу, «в одного» добычу нести тяжело даже для меня – радостно ответил Вит и вскочил на ноги.
Обнялись, хоть и скупо по-мужски, но искренне и крепко. Всю долгую дорогу до схрона с припрятанной провизией, Фин безостановочно болтал, как заводная кукла. «Видимо, уже и попрощаться успел с тобой, но всё же до последнего надеялся на побег. Хорошие качества для настоящего товарища, он прекрасно понимает всю сложность ситуации, но при этом продолжает упрямо бороться»: в голове Шнура, кто-то опять отметился своими соображениями. Только добрались до места, как сразу принялись готовить наваристую кашу. Потом нажрались «от пуза» и забылись в блаженном сне. Обоим что-то, явно, снилось, потому что один периодически тревожно вздрагивал и даже приоткрывал разноцветные глаза, а другой счастливо улыбался и иногда чмокал губами, словно кого-то целовал. Проснулись далеко за полдень и сразу начали «ломать» головы, где добыть средство для перевозки груза.
– Я тут побегал по округе, пока тебя не было и обнаружил два хорошо обжитых хутора. Придётся кого-то из них ограбить, или проститься со всем нашим добром – озабоченно произнёс Фин.
– Этот мерзавец, который притворялся утопленником, приглашал меня в гости и уверенно утверждал, что живёт где-то совсем рядом. Какое расстояние до дальнего от дороги хутора? – задумчиво спросил Вит.
– Если «встанем на крыло», то и за час добежим – уверенно отозвался Фин.
– Как только стемнеет, внаглую добываем подводу с лошадью и едем всю ночь. На день прячемся в лесу и таким образом пробираемся к бункерам – утвердил окончательное решение Вит.
– Я бы хотел вернуться сюда и отомстить тем горожанам, что втаптывали тебя в дорожную грязь. Ненавижу этих жестоких тварей – злобно заявил Фин.
– А ты, как об этом узнал? – удивлённо спросил Вит.
Хитро прищурившись, полукровка вытащил из кармана испачканную кровью повязку, с помощью которой закрывал левый глаз. Потом, для полного понимания, ещё и наглядно продемонстрировал, как это делается. Выглядело конечно мерзко, но именно поэтому, на нём и не хотелось задерживать взгляд. Совсем простенькая ширмочка, а ведь работает надёжно до тех пор, пока сам не начинаешь нагло лезть в чужие глаза. Все мы живём за подобными ширмами, правда выглядят они по-разному, но смысл имеют одинаковый; скрыть, завуалировать, утаить свою истинную сущность. Тех, кто упорно не желает носить искусственную маску, лицемерное общество безжалостно отвергает, а то и ломает через колено. Не хотят люди ассоциировать себя с мерзавцами, негодяями и моральными рабами, а тех кто им на это указывает, начинают люто ненавидеть и даже уничтожать. Самое страшное в такой ситуации то, что многие даже не понимают этого. Поэтому мстить горожанам Шнур не будет, в этом не было логического смысла. Та симпатичная женщина, что подставила ему подножку с улыбкой на лице, сделала это из «благородных» побуждений. Она помешала преступнику скрыться от полицаев, а мужики старательно пинавшие его, просто жёстко задерживали убийцу. Доказывать им, что сам оказался жертвой мошенников совершенно бесполезно, такая правда их уже не интересует и даже будет злить. Да и не было у Шнура особого желания отомстить, пусть им Всевышний мозги вправляет.
Глава 7
Уверенно «встав на крыло», Вит и трое полукровок убегали на несколько километров в самую глухомань леса. Выбрав удобную для стрельбы полянку, бойцы «летучего отряда» быстро сооружали мишени и делали по десять выстрелов каждый. За неполные сорок дней, они достаточно хорошо обследовали близлежащую территорию вокруг бункеров и научились прилично пользоваться солдатскими мушкетами. Конечно, над меткостью ещё нужно усердно потрудиться, но заряжать, чистить и сохранять оружие в боевой готовности научились все. Даже Уна старалась изо всех сил, хотя её и не просили об этом. Девушка близко сдружилась с Дексом и заметно оттаяла душой. По-крайней мере, из её глаз исчезла беспросветная дикость и желание всех покусать, а то и убить. Она неплохо умела готовить, поэтому безгранично заправляла всеми съестными припасами. Именно по этому поводу, Уна и завела разговор после плотного ужина:
– Соли осталось всего дня на три-четыре, впрочем, как и круп для каши. Муки и масла хватит ещё надолго, так что с голода не помрём, но разнообразие пищи заметно ограничится.
– Я годами жил на подножном корму и ничего со мной не произошло, вполне хорошо себя чувствую – излишне жизнерадостно откликнулся Декс и лучезарно улыбнулся.
Он подсознательно боялся остаться снова в одиночестве и поэтому болезненно воспринимал любые посещения «внешнего мира». Там существовали жестокосердные существа, которые непременно уничтожат его друзей просто потому, что они чуть-чуть отличались от них внешне. В последнее время у него снова появилось полноценное общение и понятная цель в жизни. Ещё совсем недавно он бродил совершенно потерянным по заброшенным всеми бункерам, а уже сегодня был влюблён и страстно хотел жить.
– Я прекрасно понимаю опасения Дексы, но хочешь или нет, а с людьми придётся налаживать общение. На данный момент, мне это делать намного безопаснее, чем вам. Тем более и порох почти закончился, а его на огороде не вырастишь – привёл веский аргумент Вит и вопросительно взглянул на Фина.
– Конечно пойду, а то вытаскивать тебя из тюрьмы будет просто некому – самодовольно заявил Фин и нетерпеливо заёрзал на пятой точке.
– Завтра, с утра пораньше, выдвигаемся к белокаменному замку, где на данный момент правит графиня Адайн Барбер. Попробую через неё наладить поставки пороха, свинца, да и самого оружия. Нужно раздобыть нарезные стволы, пуля из них летит точнее на гораздо дальнее расстояние. Правда перезаряжаются они дольше гладкоствольных мушкетов, но для нас это не столь уж и важно. Войну мы явно не потянем, а для засады необходима точность и запас по времени, чтобы успеть убежать – поделился своими мыслями Вит.
Уну так и подмывало вступить в разговор, но благоразумно понимая, что ещё не успела полностью восстановить расшатанные нервы, она всё же сдержалась и лишь настырно насупилась. Декс тоже скромненько отмолчался, хотя был готов заговорить в любое мгновение, чтобы удержать свою любовь рядом с собой. Оставаться опять в одиночестве, он боялся даже больше, чем сам «внешний мир». Таким образом, спать легли с совершенно разной «головной болью», но дружно надеясь на удачу.
Ровно через двое суток, Вит подошёл к двери тайного выхода из подземелья и самодовольно ухмыльнулся. На специально сделанном шесте висела мужская одежда, как раз его размера. Графиня всё-таки позаботилась о внешнем виде гостя и оставила довольно богатый наряд. В таких дорогущих костюмах вальяжно вышагивают горделивые аристократы и с превеликим презрением поглядывают на копошащихся в навозе смердов. Выбора Шнуру не оставили, поэтому он быстро оделся и настороженно выглянул в специальный глазок. В этот закуток белокаменного замка заходили редко, да и то лишь с целью незаметно помочиться. Беззаботно прогулявшись по саду, Вит сделал однозначный вывод: «графиня опять принимала многочисленных гостей». На него хоть и поглядывали с любопытством, но этим дело и ограничивалось. Спокойно дойдя до клеток на скотном дворе, он долго смотрел в разномастные глаза полукровки. Над этой девушкой тоже издевались, но явно уже давно и точно не здесь. После того, как она испуганно зажала себе рот обеими ладонями, полукровка подошла вплотную к решётке и демонстративно показала многочисленные шрамы. Её стройное, но крепко сбитое тело было полностью обнажено и часто помечено «суровой жизнью», поэтому в глазах Вита поселилась вселенская грусть. Люди ненавидят полукровок и безжалостно издеваются над ними, а те в свою очередь, начинают бояться всех подряд и жестоко мстить им за это. Длилось это противостояние совсем короткое время, но осталось в памяти на долгие годы. Как изменить подобную ситуацию Вит понятия не имел, но считал своим личным долгом помогать оставшимся в живых полукровкам. Совершенно не беспокоясь, что за ним могут наблюдать, Шнур медленно приблизился к решётке и заботливо спросил:
– Как ты тут?
– Кормят, поят, не бьют. Прямо не знаю уже, что и думать-то – испуганно пролепетала девушка, а в глазках всё-таки блеснула надежда на спасение.
Так уж мы устроены, что даже в самых безвыходных ситуациях продолжаем тайно надеяться на Бога, чудо, или самого чёрта. Чтобы морально поддержать близкую к истерике девчушку, Шнур добродушно улыбнулся и заговорил доверительным голосом:
– Кто я такой, ты уже поняла. Поэтому клянусь «Парящим Ангелом», что вытащу тебя отсюда. Кстати, сейчас меня зовут Вит Шнур.
– Отец дал мне имя – Туйгура, а матушка звала Туйкой. Я же буду откликаться на любое данное тобой прозвище, только забери меня из лап этих зверей в человеческом облике – торопливо заговорила полукровка и всё-таки расплакалась навзрыд.
Вит протянул к девушке руки, чтобы хоть как-то её успокоить, но она панически шарахнулась вглубь клетки и испуганно вытаращилась за его спину. Примерно догадавшись кого сейчас увидит, Шнур задорно подморгнул полукровке и резко развернулся. Так и есть, в десяти шагах сзади, графиня Адайн энергично вздрагивала всем телом и часто моргала, словно пыталась избавиться от соринки в глазу. Рядом с ней стояла знакомая Виту служанка и втихаря посылала воздушные поцелуи. Мысленно усмехнувшись, Шнур галантно поклонился и неумело сыпанул лестью. Он конечно надеялся, что его хотя бы не арестуют при появлении, но тут ему явно обрадовались. Адайн всё же смогла совладать с чувствами и грациозно приблизившись, тихонько произнесла:
– Здравствуй, мой безымянный герой. Уж и не чаяла увидеть тебя вновь, да видимо Всевышний внял моим молитвам.
– Здравствуй, прекрасная Адайн. Я часто вспоминал о тебе и искренне корил себя за беспросветное невежество, которое проявил в прошлую встречу. В данное время, мне приходится носить имя – Вит, но глубоко уверен, что в будущем ты узнаешь и настоящее – Шнур старательно пытался говорить и выглядеть культурно.
– Надеюсь, ты не только из-за неё пришёл? – ревниво спросила Адайн и злобно зыркнула на пленницу.
– Честно говоря, про неё я даже не знал, но врать не стану, привела к тебе нужда. Прекрасно понимаю, что поступаю совершенно цинично, но все мы не святые в этом жестоком мире – честно сознался Вит и пристыжено потупил глаза.
– За что тебя обожаю, так это за умение говорить правду так, что после этого не чувствуешь себя полной сволочью – восторженно отозвалась Адайн и прилюдно поцеловала в губы.
После этого, она бесцеремонно подхватила под руку растерявшегося Вита и напористо потянула в свои апартаменты. Всю дорогу азартно болтала без умолка, но дойдя до дверей в свои личные комнаты, вдруг выругалась отборным матом и виновато отведя взгляд, честно призналась:
– Я уже пообещала одному влиятельному человеку, что именно сегодня буду ублажать его всю ночь. В прошлый раз, мы сыну наместника «в кровь» исцарапали всю морду. Естественно, правитель «Ремов» сразу перекрыл финансовую поддержку и нагло потребовал от имперского банка не возвращать мне деньги погибшего мужа и даже давать взаймы.
– Я и не претендую на столь близкие отношения, мне будет вполне достаточно, просто взаимовыгодного сотрудничества – торопливо отмазался Вит.
– Вот и я про это же говорю, только выгода для всех разная бывает. Так, что даже не надейся, от меня тебе никак не отвертеться, а сейчас пойдём в апартаменты сестры. Теперь сделаю её вечной своей должницей – Адайн весело хохотнула и с таким же напором, как и раньше, потянула Шнура в соседний коридор.
Пока он усиленно думал, как вести себя с этими слишком импульсивными дамочками, его бесцеремонно усадили на кровать. Потом, Адайн озорно ему подмигнула и сделала многообещающий намёк:
– Там где Терса училась ублажать мужчин, я писала для них учебники.
Мимолётно пошарив рукой между ног у Вита, графиня опять весело хохотнула и выпорхнула из комнаты.
Когда её шаги затихли вдали коридора, Шнур облегчённо перевёл дух и попробовал угомонить неприлично встопорщившиеся части тела. Правда, взбунтовавшаяся плоть никак не хотела успокаиваться и упорно оттопыривала дорогие штаны. Лишь после полной концентрации сознания, ему всё же удалось потушить внутренний пожар и приступить к оценке сложившейся ситуации. Графиня Адайн Барбер пусть хоть и временно, но явно попала под его влияние. Чем это вызвано не столь уж и важно, главное успеть получить от этого, как можно большую выгоду. Полукровку Тую притащили в замок лично для него и это конечно замечательно, вот только, что же потребуют взамен. Впрочем, Шнур не остановится ни перед чем, чтобы освободить её из клетки. В полукровках текла кровь погибшего клана «Парящих», именно поэтому они как-то осознавали, что он чистокровный «Пар». В его лице, «разноглазые» видели последнюю надежду на спасение и Вит просто не имел морального права бросить их на произвол судьбы, хотя прекрасно понимал, что и шансов на выживание практически не существует. Даже если соберёт вместе сотню полукровок, то всё равно ничего изменить не сможет, а лишь продлит ….
Входная дверь резко распахнулась и в комнату вбежала запыхавшаяся Терсия. Громко хлопнув ладошками по бёдрам, она лучезарно улыбнулась и радостно сказала:
– А ведь не обманула, хотя я сильно сомневалась в твоём появлении. Ну, здравствуй радость моя нечаянная!
– Приветствуя тебя, Терса. Ты стала ещё красивее за то время, что мы не виделись – искренне восхитился Вит и стыдливо отвёл похотливый взгляд.
А вот она не отвела и начала медленно сдирать с себя платье. Движения были немного судорожными и поэтому с трудом получалось справиться с многочисленными крючочками и завязками, но под напором непреодолимого желания, дорогостоящий наряд сполз на пол бесформенной кучей. Оставшись только в туфлях и шляпке, Терсия подошла к шифоньеру и слегка нагнувшись, извлекла из его недр небольшой кувшинчик и два красивых бокала. Когда наполняла вином второй фужер, в комнату проскользнула служанка и виновато склонилась до самого пола.
– Не стой столбом, а помоги гостю избавиться от одежды – ласково промурлыкала Терса и озорно подмигнула.
«Вот умеют же они уговаривать»: это была последняя логическая мысль до совместного крика блаженства. Просто безумие какое-то творится, даже память на это время отшибло. Что делали? Каким образом? Сколько это заняло по времени? Облегчённо вздохнув, Шнур неуверенно поднялся с кровати и спокойно пронаблюдал, как молодые девушки внесли таз с водой.
– Извини меня, пожалуйста, но при всём моём расположении к тебе, просто вынуждена срочно уходить. При прошлой нашей встрече, я своего благоверного прилюдно опозорила, а сейчас приходится ублажать его начальника, чтобы он оставил мужа на старой должности. У нас графства нет, как у моей сестры – Терсия хоть и не оправдывалась, но выглядела явно смущённой.