Шанс на Любовь

Яна успела только раскрыть рот в знак протеста, но машина Виталия Романовича уже рванула с места, не оставив девушке путей для побега. Подельник-ремень, как будто в сговоре с доктором, тоже прочно удерживал Яну на сиденье, не давая шанса убежать…

7.

Они буквально долетели в клинику сквозь морозную ночь по скользкой, но благо, пустынной дороге. Виталий Романович уверенно удерживал автомобиль на зимней колее, не давая ему уехать на обочину. Яна смотрела сквозь стекло на одиноко мигающие светофоры и думала, что они с ней такие похожие: одинокие, с большими глазами, созданные для помощи другим. Девушка ведь часто забивала болт на свое здоровье, постоянно помогая матери таскать тяжелые сумки после поездок на дачу, никогда не отказывалась пропалывать взятый на другом конце города огород, вместе с другими женщинами стуча тяпками по каменной земле, сквозь которую пробивалось больше сорняка, чем свеклы, на огромном поле, чтобы потом получить пятидесятикилограммовый мешок сахара, который невозможно было поднять. Это было мукой тащить его вдвоем с мамой на старом велосипеде, поочередно меняя друг друга. А в это время ее отец спокойно сидел на кухне и пил…

Такая хрупкая, тонкая, худенькая, она часто выполняла непосильную работу, во вред своему здоровью. А кто замечал это все? Кому было не безразлично? Да, маму Яны было трудно в чем-то упрекнуть, она хотела для дочери лучшей жизни, поэтому работала сейчас на двух работах, без выходных. А вот отец просто взял и бросил их, как ненужные вещи в мусорное ведро… «Так и светофоры, пока горят, пока нужны. А потом их просто забывают…» – Яна закрыла глаза, чтобы не разреветься.

– Ян, приехали.

Девушка уже почти утонула в невеселых воспоминаниях, но бархатистый голос стал спасительным буйком, внезапно появившемся в бушующем водовороте мыслей. Она быстро открыла глаза и хотела выйти из машины, но поняла, что ей что-то мешает выбраться. Как назло, ее ремень все никак не хотел отстегиваться, и было что-то комичное в этой ситуации: в полутьме салона Яна пыталась освободиться от удушающей ткани, но в то же время ей хотелось сидеть в этой машине, в этом теплом коконе, в окружении аромата роз и моря. Боль лежала тихо-тихо, пытаясь притвориться, что она спит.

– Давай я тебе помогу. – спокойно сказал доктор и начал нажимать на заевший кронштейн.

Яне не верилось, что это все происходит здесь и сейчас; да, в романтических сериалах такие сцены были апогеем очередной серии. Но в жизни Яна не видела ничего подобного. Только суровый быт и предательство. А когда отец ушел из семьи, девочка вовсе перестала воспринимать мужчин и всегда отказывала настойчивым ухажерам. Она сильная, и сама справится!

Но вот, прямо сейчас его крепкие руки аккуратно отстегивают непослушный ремень и освобождают Яну из плена. Виталий Романович выходит из машины, открывает дверцу и через мгновение уже протягивает своей пациентке руку.

– Пойдем, Яна Викторовна, – ироничная, но в то же время ласковая улыбка моментально согревает морозную ночь, – Будем тебя лечить.

Яне хочется сидеть в машине, перебирать лепестки в руках; она снова маленькая и ей очень страшно. Но голубые озера манят, завораживают, гипнотизируют. Девушка едва дотрагивается до горячих пальцев, встает и только потом отпускает руку.

В клинике пусто и темно, когда Виталий Романович открыл дверь. Но вот, как по волшебству, появилась охрана из ниоткуда, двое мужчин вежливо поздоровались и тут же растаяли в огромном помещении. Виталий Романович с Яной быстро поднялась в лифте на нужный этаж. У девушки болело в груди – до того бешено колотилось сердце, вырываясь наружу. Мужчина же напротив, был абсолютно спокоен. Он пригласил Яну войти в свой кабинет размашистым жестом своей мощной ладони с красивыми пальцами. Внезапно включился свет, и девушка вздрогнула.

– Не бойся. Автоматика. – засмеялся доктор. – Проходи.

Яна осторожно прошла внутрь кабинета и снова остолбенела: она увидела пьяного типа, от которого еще утром пыталась убежать. Мужчина сидел в кресле и что-то наливал в стакан.

– Пппривет. – нетрезвая ухмылка обнажала ровные белые зубы.

Яна попятилась обратно, но внезапно ее поймали чьи-то сильные руки. Мужчина прошептал ей: «Не бойся!»

– Ты что тут делаешь, Рома?! – Виталий Романович явно не ожидал такого поворота.

– Я пппью ииии отттдыхххаююю… – икая и заикаясь пробубнил мужчина в ответ.

– А зачем это делать в моем кабинете, пугая пациентов и раздражая меня???

Тишина в ответ. Лишь очередной приступ икоты.

Яна застыла на месте, боясь пошевелиться, а новый знакомый тяжело дышал ей в затылок. Девушке было страшно: двое мужчин, среди которых один нетрезвый, а второй буквально прилип к ней сзади, вызывали приступ паники.

– Ну это уже ни в какие ворота! – заревел во все горло до этого такой милый доктор. – Сейчас я вызову тебе такси, и чтобы больше я тебя не видел в таком виде в клинике, понял?!

Он нежно начал отпускать из цепких объятий тонкие плечи, чтобы Яна не упала. Девушка дрожала всем телом. Поняв это, мужчина еще крепче прижал Яну к себе.

– Ты ничего не понял! – прокричал Виталий Романович.

– Дааа…ппонняяял… – ухмылка стала еще шире. – тты тттолллькко ннее ззабббыввай чтооо мммы пппартнннеррры…

– Да помню я! – грубо ответил доктор.

Он немного ослабил тиски, в которые стиснул Янины предплечья, и подошел к пьяному коллеге: ловко перехватил у него стакан из руки и рывком вытащил мужчину из кресла. Доктор попытался поставить пьяного на ноги, но мужчина еле держался, а потом и вовсе упал на колени и громко икнул.

Виталий Романович снова поднял горе-коллегу и опрокинул его на плечо, вынося, как ее отец выносил раньше тяжелый ковер на улицу, пока не ушел из семьи. Яна, немного отошедшая от шока, была восхищена этой ловкостью и силой.

Мужчина повернулся с живой ношей на плече и еще раз попросил Яну: «Подожди меня, я сейчас!»

И Яна второй раз за день покорно кивнула, села на стул и начала ждать своего нового знакомого. Она надеялась, что тот не исчезнет. Снова…

8.

К счастью, в этот раз Виталий Романович вернулся.

– Пойдем! – с порога произнес он снова своим бархатистым баритоном.

– Куда?

– Сначала возьми вот эту баночку и сходи в уборную. Как справишься, возвращайся. Сделаю тебе УЗИ, посмотрим, что тебя беспокоит.

– А, хорошо. – Яна боязливо оглянулась по сторонам. – А этот мужчина, почему он был здесь? Он меня так напугал!

– Да, не бойся, это мой партнер. У нас с ним на двоих клиника, он мой лучший друг, вот. – мужчина многозначительно взглянул на Яну, – в общем, он ушел от жены, в запой. А так он нормальный и доктор толковый.

– Может все еще наладится? – девушка не знала что еще сказать.

– Возможно. – вздохнул Виталий Романович.

Яна сделала все, как ей сказал доктор и быстро вернулась обратно. Она переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать дальше.

Доктор застелил кушетку простынкой, надел перчатки, настроил аппарат и вопросительно посмотрел на Яну, которая скромно застыла в дверях с небольшим контейнером.

– Проходи, разувайся и ложись. А, баночку поставь вон туда, на тумбочку. Пока посмотрю тебя, анализ будет готов.

– А это не больно? – Яна поежилась, вспоминая свои детские мытарства по больницам.

– Нет. Вначале будет ощущение прохлады, от геля. Вот, от него – мужчина ткнул пальцем в небольшую баночку. – Я тебя не буду долго мучить, не переживай.

– Хорошо. – Яна улеглась на кушетку.

Доктор забрал баночку и ушел в другой кабинет. А Яна лежала и смотрела в потолок. Почему-то ей стало так жаль этого пьяного мужчину, которого она уже встретила дважды за сегодняшний день. Он выглядел, как брошенная собака, которую выгнал на улицу хозяин. Он явно страдал от одиночества. Так же, как и Яна. Как они с мамой, когда их бросил отец…

Девушка, несмотря на свои почти восемнадцать лет, ни разу не встречалась с парнями, хотя ухажеры одолевали ее, как пчелы красивый цветок. Она все время смотрела на свою маму, красивую и еще не успевшую постареть женщину – одиночку. Иногда она видела, как та плачет в подушку, а чаще – как ей тяжело зарабатывать копейки, чтобы прокормить себя и дочь.

И Яна поспешила найти себе вечернюю подработку, не забывая в последнем классе старшей школы. Все-таки музыка спасала ее всегда! Болезненная маленькая девочка, она буквально преображалась, когда садилась за пианино, и играла, играла! И уходили вместе с мелодией грусть и боль, печаль и слезы.

Впервые Яна увидела огромный рояль, когда пошла вместе со старшими девочками, которые лежали с ней в одной палате, на новогодний концерт. В детской больнице как раз устраивали праздник, поэтому в актовом зале нарядили елку. Девочка, идущая под руку с очередной доброй опекуншей, не могла оторвать глаз от огромного инструмента, который стоял на сцене: черный, могущественный, как будто вынырнувшая на поверхность касатка, о которой Яне рассказывали больничные подружки-школьницы.

Яна остановилась, а потом спросила свою соседку можно ли подойти поближе к инструменту. Та лишь неуверенно вскинула плечи.

– Это пианино? – робко спросила девочка свою подружку.

– Ян, я точно не знаю.

– Это рояль, девочки.

Подружки обернулись.

Позади них появилась красивая женщина в ярком голубом платье, в руках она держала ноты. Она подошла к девочкам и спросила:

– Хотите посмотреть поближе?

Обе кивнули в унисон.

– Пойдемте со мной на сцену!

Яна уже два раза обошла рояль и все никак не могла насмотреться: три изящные педали внизу, черно-белые клавиши, большая открытая крышка, – прямо гигант! По сравнению с ним Яна была такой крошечной!

– Он такой красивый! – произнесла восторженно девочка.

– Да, он прекрасен, – улыбнулась женщина Яне. – Хотела бы научиться играть на рояле?

– Конечно, смело произнесла Яна. – Только мне до клавиш не достать…

– Ну это не проблема. Для этого есть специальный стул. Вот он. Банкетка называется.

Женщина еще что-то хотела рассказать, но ее кто-то позвал за сценой.

– Тебя как зовут? – на бегу спросила женщина.

– Яна.

– А меня Елена Петровна. Еще увидимся!

И женщина не соврала. Она работала учителем музыки недалеко от детской больницы и часто приходила играть на рояле для детворы. Именно к ней Яна приходила на уроки все девять лет, влюбляясь все больше в музыку. Елена Петровна уговаривала свою ученицу после окончания музыкальной школы поступить в училище.

– Яночка, у тебя такой красивый голос. Поступай на вокал. Не пожалеешь.

Девочке действительно очень хотелось стать певицей. Но мама настояла, чтобы дочь не уходила из школы после девятого класса.

– Это не профессия, – говорила женщина. – Ты видела сколько певиц вокруг? Тебе не пробиться!

– Мам, ну если не получится, в школу потом пойду работать. С детками. Это же здорово!

– Перестань. – устало отмахнулась мама. – Копейки считать, как я?

– Ладно, не волнуйся. Но музыкальную школу я все равно закончу.

– Конечно, дочка, конечно.

Яна сейчас с ностальгией вспомнила годы учебы в музыкалке: как она бежала на занятия с синей папкой для нот, как садилась за инструмент, и играла, играла, играла. Девочка обожала петь в хоре и с удовольствием ходила на музыкальную литературу. В промежутках между больничными буднями она играла на фортепиано, принимала участие в конкурсах; музыка отвлекала ее от болезни.

Казалось, музыка ей помогала всегда. А как иначе можно было объяснить то, что Яне удалось найти работу, да еще и рядом с домом: недавно у них на районе открылось одно хорошее заведение с живой музыкой, да еще и с добродушным директором. Он заботился о своей юной сотруднице, как о собственной дочери, которой у мужчины никогда не было, и платил неплохие деньги. Девушка смогла отложить приличную сумму и поступить на свои сбережения в медицинский университет.

Девушка с тревогой взглянула на часы, мирно тикавшими на стене. Яна вдруг вспомнила, что завтра утром она обещала зайти перед парами в ресторан. Нужно было обсудить музыкальный репертуар с шефом, который решил устроить сюрприз своей маме в честь юбилея. Они договорились встретиться завтра в ресторане в 8 утра. Сейчас часы показывали пол второго ночи.

«Надо возвращаться домой» – подумала Яна и начала вставать. Но у нее резко закружилась голова и девушка бессильно упала на кушетку.

9.

Она так отвлекалась на свои мысли, что даже не заметила, что в дверях уже минут десять тихо стоял доктор и пристально смотрел на свою пациентку. Почти не дышал, боясь спугнуть прелестную красивую, почти незнакомую девушку. У мужчины бешено стучало сердце! Ему так хотелось погладить эти разметавшиеся в разные стороны длинные волосы, притронуться к этим губам, нежно прижать к себе. Откуда-то возник прилив такой нежности! Доктор так и стоял бы, завороженный этой девственной красотой…

Но все эти фантазии вмиг размыла неприятная действительность. Увидев, что Яне стало плохо, Виталий Романович быстро выскользнул из своего темного укрытия и подбежал к кушетке.

– Ян, тебе плохо??

– Голова немного кружится.

– Воды хочешь?

– Нет. И вообще мне пора домой. – Яна действительно очень устала.

– Сейчас быстро сделаю УЗИ и отпущу тебя.

Яна не протестовала.

– Ян, приспусти, пожалуйста, брюки, немного вниз. – Доктор смотрел на красивый живот. – Еще немного. Вот так. – голос расслаблял, баюкал. И Яна послушно опускала штаны вниз, а затем и резинку трусиков.

– Хватит? – неуверенно спросила девушка.

– Да. Ты молодец. А теперь будет немного холодно.

Яна закусила губу, когда первые капли геля хлынули ей на живот: было и приятно, и немного щекотно. Доктор понимающе кивал и заговаривал Яну всякой ерундой, пока что-то высматривал на мониторе.

– Повернись на бок, подними руку, а теперь на другой бок. Так, хорошо.

Яна послушно поворачивалась, увлекая за собой пеленку. Доктор аккуратно возвращал ее на место. Затем он вздохнул: – Ну все, мы закончили. Полежи спокойно еще минутку. – И он начал заботливо вытирать влажный живот небольшими салфетками. Это было так интимно: прикосновения четкие, неспешные, влажный материал скользил за руками еще ниже каемки трусиков; вроде ничего не было неприличного, но сами движения были очень приятными. Потом салфетки куда-то улетучились и рука, избавившаяся от перчатки, скользнула по коротким волоскам, пытаясь заползти внутрь. Половые губы вибрировали и Яна еле сдержалась, чтобы не оставить руку у себя между ног.

– Хватит. – девушка села и начала быстро натягивать брюки. Нужно было встать, но Яне было очень неловко и стыдно. Она дергала неподдающуюся змейку на джинсах. Теплая рука легла на ее маленькую ладошку.

– Извини. -Виталий Романович осекся. – Извини меня. Я не знаю, что со мной творится после нашего поцелуя.

– Я…я пойду… – Яна кое-как натянула на себя брюки и пыталась обуться, но руки не слушались. Почему-то внутри в ней вскипела какая-то злость.

– Я что, игрушка? Я что, повод давала?

– Да ты что, нет конечно!!! Просто ты мне очень нравишься!

– Но мы же не на свидании? Вы – мой доктор! А не… – и она внезапно замолчала.

Яне хотелось убежать, но внутри, другой Яне, которая изнывала от желания, хотелось раздеться и прижаться телом к этому красавчику.

В коридоре что-то цокнуло и Яна вздрогнула.

– Успокойся, это твой анализ готов. – бархатистый голос чуть подрагивал. – Сейчас я его посмотрю и распишу тебе лечение. Да, кстати, еще я сделаю тебе укол, чтобы сбить температуру. Ты горячая!

Яна хотела сказать, что ей ничего от него не надо, но не смогла. Девушка уже начала тонуть в этих бездонных озерах, а плавала она очень плохо.

Она снова прилегла на кушетку, молча приняла из рук доктора градусник, дождалась неприятного писка. Посмотрела на цифры.

– Покажи. – просто и вежливо попросил доктор. – Сколько?

На градуснике было почти 38.

– Давно у тебя температура? Ты чем-то сбивала ее?

Молчание.

Виталий Романович тоже молча достал из шкафчика шприц и какую-то ампулу.

– Пожалуйста, повернись на бок.

Снова молчание. Было не больно, когда тонкая игла коснулась ягодицы. Больнее было осознавать, что он – скорее всего такой же, как и все.

– Все. Подержи немного ватку. Не спеши вставать. Когда голова перестанет кружиться, одевайся и возвращайся в мой кабинет.

Мужчина не стал дожидаться ответа; он вышел, тихонько закрыв за собой дверь. Яна еще немного полежала, а потом быстро оделась и пошла слушать медицинский вердикт. На пути к кабинету этого наглого красавчика она два раза останавливалась; после быстрого рывка с кушетки у девушки кружилась голова.

Она тихонько вошла и села на стул. Доктор выводил буквы на листе бумаги, пока Яна смотрела на эти красивые пальцы, держащие ручку; она блуждала взглядом по сильным крепким плечам, смотрела на небольшую растительность, которую прикрывала мощная грудь, которую было видно под почти прозрачной медицинской рубашкой.