Метафизика возникновения новизны

Только в дальнейшем процессе развертывания этой идеи, то есть в процессе созерцания и оформления ее, мы получаем мысль, именуемую Истиной (алетейей) в греческом ее представлении, поскольку она самозародилась и самовозникла из сокрытости Ничто в не-сокрытость Бытия (Хайдеггер). Что же касается так называемой чувственной интуиции как непосредственного восприятия органами наших чувств каких-либо объектов или явлений, то она не имеет никакого отношения к интуиции интеллектуальной, интуиции, понимающей смысл внове рожденной (обнаруженной, «понятой») нами идеи. И вообще, понятие чувственной интуиции, как нам представляется, мало чем отличается от обыкновенного восприятия (ощущения) явлений и объектов органами наших чувств. Разве что своей четкостью и явностью для нашего сознания. Но главное их различие состоит в том, что, во-первых, интеллектуальная интуиция понимает («понимает») смысл новой идеи, состоящей из объектов и новых взаимосвязей между ними, а чувственная интуиция способна всего лишь на восприятие отдельных объектов или явлений. Так мы можем воспринять молнию и гром в их причинно-обусловленной взаимосвязи.

Другой фактор, по которому различаются первый вид интуиции от второго состоит в том, что интеллектуальная интуиция воспринимает и «схватывает» то, что возникло (самозародилось) в самом интеллекте, а точнее, в бессознательной его части, в то время как чувственная интуиция сначала воспринимает (как правило, через органы чувств) то, что находится «вне» интеллекта и только потом «помещает» это воспринятое в интеллект.

Таким образом, получается, что интеллектуальная интуиция и интуиция чувственная являются, правда, каждая по своему, началом разных и при том противоположно направленных процессов рефлексивного мышления: если «схваченная» интеллектуальной интуицией идея в дальнейшем разворачивается нами в мысль с ее объектами-сущими и взаимосвязями между ними, то чувственная интуиция сперва воспринимает объекты-сущие и помещает их (не без посредства сознания) в интеллект, после чего они вместе с другими объектами могут быть подвергнуты сначала логической обработке (этап 1-2, рефлексия-1), а затем обработке иррациональной, интуитивной, то есть, обработке в сфере нашего бессознательного. И только после этого становится возможным процесс в «обратном» направлении (этап 4-5, рефленксия-11), в направлении от начала явившейся нам идеи к конечным, но уже обновленным объектам-сущим, что были в ней заложены.

Вот теперь, в связи с наличием двух типов рефлексий нам становится более ясной причина появления понятия чувственной интуиции. Скорее всего, это понятие в немалой степени своим возникновением обязано разъясняющей роли логического мышления в процессе анализа собираемых нами данных. Анализ подобного рода, конечно, не только вырисовывает более наглядным и понятным то знание, которым мы уже овладели ранее, но и делает более «прозрачными» те чувства, которые могут быть причастны к возникновению этих знаний. Отсюда и появляется впечатление так называемой чувственной интуиции. Так что не может быть двух типов интуиций: она одна и она интеллектуальна по своей сути, поскольку изначально иррациональна и креативна. Поэтому только интеллектуальная интуиция может быть непосредственной причиной раскрывающей рефлексии (этап 4-5) , и вряд ли она причастна к формированию нашего знания в процессе рефлексивного мышления на стадии собирания и анализа данных (этап 1-2).

Но здесь, положа руку на сердце, заметим следующее: совсем не исключено, что мы ошибаемся в данном случае. И наше заблуждение может заключаться в следующем. В самом начале, мы уже указывали на то, что наши интуиции (интуиции интеллектуальные) могут быть, что называется, «разного достоинства», как разного достоинства могут быть монеты пятикопеечные и пятидесятикопеечные. Мы говорили о том, что одни интуиции могут касаться всего лишь отдельной взаимосвязи, положим, всего лишь двух объектов мысли, другие же, попадая в самый центр мысли, «схватывают» взаимосвязи всех объектов мысли в целостном и законченном виде. В связи с этим мы можем только предполагать, что на этапе собирающе-анализирующей рефлексии наше мышление подобно итерационному процессу постепенного приближения к идее, процессу, сочетающему в себе попеременно и логические шаги и шаги, хотя и небольшие, но интуитивные. Но сказать с уверенностью, так ли на самом деле протекает процесс в данном случае, мы не можем, поскольку, чем меньше интуитивные шаги (скачки), тем труднее отличить их от плавно восходящей линии логического мышления. И виной тому не только незаметность «возрастания» интеллектуальной новизны, но и неуловимость чувства удовольствия от понимания последней.

А теперь, после того как мы описали в общих чертах процесс продуктивного мышления, рассмотрим его в виде схемы («синусоиды») (см. ниже Рис. 1) с обозначением основных этапов и наименованием их более приближенным терминологически к метафизической тематике. А по сути дела мы рассмотрим этот процесс в координатах времени образования истины (абсцисса) и интенсивности (нарастания и снижения) интеллектуальной новизны (ордината). И вершиной этого процесса будет акт бытия, то есть, акт возникновения интеллектуальной новизны в виде объективной идеи.

п. 2. Пояснения к схеме: два этапа бытия и две его компоненты.

Дадим некоторые пояснения к схеме. Как видим, с началом рефлексивного мышления (точка I) объекты, которыми оперирует наше сознание (логика), изымаются из сферы Ничто (Хаоса). Но что такое Ничто само по себе? Ничто – это не то, чего нет, а то, что не является объектом нашего мышления на данное время. Как только этот объект попадает в сферу нашего сознания, он, в виде исходного сущего, приобретает статус существующего. И далее, если ему доведется стать одним из объектов комплектующих состав внове рожденной идеи, то в процессе развертывания последней это уже существующее сущее, заимствованное из сферы Хаоса (Ничто), становится на некоторое время бытийствующим или становящимся. И остается оно в этом качестве до тех пор пока не померкнет его новизна и оно не канет туда, откуда оно было вызволено бытием, то есть, в пучину Ничто. И разница между этими двумя состояниями данного объекта в том, что первое было «старым», а второе стало обновленным теми взаимосвязями, в которые оно вступило, побывав объектом (в «объятьях») новой идеи.

Кстати сказать, смешение понятий бытия и Ничто в направлении их отождествления – это следствие близости их «расположения», то есть, следствие того, что бытие, в конечном счете, берет свое начало в Хаосе (Ничто), как река берет свое начало в болоте. Так отождествляются воды родника с водами озера, на дне которого находится этот родник. Но между ними принципиальная разница: воды озера застойны, а воды родника бьют из подземного источника. Общее между ними только то, что содержимое их – вода. Вот таким же образом как Ничто состоит из объектов, нас никоим образом не затрагивающих, так и бытие сопряжено с возникновением комплекса взаимосвязанных между собой объектов-сущих. Но в Ничто (Хаосе) они не структурированы в глазах нашего сознания, в то время как в акте бытия вполне конкретные объекты соединены в структуру идеи вполне определенными взаимосвязями. Поэтому бытие не может быть тождественным Ничто. Наоборот, это совершенно разные по характеру своего проявления и по структуре вещи: если бытие – это возникновение интеллектуальной новизны в виде идеи и нового сущего, то Хаос – безбрежный океан объектов, еще не ставших сущими объектами, то есть, объектами мышления человека, хотя бы предпринявшего попытку к продуктивному мышлению. При этом следует отметить немаловажную деталь: эти сущие «готовы» быть примененными в

Рефлексия-1 – область рефлексивного (логического) осмысления вопроса: область постановки вопроса, выдвижения гипотез, возможных вариантов решения.

Рефлексия-11 – область раскрытия смысла идеи в мысль-Истину.

Она же – область формирования вида и сущности нового искомого сущего и разработки технологии изготовления подручного средства

Рис. 1. Схема процесса продуктивного мышления

.

комплектацию какой-либо идеи. Их нам не нужно создавать внове. Именно поэтому мы назвали их исходными сущими в отличие от сущих искомых, тех сущих, которые мы должны отыскать, а попросту говоря, создать внове.

Далее, (следуя нашей схеме), мы уже выяснили роль рефлексии собирающе-анализирующей (этап 1-2) и привели те признаки, по которым она отличается от рефлексии раскрывающей идею (этап 4-5). Что же касается инкубационной фазы (этап 2-3), то мы о ней ничего не знаем, и она ничем существенным на уровне нашего сознания не проявляется, кроме разве только тем, что в этот период времени мы практически полностью отвлекаемся от ранее так интересовавшего нас вопроса.

Теперь мы подходим к самому главному. О бытии как явлении интеллектуальной новизны в акте интуиции (инсайта, озарения) мы уже говорили достаточно много ранее. Но бытие возникновением идеи самой по себе (точка 3) не заканчивается, так как за явлением идеи следуют два этапа, две фазы мышления, одну из которых можно назвать допонятийной, или собственно бытийственной, или даже ментальной фазой (этап 3-4), а другую – понятийной или сущностной (этап 4-5), совпадающей с рефлексивной фазой развертывания и раскрытия смысла идеи (рефлексия-11). И во избежание недопонимания и недоразумений сразу же заметим: мы потому отнесли к бытийственному разряду и допонятийный и понятийный этап раскрытия идеи, что оба они сопряжены с возникновением интеллектуальной новизны, уже понимаемой нами сначала на бессознательном, а затем и на сознательном уровне. Сейчас мы поясним данное положение.

Допонятийный, бытийственный этап (этап 3-4) – это пока что ничем не выразимый этап существования новой идеи, который сопровождается как спонтанным «пониманием» смысла идеи, так и возникновением интеллектуального чувства удовольствия. Обратим особое внимание: объектом возникновения подобного чувства является сначала «понимание» на бессознательном уровне чего-то для нас совершенно нового. «Поняли» мы смысл идеи – возникло чувство удовольствия; не «поняли», не обнаружили, не распознали – это чувство не возникло. Таким образом, если это чувство возникло, то оно возникло только благодаря тому, что в момент возникновения идеи (то есть проникновения в наше сознание) мы ее «поняли» целиком, или «поняли» главную ее суть. Но эта суть пока что невыразима, поскольку она только что явилась из бессознательного, не владеющего формами понятийного выражения, то есть, не владеющего языком в том виде, каким им владеет сознание. Да и сознание еще не готово его понять: мелькнувший объект не располагает к тому, чтобы сразу же охарактеризовать его в каких-либо знаковых деталях или понятиях.

Так что на этом этапе (этап 3-4) нет еще подключения понятий, связанных с знаковым их выражением и оформлением. Это некие возбуждения на нейрофизиологическом уровне нашего мозга. Вот почему этот процесс ощущается в форме как бы немотивированного и ничем не выразимого испытания амбивалентного чувства беспокойства и удовольствия. (Можно было бы даже сказать: беспокойного удовольствия). И вот оказывается почему Единое Плотина невыразимо: оно находится в той форме, которая не определима, а потому и непередаваема. Она, эта форма, пока что – внутреннее событие нашего интеллекта и нашего организма. И ведь недаром Плотин во многих местах своих «Энеад» настойчиво предостерегает от приписывания Единому множественности. (Но об этом более подробно в Разделе 6.3. «Обоснование: почему бытие – это возникновение интеллектуальной новизны в виде идеи»). А причина этого достаточно проста: множественность непременным образом предполагает возможность разделения Единого на части, а последние, как само собой разумеющееся, должны иметь наименования.

Но, как мы понимаем, на уровне виртуально-ментальной активности нашего мозга (то есть на допонятийном этапе), где обитает Плотиновское Единое, нет разделения объектов, а потому и нет еще отдельных смысловых образований, уже готовых облечься в какую-либо знаковую форму. Они появятся только в процессе развертывания идеи в мысль (этап 4-5, рефлексия-11), то есть тогда, когда возникнет необходимость наименования тех объектов-сущих, из которых она (мысль) состоит, и тех взаимосвязей, которые их соединяют. Таким образом, только тогда, когда к допонятийному процессу (этап 3-4) подключаются закрепленные словами или знаками образы и представления, заимствованные из нашего сознания, только тогда начинается сознательный процесс формирования и оформления истины-мысли, то есть, процесс преобразования идеи в Истину. И содержание последней уже может быть сообщено кому-либо другому. И не только сообщено, но и разложено на уже поименованные объекты-сущие.

Можно сказать, что рефлексивное мышление на второй стадии (рефлексия-11) проявляет внятный только творцу «негатив» объективной идеи (этап 3-4) и представляет его в виде всем понятного «позитива», в виде истины-мысли с запечатленными в ней объектами. В данном процессе необходимы две способности человека: его природная способность генерировать идеи («негативы») и благоприобретенная способность трансформировать и оформлять их в мысли («позитивы»). Как в отсутствии «негатива» не может появиться «позитив», так и в отсутствии способности или возможности трансформировать «негатив» последний окажется погребенным в бессознательном творца.

Но здесь, в продолжение нашей темы формирования нового смысла, у нас может возникнуть одно затруднение следующего характера. Зададимся вопросом: вся ли целиком и сразу является идея на допонятийном уровне, или она возникает частями, постепенно. Для того чтобы определиться с этим вопросом, попытаемся сначала понять, почему в процессе развертывания идеи на сознательном уровне мы уже знаем, какие объекты в нее входят и какие взаимосвязи их соединяют. А мы действительно это знаем. Казалось бы, можно предположить: мы знаем это потому, что это знание каким-то непонятным образом и в каком-то виде уже было представлено на бессознательном уровне целиком и сразу. И выход идеи из тени бессознательного на свет сознания – это и есть момент инсайта, озарения, интуиции. Но у нас нет полной уверенности в этом, поскольку постепенность развертывания идеи в мысль не исключает постепенности возникновения каких-либо «частей» идеи на бытийственном уровне. Так, например, случается, если какой-то странный агрегат внезапно возникает из густого тумана и мы постепенно начинаем разглядывать его и узнавать в нем нечто нам ранее знакомое, но с неожиданными (новыми) для нашего сознания взаимосвязями между частями, из которых этот агрегат состоит.

Что же касается собственно понятийного или сущностного этапа (этапа 4-5, рефлексии-11), то это этап, на котором бытие («чистое» бытие) как свершившееся событие возникновения нового смысла начинает трансформироваться в мысль и одновременно оформляться в знаковую или языковую оболочку, представляющую вместе со смыслом мысли саму Истину. И трансформируется оно под непосредственным, стимулирующим воздействием чувства красоты, то есть, чувства удовольствия от понимания («понимания») смысла новой идеи. И именно на этом этапе проявляется такой объект метафизики как сущее (отсюда и название этапа – сущностной): истина, мысль, объекты, из которых она состоит и т. д. И именно на этом этапе мы можем, что называется, «воочию» наблюдать процесс становления: становления идеи в мысль, разложения мысли на взаимосвязанные объекты, обновление объектов новыми взаимосвязями с другими объектами, обнаружение новых взаимосвязей между этими объектами и т. д.

Но самое главное, что происходит на этапе рефлексии-11, так это то, что в процессе раскрытия смысла идеи мы вдруг обнаруживаем, что в комплектации идеи нам не хватает еще одного сущего, а именно, искомого сущего, того сущего, которое мы должны создать внове. Не создав последнего, мы не сможем изготовить по его образцу подручное средство. А, не имея его, не сможем производить Продукцию для социума, что и является одной из целей Бытия. Более подробно об этом в Части 111.

Итак, выше мы охарактеризовали два этапа бытия, то есть, возникновения нового смысла. Теперь же рассмотрим те проявления, в которых выражается данное возникновение. И рассмотрим мы этот вопрос в основном на примере произведений искусства. Но сначала нам необходимо отметить следующее. Многозначный объект в виде эстетической идеи произведения искусства в принципе невозможно переместить с бытийственного (допонятийного) уровня на сущностной уровень, который (в пределе) для того только и предназначен, чтобы давать однозначную интерпретацию смысла идеи. Художник, а вместе с ним и созерцатель его произведения, находятся в неопределенном положении, поскольку они не в состоянии выразить или воспринять все смыслы произведения одновременно. Но если художник или созерцатель попытается склониться к одной из возможных интерпретаций смысла (идеи), то он сразу почувствует, что представление его не будет истинным, поскольку исчезает сама филигранность объекта. Веер, лишенный всех перьев, кроме одного – это уже пародия на веер. Конечно, можно поочередно выделять те или иные грани-смыслы произведения искусства, но это уже будет задача не художника и не созерцателя, а профессионала искусствоведа или литературоведа.