Заруцкий наступил сапогом в лужу у крыльца. Холодная осенняя вода, словно мышь, пролезла сквозь кожаные швы сапога.
«Так и московиты, словно эта лужа, просочатся сквозь воинство самозванца, – думал атаман. – Просочатся и скуют все тело больным недугом».
Заруцкий решительно дернул деревянную ручку на себя. В сенях он чуть не сшиб с ног митрополита Филарета. Тот, завидев атамана, брезгливо поморщился и вышел во двор, громко хлопнув за собой дверью. Заруцкий остановился.
«Владыко Филарет в Тушино, а Гермоген на Москве кафедру держит. Но неспроста появился здесь Филарет, – закралась крамольная мысль. – Может, Филарет собирается отлучить патриарха Гермогена? Но кто из московитов примет всерьез его анафему, кроме того сброда, что собрался в Тушино?»
Заруцкий открыл дверь. Шляхта пила вино и спорила с казаками и русскими боярами. Димитрий, захмелев, бросал косые взгляды то на столы с пирующими, то на царицу.
«Марина!» – дернулось внутри у Заруцкого.
Атаман снял шапку и ступил на порог.
– Проходи, атаман, проходи! – заорал Рожинский.
Он скинул одного пьяного шляхтича на пол, указав челяди, чтобы те утащили того спать.
Заруцкий сел рядом с Рожинским и кивнул головой:
– Большая честь для казака, князь-гетман.
Рожинский лукаво улыбнулся:
– Не простой казак атаман будет, – заметил князь гетман.
– Чару? – Рожинский щелкнул пальцами, давая знак челяди.
Заруцкий вновь украдкой перевел взгляд на царицу. Рожинский приметил это и язвительно заявил:
– Вот, была девка раньше простой шлятичкой, дочерью воеводы. А что ныне? Ныне она царица московская.
– За царицу Марину! – вскочила с лавок шляхта.
Заруцкий отхлебнул вина.
– Не слишком сладка жизнь у московской царицы, – мрачно заметил атаман.
– Твоя правда! – кивнул князь-гетман. – Такова природа царской власти.
Рожинский осушил чару, но ставить ее на стол обратно не стал, повертел в руке, рассматривая узор. Приосанившись, Рожинский задорно крякнул и ухватил Заруцкого под локоть.
– Может, и ты, атаман, хочешь царем московским стать, как вон тот? – князь-гетман указал на захмелевшего царя Димитрия.
– Упаси Бог! – Заруцкий перекрестился, повернувшись к иконам, которые висели прямо над головой самозванца.
– То-то же! – Рожинский весело похлопал Заруцкого по плечу. – Каждому свое место.
– Что на Москве делается? – спросил Заруцкий.
– Я туда не ходок пока, – весело рассмеялся Рожинский. – Вот соберет царь войско, тогда все вместе и узнаем у царя Василия. Если он в Нижний Новгород не сбежит.
– Скорее уж к шведскому королю, – задумчиво ответил Заруцкий, наливая полный бокал.
Атаман вновь перевел взгляд на царицу. В этот раз Рожинский промолчал. Нехай атаман на царицу пялится, от нее не убудет.
– Такое может быть! – поддержал подозрения Заруцкого гетман. – Государь наш Сигизмунд не в ладах со шведским королем. Думаю я, будет Шуйский у шведов поддержки искать.
Марина заметила на себе заинтересованный взгляд Заруцкого, но отвернулась к Барбаре и весело рассмеялась.
У входа митрополита Филарета встретила толпа нищих, постоянно ошивавшихся в лагере у самозванца и клянчивших деньгу на паперти у храма. Нищие кидались в ноги Филарету и молили о благословении. Среди этой толпы в рваных холщовых рубахах с тяжелыми железными крестами на груди выделялся убогий мальчонка. Он не падал митрополиту в ноги, не хватал его за низ рясы, не тянул к нему руки. Мальчонка лишь блаженно улыбался перепачканным сажей лицом и отвешивал поклоны.
– Ну-ка, поди сюда… – Филарет поманил мальчонку пальцем.
Мальчонка отрицательно мотнул головой.
– Иди сюда, кому говорю! – строго повторил митрополит.
Мальчонка оскалил белые зубы, прыгнул, как заяц, и бросился бежать.
– Так как же это он, – глухо рассмеялся Филарет, – без обувки-то?
В одной рубахе и портках малец босыми ногами зашлепал по лужам в сторону ограды.
– Ну, словите же мне его! – крикнул митрополит стрельцам у ворот.
Мальчонка был уже у плетня, через который он лихо перепрыгнул. Стрельцы и казаки, побросав пищали и перепрыгнув через забор, устремились вслед за беглецом.
– Надо же, какой проворный! – весело рассмеялся Филарет. – Аки заяц степной. Не поспеешь за ним.
– Открывай ворота! – проревели с обратной стороны.
Стрельцы волокли пойманного мальчонку.
– Куда его, владыка? – спросил один из них, крепко держа мальчонку за шиворот. – Может, к царю на дознание? Вдруг лазутчик.
Мальчонка всхлипнул.
– Да погоди ты, – отмахнулся от него Филарет. – Ведите ко мне. Спустить шкуру с Божьего дитя всегда успеете.
Стрельцы согласно кивнули, хотя и нехотя, но поворотились.
– Владыко всегда такой добрый, – пробурчал один из стрельцов, подтягивая пояс. – Не похож мальчонка на богомольца. Истинный крест говорю: лазутчик. – Стрелец дернулся и злобно просверлил митрополита глазищами.
– Побурчите мне еще! – выкрикнул вслед Филарет. – Сто раз на службе «Отче наш» прочтете в наказание.
Митрополит зашел в дом и зажег свечу. Только сейчас Филарет разглядел лицо мальчонки.
– Ох, неспроста Богородица тебя мне в руки вручила, – рассмеялся Филарет, увидев, что мальчонка черен, как чернозем Малороссии.
