Наковальня судьбы

– Могу принести воду или сок.

– Люся, я работаю. Мне ничего не надо. Спасибо.

– Ну, если что, зови.

Люська отошла от Егора с таким видом, как будто они условились о свидании.

Вереск надел наушники. В освещении диджейского пульта он особенно привлекательно смотрелся: красивый, артистичный парень. Но его изящество и стройность не означали хрупкости. Природа одарила тело Егора отличной мускулатурой. В колледже он занимался дзюдо и даже качался. Но он бросил спорт, когда увлекся музыкой.

Вереск отключил музыку, играющую в зале. В наступившей тишине некоторые головы за столами повернулись к нему. Гул голосов слегка притих, в тишине отчетливо слышались хлесткие удары шаров на бильярде.

– Доброе время суток всем, кто сегодня с нами. Диджей Вереск. Ну что, народ, погнали!

Егор пустил первый трек. Он не умел сочинять музыку, но у него был дар, необходимый диджею: он интересно компоновал, понимал запросы аудитории и, когда было надо, импозантно смотрелся за пультом.

В отличие от Егора, Фрези не обладала никакими хозяйственными навыками. Она приезжала в «Щучью Заводь» вместе с ним, а так как до вечера ей делать было нечего, садилась со своей гитарой и блокнотом где-нибудь в тихом уголке зала или на веранде. По мнению практичных девушек вроде Люси и Риты, она была не от мира сего и много о себе мнила. Чтобы они там ни думали, Фрези ничего о себе не мнила. Ее жизнь была не напряжена и естественна, как жизнь птиц: из всех живых существ Фрези больше всего любила птиц, почему-то особенно сов.

Людям, которые плохо ее знали, Фрези казалась замкнутой и необщительной, пожалуй, даже высокомерной. Она действительно была сосредоточена на себе, на той работе, которая постоянно происходила в ее внутреннем пространстве, и обычное, банальное общение, легкий, забавный треп ни о чем были для нее проблемой. Из всего персонала «Щучьей Заводи» Фрези отличала только Данко.

Оригинальный парень. Ей нравилось, что он такой некрасивый, тощий и нескладный. В этом была особая порода какая-то. Фрези завораживали глаза Данко – раскосые, с лисьим разрезом и… разноцветные. В основном, зеленовато-сером цвете радужки были вкрапления карего. Словно природа так и не смогла определиться с тем, какими будут глаза Данко.

Рисовал Данко на планшете, и если клиенту все нравилось, распечатывал рисунок на принтере.

– Вау, это здорово, – сказала Фрези, рассматривая только что отпечатанный портрет. – А почему ты на планшете рисуешь, а не на бумаге? Я тоже немного рисую. Мне так нравится чувствовать, как карандаш идет по бумаге.

– На планшете легче поправить, если клиенту не нравится. Для себя, по-настоящему, я рисую на бумаге.

– А можно посмотреть, что ты рисуешь для себя?

– Тебе действительно интересно?

– Очень.

Раскосые, разноцветные глаза смотрели на Фрези, как из норы: так Дикий Лис смотрел на Принца, надеясь, что его приручат. Фрези Данко нравилась, но дикий и пугливый, как Лис, он боялся ошибиться.

– У тебя с собой есть те рисунки для себя?

– Кое-что есть на планшете.

– Покажи.

Данко открыл папку с рисунками.

– Только не говори, что я шизанутый.

По заказам клиентов Данко рисовал точные, реалистичные портреты, то, что Фрези видела, нравилось ей, но не поражало. Она считала, что Данко хороший рисовальщик и у него дар портретиста. Но реализм никогда особо не интересовал ее. Фрези привлекал сам Данко и его разноцветные глаза. Любопытно было заглянуть в этот домик и посмотреть, кто живет за пестрыми витражными окнами.

– Вот черт! – вырвалось у Фрези, когда она увидела отличную графику в стиле фэнтези.

– Я предупреждал, – нервно усмехнулся Данко. – Понимаешь, я не такой художник, как ты, наверное, думала. Я… шизанутый рисовальщик комиксов.

– Ты не понял, Данко. «Черт» – значит здорово! А почему волк?

– Гордый, свободный. Благородный хищник. Охотник.

Героем рисунков, скомпонованных на странице в эпизод сюжета, как это делается в комиксах, был ликантроп, человек-волк: обнаженное, мускулистое тело в хламиде из волчьего меха, высокие скулы, точеный подбородок, золотисто-карие глаза. И клыки!

Фрези засмеялась.

– Клыки смотрятся очень сексуально. Трахнет, а потом сожрет. Умрешь счастливым.

– Интересная идея. Нет, он не по этой части. Сама увидишь. Я тебя с ним познакомлю.

«С ликантропом? Офигеть. Он крези».

– Я рисовал с реального парня, – угадал ее мысль Данко. – Артём Дегтярев. Он иногда появляется у нас. Вот, смотри.

Данко открыл другую папку. Здесь были совершенно реалистичные зарисовки темноволосого парня, сидящего у стойки бара. Черные джинсы, оливковая футболка, мешковатая куртка, тоже черная. Красивый. Но если в нем и было что-то от героя комикса, то только некий шарм криминала.

– Он тоже заказал тебе портрет?

– Нет, мне не надо ни заказа, ни разрешения. Я могу сидеть где-нибудь в уголке тихо, как паук, и рисовать. А, кроме того, у меня фотографическая память. Закрываю глаза и вижу то, что хочу в мельчайших подробностях.

– Интересно. А вот Егора ты рисовал?

– Нет.

– Прости. Это был глупый вопрос.

– Совсем не глупый.

Данко не хотел обижать Фрези – удивительную девушку, сочинявшую песни, которые ему так нравилось слушать. Он попытался объяснить.

– Фишка в том, что Дегтярев – персонаж неоднозначный. Сложный. В нем всякого намешено. А твой Егор… он типа как Люк Скайвокер. Никогда не перейдет на темную сторону.

– Я понимаю, о чем ты. Из Егора волка-оборотня не сделаешь. Он простой, но он хороший. Ну ладно, мне пора. Надо еще успеть переодеться.

Фрези пошла к выходу. Данко подумал, что все-таки она обиделась из-за своего парня. На пороге Фрези обернулась.

– Мне понравился… Не тот бандит в баре, а этот твой Волк. Мы еще поговорим, ладно?

– Ладно.

Крокодил 05

«Самое прекрасное время для езды – ночь. Машин на дороге мало, можно втопить педаль акселератора, слушать любимую музыку, перекусывать в уютных придорожных кафешках. Ехать всю ночь напролет, а утром остановиться и встретить рассвет.

…А секс ночью на обочине. Ты лежишь в луже под машиной, весь промок и крутишь, вертишь злоебучие гайки. Ну разве может что быть лучше этого?..» (Запись Артема Дегтярева ВКонтакте.)

Крокодил редко подводил Дегтярева. Машина старая, и чтобы она была в порядке, за ней надо следить. Артём с удовольствием этим занимался. Обычно, если случалось что-то серьезное, Крокодил дотягивал до места, где с проблемой можно было справиться. Но не в этот раз.

Секс на обочине со всеми его прелестями. Артём дотянул последнюю гайку и вылез из-под машины. Лил дождь. Залезая под машину, Артём подстелил кусок брезента, но все равно он промок до нитки и вымазался. Нормально. Горячий секс всегда грязный. Артём собрал ключи и монтажки, тщательно вытер и сложил в сумку. Если бы Фрези сейчас увидела его, она не нашла бы в нем ничего от мистического Волка с рисунков Данко. Просто грязный, насквозь промокший парень. Артём рассчитывал, что где-то дальше на дороге найдет себе пристанище на ночь. Он решил не переодеваться, просто застелил полиэтиленом водительское сиденье. Вырулил на дорогу и погнал.

Как обычно во время ночного дежурства Роза шарилась на сайте знакомств. Недавно она нашла одного привлекательного парня и вступила с ним в «отношения». Но подружка, позавидовавшая ее удаче, пробила красавчика в «поиск по фотографии». Оказалось, парень прислал Розе фотографии модели с немецкого гей-сайта. Послав обманщика в известном направлении, Роза пребывала в растрепанных чувствах. Жизнь – дерьмо. Задрипанная гостиница, в которой она торчит за стойкой администратора, – полный отстой.

Роза услышала, как открылась входная дверь. «Вот ведь, принесло кого-то». Девушка оторвала взгляд от экрана компьютера. Пока ночной странник шел от двери к стойке, она успела его оценить. Молодой, выше среднего роста, стройный, темноволосый.

Артём положил на стойку паспорт.

– Привет.

«Улыбка у него отпад», – подумала Роза. Она выразительно посмотрела на его мокрую футболку.

– Привет. Я смотрю, трудная выдалась ночка?

Артём вопросительно взглянул на нее, потом сообразил, что она имеет в виду его грязную одежду.

– Машина сломалась. Засуньте меня куда-нибудь до утра. Мне много не надо. Койка и душ.

Пока Артём заполнял анкету, Роза успела хорошо рассмотреть его. При ближайшем рассмотрении он показался еще интересней: красивая морда, мокрая футболка прилипла и обрисовывает крепкую мускулатуру под ней. Тело Розы начало источать феромоны. Сенсоры Артёма уловили сигнал. Отдавая анкету, он посмотрел девушке прямо в глаза. «Подруга, ты мне тоже нравишься», – выразил взгляд золотисто карих глаз. Роза положила на стойку ключ.

– Номер на втором этаже, – сказала она. – Душ в конце коридора.

– Спасибо.

Артем взял ключ и направился к лестнице на второй этаж. Девушка оценивающе смотрела ему в след. Ноги длинные, задница поджарая, походка упругая. Роза открыла его паспорт. Артём Дегтярев, 26 лет.

Душевая, как обычно в таких местах, имела спартанский вид. Но тут было чисто. Артём вытащил из сумки все, что ему было необходимо, чтобы привести себя в порядок: чистая одежда, белье, полотенце, несессер, шлепанцы. Он помнил взгляд девушки за стойкой и подумал, что, может, прежде чем заваливаться в койку, поинтересоваться, не обломиться ли ему что-нибудь посущественней нежного взгляда. Артём стянул с себя грязную футболку и начал расстегивать ремень на джинсах. Он не слышал, как открылась дверь, но его внутренний радар, всегда контролирующий окружающее пространство, засек вторжение. Артём обернулся. Девушка стояла на пороге душевой.

– Я тут подумала… В общем, ты можешь отдать мне грязную одежду. Я брошу все в стирку. К утру будет готово.

– Спасибо. Это… да, пожалуй, это было бы здорово.

Роза продолжала смотреть на него. Ночной странник обладал каким-то животным магнетизмом, ее непреодолимо тянуло к нему. И это был настоящий, живой парень, из плоти и крови, а не черт знает кто из Сети. Роза шагнула ближе, потом еще ближе. Потом ухватилась за расстегнутый ремень джинсов и потянула к себе. От этого движения в штанах вспыхнул и начал разгораться пожар. Артём положил руки ей на бедра.

– Плохой мальчик… – прошептала Роза, – мокрый, грязный… Воняешь бензином.

– Надо было подождать, пока помоюсь.

– А мне так нравится.

Руки Розы уже были в жестких, коротких волосах у него на затылке. Артём очень близко видел ее лицо. Она смотрела на его губы.

– Уверена? – спросил Артём.

Роза впилась ему в губы. «Ну, раз так значит так», – в сумке валялась пачка презервативов. Как раз купил на автозаправке. Секс под горячим душем – то, что надо после секса на обочине. Артём перехватил инициативу.

Фрези пела.

Она сидела на сцене на высоком барном табурете, склонившись над гитарой. Перед ней стоял «журавлик» – стойка с микрофоном. Она сменила полотняные брюки на длинную юбку из тонкой материи в мелкий цветочек и легкую блузку. Шелковистые пряди светлых волос стекали по открытым плечам и спине.

Народ в зале продолжал выпивать, есть, обсуждать свои дела, но голоса звучали приглушенно и глаза следили за девушкой на сцене.

Для Егора Вереска это были самые волнующие, самые упоительные мгновения. Он слышал в наушниках голос Фрези, прекрасной девушки, в которой была сосредоточена вся его жизнь. Тонкий кабель, соединяющий ее гитару с его пультом, как нерв, соединял его с ней. Это ощущение было буквально на кончиках пальцев, его пальцев, касающихся фэйдеров на панели, когда он доводил в нужных местах звук гитары. В эти мгновения он был уверен, что нужен Фрези так же, как она ему.

Таверна обычно работала до трех часов. Выпроводив последних клиентов, персонал принимался за уборку. Фрези переоделась и устроилась на веранде со стаканом грейпфрутового сока, разбавленного минералкой. К четырем уже совсем рассвело. Егор и Фрези оседлали свои скутеры и выехали на дорогу.

Лесная дорога была еще свободна. Они ехали рядом, и Егор мог смотреть на изящный профиль Фрези в обрамлении шлема. Кофр с гитарой у нее за спиной был как зачехленные крылья.

Данко проснулся в середине дня. Съел завтрак, оставленный для него на кухне, и поднялся к себе в мастерскую. Вся мансарда принадлежала ему. Мама и сестра знали, что сюда нельзя вторгаться без разрешения. Окно в старинной тяжелой раме выходило на фасад дома. Света оно давало мало, в глубине мастерской даже в яркие, солнечные дни царил полумрак. Данко это нравилось. Для графики естественный свет не нужен. Над большим рабочим столом висела лампа.

Данко разложил на столе наброски, которые сделал вчера с Фрези. У нее были выразительно и нежно очерченные скулы. Глаза небольшие, но чувственного, удлиненного разреза. Длинные ресницы коричневые, она не мазала их тушью. Радужки зеленые, с расходящимися от зрачков золотистыми лучиками. Данко хорошо рассмотрел их, когда разговаривал с Фрези.

Появление Фрези стало для Данко таким же событием, как раньше появление загадочного странника Артёма Дегтярева. Тогда он просто с ума сошел. Рисовал и рисовал этого парня, пока он не начал обретать фантастические черты Волка, больше или меньше утрачивая человеческий облик, но сохраняя связь со своим прототипом. Героя Данко создал. Теперь он должен создать мир для него, пространство для действия. Идею и сюжет комикса.

Данко читал много мифологической литературы. Сестра Ася приносила ему старинные, мало кому доступные книги из библиотеки музея, распложенного в бывшей барской усадьбе текстильного мануфактурщика Струговщикова. Сюжеты некоторых мифов Данко уже использовал для других комиксов. Но Волк не хотел принимать чужую личину. Данко должен был создать для него его мир и сплести его судьбу. И вот появилась Фрези. Может, она станет подругой Волку? Или их сведет любовь-война, и ни один не поступится свободой и гордостью. Может, так? А может, нет… Данко не знал, как все будет. Сначала он должен создать деву-воина, не разрушая ее сущности.

Данко начал рисовать. Он работал до вечера, услышал, как вернулись с работы мама и сестра, но не спустился из мансарды. Фрези не стала волчицей. Хотя у нее тоже были высокие волчьи скулы и хищные повадки. Но она была другой хищницей, осторожной и мудрой, носительницей запретных тайн. И она была крылата.

Нарисовав крыло, Данко все понял. Он вспомнил сову на футболке Фрези и понял, что героиня не станет подругой Волку. У нее будет другая судьба.

Но она дева-воин с мощными, бесшумными крыльями со смертоносными перьями, острыми краями которых можно наносить глубокие рассекающие раны, как тэссэном – японским боевым веером. Данко чувствовал, что ее история уже началась где-то в пространстве его воображения.

Егор разбудил Фрези поцелуем. Она приоткрыла свои чудесные зеленые глаза и посмотрела из-под по-детски припухших со сна век. Егор любил ловить этот ее первый взгляд, еще затуманенный тенями снов. Фрези терпеть не могла ночные рубашки и приучила Егора спать обнаженными. Егор поцеловал Фрези за ушком. Она издала нежный стон. Он стал спускаться поцелуями по шее к груди. Ее тело было приятно прохладным и упруго твердым. Идеальное, сильное тело. В Древней Греции она могла бы стать прелестной гетерой – музыкантшей, плясуньей и любовницей. Секс был для нее таким же полем для творчества, игры и счастья, как и музыка.

Егор и Фрези занимались любовью, пока томное изнеможение не погрузило их в легкий сон. Егор Вереск проснулся первым, осторожно освободился из объятия Фрези, укрыл ее обнаженное тело одеялом и пошел в душ. Дома тоже хозяйством занимал Егор. Его ничуть не раздражало равнодушие Фрези к быту. Даже нравилось, потому что соответствовало его представлению о ее исключительности. Готовить Егор бы ей по-любому не позволил. Готовил он сам и готовил профессионально, окончив в свое время кулинарный колледж. Дело в том, что мама Егора была когда-то шефом в хорошем ресторане, затем в череде ресторанов похуже, которые становились все хуже и хуже по мере того, как ее постигали очередные неудачи в личной жизни и с ней происходило то, что обычно происходит с женщинами в таких случаях. Особенно когда под рукой имеется неограниченное количество алкоголя.

В ожидании, когда проснется Фрези, Егор открыл ноутбук. Он решил прикинуть, что он может сегодня сделать для осуществления своего Великого Стратегического Плана. Разумеется, его план был связан с Фрези. С ней и только с ней. Егор решил, что должен сделать из нее настоящую звезду, стать ее продюсером. Но для этого у него не было ни связей, ни специальных знаний. Вереск нашел в Москве гуманитарный университет, который готовил по специальности «продюсер шоу-бизнеса», и теперь боролся с проблемами, возникшими при заполнении анкеты. Его отвлек звонок телефона.

Звонила хозяйка «Щучьей Заводи».

– Здравствуйте, Ольга Владимировна, – ответил Вереск.

– Егор, я знаю, что у тебя сегодня выходной, – сказала Ольга. – Но тут такое дело, у Ашота там кто-то из домашних заболел. Его надо подменить. Я прошу тебя поработать сегодня в баре.

– Хорошо, Ольга Владимировна. Сейчас приеду.

Егор отправился будить Фрези.

– Вставай, соня. Завтрак готов.

– Свари мне кофе.

– Фигушки. Сначала поешь. Ольга звонила, попросила меня подменить сегодня Ашота в баре.

– Смотрю, ты у нее прямо на все руки мастер.

– Справлюсь.

На кухне Фрези увидела открытый ноутбук и заглянула в него.

– Что у тебя тут? Анкета гуманитарного университета? Ты собираешься в университет? Серьезно?

Вереск решил, что сейчас подходящий момент, чтобы посвятить Фрези в свой план.

– Да. На отделение продюсеров шоу-бизнеса.

Фрези уставилась на Егора так, словно в первый раз его увидела.

– И?…

– Единственная звезда, продюсером которой я хочу быть, – ты.

Егор убрал ноутбук и поставил перед Фрези тарелку с завтраком.

– Малыш, я буду рыть для тебя, как бульдозер. У тебя будут концерты в больших залах, альбомы. Развороты в чертовых глянцевых журналах.

Не притрагиваясь к еде, Фрези смотрела на Егора. С сожалением. У нее возникло неприятное ощущение, что вот сейчас она очень, очень сильно разочарует его. Все было так хорошо, и вдруг ему пришла в голову бредовая идея подарить ей что-то слишком дорогое и ненужное.

Такого выражения в глазах Фрези Егор никогда не видел. Он испугался.

– Что?.. Почему ты на меня так смотришь?

– Егор, не заморачивайся. У меня нет никакого желания звездить. Мне ничего такого не надо. У меня есть ты и гитара, и я счастлива.

– Нет, – уперся Егор. – Так нельзя. Ты погубишь свой талант, если будешь и дальше петь в дешевых клубах и придорожных заведениях. Неужели ты не хочешь, чтобы у тебя были настоящие концерты, чтобы твои песни крутили на радиостанциях?

– Знаешь, что я хочу?

– Что?

– Оставаться самой собой. Не лезть вон из кожи, чтобы всем нравиться. Я не умею и не хочу продавать себя. А то, о чем ты говоришь, – это оно самое.

– Но надо же думать о будущем. Мы не всегда будем такими, как сейчас.

– Ну и что? Мне нравится сочинять, когда сочиняется, не сочинять, когда не идет. Трахаться с тобой сколько хочется. Просто сидеть на балконе и смотреть на звезды. И когда я не смогу всего этого делать или станет не по кайфу, пусть будет что будет.

Егор молчал, упрямо нагнув голову.

– Удали анкету, – Фрези вопросительно посмотрела на него. – А может, у тебя есть свои планы? Тогда…

– У меня нет планов без тебя. И мне уже надо ехать в «Заводь». Ты как? Останешься дома? Отдохнешь, поработаешь?

– Я поеду с тобой.

Фрези взялась за вилку, но Егор забрал у нее тарелку.

– Что такое? – возмутилась она. – Решил не кормить меня, раз я не хочу быть звездой?

– Все уже остыло. Поешь в «Заводи».

Посетителей в этот вечер было средне, ни много, ни мало. Как обычно. Несколько компаний сидели за столиками в зале. Бильярдный стол по вечерам никогда не простаивал. На зеленом поле орудовал Костя, работавший в таверне вышибалой и заодно маркером. Люся разносила еду и выпивку, скрывая скуку. Вечер, похоже, не сулил ничего интересного. У нее появились кое-какие надежды, когда она узнала, что хозяйка вызвала Егора на замену Ашоту. Но он приехал вместе с Фрези. Впрочем, певичка не мешала Люсе сверкать перед Егором своими прелестями.

У стойки сидели два дальнобоя, зашедшие выпить перед тем, как завалится спать в своих трейлерах. Тертый мужик заказал вторую порцию водки и подмигнул проститутке, сидевшей с подругой в дальнем конце стойки. Девочка подсела к клиенту, и он заказал ей виски с колой. Прискакала Люська с заказом от бильярдистов. Разливая напитки, Егор заметил, что к стойке подсел очередной клиент. Обслужив Люську, Егор направился к нему.

Парень достал из кармана черной куртки смартфон и углубился в просмотр сообщений. Егор остановился перед ним, ожидая заказ. Придурок сидел, уткнувшись в свой смартфон.

– Что будем заказывать? – спросил Егор, сдерживая раздражение.

Парень поднял голову, и Егора неприятно поразила его дерзкая красота. Он был как актер в роли action hero.

– Эм-м… да, шеф… кофе.

Тупость этого типа раздражала даже больше его киношной красоты. Он продолжал заниматься своей перепиской.

– Что? – спросил Дегтярев, заметив, что бармен продолжает стоять перед ним.

– Какой кофе? Кофе бывает разный.

– Блин, да без разницы. Черный, крепкий.

Артём почувствовал раздражение Егора. Его взгляд сфокусировался. Глаза встретились, между парнями проскочила искра взаимного раздражения.

Егор пошел к кофеварке. Артём выключил смартфон, но оставил его лежать на стойке.

– Артём.

Дегтярев обернулся. К нему подошел Данко.

– Здорово, Данко, – Артём протянул руку, и они обменялись рукопожатием. – Ты-то мне и нужен. Садись.

Данко сел рядом с Дегтяревым и положил на стойку свой планшет. Егор подошел и поставил перед Артёмом чашку с кофе. Артём жестом попросил его задержаться.

– Выпьешь со мной? – спросил он Данко. – Я угощаю.

– С удовольствием. А можно я тебя угощу?

– Можно. Но в другой раз, – Дегтярев перевел взгляд на Егора. В его зрачках мерцали ядовитые огоньки. – Тут вот шеф переживает из-за чаевых.

Будь его воля, Егор дал бы ему в морду. Но сейчас, когда он стоял за стойкой, это было исключено. Мало ли придурков встретит бармен за вечер, и всех придется обслужить.

– Я жду звонок, – сказал Дегтярев Данко. – Возможно, мне придется ехать, так что я не могу позволить себе никакой серьезной выпивки. Но шеф получит свои чаевые. Что ты будешь пить?

– Егор, принеси мне, пожалуйста, пива, – улыбнулся Данко.

Егор отправился выполнять заказ. «Козел», – прошипел он про себя.

– Егор – хороший парень, – сказал Данко. Его огорчило, что два человека, которые ему нравились, поцапались.

– Ну, значит, я плохой, – усмехнулся Артём. – Слушай, Данко, хочу спросить тебя кое о чем. Не захочешь отвечать, дело твое. Нет так нет. Никаких проблем. О'кей?

– О'кей.

Эля, проститутка, которую тертый мужик снял в баре, выскочила на автостоянку, пока он оформлял номер. Похоже, ей светило хорошо заработать. Надо было подзарядиться. Она шла между машин, высматривая в темноте Ништяк – мерзкую тетку, продававшую девочкам «таблетки любви» и косяки дальнобоям. Эля услышала еле различимый звук, словно кошка фыркнула, она юркнула в темный проход между трейлером и забором. Высокие тонкие каблуки противно проваливались в землю.

Никто из девочек никогда не видел Ништяк во всех подробностях. Да и не очень-то и хотелось. Это было мерзкое и жуткое существо. Лицо алкашки, космы ведьмы. Тряпье, намотанное на тощее тело, как куча дряни с помойки. И воняло от нее так же, как от помойки.

– Ништяк, ты здесь? – позвала Эля.

Торговка дурью возникла из темноты, как какая-нибудь нечисть, каковой она, в сущности, и была.

– Что надо, девонька?

– Сама знаешь, – Эля брезговала приближаться к Ништяк.

Ништяк запустила костлявую лапку в недра своего тряпья и вытащила малюсенький фунтик, скрученный из кусочка пленки. Эля передернуло при мысли о том, где прятала Ништяк этот фунтик. Но она сунула в лапу твари приготовленные заранее деньги и получила фунтик. Он был омерзительно теплый.

Егор надеялся, что Дегтярев выпьет свой кофе и уберется куда-нибудь. Но он, судя по всему, заякорился у стойки надолго. Сначала они с Данко тихо говорили о чем-то. Потом Данко начал рисовать. Егор, естественно, решил, что красавчик заказал Данко портрет. Наверняка он в восторге от своей морды. Если бы Егор увидел рисунок Данко, он бы понял, что его презрение пробило мимо цели.

Лицо на экране планшета не имело ничего общего с лицом Дегтярева. Худое, длинное лицо с кривоватым ртом принадлежало человеку лет тридцати. Самой выразительной его подробностью был нос – длинный, горбатый. Возможно, Данко несколько перестарался, нарисовав карикатуру на нос индейца.