– И потому ты решил, будто можешь выпить и съесть то, что предназначалось детям, коим дарованы льготы? – уточнил Владлен, изображая изумление. Впрочем, особо стараться над эмоцией не пришлось: достаточно было вспомнить акт о списании. – Государство, знаешь ли, заботится обо всех, парень. А тут появляется Эва Абиссов и заявляет, что заботиться нужно только о нём. Не ври, Эв, не надо. Что побудило тебя на столь скверный поступок?
Эва молчал. Владлен и Сава курили. Со стороны могло показаться, что два детектива пытаются расколоть малолетнего преступника, покрывающего банду, что поднаторела в налетах на охраняемые фургоны, перевозящие кофейные напитки и блинчики.
– Эв, у меня есть информация, что ты шантажировал одноклассницу. Это так? Ты хоть знаешь значение слова «шантаж»?
В глазах Эвы промелькнуло непередаваемое удивление. Он догадывался, что такое шантаж: когда один человек угрозами подчиняет себе другого. Но разве что-то подобное действительно происходило?
– Это неправда! Это… Кто вам сказал такое?
– На благо школы трудится не только твой отец. Верно, Савелий?
Сава не ответил, продолжая изучать школьный двор.
«На благо школы трудится не только твой отец».
Владлен замер. Улыбка на лице стала вялой, потерянной. До него внезапно дошло, что как-то чересчур уж много людей пеклось о так называемом благе школы; как будто в школьных стенах орудовало некое тайное общество. Вдобавок Владлен собственными ушами слышал, как некоторые педагоги странно называют друг друга.
«Ангел, Нора, Крисси, Шафран – кто это вообще? – подумал он. – Нет, Шафран – это Шафран, конфетка с острова История. Господи боже, мне сорок два, я директор школы, а у меня в подчинении люди с погонялами. Одна даже кольцо в губе таскает, хотя я запрещал. Или нет?.. Мама бы мной гордилась».
– Дядя Владлен, ты в порядке?
– Следи за языком, Эв! – рявкнул Сава.
Владлен посмотрел на мальчика затуманенными глазами. Еще одна загадка. В какой момент жизни он сблизился с семьей Абиссовых и их свитой: Ангелом, Норой, Крисси и Шафран? Потрясение Владлена было столь велико, что даже Сава начал встревоженно поглядывать в его сторону.
А потом все сомнения исчезли, не оставив и следа. Владлен вновь ощутил себя властелином школьных угодий, куда изредка забредали глупые следопыты в надежде повстречать величественное существо.
– Эв, это не шутки. У меня есть информация, что ты требовал от Виктории Маноевой показать трусики. В противном случае ты, – Владлен покосился на заметку в блокноте, – грозился «чудить». Как я понимаю, ты решил идти до конца, правильно?
– Она хотела от меня каких-то подвигов! – быстро проговорил Эва. Его лицо пошло красными пятнами стыда. – Хотела, чтобы я прославился! Заявила: если я не сделаю этого – ее убьют!
– Убьют? Вот как? И кто же?
– Я не знаю. Откуда мне знать?
– Это наш уборщик? Уверен, это он. Только человек с такой обширной лысиной, как у него, мог пригрозить девочке.
– Вы смеетесь, да? – недоверчиво спросил Эва.
– Да, Эв, верно: я смеюсь. Только мне почему-то совсем не смешно.
Стряхнув пепел в мусорную корзину, Владлен опять откинулся на спинку кресла, безжалостно раздавив капельки пота под рубашкой. Дело раскрыто. Эти двое, Эва Абиссов и Виктория Маноева, слишком заигрались во взрослых. Дело молодое, как говорится, но отнюдь не школьное.
– Мне всё ясно, Эв. Надеюсь, этого больше не повторится. Почему? Потому что никто никого не убьет, поверь мне. Это школа, Эв. А здесь никто никого не убивает. И не грозится этого сделать. Даже за двойки. Ну, чего умолк?
– Она всё выдумывает.
– Или ты, или она, – согласился Владлен. – Кто-то из вас точно приврал.
– И я бы не стал смотреть на них, даже если бы она и вправду предлагала их увидеть! – с жаром воскликнул Эва. – А она не предлагала! Ничего такого!
– Но ты обязательно скажи нам, если она всё-таки решится, – проговорил Владлен, туша сигарету о стенку коробочки со скрепками. – Мы же здесь все мужики, верно?
– Да, Владлен Маратович.
– Можешь идти, Эв. И подумай над тем, как ты подставил отца.
Сава при этих словах помрачнел:
– Мы с Эвой что-нибудь придумаем, чтобы этого больше не повторилось, так ведь, Эв?
Эва не ответил. Он оцепенело молчал, не сводя испуганного взгляда с директора школы. Словно вглядывался в кромешную тьму колодца, на дне которого вдруг блеснули кольца огромной змеи.
«Что ты видишь, маленький засранец? – Владлен занервничал, борясь с желанием вынуть из коробочки со скрепками окурок и понюхать его. – Хочешь меня напугать? Тебе это удалось. А теперь проваливай, пока я не сказал что-нибудь такое, отчего моя карьера пойдет псу под хвост!»
– Чего замер, Эв? Можешь идти, – повторил он и натужно рассмеялся. – И больше на всякие женские штучки не ведись. А то развода не избежать, будь уверен.
Скрипнув подошвой кроссовки, Эва выскочил за дверь. Владлен и Сава рассмеялись.
В заповедных землях на мгновение воцарилась тишина.
3
Захлопнув дверь, Эва прижался к ней и почти сразу отступил к стене. Ему не хотелось, чтобы дядя Владлен и отец услышали, как бьется его сердце. Внутри кипела злость на Вики. Он действительно считал, что ей что-то грозит? Здесь? В святыне образования? Перед глазами возник пугающий образ директора школы.
«Поздравляю, дядя Владлен, отныне ты – почетный экспонат "Этхалсиона"», – безучастно подумал Эва и полез за тетрадью. Там же, у стены, принялся быстро писать.
«Только что состоялся неприятный разговор с дядей Владленом, директором школы. Выражаясь его языком, я и впрямь "учудил". Но об этом я напишу позже. Скорее всего, нет.
В середине разговора дядю Владлена хватил какой-то мертвый удар. Из его рта потекла кровь, казавшаяся черной из-за сигаретного дыма. Дядя Владлен ничего не замечал и всё макал и макал в кровь кончик сигареты. Мне это напомнило один фильм про гангстеров. Эти ребята носили тонкие усики и модные белые шляпы. А еще они окунали сигары в бренди, прежде чем затянуться и отдать приказ, обычно лишавший кого-нибудь жизни.
Сегодня стоит адская жара, и кровь дяди Владлена, пусть и ненастоящая, а нафантазированная, быстро свернулась. Показались первые черви, тоже белые, очень похожие на те, что ползали по учительнице литературы. Они пожирали сгустки крови и ткань испачканной рубашки – фисташковой. Рот дяди Владлена напоминал чудовищную пепельницу, в которой ожила порция рубленых спагетти.
Что с тобой происходит, дядя Владлен? Тебя убивает курение? Или тебя убьет что-то другое? Или это со мной что-то не так?»
Из-за двери раздался усталый голос отца, и Эва вскинул голову.
– Вот и что с этим малолетним идиотом делать?
Внутри Эвы стукнуло черное зернышко обиды и разочарования, будто второе сердечко. Он огляделся. Коридор по-прежнему пустовал. До конца урока оставалось еще где-то десять минут. Разговор в кабинете между тем продолжался.
– А что с ними делать? Гормоны. – Дядя Владлен кашлянул, явно проигрывая второй сигарете в крепости. – Руслан вообще заявил, что из дому сбежит, если я буду ему при всех замечания делать.
– Знаешь, Владлен, какие у моего глаза? Пустые. Будто он постоянно гоняет лысого и находится у самого финиша. Что у него в голове – не понимаю. К кому он приставал-то?
– К Маноевой.
– Маноева? Что-то припоминаю. Неполная семья, если не ошибаюсь. Одна только мать.
