Солнце медленно садилось, и на поле стал опускаться вечерний сумрак. Он согнал остатки бодрости с беглого казака и рассыпал по небосводу ушат звезд. Зырян глубже зарылся в ароматное сено.
«Грабить своих, оно, конечно, грешно, – рассуждал он, жуя во рту соломину. – Время нынче такое – смутное. Кто свой, а кто чужой, пойди тут разбери. Кончились на московском престоле законные государи». Хотя ему-то, Зыряну, что с того. Он – вольный казак. Не чета московитам.
Позади головы в сене раздался шорох. Зырян замер. Шорох вновь повторился, но теперь обрел явственый характер. В стогу был кто-то еще. Прячется али супротив него что удумал? Зырян тихо заскользил вниз. Оказавшись на ногах, он лихо перекинул ремень сабли через плечо и подхватил пистоль. Шорох в сене прекратился. Тихо обойдя стог с другой стороны, Зырян прислушался и тихо подобрался к сену. В стогу кто-то возился.
«Так вытащить или заставить самого вылезти? – размышлял Зырян, направив на стог пистолет. – Сам руку в сено протянешь, так по плечо отсекут. Нет уж, братцы, не пойдет так».
Зырян сделал несколько шагов назад. В одной руке Зырян крепко сжал свою саблю, в другой – заряженный пистолет. «Так спокойней», – убедил он себя, глядя на стог сена. И как раньше не учуял, когда лез в него. Сейчас уж что рассуждать.
– Эй, кто там? – громко выкрикнул казак. – Вылезай, кому говорю. – В сене вновь раздалось чье-то вошканье. – Вылезай, вылезай! – грозно повторил Зырян.
Сначала из стога показались чьи-то черные, как степная земля, ноги, а затем и разноцветная одежа. Зырян от страху чуть не бросил пистоль и саблю на землю.
– Чур меня! – испуганно завопил Зырян.
В ответ на его слова из стога вылез вовсе не сам сатана или даже меньше рангом черт. Из сена вылез самый обыкновенный мальчишка, только черный, как трубочист.
– Вот дела! – изумленно пролепетал казак. – Ты кто таков будешь? – заплетающимся от изумления языком спросил Зырян.
– Арап я, – по-польски пролепетал мальчишка. – Царицы вашей слуга и шут.
– Ничего не понял, – пробормотал Зырян. – По-русски говоришь?
Мальчишка кивнул головой и добавил:
– Совсем немного.
Зырян убрал пистолет за пояс и засунул саблю в ножны. Зырян обошел вокруг мальчонки, разглядывая его диковинный вид.
– Ты как здесь очутился?
Арапчонок уселся на сено и, опустив голову, жалобливо завопил:
– Убег я от хозяйки. Надоела такая жизнь.
Зырян понимающе кивнул.
– А кто твоя хозяйка? – переспросил Зырян.
– Говорю же: царица русская.
– Царица русская! – цокнул языком Зырян. Тут он весело расхохотался. Он наконец-то понял, о ком говорит этот арапчонок.
– Маринка Мнишек, выходит, – усмехнулся Зырян. – Самозванка.
Арапчонок отрицательно помотал головой и обиженно пробубнил:
– Царица русская, не самозванка.
– А пес с ней, – махнул рукой Зырян. – Ты-то куда идешь сейчас?
Арапчонок скривился.
– Иду, куда глаза глядят.
Зырян звонко расхохотался.
– Эдак ты, брат, далеко не уйдешь, – добавил он.
– Почему? – настороженно спросил арапчонок.
– Неспокойно нынче! – пояснил Зырян. – Враз в кабалу влетишь. Хорошо, если к прежней хозяйке вернешься. Может, простит царица-то? – Зырян проникновенно посмотрел мальчишке в глаза.
– Не простит царица, – мрачно заявил арапчонок.
– Ну, тогда у тебя одна дорога, брат.
– Это куда, дядько? – Арапчонок заинтересованно посмотрел на стоявшего перед ним казака.
– На вольный Дон! – криво улыбнулся Зырян. – Сам туда собираюсь. Только вот дело одно доделаюздесь.
Арапчонок жалостливо посмотрел на Зыряна.
– Дядько, возьми меня с собой, – горестно пролепетал он.
Зырян задумался. На кой черт ему нужен этот черный как смоль парень? Свою бы голову до Дону целой донести. То польские уланы разъездами рыщут, то самозванцы разные со своими ватагами разбойничают.
А попадешь воеводам царским в лапы, вмиг на плахе окажешься. С другой стороны, арапчонок этот не простой, денег немалых хозяйке стоил. Может, в случае чего и за него, Зыряна, словечко замолвит.
Зырян склонился к арапчонку.
– Зовут-то тебя как?
– Никак, – поморщился парень. – Арап я, и все.
Зырян почесал затылок:
– Без имени, брат, никак нельзя.
Карие глаза арапчонка сверкнули. Ему на мгновение показалось, что его жизнь обретает новый оборот.
– Давай мы тебя Кочубеем наречем, – предложил Зырян. – Был у нас на Дону лысый татарин. Мы его Кочубейка звали. – Зырян уселся на сено. – Кочубейка наш роста такого же, как ты, был, но силищу имел недюжинную. Подкову руками разжимал. Сгинул, жалко, в бою с польскими гусарами. На пики его посадили на ходу. Но умер геройски, жалко, что татарин был, не православный.
Арапчонок пожал плечами:
– Как скажешь.
– Значит, Кочубейка! – подмигнул ему Зырян. – Одежу бы тебе человеческую справить! – поразмыслил Зырян.
