– Ну, если вам настолько срочно надо, то вон у нас есть пассажирский автобус «пазик»,… он строителей по утрам и вечерам развозит,… но сейчас они все на работе и он просто стоит!… Вы можете поехать на нём,… наш водитель дорогу на полигон знает… – вновь услышав пугающие слово «тело», залепетал охранник, и сам вызвался найти водителя. А тот в это время преспокойно дремал на заднем, широком сиденье «пазика». Так что долго искать его не пришлось, и буквально через пять минут вся честная компания была уже в пути. Мест в автобусе всем хватило, и даже хозяин квартиры нашёл свободное сиденье, хотя в качестве наказания мог бы и постоять. Но как уж вышло, так и вышло.
8
Ехали быстро и споро. Водитель «пазика» узнав, что едут искать не просто «тело», а «тело» отравленной маленькой собачки, только прибавил газу.
– Терпеть не могу тех, кто над животными издевается!… прям так бы и высек розгами!… исполосовал бы всю пятую точку!… Ну, ничего, сейчас я вмиг вас на полигон доставлю!… дело привычное, дорога знакомая!… – негодуя по поводу отравления, высказался он и мчал к цели на всех парах. А в результате всего за каких-то полчаса они проделали весь долгий путь до свалки. И тут дядя Коля вновь проявил свои следовательские способности. Почти мгновенно он узнал у разгрузчиков, в каком месте находится мусор привезённый утром с новостройки.
Ну а дальше действовали уже сообща. Все кто приехал стали разбирать огромную кучу строительных отходов из контейнера. Отходов было немерено, наверное, тонны две, а то и больше. Но разбирали их аккуратно, старались лишний раз не ронять и не бросать, ведь тут были мешки с отработанным алебастром и кусками отслужившей опалубки, можно было, запросто покалечится об них, или поднять гипсовую пыль и задохнуться. В общем, опасных отходов хватало, но все тщательно искали лишь чёрный пакет с останками Саньки. Надежда найти её живой, таяла с каждой минутой.
Однако все работали настолько упорно и слаженно, что всего за полтора часа перевернули абсолютно всю кучу утренней разгрузки. И только в самом конце, чуть в сторонке, дядя Коля совместно с Андрейкой, обнаружил тот самый злополучный чёрный пакет. Нервная дрожь моментально охватила их обоих. Осторожно убрав с пакета осколки насыпавшегося бетона, они осторожно заглянули в него. Но их ожидал негаданный сюрприз. Саньки в пакете не было. Он был почти пуст, лишь несколько случайно забившихся в него камней.
– Но как же так!?… никого нет!… Взгляните,… это точно ваш пакет!?… может, какой-нибудь другой!?… – обескуражено спросил дядя Коля хозяина квартиры и протянул ему пакет.
– Да, точно мой!… вот здесь ещё немного ручка надорвана,… она лопнула, когда я его нёс,… сомнений нет, это он!… – вмиг ответил хозяин квартиры.
– Но где же тогда Санька!?… испарилась что ли!?… или вы нам опять врёте!?… – настойчиво переспросил дядя Коля.
– Да он это!… он!… этот пакет,… и я вас не обманываю!… смысла нет!… А то, что он пустой, так может, при погрузке ваша Санька выпала, и её потом напрочь засыпало строительным мусором… – словно он ни в чём не виноват, вновь заюлил хозяин квартиры. Дядя Коля хотел было ему возразить, но тут в разговор вмешался водитель «пазика».
– Вы меня, конечно, извините друзья,… но мне пора возвращаться,… скоро надо будет развозить вечернюю смену,… так что я поехал… – чуть смущаясь, сказал он, и неспешно подался к автобусу. Делать нечего, водитель был прав, пришла пора возвращаться, начинало темнеть, вечер набирал силу. Миссию пришлось прекратить, и все послушно проследовали в «пазик».
Обратно ехали молча и печально. Поиски закончились ничем, и мысль о том, что Санька может сейчас лежать где-то смятая под кучей обломков, никому не давала покоя, у всех щемило сердце, а боль утраты жгла душу. Лишь один хозяин квартиры втихую потирал руки и радовался такому результату поисков. Ведь с юридической точки зрения; «тело» пострадавшей не было обнаружено, а значит, и нет состава преступления. Иными словами, коварное деяние хозяина квартиры было недоказуемо, а потому и не наказуемо.
Зато водитель «пазика» оказался добрым малым и доставил всю честную компанию уставших искателей прямо к их двору. Тут же попрощался и укатил на стройку развозить вечернюю смену. Приехавшие же, понурив головы, первым делом направились к детской горке почтить память Саньки и поправить конуру, ведь уезжая, они её так и оставили на боку. Каково же было их удивление, когда они ещё издали, заметили рядом с перевёрнутой конурой на Санькиной подстилке, лежащий, всклоченной комок шерсти. А заметив его, прибавили шагу.
– Что это там такое на Санькином месте!?… Что-то непонятное!… Ну-ка, ну-ка!… посмотрим!… – загомонили соседи и даже перешли на бег. А оказавшись у конуры, они с большим удивлением признали в комке всклоченной шерсти саму Саньку.
– Не может быть!… Да это же наша Санька!… Она живая!… Вон, дышит!… Просто спит!… – вмиг загалдели девчонки и мальчишки, ребята с нашего двора, и сходу бросились гладить пропажу. Разумеется, от шума и прикосновений Санька мигом проснулась. Увидев вокруг себя знакомые лица, она от радости весело заскулила и завиляла хвостом. Тут уж и взрослые подключились, кинулись к Саньке, и давай её обнимать, журить да гладить. Начался настоящий праздник; немедленно поправили опрокинутую конуру, навели в ней порядок, сходу принесли самых вкусных сахарных косточек, отборного собачьего корма и много чего ещё вкусненького. А дядя Коля как обычно сделал своё очередное заключение.
– Теперь я знаю наверняка, что произошло!… Не доев вчера те оставшиеся кусочки колбасы, Санька, тем самым, спасла себе жизнь!… Если бы она их все съела, то доза снотворного оказалась бы для неё смертельной, и наша любимица неминуемо погибла бы!… А так она просто очень крепко заснула,… и скорей всего, когда сегодня утром контейнер стали на полигоне разгружать, она проснулась,… и затем, по одному только ей ведомому пути, весь день возвращалась домой!… А вернувшись, опять заснула,… но только на сей раз уже от усталости,… вот такие дела!… – заключил он и все охотно поддержали его версию, как единственно верную. Правда, хозяин квартиры хотел было добавить что-то своё, но дядя Коля сердито перебил его.
– То, что наша Сашка жива и здорова, не снимает с вас вины,… и вам, гражданин, придётся убраться с нашего двора,… ваше дальнейшее проживание здесь невозможно!… Продавайте квартиру и съезжаете!… В противном случае мы всем двором подготовим иск в прокуратуру по статье жестокое обращение с животными и тогда вам грозит приличный срок!… Лично у меня уже чешутся руки написать моим бывшим коллегам следователям о ваших проделках!… Так что в ваших интересах не медлить, и пользуясь нашей благосклонностью сейчас же покинуть двор!… Надеюсь, вам это понятно!… – крайне строго поставил условия дядя Коля.
С таким ультиматумом хозяин квартиры спорить не стал, уж больно веские аргументы были против него, и на следующий же день он нашёл покупателя на свою недоотремонтированную квартиру. Притом продал с барышом, её у него выкупил бригадир строителей делавших ремонт. Казалось бы, эта сделка не очень-то и выгодна для бригадира, ведь в квартире царила полная разруха, и в неё предстояло ещё немало вложиться, но вот что по этому поводу сказал сам бригадир.
– Грех не воспользоваться таким удобным случаем и не переехать в ваш дружный двор,… хочу, чтоб мои дети росли в такой атмосфере,… а для этого никаких денег не жалко!… Ну а ремонт я уж как-нибудь потихоньку доделаю!… Да и с вашей Санькой я уже подружился,… замечательная собачка оказалась,… зря я поначалу на неё так ополчился,… а вот теперь думаю, что она и с моими ребятишками тоже подружиться!… – заключил бригадир, и вскоре вся его семья влилась в наш сплочённый коллектив соседей.
Так мы до сих пор и живём, дружно и весело, и прежних ошибок уж больше не совершаем. Мы хорошо усвоили прошлый урок и теперь знаем точно, что ни при каких обстоятельствах нельзя забывать о своих друзьях, даже если твой друг маленькая, дворовая собачонка…
Конец
Сказка о юном котёнке Васильке и смелой уточке Крякушке
1
Одна очень любопытная и поучительная история случилась однажды осенью на небольшом, но очаровательно-уютном Егерском пруду, что расположен в районе «Сокольники» неподалёку от одноимённого парка. Гулял там как-то вечерком по бережку, молодой, слегка заносчивый и слишком уж самоуверенный кот. Впрочем, в том, что он был такой самоуверенный, нет ничего удивительного, ведь по молодости все мы грешим этим качеством характера. Это уже потом с возрастом к нам приходит опытность, осторожность и благоразумие. А пока мы юны, мы все считаем себя совершенными, безупречными и недосягаемыми. Вот и этот котик считал себя таким же неуязвимым и идеальным.
Он гордо прогуливался по вымощенной плиткой набережной пруда и с нескрываемым любопытством заглядывался на водную гладь. В этот момент котейка чувствовал себя по крайне мере повелителем здешних мест. Он и представить себе не мог, что тут с ним может случиться хоть какая-нибудь неприятность. Настолько он был самоуверен. Ох уж эта беспечная, наивная молодость. Хотя с другой стороны он имел полное право так думать, ведь он жил здесь, совсем рядом, в доме напротив. А именно на втором этаже одной из многоэтажек, что скромно прятались в роскошных зарослях деревьев со всех сторон окружающих пруд.
Однако надо добавить, что такие роскошные заросли имелись не только вокруг, но и в центре пруда, на небольшом живописном островке, что так приятно радовал обитающих здесь птиц. Различного рода уточек, галочек, трясогузок, воробьёв, ворон и даже пару чёрных лебедей. Все они находили себе в зарослях этого островка убежище от назойливых ребятишек и рыбаков-любителей, приходивших на пруд поразвлечься и скоротать время.
Но ради справедливости надо заметить, что не все местные ребятишки были такие уж назойливые и сильно докучали местным птахам. Имелись, конечно же, и такие кто кормил, любил и ухаживал за водоплавающими жителями пруда. Как раз одной из таких заботливых любительниц птиц была хозяйка того юного самоуверенного котейки. А звали её Машенька, и ей буквально месяц назад исполнилось двенадцать лет. И так уж вышло, что именно в тот её День рождения она получила в подарок своего замечательного котика. До этого он жил на даче у её дедушки с бабушкой. И там его звали просто – Васька. Но теперь, когда он оказался у Машеньки, она стала называть его Василёк. Уж больно ей нравилось сочетание имён Машенька и Василёк. Но ещё больше ей нравилось гулять с ним.
– Вот пойдём мы с тобой к пруду,… увидят нас люди, и скажут, – смотрите, вон Машенька с Васильком пошли,… – ах, как это чудесно звучит!… – не раз выводя котейку на прогулку, говорила она ему, и ласково поглаживала по шёрстки. А то обстоятельство, что они оба любили гулять, было очень удачным совпадением. Ведь, к сожалению, обычно коты больше любят попить молочка, поесть колбаски, закусить всё сметанкой, да подольше поспать. А тут прямо чудо какое-то, Васильку и сметаны не надо, дай ему только погулять, по улице побегать, уж такой особенный котейка оказался. Впрочем, это легко понять, ведь рос-то он на природе, на даче у дедушки с бабушкой, а там свобода, вот и привык он гулять в своё удовольствие, сколько хотел. И у них с Машенькой по этому поводу даже иногда случались размолвки.
– Ну вот, что ты опять мяукаешь,… на улицу просишься,… ну, не могу я сейчас пойти! Ох, и разбалованный же ты,… пойми, здесь город, а не дача,… тут всё по режиму делается, и мне сейчас надо уроки учить,… придётся тебе без меня идти… – бывало, упрекала она его за излишнюю любовь к прогулкам и отпускала на улицу одного, а сама бралась за уроки. Правда изредка она всё же выглядывала в окошко на кухне и проверяла, как там себя чувствует её Василёк. Благо со второго этажа была замечательно видна набережная пруда, по которой он обычно прогуливался.
2
Вот и сегодня Василёк вышел на прогулку один. Был уже вечер, и Машеньке надо было срочно доделывать домашнее задание. А это требовало особого терпения и большой усидчивости. Ведь после долгих летних каникул так трудно войти в рабочий школьный режим. И хотя сначала учебного года прошло уже два месяца Машеньке всё же иногда так хотелось беззаботно побегать по улице. А тут нет, нельзя, надо уроки учить. И потому котейка гулял один, самостоятельно. В полном одиночестве важной походкой обходя, как ему представлялось свои законные владения. После дачных соток, здесь в городе, ему всё было в новинку, всё в диковинку. Ну, например, там, на даче он ни разу не видел такого большого, необъятного водоёма, как этот пруд. Нет, ну конечно дедушка с бабушкой купали его в бочке с дождевой водой, но чтобы в чём-то большем, где могли бы плавать ещё и утки, разумеется, никогда.
Вот поэтому-то он целыми днями и ходил вокруг пруда, ко всему дотошно приглядываясь, присматриваясь и всё тщательно изучая. А уточки с утятами в это время, сбившись в весёлые стайки, игриво купались, плескались, ныряли, и пара благородных чёрных лебедей грациозно скользила по глади пруда. Васильку было очень интересно наблюдать за всем этим птичьим царством. Любопытство прямо-таки разбирало его. Случалось, гуляет он, гуляет, да вдруг остановится, присядет и засмотрится на купающихся уточек, а то запрыгнет на спинку лавочки и оттуда ведёт наблюдение, или же спрячется в прибрежных кустах и из них выглядывает. И вот такая чрезмерная любознательность сыграла с ним злую шутку.
В этот раз Василек тоже наблюдал за уточками и по привычке спрятался в прибрежных кустах. Однако сегодня он настолько раздухарился, что в нём проснулся охотничий инстинкт. Ему вдруг со страшной силой захотелось поймать хотя бы одну уточку. И он так увлёкся, что даже не заметил, как подобрался к пруду на расстояние всего одного прыжка. А надо сказать, что берега пруда по кругу были обрамлены бетонным бортиком и возвышались над водой. Правда, кое-где местами имелись небольшие отступления в виде заводей. Туда заплывали уточки, и любой желающий мог покормить их хлебом или крошками.
Вот и теперь, уточки заплыв в одну из таких заводей, принялись кушать там накрошенный им батон белого хлеба. В эту пору им требовалась особенно хорошая подкормка. Ведь на дворе стояла поздняя осень, и птицам надо было набираться сил, чтобы вскоре отправится в дальние края. Вот они и питались усиленно, притом никого и ничего вокруг себя не замечая. Этим-то обстоятельством и воспользовался Василёк. Тем более что он подкрался к ним уже настолько близко, что стоило ему лишь лапку протянуть, и он дотронулся бы до хвостика крайней уточки.
Василёк пригнулся, затаился, напрягся весь, к бортику прижался, смотрит сверху на уточек, и уже прыгнуть собирается. Да только в пылу охоты совсем забыл, что уточки-то по воде плавают, а не по земле ходят. Ох, какую недобрую шутку с ним охотничий азарт сыграл. Недоучел, недоглядел Василёк, что вода там, да со всего маха как на уточек прыгнет. Прыгнуть-то прыгнул, а что толку. Молодой, неопытный, ничего не умеет, ведь на даче-то кроме кузнечиков никого и не ловил, а тут утки. Ну, разумеется они от него сразу врассыпную. А он бедняга промахнулся, да в воду бултых и свалился. Забился тут же, затрепыхался, испугался, глаза выпучил, и голосить давай.
– Мяу-у-у-у! Мяу-у-у-у! – орёт, кричит, понять ничего не может, ведь прыгнул-то на уточку, а попал в пруд. Лапками о воду бьётся, бултыхается. Плавать не умеет, где же ему учиться-то было, в дачной бочке что ли. Еле-еле к бортику подчалил, цепляется за него, выбраться хочет, а ничего не получается. Бортик высокий и гладкий, из бетона сделанный, зацепиться за него трудно. Уж секунд десять прошло, как Василёк в пруду очутился, а проку всё никакого нет. Вылезти не может, и вытащить его некому. Машенька дома сидит, уроки учит. Да и мяуканье его не помогает, уж воды нахлебался, охрип, и силы покидают его. Ослаб совсем Василёк, затихать стал. Так бы и утонул бедолага, пропал бы ни за что ни про что, но тут вдруг уточки к нему подплывать начали.
То ли он им беспомощным птенцом показался, то ли какой инстинкт у них проснулся, а может они просто пожалели его, глупого неразумного котёнка, пока неизвестно. Но только ринулись они к нему всей своей дружной стайкой, да выталкивать его из воды принялись, выбраться ему помогают. А одна молодая уточка та, что первой к нему ринулась и всех за собой увлекла, особенно усердствует. Подныривает под него, крыло ему своё подставляет, повыше Василька задирает. Старается, чтоб он не захлебнулся. Смелая уточка, упорная, подталкивает его, и всё повыше, повыше поддеть его норовит.
И надо же такому быть, в какой-то момент она Василька так подбросила, что он даже из воды выскочил. И как раз на то место попал, где высота бортика чуть пониже была. Василёк из последних сил изловчился, за краешек уцепился, кое-как подтянулся и еле-еле из воды выбрался. Упал на бетонную плитку бедняга, лежит ни живой, ни мёртвый, весь скукожился, чуть дышит. Шёрстка его пушистая вся намокла, сбилась, бока его худенькие облепила, рёбрышки оголила. Сразу и не поймёшь, то ли котёнок лежит, то ли от него шкилетик остался. И тут ему снизу с воды уточки крякать давай, спрашивают его, всё ли у него в порядке, живой ли. А громче всех крякает та смелая уточка, что его спасла.
– Кря-кря,… как ты там?… Хорошо ли тебе?… Ответь хоть?… – настойчиво крякает она, отзыва от него добивается. Ну а так как она из всей стаи громче и мелодичней всех крякала, то и звали её Крякушка. Тут уже и Василёк слегка отдышался, чуток пришёл в себя, голову приподнял и отвечает ей.
– Мяу-мяу,… вроде живой,… только устал очень… – хрипло промяукал он, а сам про себя поражается, – как же это так,… я утиный язык понимать стал,… и всё знаю, о чём они крякают… – подумал Василёк да попытался встать. А ноги его не слушаются, подкашиваются, не держат. Он два шажка ступил и опять присел бедненький. Его уже и холод пробирать начал, ведь осень все-таки, да ещё и вечер.
– Ой-ей-ей,… как же мне теперь домой-то попасть… – дрожащим голоском промяукал он и опять зашатался.
– Кря-кря,… а ты где живёшь-то?… – заслышав его, тут же переспросила Крякушка.
– Да вон мой дом,… вон и окошки мои отсюда видно… – всё ещё недопонимая, что с ним случилось, жалобно промяукал Василёк. И только он собрался ещё что-то мяукнуть, как видит, из подъезда Машенька выбегает и скорей к нему спешит. Оказывается она, когда в очередной раз выглянула в окошко, чтоб посмотреть, как он там гуляет, сразу увидела его всего мокрого и еле сидящего на бетонном бортике у пруда. Разумеется, Машенька тут же бросилась к нему на выручку.
– Ах, ты мой Василёк!… Ах ты мой бедненький!… Котёночек ты мой милый!… – на ходу кричит она. Подбегает к Васильку, в охапку его сгребает, и даже не разбираясь, что произошло, обратно домой помчалась. Утки и опомниться не успели, как одни плавать остались, словно и не было ничего. Покрякали ещё немного, пообсуждали свой добрый поступок, да опять кормиться-питаться продолжили, к дальнему перелёту собираться. Меж тем Машенька, стрелой вбежав по пролётам лестницы на второй этаж, была уже дома. Она тут же взялась насухо вытирать Василька, закутывать его в самый тёплый шерстяной плед, какой только смогла найти в шкафу, и наконец-то уложив его на кресло, скорей принялась греть ему молока.
– Ох, и напугал же ты меня,… ну надо же, надумал в такую-то пору купаться,… наказанье ты моё,… ах, Василёк-Василёк… – ласково приговаривала Машенька, разжигая плитку и ставя на неё кастрюльку. Ну а уже через пять минут она потчевала своего любимца горячим молочком вперемежку с тёплым творожком да ещё приправленным вкусной фруктовой сметаной. Василёк быстро наелся, согрелся и как полагается всякому коту после столь волнительных испытаний, моментально заснул. Вот так пролетел этот осенний насыщенный неожиданными событиями день. И всё бы, наверное, так удачно и закончилось и пошло своим чередом, если бы не одно неприятное обстоятельство.
3
А произошло вот что. В тот самый момент, когда уточка Крякушка так ловко вытолкнула Василька из воды, у неё случился вывих крыла. Казалось бы, ну что тут такого, ведь это часто бывает у птиц, когда они неправильно взлетают или неудачно приземляются. Обычно это быстро проходит, птица расправляет крылья, пару раз ими взмахивает, и всё, косточки в суставе встают на место.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
