Поглощенные туманом

Она сминает клочок бумаги и кидает в мусорное ведро. Бежать? Ника за полгода не заработает столько, сколько ей платит графиня. А упустить возможность познакомиться с замком Карлини и узнать его историю – грех.

Она надевает бриджи и футболку в бело‑синюю полоску с оголенным плечом. Быстро расчесывает волосы, подводит карандашом глаза и делает пару взмахов тушью по ресницам. На гигиенической помаде со вкусом клубники косметика заканчивается.

Все‑таки, когда бог думал над ее внешностью, он подарил единственное достоинство – чистую гладкую кожу. Ника ухмыляется, вспоминая, как ее одноклассница замазывала лицо тональным кремом.

Она засовывает смартфон в карман и оглядывается в поисках воды. Графиня говорила, что в восемь за ней зайдет, но жажда сильнее.

Ника прикусывает нижнюю губу и сверлит взглядом часы. Еще только семь. За окном уже сгустились сумерки, и туман словно серой шалью укутал поместье.

Ника пожимает плечами. Никто не станет ее ругать, если она самостоятельно прогуляется по замку.

Она выходит из комнаты и спускается на второй этаж. Ноги ступают по стертым за долгие годы ступеням, убегающим вниз по часовой стрелке. Почему‑то сердце сбивается с ритма. Ника чувствует себя воровкой, которая безнаказанно бродит по чужому дому.

«Может, вернуться в спальню и подождать?»

Но тут же одергивает себя.

Она идет по коридорам и прислушивается к мерному дыханию замка. Он живой, дышит и помнит прожитую жизнь по секундам. Веет холодом от каменных стен, покрытых треснувшей штукатуркой, а еле слышный запах сырости наполняет воздух.

Ника с упоением рассматривает фрески. Вот зал, в котором она встретила Паолу. Отсюда слышатся голоса, звон посуды. Она уверенно сворачивает направо и ступает по узкому коридору. Нос улавливает запахи свежей выпечки и ароматного розмарина. В женском голосе, который доносится до нее, проскальзывает горячий нрав итальянцев:

– Мими, хватит бездельничать. Начисти картошку, иначе запеку тебя вместо индейки.

Ника заглядывает за дверь и видит заставленную посудой огромную кухню с горящей печью, внутри которой поднимаются румяные фокачча. Высокая женщина с сильными руками проворно двигается между столом и плитой. Глубокая морщина прорезает смуглый лоб, сальные черные волосы затянуты в плотный пучок на голове и спрятаны под сеточкой. Но среди них пробиваются наглые седые нити. Нож сверкает в ловких пальцах, превращая овощи в нашинкованную смесь. Женщина напоминает богиню посреди кухонного хаоса.

– Мими! – снова кричит повариха и замечает Нику. – К нам пришли, Мими.

Подозрительный взгляд пролетает по телу Ники и смягчается:

– Неужто гостья графа? Садись, мы не злые.

– Спасибо. Меня зовут Ника. – Она осторожно присаживается на высокий стул в углу кухни. – У вас не найдется воды?

– Ох ты ж, – ойкает повариха и рявкает: – Мими, где тебя носит? Принеси воды гостье, – и с нежной улыбкой поворачивается к Нике. – Я – Люса. А ты – фотограф, которого наняла Паола?

Ника успевает только кивнуть. Из кладовой появляется девочка, на вид лет четырнадцать. Черные косы аккуратно заплетены, а темно‑карие глаза подозрительно сверкают. Девочка ставит на стол тазик с картошкой и морщится от усталости.

– Мими, радость моя, сбегай за водицей для Ники, – снова просит Люса. На этот раз ласково.

Ника поражается, как быстро сменяются эмоции на лице женщины от гнева до нежности.

– Я устала, – хнычет девочка и получает щелчок по лбу.

– Я тебе говорила, плюнь на уроки. – Люса достает из печки фокаччу.

Они божественно пахнут, и Ника сглатывает слюну.

На кухне не только душно, из‑за живого огня здесь нестерпимо жарко. Когда Мими приносит стакан воды, Ника уже вытирает рукой мокрый лоб. Волосы прилипают к шее, а щеки горят похлеще огня. Холодная вода опасна, но Ника не может удержаться – выпивает залпом и блаженно вздыхает.

– Не хочу быть поваром, бабушка, – бурчит девочка. Она садится за стол и лениво режет морковь, изредка бросая любопытные взгляды на Нику. – Я, может, тоже мечтаю стать фотографом.

Люса фыркает и машет ножом в сторону Ники:

– Детка, объясни моей бестолковой внучке, что для этого нужен талант.

– Талант – дело наживное. Главное – желание. А точнее – страсть.

Рядом с Люсой Ника чувствует себя дома. Женщина – большая и теплая, как печка.

– Вы готовите для семьи графа? Одна? – удивляется она, но на кухне и правда больше никого нет.

– А что здесь сложного. – Люса достает из духовки лазанью и поводит носом, блаженно щурясь. – Бешамель, мясной фарш в томатном соусе, свежее тесто, что может быть вкуснее? Не хватает только пармезана. Я люблю готовить, но хозяин живет здесь редко. Поэтому чаще всего мы с Мими одни, да охрана на воротах. Горничные приходят и уходят, я их вообще не вижу. Бродят по замку, как тени. Тощие, одни кости. Поэтому для меня радость, когда в замке много народу. Верно, Мими?

Девочка фыркает и снова смотрит на Нику, словно пытается что‑то узнать.

– Анджело говорил, вы – хранительница легенд замка.

– Анджело – болтун, – смеется Люса. – Моя семья уже девять поколений служит в замке, но, кажется, Мими оборвет нашу династию. И нет никаких легенд. Так, сказки на ночь для детей.

– Скорее страшилки, – тихо бурчит Мими.

– Он сказал, что вы знаете, почему в замке перестали жить слуги. – Ника старательно игнорирует прямой взгляд девочки.

Внучка абсолютно не похожа на бабушку. Серьезная, подозрительная, упрямая. Складывается впечатление, что Люса не захотела делиться с Мими радушием и оставила все себе.

– А чего тут не знать. Прадед графа был страшным человеком.

Люса достает большую миску и режет овощи. Большой помидор катится по столу, и Мими перехватывает его. Вгрызается маленькими белыми зубками в сочную мякоть. Ника снова сталкивается с ней взглядом. Девочка разочарованно закатывает глаза и отворачивается.

– Мими, это не для тебя помидор. – Люса замахивается ладонью, чтобы отвесить внучке подзатыльник, но та привычно пригибается. – Пес с тобой!

– Почему страшный? – напоминает Ника.

– Потому что неуловимый. Ты слышала о Джеке Потрошителе? Вот, вот. Прадед Стефано – Викензо, много дел натворил. Но никто, слышишь, никто не смог доказать, что он виновен. А все из‑за глупого проклятья! – возмущается Люса.

Последнее слово звучит как приговор смертнику.

– Ника, я вас обыскалась!

На кухне появляется Паола. Шелковое платье персикового цвета облегает утонченную фигуру женщины и оттеняет бархатный загар. Под рукой зажат небольшой белый клатч. Ника смущенно прикусывает нижнюю губу:

– Простите, я хотела пить, поэтому не дождалась.

– О, я упустила это из виду! Стыд какой. Надеюсь, Люса вас не обидела? – Она улыбается поварихе, и ее глаза теплеют.

– Конечно нет. Даже наоборот.

Люса вытирает руки о фартук и подходит к графине. Недовольно цокает языком:

– Паола, ты совсем исхудала с новомодными диетами. Только попробуй не съесть мою лазанью, и я свяжу тебя и буду кормить до тех пор, пока твое крохотное платье не треснет. – Женщина ласково щиплет Паолу за щеку. Та со смехом отмахивается.

– Люса, ты – изверг. Ника, идемте, продолжим нашу экскурсию, пока есть время.

Ника кивает. Она не думала, что графиня позволяет обращаться с собой столь фамильярно. Хотя представить Люсу, которая делает книксен, тоже невозможно.

– Только не говорите, что на ужин надо было надеть платье! Я с ними не дружу, – произносит Ника, когда они выходят из коридора в зал.

– А я не дружу с джинсами, поэтому каждый надевает то, что удобно. Не заморачивайтесь. Хотите, покажу библиотеку?

Ника кивает. Они снова идут по старинным комнатам, перетекающим друг в друга, поднимаются на второй этаж и останавливаются возле кованой двери с большим металлическим кольцом вместо ручки.

– Мое любимое место в замке, – отчего‑то шепчет Паола.

– А сколько лет насчитывает Кастелло ди Карлини? – интересуется Ника.

– Его строили с 1303 по 1314 год. Наш предок, граф Карлини, влюбился без памяти в молодую девушку Алессию. Но он был женат. Поэтому решил построить замок специально для любовницы. Вообще все мужчины из нашего рода обладают удивительной способностью без памяти влюбляться в женщин. Причем не в тех. – Голос Паолы мрачнеет на последних словах. – К тому времени, когда замок достроили, жена графа умерла при родах, ребенок тоже не выжил. И граф женился на Алессии.

– Трагично и романтично.

– Не вижу романтики. – Паола крутит выключатель, и по комнате разливается тусклый свет. – Здесь хранится история Карлини.

Ника распахивает глаза от изумления. Библиотека больше напоминает архив, чем уютное место для чтения. Высокие стеллажи рядами следуют друг за другом, а деревянные полки завалены древними книгами. Пахнет старой бумагой, деревом, пылью, которая въелась в страницы.

– В помещении установлены специальные датчики, которые поддерживают нужную температуру и влажность. Я в этом ничего не смыслю. Модернизацией занимался Стефано.

– Все книги о вашей семье? – Ника прохаживается мимо стеллажей и скользит пальцами по корешкам.

– Конечно нет. Здесь много классики. Шекспир, Александр Дюма, Джованни Боккаччо. Под стеклом разложены пергаменты с древом Карлини.

Паола подходит к стене. Вдоль нее стоят застекленные столы. Они прячут свитки, на которых изящные завитки итальянских слов раскрывают прошлое, как карты гадалки.

– А вы многое прочли?

– Конечно нет, – Паола смеется, – но честно старалась.

Ника скрещивает руки на груди и идет все дальше. Библиотека похожа на длинный вагон. Чтобы прочесть все, не хватит и жизни. Голос Паолы теряется где‑то вдалеке, запах страниц щекочет ноздри. Ника прищуривается и оценивает, с какого ракурса выгоднее сделать фотографию. От возбуждения перехватывает дыхание.

– Я хочу начать с этой комна…

В библиотеке никого, графиня испарилась.

– Паола? – неуверенно зовет Ника.

Ответом служат размеренная тишина и тихое гудение светильников.

Ника оглядывается, но женщины нигде нет.

– Смешная шутка, – бормочет она. Нервно приглаживает волосы и облегченно вздыхает, когда дверь открывается. – Паола, вы меня напугали.

– Напугал?

Тихий мужской голос вызывает россыпь мурашек по спине. Ника округляет губы и делает непроизвольный шаг назад. Запрокидывает голову. Вместо Паолы она видит мужчину в белой рубашке с закатанными рукавами, которые оголяют смуглую кожу. Губы. как тонкая линия. Но Ника догадывается, что они могут изогнуться в чувственной улыбке, если захотят. Черная шевелюра взлохмачена. Кажется, так укладывают волосы по последней моде. А глаза… Глаза светло‑серые, почти серебристые. Никогда раньше Ника не встречала таких глаз. От его блеклого взгляда дрожит душа.

– Простите, я думала, это Паола.

– Моя сестра разговаривает по телефону в коридоре, – холодно отвечает мужчина и проходит мимо Ники. Останавливается напротив дальнего стеллажа и вытаскивает книгу в коричневой потрепанной обложке.

Ника задумчиво наклоняет голову. Значит, перед ней граф. Который не считает нужным представляться.

– А вы – Верóника? – Снова серебристый взгляд буравит ее насквозь.

– Пожалуйста, зовите меня Ника. Вы знаете, кто я? Паола говорила, что…

– … что я глухой и слепой, – перебивает ее мужчина. – Вы – фотограф, которого моя сестра привезла на моем самолете фотографировать мой замок. Хочет воплотить глупую затею с музейным каталогом. Что ж, пусть развлекается. Но не думайте, что здесь хоть что‑нибудь происходит без моего ведома.

Граф снова проходит мимо Ники к выходу, и она стискивает зубы.

– А вы – Стефано?

Мужчина сбивается и оборачивается. На миг маска равнодушия слетает с его лица, и прорывается удивление.

– Я – граф Карлини, Стефано Джованни Витторе Росси, – чеканит он.

Ника не может сдержать улыбку от его высокомерных нападок:

– Знаю, в интернете написано.

– Вам смешно?

– Ни в коем случае.

– Верóника. – Стефано подходит ближе. Ника вдыхает запах мужского одеколона. Терпкий, дорогой, притягательный. – Я не поддерживаю затею Паолы платить бешеные деньги фотографу‑шарлатану, который обманывает людей. Поэтому давайте решим раз и навсегда: вы выполняете свою работу молча, а я не выгоняю вас прочь.

Пальцы холодеют, и Ника отшатывается. Она дышит часто и глубоко. Губы дрожат от злости. В голове звенят слова: фотограф‑шарлатан, фотограф‑шарлатан, фотограф‑шарлатан…

– Зато у меня нет фазмофобии, – выплевывает Ника и в ужасе закрывает ладонью рот.

Глаза Стефано превращаются в узкие щелки, но постепенно лицо расслабляется, и губы кривятся в улыбке.

– Один – один. – Он подбрасывает в руке книгу и задумчиво смотрит на Нику. – Верóника, вы читаете?

Ника опускает руку и решительно вздергивает подбородок:

– У меня стопроцентное зрение. Не считаю нужным его портить.

– Жаль, – граф усмехается и разворачивается на каблуках, – это был ваш последний шанс возвыситься в моих глазах.

– Хоть вы и наняли меня, но не смеете оскорблять!

Стефано замирает перед выходом, но так и не оборачивается.

– Ошибаетесь.

Дверь раскрывается, и мужчина сталкивается с Паолой, которая поспешно засовывает смартфон в клатч.

– О, вы уже познакомились? Простите, Ника, звонок с работы. Стефано! – восклицает она, когда брат не останавливается и молча выходит из библиотеки. Женщина растерянно смотрит на Нику. – Все в порядке?

– Все хорошо. Мы… мы познакомились.

Ника силится улыбнуться, но сердце не перестает глухо стучать в груди. Она мысленно стонет, проклиная вспыльчивый нрав. Каким бы козлом граф ни был, не стоило опускаться до его уровня.

– Мой младший брат может быть груб. Если что, прошу за него прощения.

Ника качает головой и еще шире растягивает губы в фальшивой улыбке. Неудивительно, что Стефано презирает ее. Она знала с самого начала, что они не поладят.

– Если не секрет, почему граф боится духов? Откуда у него появилась эта фобия?

Паола потирает плечо и смотрит в пол, словно на нем пишется ответ.

– Это старая история, боюсь вам будет скучно, – уклончиво отвечает она.

– И его фобия не лечится?

Паола качает головой.

– Когда Стефано вырос, то стал много времени проводить здесь. – Она обводит взглядом библиотеку. – Он что‑то искал.

– Почему вы так считаете? – Ника опасливо смотрит на дверь, ожидая появления графа.

– Потому что Стефано сделал невозможное. Он прочел все.

Ника прикасается к ручке двери и замирает. Пытается разложить по полочкам то, что произошло за день, но в голове нет места.

Запомнились лишь слова Паолы: «Можете начать фотографировать с любой комнаты. Весь замок в вашем распоряжении». Видимо, это единственное, что сейчас важно.

Ужин прошел мирно. Граф отказался присоединиться к ним, и Паола неохотно призналась, что на самом деле он был в ярости, когда узнал о ее идее. И тут же легкомысленно заявила, что для Стефано вспылить секундное дело и он быстро остывает.

Ника морщится. Будет лучше, если граф уедет из замка и не станет мешать ей работать. Потому что теперь, когда она знает о настроении мужчины, его негативные волны пробивают даже каменные стены.

Она заходит внутрь комнаты и застывает. Смятый клочок бумаги, аккуратно разглаженный, лежит на кровати.

«Corri…»

Это уже слишком.

Ника хватает листок и рвет на мелкие кусочки, которые плавно опускаются на пушистый ковер. Если они думают, что могут так легко ее напугать, не на ту напали! Ника проводит рукой по волосам и недоверчиво смотрит на пальцы. Дрожь противоречит мыслям.

– Успокойся, Ника. Чья‑то глупая шутка – не повод психовать.

Собственный голос звучит в комнате очень одиноко, и только сейчас Ника понимает, что находится совсем одна в чужой стране, которая уже однажды ее больно ранила.

– Черт! – Ника вздрагивает и оборачивается на стук в дверь. Сердце бьется, как мячик для пинг‑понга.

– Ника, я принесла воды. – Звучный говор Люсы приводит ее в чувство.

– Заходите.

Повариха раскрывает дверь и широко улыбается. На подносе графин и высокий стакан.

– Я подумала, что Паола опять забудет, и чтобы тебе не пришлось ночью бегать за водой по замку в компании призраков, принесла сюда. – Люса ставит поднос на прикроватную тумбочку.

– Спасибо. – Ника садится на кровать. – Не побудете со мной немного? А то мне не по себе, если честно.

Люса понимающе кивает и присаживается рядом. Ее взгляд падает на усеянный рваными бумажками пол:

– А что это? Наши горничные совсем обнаглели!

– Нет, нет! Это я… – неуверенно признается Ника. – Кто‑то оставил мне записку с надписью: «Беги», и я разозлилась.

Люса широко раскрывает глаза, и Ника замечает, что они красивого орехового цвета.

– Вот чудеса. Найду шутника, за уши оттаскаю! – мгновенно вскипает она и резко вскакивает. Ее лицо бледнеет. – Знаешь, Ника, не бери в голову. Здесь тебе зла никто не желает. Так что спи спокойно.

– Люса, вы знаете, кто оставил записку?

Но повариха резко качает головой и поспешно подходит к двери:

– Не говори глупостей. Доброй ночи!

– Доброй…

Слова Ники уже никто не слышит. Только графин с водой остается напоминанием о приходе Люсы.

Ника подходит к окну и открывает его. Вечерний воздух доносит до нее запах соленого моря. Теплый ветер овевает лицо, и становится легче. Ника пытается отыскать на небе знакомые созвездия, но теряется и опускает взгляд. Внизу стелется густой туман, как полотно закрывающий землю. Он подбирается все ближе и ближе к замку, словно стремится поглотить его вместе с обитателями. Ника встряхивает головой.

Уже мерещится разная ерунда.

Она возвращается к кровати и падает на нее, не в силах дойти до ванной комнаты. От усталости глаза слипаются сами собой. Завтра будет новый день и любимая работа, а остальное неважно. И сквозь липкую паутину сна до Ники доносится далекий женский крик.