Каменная бойня

Глава 22

Вначале все шло хорошо, просто-таки замечательно. Так хорошо, будто это была не боевая операция, а туристическая прогулка по живописной местности. Бойцы по двое стремительно выскакивали из тоннеля и осматривались. Поселок и впрямь находился неподалеку – всего в каких-то пятистах метрах от входа в тоннель. Поселка, собственно, видно не было, он укрывался в ложбине, а потому лишь угадывался по некоторым приметам, в частности, по вытоптанной тропинке, ведущей от тоннеля к поселку. Короткими перебежками, укрываясь за камнями и кустами, спецназовцы стали приближаться к поселку. Их задачей было взять поселок в кольцо, войти в него, а уж дальше будет видно. Дальше – как получится. Главной задачей было отыскать в поселке женщину-агента с позывным Терапевт. А все прочее – постольку-поскольку.

Так вот: вначале все было просто замечательно. Никаких людей на пути спецназовцы не встречали, встретили лишь небольшую отару овец и стадо коз. Но бойцы обошли их так осторожно, что животные даже не шарахнулись в испуге, как это обычно бывает, когда они встречаются с незнакомым человеком.

Веселые приключения начались, когда спецназовцы вплотную приблизились к поселку и ступили на его окраины. Поселок и впрямь был небольшим – всего дворов двадцать, от силы тридцать. Людей почему-то видно не было. Хотя спецназовцы догадывались, отчего оно так: должно быть, люди заметили их приближение и укрылись в домах. Значит, теперь надо быть осторожным втройне. Тот, кто от тебя укрывается, может в тебя и выстрелить…

И действительно, вскоре началось! Из окон домов вдруг раздались выстрелы – одиночные и короткими очередями. Стреляли, впрочем, не только из домов, но и из каких-то построек рядом с домами, из-за углов, даже с крыш. Поначалу спецназовцы в ответ не стреляли: нужно было определиться, кто именно в тебя палит. Ведь могло быть и так, что стреляли женщины и дети. Не станешь же стрелять в них ответно! Для таких случаев у спецназовцев была особенная тактика…

Однако же скоро выяснилось, что стреляют мужчины. То здесь, то там, то из окошка, то из-за угла выглядывали на миг бородатые лица, и вскоре оттуда звучали выстрелы. Из двух окон даже вылетели гранаты: одна разорвалась с гулким треском, а вторая отчего-то не взорвалась. Но и при таком раскладе спецназовцы старались не отвечать огнем на огонь, и если стреляли в ответ, то нечасто и так, чтобы не задеть, а лишь отпугнуть того, кто стреляет в тебя. В конце концов, не убивать же они сюда пришли, а лишь отыскать таинственную женщину-агента с чудным позывным Терапевт и спасти ее…

Действовали спецназовцы парами. Они подбегали к дому или какому-нибудь хозяйственному строению, приникали к стенам, буквально сливаясь с ними, и ждали, не откроется ли из дома пальба и не вылетит ли оттуда граната. Если из дома начинали стрелять, спецназовцы открывали ответный огонь. У них было множество отрепетированных и проверенных реальной практикой способов и приемов, как не угодить под выстрелы, когда в тебя стреляют из укрытия. И они пользовались этими приемами, стреляли в ответ – тут уж деваться было некуда. Тут или тебя, или ты. А когда выстрелы в доме стихали, один из спецназовцев со всего маху бил ногой по двери. Обычно дверь открывалась после первого же, от силы после второго удара. Ну а если же дверь не открывалась, а случалось и такое, тогда один из бойцов, вытянув вперед руки, бросался в окно. Обычно оконные рамы не выдерживали такого напора, тем более что тело бойца было утяжелено бронежилетом, и вдребезги разлетались.

Оказавшись внутри помещения, боец первым делом падал ничком на пол, чтобы избежать возможного попадания пули. Если следовал выстрел, боец тут же стрелял в ответ, перекатывался по полу, меняя позицию, и опять стрелял… А затем несколько раз подряд громко кричал: «Терапевт! Терапевт!», надеясь услышать ответный отклик. Второй же боец в это время подстраховывал товарища снаружи. Прием был, в общем, бесхитростный, но изобретать что-то новое и необычное не было ни времени, ни смысла. Слово «терапевт» в данном случае было и паролем, и отзывом на него.

Цветок искал Терапевта в паре с Червонцем. Обязанности у них распределялись так. Если из дома раздавались выстрелы, то стрелявших Червонец и Цветок усмиряли вдвоем. А когда выстрелы стихали, Цветок, габариты которого были куда внушительнее, чем у Червонца, таранил двери или окна, врывался, будто огромный невиданный снаряд, в помещение, падал на пол, перекатывался, стрелял в ответ, если стреляли в него, после чего произносил громким голосом желанное слово. Червонец же подстраховывал его и дважды вступал в короткие сражения, отгоняя выстрелами шальных людей с бородами.

Так они проверили четыре здания – два дома и два помещения, в которых хранилась всяческая хозяйственная утварь. А в пятом здании они нашли то, что искали. Точнее сказать, того, кого искали.

Случилось это так. Дом стоял на отшибе, метрах в восьмидесяти от других домов, и, как все дома в поселке, он был неказист, приземист и сложен из дикого камня. Из поселка к нему вела утоптанная дорожка – значит, дом был обитаемым.

– Видел? – указал на дом Цветок.

– Не слепой! – ответил Червонец. Кажется, у него еще не выветрилась злость из-за недавнего случая – того самого, когда Цветок помешал ему застрелить убегавшего мальчишку.

– Проверим? – спросил Цветок.

Червонец ничего не ответил, лишь махнул рукой. Это, безусловно, означало знак согласия. Короткими перебежками, прячась за камнями, они стали приближаться к дому. В доме было тихо: никто не кричал, никто по ним не стрелял. Добравшись до дома и сделав стремительный рывок, Цветок и Червонец приникли к стенам дома. И все та же тишина: ни звуков голосов, ни шарканья ног, ни выстрелов.

Осторожно передвигаясь вдоль стены и в буквальном смысле не отлепляясь от нее, Цветок стал приближаться к дверям дома. Вот и дверь. Цветок осторожно дотронулся до нее – дверь оказалась незапертой. Цветок переглянулся с Червонцем. Тот кивнул: делай, дескать, свое дело, а я прикрою.

Цветок с силой толкнул дверь рукой. Дверь со скрипом распахнулась, и Цветок ворвался внутрь дома. Он тут же бросился наземь, моментально поменял позицию и, скалясь, чтобы поскорее восстановить дыхание, взглянул в дальний угол дома.

И вот тут-то он увидел нечто такое, чего, по правде говоря, видеть не ожидал. И от неожиданности он растерялся, да и было отчего. У смежной со входом стены на полу сидели четыре человека – три мужчины и женщина, одетая в восточную одежду, но с открытым лицом. Мужчины не двигались и лишь внимательно и не мигая, будто это были и не люди вовсе, а три кобры, смотрели на лежащего на полу Цветка. Но они не просто сидели и смотрели: один из мужчин держал у виска женщины пистолет. Цветок, отойдя от шока, с ходу определил, что палец мужчины, державшего пистолет, касается спускового крючка, и стоит ему лишь чуть-чуть шевельнуть пальцем, тотчас же раздастся выстрел…

А в следующее мгновение Цветок понял и все остальное. Эти трое бородатых мужчин – бандиты, а женщина – это и есть тот самый агент с чудным позывным Терапевт. Понял Цветок и то, что, если он поднимет оружие, да что там – если он просто шевельнется или хотя бы крикнет, призывая на помощь, или со страху, или от удивления, – мужчина сразу же нажмет на спусковой крючок… Они, эти трое бандитов, понимают, кто такой Цветок и зачем он здесь. И они взяли в заложники женщину, надеясь таким образом выторговать себе жизнь. В общем, обычное дело.

Обычное-то оно обычное, но что же Цветку сейчас делать? А делать надо – уже хотя бы потому, что у бандита, держащего палец на спусковом крючке, просто могут не выдержать нервы. Или палец дернется сам по себе, такое тоже бывает… А тут еще Червонец по ту сторону двери. Как ему обо всем сообщить, как его предупредить?..

То, что проделал Цветок в следующие мгновения, он проделал почти автоматически, почти инстинктивно, а может, интуитивно, не думая и не рассуждая. Вначале осторожно, не вставая и не дотрагиваясь до оружия, он перекатился на другой бок. Теперь автомат был далеко, просто так до него было не дотянуться. Затем все так же осторожно, стараясь не делать резких и лишних движений, он сел. Вставать он не хотел: какой-то внутренний голос говорил сейчас ему, что этого делать не нужно.

Оказавшись в сидячем положении, Цветок почувствовал, что самообладание вернулось к нему, а значит, он может действовать. Другой вопрос – как именно он будет действовать, но и это можно было бы придумать. Если бы не Червонец. То ли что-то почуяв, то ли просто обеспокоившись, отчего это Цветок так долго не дает о себе знать, он со всего маху ударил подобранным у дома камнем по оконной раме. Она со звоном и треском разлетелась, и в оконном проеме показалось лицо Червонца. Конечно же, он собирался что-то сказать, но не успел. Тотчас же грянул выстрел – это стрелял один из бандитов. Пистолет он прятал под собой, по сути, на нем сидел, и Цветок этого не видел, зато он увидел, что пуля попала прямо в лоб Червонцу…

А дальше все происходило так, будто Цветок и вовсе не был человеком, а был до совершенства отрегулированным автоматом. Сказалась ли его натренированность или, может, он пребывал сейчас в каком-то особенном состоянии – как знать, да и не в этом дело. Дело было в другом. Обеими руками, неуловимым движением Цветок выхватил из потайных карманов два ножа и с силой метнул их в двух бандитов. Это были специальные ножи, спецназовские, которые, как их ни метай, все равно попадут в цель так, как надо, то есть острием, и вонзятся в цель глубоко и надежно…

Так и случилось. Один нож угодил в горло бандиту, державшему пистолет у виска женщины, а другой нож – прямо в глаз второму бандиту, стрелявшему в Червонца. Оставался еще третий бандит. Выкрикнув что-то испуганным гортанным голосом, он вскочил, в его руках был пистолет. Третьего ножа у Цветка не было, и до автомата он дотянуться не успевал… Но помог счастливый случай. Точнее сказать, помогла женщина. Извернувшись, будто змея, и яростно оскалившись, она успела ударить бандита по руке. Выстрел предотвратить она не успела, но ствол пистолета дернулся, и пуля угодила Цветку в руку. Он не почувствовал боли, ему было не до нее. Он издал пронзительный, яростный крик – так кричат звери, атакуя жертву, и жертва от этого крика приходит в смятение и теряет волю. Точно то же самое случилось и с бандитом. Он дрогнул от этого крика и не успел выстрелить второй раз – ни в Цветка, ни в женщину. В следующий же миг Цветок навалился на бандита – для этого ему хватило одного прыжка. Еще миг – и все было кончено…

– Вот, – сказал Цветок и только тогда почувствовал боль в руке. Боль была острой, должно быть, это был болевой шок. Превозмогая боль, он глянул на женщину и спросил сквозь сжатые зубы: – Терапевт?

– Да, – ответила женщина. – У вас есть бинт? Вам нужна перевязка.

– Потом, – все так же не разжимая зубов, ответил Цветок и кивнул в сторону двери: – Мне туда. Там Червонец… А вы оставайтесь здесь. Я скоро…

Раненая рука (а это была правая рука) все так же болела. Цветок подумал, что раненая правая рука – это совсем скверное дело. Ведь если ему придется стрелять, то с правой руки это делать куда как сподручнее. Конечно же, он умел стрелять и с левой руки, и с двух рук одновременно, но все же…

Он взял автомат в левую руку и толкнул стволом дверь. Она легко отворилась. Цветок осторожно выглянул: никого вблизи дома вроде не было – ни чужих, ни своих. Где-то в отдалении, в поселке, слышалась редкая стрельба. У Цветка при себе имелась портативная рация, по которой можно было связаться со своими товарищами, сообщить, что агент Терапевт обнаружен, запросить помощь. Конечно, он так и сделает, но потом. Сейчас наипервейшее дело – Червонец.

Выходить в полный рост из дома было нельзя – а вдруг дверь находится под прицелом? Ты только покажешься в проеме, и в тебя сразу же выстрелят… А потому из двери надо выбираться рывком, что Цветок и сделал. И едва не потерял сознание от пронзительной боли в раненой руке. «Ах ты ж!..» – ругнулся Цветок вслух.

Придя в себя, он, не поднимаясь, осмотрелся. По-прежнему никого вокруг видно не было, да это и немудрено. Если враги поблизости и были, то наверняка они затаились где-нибудь за камнями и только того и ждали, чтобы Цветок поднялся… Понятно, что Цветок не собирался этого делать, и он пополз. Ползти, опираясь только на одну руку, было неудобно. К тому же даже самое незначительное движение отдавалось лютой болью в раненой руке. «Нерв зацепило, что ли… – мимоходом подумал Цветок. – Или, может, кость…» Впрочем, размышлять о собственной ране было некогда, так как сейчас было самым важным и главным найти Червонца.

Цветок дополз до угла дома, завернул за угол – и тут увидел Червонца.

– Эй! – позвал Цветок, надеясь на чудо, на то, что напарник жив. – Червонец, ты живой?

Но Червонец ничего не ответил, он даже не пошевелился. Он лежал на спине с запрокинутым лицом, одна его рука была отброшена в сторону, а другая неловко подвернута под себя. Так мог лежать только мертвый.

– А-а-а!.. – сжав зубы, простонал Цветок. – А-а-а…

Стонал он от боли, но не от боли в руке, а совсем от другой боли. Та боль, от которой он сейчас стонал, таилась где-то близ сердца Цветка.

Не обращая никакого внимания на боль в раненой руке, Цветок дополз до неподвижного Червонца. Он захотел затащить мертвого напарника в дом. Затащить во что бы то ни стало. Для чего, он не понимал и сам. Здоровой рукой он перекинул автомат за спину, затем той же рукой взял мертвого Червонца под мышки и, опираясь коленками о землю, с трудом потащил его к двери.

Он не успел проползти и трех метров, как раздались выстрелы. Стреляли очередями из-за камней, которых было немало неподалеку от дома. Цветок вжался в землю, левой рукой одновременно пытаясь снять со спины автомат. С большим трудом, но это ему удалось. Теперь надо было снять автомат с предохранителя, и оказалось, что одной рукой сделать это не так и просто. Пока он возился с автоматом, несколько коротких автоматных очередей угодили в мертвого Червонца. «Вот ведь как… – горько подумал Цветок. – Мертвый Червонец спас меня от смерти…»

Укрывшись за телом мертвого напарника, Цветок неуклюже изготовился к стрельбе и даже выпустил одну очередь, но тут у него закончились патроны. Он хотел взять автомат у Червонца, но оказалось, что Червонец лежит на своем автомате, и для того, чтобы извлечь автомат, нужно было сдвинуть мертвое тело или хотя бы перевернуть его. А для этого у Цветка не было ни сил, ни времени. Значит, нужно было перезарядить свой автомат, совершив несколько отточенных действий: отсоединить пустой магазин, вытащить из подсумка другой магазин, вставить его в автомат, передернуть затвор. В общем, все предельно просто, но это если у тебя две руки. А вот с одной рукой это оказалось далеко не просто…

Увидев, что Цветок не стреляет, затаившиеся за камнями бандиты выпустили по нему несколько очередей, и все эти очереди принял на себя мертвый Червонец. А затем бандиты, осмелев, выбрались из своей засады и короткими перебежками стали приближаться к дому.

Скорее всего, Цветок не успел бы привести свой автомат в боевое состояние до того, как бандиты приблизятся к нему вплотную. Но тут из дома раздались выстрелы. Кто-то стрелял по бандитам длинными очередями. Причем очень даже метко. Три бандита, настигнутые пулями, упали, еще четверо бросились в укрытие. Цветок на миг удивился – кто бы это мог стрелять, но тут же сообразил, что это стреляет оставшаяся в доме женщина. Та самая агент Терапевт. Из чего она стреляет? Ну, как же – из оружия, которое осталось после бандитов, убитых Цветком. Бандиты-то были при оружии…

«Вот оно как…» – подумал Цветок.

На более обстоятельные и длинные мысли у него не хватало сил. Он опять здоровой рукой подхватил мертвого Червонца под мышки и, напрягая последние силы, потащил его ко входу в дом. По нему больше не стреляли – видимо, женщина своей меткой стрельбой отбила у бандитов такую охоту.

Как он дотащил мертвое тело вначале до угла дома, а затем к двери – этого Цветок и сам не понимал. Да и не думал он об этом – для него было главным втащить Червонца в дом. Через порог мертвое тело ему помогла перетащить женщина.

– Жив? – коротко спросила она.

– Он – нет, – ответил Цветок. – А я – не знаю…

– Раз шутишь, значит, живой, – сказала женщина. – Мертвые не шутят. Перевязать тебя надо и обезболить. Аптечка у тебя при себе?

– При себе, – сказал Цветок. – В кармане. Сейчас достану…

Опираясь на здоровую руку, он сел и попытался достать из кармана аптечку.

– Я помогу, – заметив его неуклюжие попытки, сказала женщина.

– Там, слева… – шевельнулся Цветок.

– Разберусь, – сухо ответила женщина.

Она быстро нашла аптечку. В ней был и шприц, и обезболивающее, и бинт – словом, все для того, чтобы на первых порах справиться с раной. Однако чтобы перевязать раненую руку, нужно было снять маскировочный комбинезон, а поверх него был надет бронежилет, который, само собой, также было необходимо снять. Оказалось, что с раненой рукой все это проделать также непросто. Но и тут помогла женщина.

– Что там? – спросил Цветок.

– Пуля, – коротко ответила женщина, обрабатывая рану. – Я так думаю, что застряла в руке.

– Вот собака! – Цветок хотел ругнуться покруче, но сдержался. Все-таки рядом была женщина, в присутствии которой Цветку круто ругаться не хотелось.

– Какая собака? – не поняла женщина.

– Любая, – пояснил Цветок. – Бобик или Тузик… Без разницы. Это я так ругаюсь.

– Понятно, – сказала женщина.

Вскоре рана была обработана и перевязана. Женщина помогла надеть Цветку комбинезон.

– Помоги с бронежилетом, – попросил ее Цветок. – Одной рукой несподручно.

– Зачем он вам? – спросила женщина.

– А вдруг стрелять будут? – Цветок даже удивился такому вопросу. – Как же без жилета? Без него я как пугало на грядке с просом.

Женщина помогла и с бронежилетом.

– Спасибо, – сказал Цветок. – И за перевязку, и за огневую поддержку. Добрались бы они до меня, если бы не вы… Одна рука – это совсем не то, что две. Неловко с одной рукой-то… Так что спасибо.

– Это вам спасибо, – сказала женщина. – За то, что отбили меня у этих троглодитов. Угораздило меня…

– Бывает, – устало скривился Цветок. – Вы вот что… Понаблюдайте в окошки, а то мало ли что. Вдруг бандиты. А я свяжусь со своими.

– Вас здесь много? – спросила женщина.

– Целое войско, – вымученно улыбнулся Цветок.

Он вынул из кармана рацию и включил ее.

– Маугли, – сказал Цветок в рацию. – Я Цветок. Как меня слышишь.

– Слышу, – тотчас же отозвался голос из рации. – Я Маугли. Вы где? Как поиски объекта?

– Объект обнаружен, – сказал Цветок. – Находится рядом со мной, цел и невредим. Прекращайте поиски. Мы в доме на окраине к северо-востоку от поселка.

– Да, я понял, – ответил Маугли. – Даже вижу указанный. Сопроводите объект до тоннеля и ждите нас. Мы скоро.

– Не можем, – сказал Цветок.

– Почему? – спросил Маугли.

– Червонец убит, – после паузы сказал Цветок. – Я ранен. Дом, наверно, окружен. По нам стреляли.

На том конце беспроводной линии ненадолго установилась тишина.

– Повтори, – сказал, наконец, Маугли.

– Червонец погиб, – повторил Цветок. – Я ранен. Дом под прицелом. Объект – рядом.

– Ждите, – коротко сказал Маугли. – Мы скоро.

– Скоро к нам придет помощь, – сказал Цветок. – Главное – чтобы она пришла скорее, чем бандиты. А то ведь как я с одной рукой? Пожалуй, что и не отобьюсь…

– Я тоже здесь, – сухо произнесла женщина. – Так что отобьемся.

Цветок покосился на женщину и впервые обратил внимание, что она совсем еще молода, возможно, старше самого Цветка, но ненамного, а всего-то – на какие-то несколько лет. «Вот ведь оно как! – подумал Цветок с удивлением. – Вот ведь какими бывают агенты! Совсем молодые!» Женщина почувствовала, что Цветок ее разглядывает, оторвалась от окна и также внимательно взглянула на него. На какой-то момент их взгляды встретились. Неизвестно, что при этом подумала и почувствовала женщина, а вот Цветок почувствовал, что ему надо выговориться. Когда у него бывало скверно и муторно на душе, а сейчас был именно такой случай, у него всегда возникала потребность выговориться. В отряде спецназа это было сделать сложно, там никто не стремился открывать друг перед другом душу. А вот сейчас рядом с Цветком была молодая женщина, и хотя она была агентом, то есть личностью, по разумению Цветка, таинственной, а все равно это была женщина. Молодая, почти ровесница Цветка, и причем красивая.

И Цветок принялся соображать, с чего ему начать разговор. Но женщина его опередила: должно быть, она почувствовала это желание Цветка выговориться перед нею, или, может, у нее самой вдруг возникла такая же потребность. Все-таки в последние дни она пережила немало неприятных минут: вначале ее заподозрили бандиты, затем она от них скрывалась, затем бандиты ее все же выследили и при этом едва не убили, и убили бы, если бы не этот спецназовец, сидящий перед ней на полу, прислонившийся к стене, и не его погибший товарищ. Так что ее и Цветка связывало сейчас нечто общее, и оно, это «нечто», было очень важным. Оба они совсем недавно рисковали жизнями, да и сейчас бандиты запросто могли на них напасть, а что может быть важнее, чем жизнь?

– Как тебя зовут? – спросила она, перейдя на «ты».

– Цветок, – ответил Цветок.

– Красиво… А по-настоящему?

– Все равно Цветок, – ответил Цветок. – И никак больше. А тебя? – он тоже перешел на ты.

– Терапевт, – усмехнулась женщина. – И никак больше…

– Это я понимаю, – Цветок прислушался к своим ощущениям в раненой руке. После обработки раны, перевязки и болеутоляющего боль чувствовалась уже не так. Полностью она, конечно, не исчезла, но ее уже можно было терпеть. – Это нам понятно… Но почему именно Терапевт?

– Это мое прикрытие, – пояснила женщина. – Здесь недалеко бесплатная больница для бедных. Там я и работала терапевтом.

– Понятно, – сказал Цветок. – Ну, а отчего я Цветок, того я и сказать не могу. Просто надо же как-то называться… Я Цветок, он, – Цветок горестно скривился и указал на мертвое тело сослуживца, – Червонец… А наш командир – он Маугли…

– Вы были друзьями? – спросила женщина.

– С Червонцем? Нет, не были. Даже наоборот. Поссорились мы с ним сегодня. И мне сдается, что так он и погиб – со злом на меня в душе. Это неправильно, но что теперь поделаешь? – Цветок вздохнул.

Они замолчали. Подмоги пока не было, бандиты тоже не стреляли.

– Из-за чего вы поссорились? – спросила женщина.

– Из-за мальчишки, – Цветок вновь вздохнул. – Мальчишку он хотел застрелить… Сгоряча, конечно, но все же… Ведь мальчишка! Пацаненок…

– За что?

– Очевидно, связным он был у бандитов, этот пацаненок. Мы, значит, вышли из тоннеля, сняли часовых, а он, мальчишка, нас увидел и ну убегать. Вот Червонец и хотел его… А я не позволил. Из-за того и поругались.

– Донес, похоже, этот мальчишка, раз бандиты так всполошились, – сказала женщина.

– Наверно, – пожал плечами Цветок. Точнее сказать, пожал он лишь одним плечом – левым, а вот правым плечом он опасался даже шевельнуть – боялся, что оно разболится вновь.

– А вот если бы он не донес, то, может, и стрельбы никакой не было бы, – предположила женщина. – И тогда твой напарник был бы жив…

На такие слова Цветок долго ничего не отвечал. Эта простая, но вместе с тем логичная и очевидная закономерность на миг огорошила его. Потому что и впрямь могло быть так: если бы бандиты не стреляли, то и Червонец был бы сейчас жив. Вот ведь как мудрено и вместе с этим просто получается…

– А это без разницы, – наконец отозвался Цветок. – Потому что в детей стрелять нельзя. Мы – спецназ, мы не воюем с детьми. Даже если они связные у бандитов. Потому что нельзя воевать с детьми. Никогда и ни с какими.

– Да, наверно, – согласилась женщина.

Они опять замолчали.

– Как они тебя разоблачили, бандиты? – наконец спросил Цветок.

– Не знаю, – вздохнула женщина. – Где-то, наверно, я что-то недосмотрела, недодумала… Или что-то сделала не так. Вот они и заподозрили… Мне приказали укрыться в этом поселочке. Сказали, что здесь рядом тоннель. Через него должны прийти и спасти. Вот я и укрылась. Но, видать, плохо укрылась. Или кто-то донес. Вот бандиты меня и выследили. Думала, что сразу же и убьют, но почему-то не убили. Не знаю, почему…

– Наверно, хотели прикрыться тобой как заложницей, – предположил Цветок. – На всякий случай…

– Может, и так, – женщина покосилась на три мертвых тела. – Никак не привыкну к мертвым… Быстрей бы уже пришла помощь…

– Скоро должна быть, – заверил Цветок. – Должно быть, на подходе. Ты там наблюдай, если что. И скажи мне, если кто появится. Бандиты ли, наши ли – все равно скажи.