Природа осмысленности слова
Большой резонанс среди специалистов вызвали в свое время разработки Н. И. Жинкина (Жинкин, 1964, 1982). В названиях своих публикаций автор использовал термин внутренняя речь. Фактически же он занимался исследованием другой темы. Это была тема взаимосвязи между языком, интеллектом и чувственными впечатлениями от действительности. Названный же термин, по-видимому, был ему нужен для обозначения «места», где происходит встреча названных сущностей.
Идея Жинкина состояла в том, что для сокращения разрыва между языком и мыслью требуется введение промежуточного звена. Таким звеном стало для него понятие универсального предметного кода (УПК). Движение от мысли к слову и в обратном направлении должно происходить через посредство его включения. Во время подготовки сообщений не обязательно использовать словесные элементы. Слова могут заменяться другими сигналами – образами, наглядными схемами, простыми символами. Это и есть УПК. Замена полного слова простыми сигналами не нормализована, поэтому код внутренней речи субъективен. Формирование такого кода происходит вместе с общим развитием речи ребенка.
Функционирование УПК, по мнению Н. И. Жинкина, наследуется генетически.
Как мы видим, интересующий нас вопрос о семантическом компоненте языка был центральным при обращении практически всех авторов к теме внутренней речи. Быть может, к ответу на него ближе других подошел именно Н. И. Жинкин. Он связал мысль с казавшейся ему близкой субстанцией – сигналами образов, наглядными схемами, простыми символами, т. е. УПК. Связь УПК со словом объяснялась Жинкиным формированием этих предметных кодов в ходе общего развития речи ребенка. Однако близость мыслительного акта и предметного кода не была достаточно им обоснована. Стремление выявить и характеризовать семантический компонент в вербальном процессе оказалось перед задачей более трудной, чем ожидалось поначалу.
Итак, рассмотрение значения терминов язык, речь, внутренняя речь, слово обнаруживает, что между ними существуют различия, за которыми в ряде случаев стоят различия действительности, и, как показывает история, они оказываются подчас критически значимыми. Мы привели примеры ситуаций, когда неясность в различении понятий мешала процессу исследований. Так, позиция Ф. де Соссюра в вопросе различения языка и речи оказала отрицательное влияние на выбор предмета проводившихся в психологии исследований, что привело к задержке получения полноценных психологических данных. Аналогичная, хотя и меньших масштабов, ситуация имела место, когда путаница произошла из-за термина внутренняя речь: он был отнесен не к самой деятельности, производимой испытуемым при проведении эксперимента, а всего лишь к используемому методическому приему – проговариванию испытуемым своих действий во время решения задач. Эти примеры напоминают о необходимости достигать возможной точности в определении используемых понятий.
Обратимся теперь к термину вербальная семантика. Понятие семантики изначально не принадлежало психологии. В истории науки отмечается, что исходно семантические проблемы ставились в древней философии. Обсуждались вопросы происхождения значений слов, их отношения к бытию и к мышлению. В средние века возникло учение о суппозициях, т. е. об изменениях значения слова в зависимости от контекста и конкретной ситуации. Это и стало ранним вариантом изучения семантической темы в связи с лингвистикой.
В полном объеме лингвистика занялась изучением семантики в XIX в.: во многом благодаря инициативе известного французского лингвиста М. Бреаля в ней был выделен особый семантический раздел. Он же предложил и термин «семантика», образованный от древнегреческого σημαντικός – «обозначающий».
Лингвистическая семантика, занимавшаяся поначалу только отдельными словами, постепенно расширила сферу своих интересов. Содержание семантического раздела пополнилось изучением значения больших единиц языка, а также в равной степени элементов слова, т. е. морфем. Если М. Бреаль занимался преимущественно происхождением значений слов, то теория семантического анализа была направлена на решение задач, связанных с функционированием языка, построением фразы. Необходимость использования теории семантического анализа появилась в связи с одной из прикладных задач в исследовании семантики: организации удобного поиска информации в Интернете по запросу пользователя (Кобозева, 2000). Так или иначе, в настоящее время понятие семантики имеет множественное содержание: специалисты насчитывают более 20 различных вариантов его значений (Сааринен, 1986, с. 18).
Можно было бы предположить, что источником интересующих нас сведений станет область лингвистической семантики, разрабатываемая Ю. Д. Апресяном, А. Вежбицкой, Е. В. Падучевой, Ю. С. Степановым. Но здесь мы не нашли обращения к субъективному содержанию речи. Для лингвистических работ характерна замкнутость на лингвистическом материале: семантическое содержание словесных единиц объясняется посредством их сопоставления с другими словесными единицами. Неудивительно поэтому, что результаты такого подхода оказываются не вполне удовлетворительными даже для их авторов. Выразительная характеристика этого положения дается Е. В. Падучевой: «…механизм изначального порождения смысла – всегда вместе с формой – пока во мраке, и ссылки на врожденность языковой способности не обогащают наши представления о том, в чем эта способность состоит» (Падучева, 2004, с. 13). В то же время, как справедливо отмечает Н. А. Алмаев, для построения психологической теории, рассматривающей проблему значения слов, необходимо выявлять особенности «психических актов» (Алмаев, 2006, с. 29).
В ХХ столетии преобладающее место в семантической тематике заняли исследования той психологической стороны вопроса, какой был придан ей идеями В. фон Гумбольдта, выдающегося немецкого философа и лингвиста. Главным явлением жизни автор считал дух народа, а язык представлял как особую и неотъемлемую его сторону. Он писал: «Язык есть как бы внешнее проявление духа народов: язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное» (Гумбольдт, 1984, с. 3).
Центральное место в теории Гумбольдта занимал вопрос о связи мышления и языка. По его мнению, деятельность мышления и язык являются неразрывным единством. «Язык есть орган, образующий мысль… Мышление всегда связано со звуком языка; иначе мышление не может достичь ясности» (там же).
Тезис о тесной связи мышления и языка разделял также А. А. Потебня (Потебня, 1989). По его мнению, язык – это одна из форм мысли. Мысль проявляется через язык, существование языка выражается в деятельности, каждый акт говорения является творческим процессом. Движение языковых фактов и развитие грамматических категорий рассматривалось им как форма движения мысли.
К когорте исследований, где во главу угла ставится духовное начало, относят обычно и фундаментальные работы В. Вундта (Вундт, 2002). Понимая язык как деятельность духа и тела человека, Вундт считал сам язык лишь средством выражения мыслей, чувств и желаний с помощью звуков. Он подробно рассматривал психофизиологические основы языковой деятельности: локализацию в мозгу речевых центров, физиологические условия образования слова, психологию словесных представлений. Механизм образования слова включает у Вундта ряд элементов: акустическое представление звуков и, соответственно, моторное представление артикуляции – для звукового языка; оптическое представление букв и, соответственно, движение пишущей руки – для письменного языка; представление значения слова и соединенный с ним тон чувства, который создает эмоциональную окрашенность речи. Анализ всех этих аспектов не дает, однако, автору оснований для заключения о конкретном механизме образования слова. Этот факт свидетельствует о том, что анализ В. Вундта имел абстрактный характер.
Существование различных типов языков – корневых, агглютинативных, флективных – Вундт объяснял ступенями психологического развития народов, параллельного с развитием сознания отдельного человека. Речь детей, представляющая собой набор слов, не соединенных флексиями, по его мнению, соответствует корневым языкам. Сознание ребенка характеризуется цельностью восприятия мира.
В современной психологии стиль обсуждений семантической темы существенно переменился, стал более доказательным и фактичным, хотя теоретический анализ (вместо фактических данных) по-прежнему занимает в них значительное место.
При обращении к психологической стороне языка удобно использовать исходно широкий и нестрогий термин семантика речи, или вербальная семантика. Психологи уже приняли его в связи с развитием темы психосемантика (Артемьева, 1999; Петренко, 2010; и др.), и он стал привычным для обозначения содержательно-психологических выражений общего характера, чему не помешало его заимствование из других научных областей. При определении содержания данного термина используются считающиеся в общем смысле синонимичными термины единого смыслового поля: мысль, значение, смысл, понимание, сознание, психологическое содержание речи.
Обратим внимание на то, что последний из перечисленных терминов требует специального разъяснения. Содержанием речи человека может быть, в принципе, любое явление действительности: жизненные случаи, исторические события, литературные произведения, экономика, физические и химические процессы, технические устройства – все, что может явиться предметом обдумывания. Описываемые в форме речевых текстов явления, относящиеся к окружающей действительности, составляют предмет различных наук и текстов и могут вовсе не иметь отношения к психологии. В круг же явлений, относящихся к психологическому содержанию речи, входят вопросы: как в психике человека образуется имя, значение слова; каким образом слово «выбирается» для его использования, соответствуя мысли говорящего; каким путем младенец научается осмысленной речи, как развивается его осмысленность и многое другое. Интуитивно мы ощущаем, что используемые термины обращены к одной общей области. Однако полной ясности в их употреблении не достигается.
С нашей точки зрения, корень осмысленности (да и самого слова смысл) состоит в том, что устанавливается соответствие между некоторым сигналом и определенным явлением действительности. Например, совсем еще маленький ребенок понимает, что выпавший из руки предмет должен упасть на определенное место внизу. Аналогичным образом для ребенка до годовалого возраста слово «сыр» имеет отношение к определенному виду еды на столе. В этом процессе осмысливание состоит в установлении соответствия между внутренним образом у субъекта и определенными свойствами обозначаемого объекта. Вспомним при этом, что и в древней науке соотношение слова и его значения в жизни исходно рассматривалось как семантическое явление. По-видимому, это соотношение составляет коренное свойство осмысливания.
При разработке темы вербальной семантики заманчивы исследования раннего речевого онтогенеза, где процессы семантического плана находят относительно более простые, а потому и более ясные, проявления.
Глава 2
Исследования природы слова на стыке лингвистики, психологии и психофизиологии
Психология и лингвистика
Лингвистика и психология занимаются исследованием разных сфер проявления вербальной способности человека. Однако границы между этими науками нередко оказываются недостаточно четкими.
Располагая обширным полем исследованного материала, лингвистика в известные периоды своего существования старательно отгораживалась от психологических подходов. Они воспринимались ею как чуждые и недостаточно объективные. Тем не менее, в ее истории не раз возникали психологически ориентированные направления, а отдельные весьма авторитетные ее представители склонялись к суждениям психологического характера.
Тенденция к размежеванию психологии и лингвистики нашла своих сторонников и в психологии. В начале ХХ в. приобрел популярность тезис, согласно которому предметом исследования в психологии является речь, но не язык. Основанием этого тезиса явилось, как мы уже отмечали выше, влияние суждений авторитетного лингвиста Ф. де Соссюра, согласно которому речь – это явление индивидуальное, организуемое в соответствии с психологическими закономерностями. В отличие от этого язык социален: он создается социумом и обслуживает его. Поэтому язык является предметом лингвистики. Этот тезис, будучи некоторое время популярным в психологии, стал со временем терять своих сторонников. Пришло осознание того, что язык не в меньшей степени, чем речь, является психологическим феноменом: речевые процессы протекают с участием языковых структур, сформированных в психике говорящего индивида, их нельзя отделить друг от друга. Вспомним также, что в классических психологических работах (например, В. Вундта) термины речь и язык употреблялись как синонимичные.
Так какими же на сегодняшний день представляются взаимоотношения психологии и лингвистики в исследовании речи и языка?
Существует точка зрения, что эти науки имеют общий объект исследования, но предмет их различен. Это значит, что в обеих науках процесс научной абстракции протекает по-разному, тогда различными оказываются и системы их абстрактных объектов, или логических моделей (Леонтьев, 1999, с. 6–8). Если это и так, то важно понять: существует ли взаимная польза от встречи этих наук, могут ли они, в принципе, дополнять друг друга? Представляется обоснованным положительный ответ на этот вопрос.
Дело в том, что психология, занимаясь природой вербальной способности, нуждается в систематическом и квалифицированном описании фактов ее проявления. Эти знания находятся в руках лингвистов. Например, психолог, изучающий ход формирования фонемной системы языка маленького ребенка, должен опираться хотя бы в минимальной степени на данные фонологии (раздела лингвистики). Ему необходимы ответы на вопросы: что такое фонема, как выявляются различия фонем, как они описываются в их отношении к месту их образования в артикуляторной системе ребенка, как фиксируются противопоставления фонем, каковы фонологические различия разных языков? Такого рода данные позволяют психологу проследить и осмыслить становление фонемного строя языка ребенка, развитие его рецептивной и артикуляторной способностей. Примером такого рода психологической работы может служить исследование В. И. Бельтюкова, где изучался онтогенез фонемного строя языка (Бельтюков, 1988).
Если психолог занимается исследованием становления грамматики в детском языке, то ему необходимы лингвистические данные о морфологическом строении слова (желательно в разных языках), о выделенных лингвистами классах слов, грамматических категориях. При наличии такого рода данных психолог может понять, в поле каких явлений он работает и насколько общими являются получаемые им результаты. Это было важно и для нашего исследования детского словотворчества (Ушакова, 1979, 2011).
Таким образом, можно видеть, что лингвистика дает психологическим исследованиям широкий кругозор, предоставляя им базу для описания языковых и речевых феноменов различных национальных языков, их системной организации и проявления, закономерностей развития и изменений.
Психологические данные, со своей стороны, могут быть полезны лингвистической теории в плане придания ей естественнонаучной и социальной ориентированности. Явления языка и речи рассматриваются в психологии в контексте природных и социальных условий жизни человека, учитываются мозговые механизмы вербальных проявлений. Тем самым результаты, которые получит в своем исследовании психолог, будут существенно важны для лингвистически ориентированного ученого, в чьи интересы входит глубинное познание вербальной способности.
Высокая продуктивность объединения психологических и лингвистических данных в исследовании вербальной способности человека стала, по сути, глубинным основанием появления в середине 1950-х годов психолингвистики – научного направления, использующего данные и подходы как психологии, так и лингвистики. В ней реализовалась направленность на комплексные исследования и преодоление ведомственных преград. На основании сказанного можно выявить общий принцип, отличающий исследования психолингвистической ориентации: это использование (явное или неявное) данных, позиций, подходов и психологии, и лингвистики с целью развития знаний в области природы речи и языка. Если иметь в виду данный принцип, то на конкретном материале можно убедиться в тесной связи психологии с психолингвистикой.
Это обстоятельство обнаружилось уже с первого шага возникновения психолингвистики как новой науки. В 1953 г. в г. Блумингтоне (США) собралась группа авторитетных психологов, лингвистов и других специалистов для рассмотрения общих задач. В результате совместной двухмесячной работы был очерчен круг проблем и теоретических оснований, которым было дано имя «психолингвистика». В основу нового направления была положена психологическая модель Ч. Осгуда, наложенная на лингвистический контекст. С тех пор прошел большой срок: было проведено много работ в данной области, отмеченных увлечением и разочарованием этой наукой, которая пришла, тем не менее, к определенной стабильности развития, накопления позитивных фактов и их теоретической интерпретации.
Опираясь на принцип, выявляющий суть психолингвистики, можно выстроить ретроспективу и выявить в ней ранние предпосылки этой науки. Мы видим, что фактически психолингвистические по своему характеру исследования велись задолго до ХХ в. Они были связаны со многими блестящими именами и идеями, оставившими не теряющий ценности след в познании удивительной способности человека пользоваться речью и языком (например, уже названные В. Вундт, В. Гумбольдт, Ф. де Соссюр). Это значит, что в течение большого отрезка времени существовал вид научной деятельности, который еще не назывался психолингвистикой, но фактически был направлен на изучение ее предмета.
В области психолингвистических исследований можно различить два направления. Одно из них имеет своим объектом речевые процессы, динамично организующиеся в когнитивной системе говорящего человека, другое – стабильно существующие языковые структуры. В рамках первого направления, достаточно развитого и традиционного, ведутся исследования речевых процессов, протекающих при построении говорящим человеком предложений и более крупных речевых произведений (диалогов, текстов), детерминируемых характером актуализированных ассоциаций и многими другими факторами.
В рамках второго направления, значительно менее разработанного, рассматривается преимущественно вопрос о связи психических явлений с особенностями языка и объектом исследования становится собственно языковой материал. Примером яркой идеи и ее формулировки в рамках данного направления можно считать гипотезу Э. Сепира и Б. Уорфа о лингвистической относительности, согласно которой используемый человеком язык оказывает давление на его психику, формируя в сознании соответствующие этому языку ментальные структуры (двоичности, троичности и т. п.).
Интересный вариант исследований рассматриваемого типа предложен Дж. Лакоффом в известной статье «Мышление в зеркале классификаторов», где автор развивает суждение о выработке у человека мыслительных категорий в соответствии со структурой действующего языка (Лакофф, 1988). Связанные с особенностями родного языка проявления в психике человека прослеживаются в экспериментальных исследованиях американской исследовательницы Леры Бородитской (Boroditsky, 2008).
Направление второго типа мы предлагаем обозначить термином лингвопсихология, считая ее в целом аспектом психолингвистики, поскольку общая задача исследований в обоих направлениях одинакова: познание природы и сущности психических явлений, связанных с использованием слова. Вместе с тем существуют, как это отмечено выше, очевидные различия в целях, характере и организации исследований в обсуждаемых направлениях. Если традиционная психолингвистика ориентируется на текущий речевой процесс, воспроизводимый в ходе эксперимента, то лингвопсихология имеет своим объектом материал словарной лексики, отражающий совокупный продукт вербальной деятельности многих поколений. Этот материал, можно думать, свидетельствует о крупных процессах вербальной сферы, соответствующих языковой логике большинства его носителей («народной мысли»), что свидетельствует о высокой значимости стоящих за ним когнитивных механизмов. Лингвопсихологические исследования обращены в первую очередь к теме вербальной семантики как совокупности специфических явлений когнитивной сферы человека. Специфичность вербальной семантики в том, что она связана с потенциальным или актуальным осознанием или пониманием говорящим человеком отношений между вербальными элементами и объектами внешнего мира, а также отношений вербальных элементов между собой. К достоинствам таких исследований можно отнести их высокую объективность и возможность статистической оценки результатов. Их слабая сторона в том, что получаемые факты, если они не опираются на дополнительные материалы, представляют лишь статическую сторону изучаемых психологических феноменов.
Мощным трендом в современной мировой науке стало еще одно направление – когнитивная психология, зародившаяся в середине ХХ столетия, в эпоху бурного развития технологий и вычислительных машин. Центральная задача этого направления – исследование процессов, механизмов и явлений, лежащих в основании познавательной деятельности человека.
В системе когнитивных функций речь и язык занимают особое место. Вербальные процессы, в отличие от процессов мыслительных и перцептивных, не создают нового знания. Однако без участия речи и языка невозможна полноценная познавательная деятельность людей в социальных условиях, таких как обучение в школе или вузе, исследовательская деятельность, преподавание, работа политика, журналиста и даже повседневное общение. Тем самым, не осуществляя функции познания в прямом смысле, вербальные процессы оказываются все же в когнитивном круге.
Поскольку речь и язык являются сложнейшими феноменами человеческой психики, то существенной стороной их изучения становится выявление механизмов их функционирования. В современной науке данное понятие относится к исследованию разных уровней действия человеческого организма: нейронного, условно-рефлекторного, генетического, поведенческого и др. Для описания этой сложности адекватно использование модельных представлений.
Модель — образец, прообраз (фр.). Моделирование – создание схемы, воспроизводящей существенные черты образца. Это удобная, а часто и необходимая форма представления сложных объектов. В нашем случае для определенности понятий точнее применять термин концептуальная модель. Этот термин используется сейчас у нас и за рубежом в таком, например, контексте, как концептуальная нервная система (conceptual nervous system), концептуальная рефлекторная дуга (conceptual reflex arc) и др. За этой терминологией стоит представление об объекте (например, нервной системе) в виде блоков, ответственных за когнитивные, исполнительные и модулирующие процессы (Соколов, 2003, с. 285).
Вербальный механизм является системой, включающей различные структуры и осуществляющей многообразную динамику. Для его исследования и описания удобно использовать концептуальные модели разного типа: структурные, динамические, смешанные.
В западной науке существует несколько широко известных модельных представлений, относящихся к вербальному механизму: динамическая модель В. Кинча, представляющая процесс обработки смысловой информации; структурная модель В. Левелта, описывающая основные блоки речеязыкового механизма; модель П. Куль. В моделях реализованы представления авторов об онтогенетическом формировании речевосприятия и других психических функций.
В отечественной психолингвистике разработаны модели, описывающие процесс продуцирования речи. Многие из них приобрели известность (Леонтьев, 1997; Залевская, 1999; Зимняя, 1999, 2001). Большой круг исследований выполнен в связи с анализом восприятия и понимания речи. Модельные описания восприятия и понимания речи восходят к предложенным еще в 1950—1960-е годы моторной (Л. Чистович, А. Либерман) и акустической (Г. Фант, Р. Якобсон) теориям. В более позднее время во внимание приняты дополнительные стороны процесса: его активность или пассивность, включение перцептивных действий (Лосик, 2000), генетические основания (Бельтюков, 1977).
В наших исследованиях разработано несколько концептуальных моделей: структурная модель общей организации вербального механизма; динамическая модель выбора слова при построении осмысленного предложения; динамическая модель именования в онтогенезе (подробнее о них см.: Ушакова, 2011, с. 38, 53, 370).
Отметим, что разработки модельного описания речепроизводства и речевосприятия представляют собой линию психолингвистических исследований, имеющую, кроме теоретического, и практическое значение, например, при изучении речевых нарушений, в кибернетике при решении проблем искусственного интеллекта. В то же время остается возможность расширять сферу охвата вербальных явлений и в равной мере вводить в модель способность порождения и восприятия речи.