– По той же причине, что и на печатной машинке[3 - Печатная машинка имела металлические дуги, на концах которых располагались буквы, и при быстрой печати текста, если печатаемые буквы находились рядом, эти дуги сцеплялись между собой. Это требовало определенного времени, и общая производительность машинисток падала.Для решения этой проблемы, К. Шоулз составил список наиболее встречаемых комбинаций букв в английских словах и, изучив его, придумал новую раскладку. Теперь, хотя скорость печатания немного снизилась, рядом стоящие буквы в словах были разнесены по клавиатуре, что снизило вероятность сцепления дуг.]. Никогда не работала на ней?
Я отрицательно покачала головой. Хотелось бы мне научиться. Труд машинистки воплощал идеи в жизнь, по сути, с их помощью рождались мои любимые книги. Без них идея так и оставалась бы идеей, либо же была записана на бумаге перьевыми ручками.
Луиза потянула за рычаг, и из люка под столом вылезла механическая рука. Такой удивить кого-то было сложно: механические складные руки были неотъемлемой частью почти любого производства из-за удобства достать что-то с верхотуры. Управлялись такие руки с помощью двух-трёх рычагов на специальном пульте. Но здесь пульта не было. Рука сама, ведомая командой, что дала ей ПАМ, полетела к одному из шкафов и вытащила незамедлительно одну из карточек, после чего в секунду положила читательский билет на стол.
– Впечатляет, – выдохнула я.
– Это ещё не венец человеческого творения! Но сильно упрощает нам работу. Тебе стоит потренироваться, чем самой рыться в этом алфавитном беспорядке.
***
Луиза не сомневалась в том, что я стану великолепной сменой. Она сказала, что я ей понравилась сразу, стоило мне заявиться на пороге Альтрегоса.
– У тебя большой потенциал, дитя. Как тебя зовут?
– Рене, – ответила я, удивившись. Луиза точно меня спрашивала. Или так проявляется старческая забывчивость? Но у драконов же такой ясный ум.
– Нет, я имела в виду полное имя.
– Ренетрие ЛеБран.
– ЛеБран? Хм, – Луиза выглядела задумчивой. – Ты уверена в этом?
– Абсолютно. Моего дядю зовут Руфус ЛеБран, и у моей матушки была такая же фамилия.
– Была? Бедное дитя! А отца ты не знаешь?
Я покачала головой. Мама никогда о нём не говорила, а дядюшка Руфус лишь фыркал или отвечал:
– Надеюсь, он гниёт в тюрьме, где ему и самое место.
Я даже не знала, как его зовут. О нём не принято было говорить.
– Просто ЛеБран – необычная фамилия для дракона из клана Тридан.
– Д-дракона?
– Ну, конечно, дракона, – Луиза улыбалась.
Мне часто говорили ещё в школе, что ЛеБран – фамилия не коренных Кёртингтонцев, а выходцев из Шармерии – королевства за океаном.
Прежде, чем я открыла рот, Луиза снисходительно потрепала меня по макушке и сказала:
– А, я поняла, ты ещё не обрела внутреннюю связь со своим драконом. Это нормально для молодых. Не стоит торопиться.
Я не понимала ровным счётом ничего, но решила не возражать. Где-то в голове закралась мысль, что это могли быть проделки дяди. Он наплёл им с три короба, что я дракон, чтобы меня взяли на работу. Хитро. Вот только я совсем на дракона не похожа. Луиза старая, может и не чувствует ничего, а вот другие драконы, ректор, например, сразу просекут, что я самозванка. Лучше на глаза им не попадаться.
Затем Луиза показала мне мою спальню в крыле для обслуживающего персонала. Скромная каморка с кушеткой, тумбочкой и стулом. И крошечное окошко над всем этим великолепием. Ванна общая. Никакой роскоши. Но как мало-мальски комфортное убежище для сна на время подойдёт. Всё равно большую часть времени я буду проводить не здесь, а в библиотеке.
В целом, почти весь день у меня ушёл на то, чтобы освоиться на новом месте. Пришлось запоминать много информации сразу, чтобы не заблудиться в коридорах из книжных шкафов. Как назло, учебный год только начался, и толпы новоиспечённых студентов ломились получить свои книжки, тряся формулярами. Луиза была настороже, помогала мне по мере возможности, особенно по началу, но под конец дня я уже делала всю работу сама, а драконша только удовлетворённо кивала.
Я и не знала, что драконы такие яркие создания даже в человеческом облике! Верно, когда видишь их только парящими в небе где-то далеко над горами или же на картинках в учебнике, и не узнаешь никогда, насколько же отличаются они от нас буквально всем. Стиль поражал своей пестротой. Казалось, драконы могут сделать ткань любого цвета. Особенно они любили синий, фиолетовый, розовый и красный цвета. Это же сколько же индигоферы надо перевести на покраску одного метра хлопчатой ткани. Не завидую я их наёмным швеям. Должно быть, они какие-нибудь колдуньи, люди бы с таким точно не справились.
Я заметила, что столичная мода существенно отличалась от моды деревенской, если наши поношенные блёклые вещи вообще можно было назвать «модой». Здесь, в Рамблтауне люди укорачивали всё, что видели. Рукава едва ли до локтя, юбки выше колен, туники, не прикрывающее ничего, кроме груди, да и та выглядывает через глубокое декольте – этим в столице никого не удивишь, так ходят все женщины. И корсеты, которые надевались прямо поверх рубашек, со шнуровкой спереди, чтобы можно было подвязывать самой. Последнее я считаю невероятно удобной модификацией. Сама я уже давно корсеты не ношу, поскольку их банально некому завязать на спине. У всех обязательно есть шляпка или очки с цветными стёклами. Обязательны ботинки на высоких металлических платформах, чтобы греметь на каждом шагу. Мужчины без часов вообще не смели даже выйти на улицу! И понемногу часы карманные сменялись обновлёнными наручными.
Но драконы довели эту моду до абсурда. То, что стало короче, они укоротили ещё вдвое. То, что было добавлено, они добавили в удвоенном масштабе. Вместо корсета у девушек был поддерживающий кожаный лиф, подчёркивающий всё, что выпирало сквозь полупрозрачную ткань блузок. А блузки сами с такими короткими рукавами, что видны были даже локти. Сами руки у всех дам покрыты блестящими чешуйками – это вместо наших человеческих волос. Зато драконши носили кожаные перчатки, правда, без пальцев, чтобы хвастаться когтистым маникюром. Из-под коротких юбок торчали разноцветные чешуйчатые хвосты. Я каждый раз смотрела, как они вертят пятой точкой, удаляясь с новой книгой, грохочут своими гигантскими ботинками и думала: как же они не путаются в этих хвостах? Как не спотыкаются об него?
Мужчины поменяли свои сюртуки и пиджаки на укороченные кожаные безрукавки. Некоторые не надевали под них рубахи и, заходя в библиотеку, играли мускулами. Я видела, что некоторые из драконов прибегали к татуировкам. Должно быть, это больно, но драконы ведь не такие чувствительные, как люди?
А волосы! Ох ж эти разноцветные драконьи волосы в распущенном виде до пят, даже у мужчин. Шелковистые и блестящие, точно маслом натёртые. Любая модница за такие бы убить готова была. Каждый дракон стремился воссоздать у себя на голове настоящий шедевр, чуть ли не дворец. И снова – не завидую я их служанкам, чьи руки наверняка все исколоты шпильками.
– Ах, как жаль, что Дарклайл так и не решился переводиться с факультета кукловодов.
– Да-а, у него такое атлетичное телосложение, что ему впору учиться на боевом.
– А ты что, видела его раздетым?
– Кто же не видел? Иногда мне кажется, у него нет одежды, хи-хи-хи!
– Но всё равно он прекрасен.
Типичные сплетни и щебетания студенток меня нисколько не волновали. Однако про этого Дарклайла я слышала уже, наверное, раз в пятый за день. Очевидно – какая-то известная у них личность. Но что в нём такого примечательного?
– Вот ваши книги, мисс Зерракха Хэзаниир.
Симпатичная брюнетка мне даже не ответила. Она вся была поглощена обсуждением этого таинственного красавца со своей подругой. Я лишь покачала головой. Эх, где мои учебные годы, когда я так же вздыхала по мальчикам? Ах да, я ведь влюблялась только в книжных героев. Сэра Чарльза Баккерли из «Приключений Баккерли»[4 - Книга о рыцаре Баккерли, отказавшегося от всех титулов ради своей возлюбленной-воровки, за что поплатился собственной жизнью. Их души воссоединились только после смерти.], барда Родриго из «Хроник Глэстина»[5 - Сборник фольклорных стихотворений Кёртингтона, одно из которых было о хитром барде, подкупившем короля, который в конце концов отдал ему всю казну за то, что Родриго поработал поющем пугалом.] и, разумеется, харизматичного писателя Говарда Рапплдора, написавшего остроумную автобиографию. От его слога я таяла и тайно вздыхала под одеялом, пока дядя храпел в соседней комнате.
Яркие студенты и не менее сногсшибательные преподаватели пёстрым конвейером проходили через библиотеку целый день. Наверное, я не смогла бы кого-то выделить из толпы вплоть до самого вечера. Ближе к закрытию библиотеки, когда я уже было собралась перевести дух, а Луиза пошла пить горячий терпкий чай, что у драконов назывался лууаг, в библиотеку завалилась компания.
Впереди шёл атлетично сложенный дракон. Загорелая кожа лоснилась под лучами заходящего за горизонт солнца. Одна татуировка в виде чёрной медвежьей пасти красовалась слева от грудины. На предплечье чернел пустыми глазницами череп. Чёрные смоляные волосы были распущены, кроме передних прядей, что были завязаны в тонкие косицы и скреплены на затылке. Рубашки у него не было, а безрукавка была расстёгнута и открывала вид на крепкий торс. Дракон поиграл кубиками и грудными мышцами прежде, чем вплотную подойти к моему столу. Я вжалась в сиденье, впервые с прибытия в Рамблтаун почувствовав угрозу.
Он выпустил из носа дым, окутавший меня плотным облаком. От запаха гари я закашлялась. Не знала, что драконы могут так пыхать.
– Кто это у нас тут притаился? – сладеньким голосом спросил вошедший. – А куда ты дела Луизу?
– Сожрала, наверное, – ответил ему другой дракон, его друг. У этого был фиолетовый хвост, такого же цвета волосы, собранные в какой-то обруч над головой, и жёлтые глаза, которые, казалось, светили ярче солнца.
Другие драконы захохотали, находя шутку довольно удачной.
– Верно, – это сказал щуплый блондин, которого можно вполне было принять за обычного горожанина, если бы не золотой чешуйчатый хвост, сложившийся кольцом вокруг его ног три раза. Пожалуй, у него был самый массивный хвост из тех, что я сегодня видела. – Посмотри, Гаптер, какая она грозная!
Парни снова заржали, а я заставила себя накинуть невозмутимый вид. Да, они страшные, да, их больше, но я здесь работаю, и это я даю им книги, а не наоборот. Что они мне могут сделать?
– Луиза ушла на пенсию. Я теперь работаю вместо неё.
Брюнет с татуировками, названный Гаптером, повернулся к друзьям, затем снова ко мне.
– И откуда же ты такая нарисовалась? В Альтрегос кого попало не берут. Кто твой отец, я его знаю?
