Призраки Кат Экамы

Резкий жар в ноге заставил отвлечься от задыхающегося Степана, на ноге прочно обосновалась такая же упаковка и судя по ощущениям усердно варила мою ногу. Руки никак не смогли зацепиться за край пакета, тщетно скользя по высокопрочному целлофану! Волна паники начала разрастаться!

Леда появилась из шелестящей мусором стены, как ангел с небес! Ловко распорола упаковку на голове проводника. Захрипевший Степа прижал ладони к лицу, исходившему парком, словно не веря в свое спасение! С ноги пакет слетел как бы мимоходом, ловко срезаный длинным лезвием. Поднявшая нас на ноги Леда, погнала как баранов вперед. Несколько раз термопакеты цеплялись к конечностям, но бдительная охранница удаляла их с профессиональным хладнокровием.

Гулкие ступени металлического трапа, ноги несколько раз срывались под резкими порывами ветра, снизу подпирал хрипевший проводник не давая упасть. Сквозь свист и разноладный шелест, слух уловил гулкий удар открывшейся двери. Меня буквально внесли в кабину и дверь с грохотом закрылась. Обессиленные повалились на пол, слушая приглушенный звук бури. Мощные удары сотрясали просторную кабину мусоросборщика, в запыленных окошках бушевали разномастные целлофановые волны!

Леда склонилась над Степаном, обрабатывая спреем красную, обожженную голову с начавшей облазить кожей. Я непроизвольно посмотрел на свою ногу, обожженная кожа нестерпимо зудила. Проводник открыл глаза, вращая дикими, возбужденными зрачками!

– Что это было? – искренне удивился я.

– Интеллектуальный, самоприготовляющий термопакет, мать его! – в сердцах выкрикнул еще не отошедший от пережитого Степан. Леда начала обрабатывать мою ногу, зуд ушел и мягкий эфир охладил начавшую гореть кожу.

– Любой сложенный в него продукт автоматически начинает готовиться! Еще пару минут и стала бы моя голова – сальтисоном! – продолжал возбужденно говорить проводник. Леда присела в углу и оперативно обрабатывала свою руку. Я устало огляделся вокруг, кабина мусороуборщика была довольно просторной. В центре стояло кресло с панелью приборов и джойстиками управления, обзор шел с помощью видеосистемы, напротив, стоял большой, покрытый пылью монитор. Сбоку кабинки машинистов и в темной арке застеленные нары.

– Спасибо! – проводник искренне благодарил Леду за помощь. Охранница отмалчивалась, заводить дружбу на инспектируемой планете против правил. В любой момент Степан может стать помехой и тогда Леда не будет с ним миндальничать. Просто из вежливости махнула в ответ, головой принимая искреннюю благодарность, врагов наживать тоже против правил. Инспекции не имели активных схем, развиваясь естественным путем. Пока что, мы не знаем какие силы, ведут данный сектор к дестабилизации, все это еще предстоит узнать.

Буря за бортом продолжалась, я забрался на жесткие нары и задремал. Мозг обрабатывал данные и я не мешал ему назойливыми мыслями, все увиденное он раскладывал по полочкам самостоятельно. Наше обучение в академии основывалось на отточенной системе наития, исключая опыт и знания. Давно уже доказано, что при одних и тех же данных, итог всегда разный и жизненные ритмы нельзя классифицировать, всегда будет какой-нибудь нюанс который все перевернет с ног на голову. Наитие безошибочно, если ему верить. Сон мягко спеленал сознание серым кружевом зареальности. Звуки бури стихли, убаюкивая.

– Вставай, – тронула за плечо Леда. Удары снаружи прекратились, дверь в кабину была открыта, и проводника в ней не было. Спрыгнув с нар, непроизвольно потянулся и вышел на металлический мосток, с перилами забросанными пакетами и прочим мусором. Рядом с трапом, находились открытые створки с облупившейся краской, за которыми виднелся резиновый конвейер, засыпанный хламом.

– Иди сюда, космонавт, – позвал меня проводник. Поколебавшись, нырнул в узкий, технический лаз и двигаясь по свободному от мусора краю, полез вверх. Конвейер уходил достаточно высоко и добираться до верху мы не стали. На ржавых скобах ревизии поднялись на стенку конвейера и глянули вокруг.

Масштабы свалки были просто угрожающие, сюда когда-то свозили абсолютно все. Ветхая одежда, стекло, раздавленные коробки, в одном из углов сочащиеся нехорошим на вид туманом контейнеры и все щедро засыпано основательным слоем целлофана. Волнистый с провалами заборчик свалки утыкался в лес, из которого мы пришли и охватив щедрый кусок территории шел в сторону КПП. Возле небольшого административного здания, стояли, лежали, частично разобранные мусоровозы. Дальше простирался район огромного города, здания терялись за горизонтом и размеры района, сказать было не просто. Главное – город жил, мелким бисером двигались по дороге неспешные жители.

– Я доведу вас до выхода со свалки и пойду обратно, – отвлек от осмотра проводник. Конвейер заколебался, здоровый Степан спрыгнул со скоб и пошел обратно. Неспешный спуск завершился прыжком на пухлую подушку мусора внизу. Леды не было видно, как она умудрялась оставаться незамеченной на открытом пространстве, загадка!

Проводник двинулся по небольшой дуге, обходя набросанные навалом ящики.

– Ты это, Леду береги! Лады? – скованно попросил Степа. Взглянув на посмурневшего мужика, согласно кивнул, все же она его зацепила. Под ногами зашаркал асфальт въезда на территорию. Вокруг навсегда застывшие громады мусоровозов. Странно, почему самая востребованная в любом городе служба не работала? В здание, к которому я двинулся, мы так и не зашли, проводник отрицательно покачал головой. Спорить с ним не очень то и хотелось!

– Не тревожь городских! – веско сказал на прощание Степан. Пожал на прощание руку и оглянувшись в поисках неуловимой Леды, проводник дружелюбно подмигнул. Отодвинув скрипучее полотно въезда вышел на окраину города. Некоторое время, я неподвижно стоял, привыкая к новым, непривычным ощущениям! Сзади скрипнуло полотно, спина проводника медленно удалялась вглубь свалки. Чувство одиночества мимолетно кольнуло внутри и тут же отпустило.

Глава 5.

Серые запыленные многоэтажки с захламленными балконами. Заросшие дороги с стоящими вразнобой автомобилями, аляпистые афиши рекламы. Сами баннеры выцвели и колыхались оборванными тряпками, чаще и вовсе оторванные. Из подъезда вышел человек в сером лаконичном ластике и поляризованном забрале. Нехорошее предчувствие волной накрыло меня, впервые на одной планете я видел разные мозговые сектора, используемые одновременно! Утверждать однозначно было нельзя, но я верил в безошибочность наития и практически не сомневался в своих ощущениях.

Наши умники никак не могли объяснить, почему человек, использует такой маленький процент своего мозга! Никакие технологии не могли двинуть мозговую активность за пятипроцентный барьер, никакие прогрессивные методики. Миллионы комплексных упражнений, лекарств и хирургических вмешательств. Никакого результата. Ноль! Впервые ученые сдались! Как обычно свою беспомощность завуалировали красивыми фразами и тихонечко съехали.

Данная тема долго не поднималась, пока не нашли технологию межгалактических перелетов. Первое чудо, встреченное вдали от дома, был человек. Универсальный геном, способный жить где угодно. И в каждом мире, мозговая активность не превышала этого пятипроцентного барьера, лишь сумеречные зоны серого вещества были всегда разные. Даже когда мы нашли Интелектуалию, ее жители, познавшие мудрость бытия, тоже не были исключением. Они и поведали нам, что манипулируя активными мозговыми зонами можно жить, практически где угодно! Минус был в том, что типаж закладывался однажды, в момент рождения и изменить его при жизни, было уже невозможно!

Расы людей жили в Краалонзэ, буквально горящей планете. Если есть в аду ад, то это наша Родина, гордились они. Расы Неехолма начинали умирать при температуре в минус двадцать, что считалось жуткой жарой, на вечно белой планете. В Клитленде не было твердых предметов и их обиталище было прекрасным газовым сгустком с удивительной, поражающей воображение планетой. Не менялся лишь геном человека с активными в разных вариантах зонах мозга!

Разные зоны активности на одной планете, говорили об одном, конец великого цикла и начало нового совместились! Впрочем, этому я не удивился, мы здесь находимся в поисках силы, дестабилизирующей весь сектор!

Горожанин прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания. Забрало на лице мерцало, человек был полностью погружен в виртуальный процесс. Реальный мир для него не существовал! Я разволновался, увиденное, принесло из памяти картинку планетарного преображения! Наша экспедиция считывала данные зонда на планете Пиразолада, где впервые была доказана цикличность планетарного ритма, и что каждый новый цикл зарождался благодаря человеку.