Ферма механических тел

– Что? – невоспитанно заржала я, чувствуя, как против воли теплеет на душе. – Меня же всего месяц не было. Ты до этого полгода обо мне не вспоминал.

Лицо Теша потемнело, словно я его оскорбила.

– По-твоему, я на полгода оставил бы без присмотра сильнейшего медиума нашего поколения?

А он не оставил? Неужели следил за мной все то время? Ну да, одновременно и защищал, и доказывал мне, что без него я не выживу, и в то же время ставил эксперимент, проверяя мою реакцию на его длительное отсутствие. В этом весь Теш. Адская смесь порочного любопытства и циничной рациональности.

Сердце подсказывает, что от такого нужно бежать, куда подальше. Но разум настойчиво твердит, что пока он единственный, рядом с кем я буду в относительной безопасности из-за своей отцентрифуженной эмпатии. К тому же, у меня поджимается задница от одной только мысли о том, как вызверится Теш, если я сбегу от него. Он не прощает своеволия своим игрушкам.

– Ты не желала быть зависимой от меня, верно? – Теш придал лицу выражение сочувствия, оцарапав острыми когтями мою скулу. Вот же тщеславная сволочь. Я ведь уже завишу от него, и мы оба прекрасно это знаем. – Поэтому не сообщала, что тебя разыскивает тайная полиция?

– Я могу сама о себе позаботиться, – вскинулась я в нелепой браваде, пряча глаза за рыжими кудрями.

– Нет, не можешь, Генри, – хунган растянул пухлые губы в самовлюбленном оскале, резко убирая мою челку. – А я могу. Со мной тебя даже бобби не посмеют тронуть. Поэтому отныне ты официально под покровительством «Калаверы».

Я присвистнула. Ушам своим не верю, он собирается принять меня в «семью»? Ему все-таки надоело делиться мной с другими, и он решился заполучить меня в единоличное пользование. А вдруг… нет, быть не может, чтобы он заставил меня считывать души врагов «Калаверы»! Он же не настолько жесток!

У психопатов, конечно, атрофированы сочувствие и способность сопереживать. Но даже если мыслить логически, отбросив чувства, можно прийти к выводу, что использовать меня, как медиума, не выгодно. Я свихнусь через пару месяцев, а отношения с прочими «семьями» столицы будут испорчены безвозвратно.

– Теш, – я поджала губы, чтобы они не дрожали позорно. Что за сплошная полоса невезения в моей жизни? – Не заставляй меня…

– За кого ты меня принимаешь? – деланно оскорбился хунган, а я чуть было не ляпнула «за расчетливую скотину». Потому что иначе я не понимаю, зачем ему конфликтовать с Барти, Броневиком и Анархистами из-за какого-то мехадока. – Мы поговорим об этом потом, Генри.

Моя задница чуяла феерические неприятности, но тон хунгана ясно давал понять, что это был приказ, а не предложение. Жизнь на дне меня хорошо выдрессировала, и я не стала перечить гангстеру перед подчиненным. Остаток пути мы прошли в молчании.

Знакомую тяжелую дверь «Виновницы» с изображением цветочного черепа передо мной услужливо распахнул тот дроу, что исполнял роль моего конвоира, слегка при этом поклонившись. Меня чуть не перекосило. Теш пытается нанести золотое напыление на стальные прутья моей клетки? Или я чего-то недопонимаю? Так, с проблемами разбираемся по мере их поступления!

– Теш, я тут наткнулась то ли на демона, то ли на призрака, привязанного к предмету.

Белая бровь изумленно взметнулась вверх. В сером взгляде впервые за сегодняшний день мелькнул интерес, которого не наблюдалось даже во время вопроса «Где ты была все это время?». Я закатила глаза. Ну хоть бы раз он притворился, что я интересую его как человек, а не как сосуд астральной энергии.

Лестница с коваными ажурными перилами привела нас в огромный бар, выдержанный в типичном для дроу готическом стиле. Я не знаток искусства, но после стольких лет общения с Тешем готику узнаю везде.

Мебель из красного дерева с обилием острых углов, зеркала с начертанными на них белой краской веве и газовые люстры в виде канделябров со свечами – настоящая роскошь по меркам квартала Красных фонарей. Бедняки привыкли обходиться вечно мигающим, зато дешевым электричеством.

Занято было лишь пять столиков из полусотни, но типчики не внушающей доверия наружности, видимо, были не простой шпаной. Потому что на сцене перед ними, несмотря на утренний час, во всю распиналась златокудрая шансонетка, томно исполняя какой-то полупристойный романс.

Бармен с глубоким поклоном выставил перед Тешем поднос под крышкой, который тот походя подхватил грациозным жестом и понес к себе в кабинет. Я невольно сравнила эту его непосредственность в быту с полным штатом слуг на побегушках у Броневика. Шагнув следом за хунганом в его кабинет, немедля выставила на журнальный столик проблемные часы, чудом не пострадавшие в схватке с Бенни.

– Эрик! – позвала в пустоту я, собираясь примерить свою пятую точку на кожаный диван. Но, оценив свой внешний вид после бомжевания по столичным нищенским притонам, вынуждена была отказаться от удобства и осталась стоять. Правила приличий для меня не важнее собственного комфорта, но я не настолько богата, чтобы потом компенсировать испоганенную мебель.

Теш снял крышку с подноса, изящно кинул в рот канапе и протянул пару шпажек мне. Пока я старалась не заляпать пол слюнями от вида ветчины и сыра, он сдернул с цилиндра и водрузил на нос гогглы-пировидиконы. Хищно оскалился и с порочным любопытством принялся рассматривать осторожно высунувшегося из стены полупрозрачного мальчишку.

– Хватит пугать ребенка, – одернула я этого психопата с набитым ртом, за что была награждена недовольным взглядом от обоих представителей мужска полу.

Ну, с лордиком все понятно. А вот аристократические замашки Теша меня здорово озадачивают. С набитым ртом не говори, на столе не сиди, в помещении не кури, пальцем не показывай. И откуда только понабрался? Гангстер же!

Теш бережно, как никогда не касался меня, достал специальные фотоаппарат и эхограф, улавливающие и конвертирующие астральные излучения и шумы. Впрочем, на его нежность и ласковость в обращении с астральными детекторами я не обижаюсь. Я же, в отличие от них, не стою, как дирижабль.

Прожевав, я перенесла вес на здоровую ногу, присела на корточки перед призраком и улыбнулась. Сказал бы мне кто вчера, что сегодня я буду искренне рада видеть сгусток эктоплазмы, засмеяла бы.

– Эрик, это друг, о котором я рассказывала, Теш. Теш, лорд Эрик Каспериан.

– Приятно познакомиться, милорд, – Эрик с подозрением поклонился серокожему блондину.

– Не слышу, – констатировал очевидное Теш и щелкнул фотоаппаратом.

Внимательно изучил пленку на просвет, удовлетворенно кивнул и глянул на эхограмму, записанную эхографом в виде ломаных линий на белой бумаге. Он эту абракадабру читает, как алфавит. Выключив дорогостоящие аппараты, чтобы не тратить лишние ресурсы, сдернул с рабочего стола уиджи15.

– А он меня слышит? – обратился хунган ко мне, усаживаясь на пол и скрещивая ноги. Я кивнула следом за Эриком. – И видит, хотя я нахожусь вне сигилы вызова. Любопытно… Нет, Эрик не демон, – отмахнулся он от занервничавшей меня. – Пленка не засвечена, значит, отсутствует рентгеновское излучение, характерное для ангелов и демонов. Да и на эхограмме инфразвука нет, читается только ультразвук. Но на стандартного призрака он тоже не похож…

Я помочь уже ничем не могла, поэтому принялась планомерно уничтожать запасы канапе, оставив хунгана и призрака общаться через уиджи. Спустя полчаса активного ползания планшетки-указателя по доске я поняла, что окончится беседа, явно увлекшая обоих, еще не скоро.

Я мученически потопталась около двери в ванную комнату, не рискуя отвлекать Теша от работы, зная, как он этого не любит. А ждать, что он сам обратит на меня внимание, оторвавшись от очередного эксперимента, можно до второго пришествия Еноха. Но тут мне на помощь неожиданно пришел лордик, что-то быстро написав на доске и наградив Теша не по-детски укоризненным взором.

– Иди-иди, – повелительно махнул мне рукой хунган, даже не поднимая взгляд от уиджи.

Я фыркнула и похромала навстречу с блаженством. Потому что в ванной комнате барона Субботы наличествовала самая настоящая роскошь по меркам трущоб – водопровод! Заткнув слив огромной бронзовой ванны на гнутых ножках пробкой, я выкрутила вентили и капнула пенящееся масло. Пулей выпрыгнула из вонючих лохмотьев и с пошлым стоном опустилась под воду с головой.

Однажды и у меня такая же роскошь будет. Обязательно! Я размечталась и принялась с остервенением скрести себя мочалкой. А когда, наконец, почувствовала себя чище новенькой монетки, решила несколько обнаглеть и набрала ванну заново. Ох, какой кайф! Куда там эльфийским волшебным травкам…

Проснулась я от тихого щелчка. Приоткрыла один глаз и лениво принялась наблюдать за неспешно расстегивающим пуговицы на жилете Теше. Хунган выглядел усталым, но довольным.

– Это ты от призрака дверь на замок закрываешь? – хриплым спросонья голосом саркастично полюбопытствовала я.

– Он воспитанный мальчик и для него это как сигнал «не входить», – снисходительно парировал он, плавным движением скидывая с бедер брюки.

Я скользнула взглядом по серой коже гладкой груди, изукрашенной белыми татуировками, и ниже. И как наяву увидела Хелстрема в моей операционной. Я же запретила себе их сравнивать!

– Ты как будто в первый раз меня видишь, – самолюбиво прошипел Теш, а я тряхнула головой, избавляясь от наваждения, и чуть сдвинулась вперед, освобождая ему место.

– Соскучилась, – ответила я правду, но другую, малодушно радуясь, что намокшие волосы распрямились до плеч и скрыли глаза. Позорище, сплю с одним мужиком, а мечтаю о другом. Сучье какое-то поведение. – Ты выяснил, что не так с Эриком?

– Нет, – нисколько не огорченно просветил Теш, хозяйским жестом укладывая меня себе на грудь. Активировавшаяся эмпатия, как всегда, не различила ничего, кроме порочного любопытства, объектом которого была даже не я.

Я послушно расслабилась, подавляя желание перевернуться, чтобы быть лицом к лицу. Ему же нравится, когда я выступаю в роли механической куклы, для которой он сам выбирает положение рук и ног. Я бы хотела, чтобы хоть раз он ублажил меня, а не себя, но жертвенность – не то, чего стоит ждать от дроу. Впрочем, наслаждение, пусть и граничащее с ненавистной мне болью, Теш периодически дарит, так что грех жаловаться.

– Но его память гораздо более долгосрочная, нежели у других призраков. А еще он может взаимодействовать с материальными объектами. Я перенес уиджи за пределы усиливающей сигилы, а Эрик все равно смог двигать планшетку. Если бы он при этом не был разумен, я решил бы, что он полтергейст, – Теш обдал горячим дыханием шею, слегка прикусывая кожу у ключицы.

Я слабо застонала и стиснула руки на бортиках ванной, уже зная, что последует за этим поцелуем-меткой. Внутренности резко обожгло беспардонным вторжением. Я вскрикнула и дернулась, пытаясь ослабить напор, особенно чувствительный после длительного целибата. Но была схвачена за шею и повелительно возвращена обратно. Хунган не любитель долгих прелюдий.

– Возможно, тут понадобится полноценный экзорцизм, – как ни в чем ни бывало продолжил рассуждать Теш, слегка раскачиваясь подо мной. Я скрипнула зубами, пытаясь приноровиться к боли. – Феноменальный случай.

– А почему… почему он в девчачьем платье? – заплетающимся языком процедила я первое, что в голову пришло, лишь бы отвлечься от неприятных ощущений.

– Наследник, – прошипел Теш, сжал руки на моей груди и принялся ускоряться, против воли заставляя меня откликаться на сводящий с ума ритм движений. – Аристократы часто скрывают рождение наследника… маскируя его под девчонку. Так снижаются шансы покушения на его жизнь… со стороны родственников, следующих в очереди на наследование, – я вскрикнула от особо глубокого толчка, и одна его рука зажала мне рот, а вторая сползла по животу и ниже. Почувствовав коготь, я всхлипнула, выгнулась и дернулась в судороге. – Тише, Генри… у нас же ребенок… в соседней… комнате!

Он с силой впечатал меня в себя и вцепился клыками в шею, зашипев. Я дождалась, пока его перестанет трясти, и досадливо отвела его руку от своего лица. Наверняка синяки на подбородке останутся. И засосы на шее. И царапины на внутренней стороне бедер. Я скрипнула зубами, чувствуя, как неизбежно накрывает откат, извечный после нашей с ним близости. Наверно, это все-таки симптом нездоровых отношений.

В голове щелкнула шестеренка, ответственная за память. Я еще раз прокрутила про себя то, что говорил Теш, когда мне было не до поддержания светских бесед. «Аристократы скрывают рождение наследника во избежание покушений на его жизнь». Ни за что не поверю, что это общеизвестная информация. Прибавить к этому аристократические замашки Теша… Я посмотрела на гангстера снизу вверх и уточнила:

– Тебя тоже девочкой наряжали?

Теш хищно оскалился, оцарапав мне живот аккурат по укусам клопов.

– Давно поняла?

Ага, так «бароном» его прозвали неспроста?

– Только что, – я поморщилась от боли и рывком выкинула себя из ванной, прошлепав босыми ногами к тумбе. Выдвинула ящик, числящийся моим, вытряхнула из него запасные полосатые рыже-коричневые брюки и бежевую рубашку и торопливо натянула на себя.

В душе нарастало непонятное раздражение. На себя, за какую-то наркотическую зависимость от Теша. На Теша с его недомолвками. На безвыходную ситуацию с «Калаверой». Остро захотелось убедиться, что кому-то сейчас хуже, чем мне. Все аж зачесалось починить какого-нибудь истекающего кровью бедолагу. Или это укусы клопов, или мне немедленно пора очистить душу от влияния негативных эктоплазменных эманаций. Но у нас остался еще один нерешенный вопрос.

– Какую роль ты уготовил мне в «Калавере»?

Теш застегнул брюки и дернул бровью, после разрядки ленясь изображать человеческие эмоции. А я в этот момент особенно остро ощутила гигантскую разницу между нервирующим равнодушием хунгана и успокаивающей невозмутимостью инквизитора. Приблизившись, дроу поднял мое лицо за подбородок и впился в губы собственническим поцелуем-укусом.

– Ты же знаешь. Ту, на которую соглашалась все эти пять лет.

А можно без этих вот недомолвок, скотина бесчувственная?! Я решила бы, что он говорит обо мне, как о подстилке, если бы не знала, что для Теша это было бы слишком просто. Он ведь любит двусмысленность.

На что я согласилась? Нет, не согласилась, а именно соглашалась, в длительном периоде. Если бы это были какие-то провокационные вопросы, пусть даже со скрытым смыслом, я бы точно запомнила. А подарков никаких я не принимала. Может, были какие-то невербальные знаки, которые я не заметила? Аристократы ведь любят все эти языки мушек, вееров и…

Я хлопнула ресницами. И истерично заржала. Кажется, я феноменальная идиотка. Посчитала это обычным знаком внимания… Только как бы подтвердить свою догадку? Я словно в трансе вышла из ванной, но Теша в кабинете уже не было. Зато был Эрик, играющий с уиджи. Славно, он ведь аристократ, значит, должен знать.

– Эрик, – я присела на корточки перед лордиком, но сфокусироваться на бледном мальчишке никак не могла. Должно быть, взгляд у меня сейчас такой же потерянный, как у Хелстрема. – Что означает орхидея на языке цветов?

Маленький лорд Каспериан оторвался от спиритической доски, задумчиво сложил губки бантиком и хлюпнул носом.

– Совершенство и плодородие.

Совершенство и плодородие. Ну, разумеется. Ведь если я отказываюсь использовать свое «совершенство» по прямому назначению, значит, гожусь лишь на то, чтобы «расплодить» его.

Орхидеи пытались меня предупредить, а я, тормоз необразованный, не поняла. Теш собирается сделать из меня инкубатор для его наследников.