Через три месяца они вновь встретились на одном из отдаленных островов Архипелага. К этому времени Сварг преобразился: перья и шерсть блестели, раны зажили, хромота прошла. Отек глаза спал. Оказалось, второй глаз грифона был небесно-голубым.
– Что ж, давай попробуем вернуть тебя в небо, – хлопнул в ладоши-лапища Торден и развернул сверток.
На материи лежали детали механического крыла.
– Скажи ему, что придется потерпеть. Я должен соединить механику с плотью. Это будет неприятно и болезненно.
– Он справится.
Эша обняла зверя за морду и что-то зашептала ему на ухо. Затем открыла пузырек и вылила жидкость на булочку, которую Сварг нехотя проглотил.
– Это притупит боль, он будет в полудреме.
– Если твоя птичка меня сожрет, я тебе этого не прощу! – Торден расхохотался и приступил к работе.
Тонким скальпелем он рассек плоть, соединил кость с металлом, пропуская тонкие нити имбиру и сплетая живое с неживым в единое целое.
Эша отвернулась. Полностью доверив Сварга Тордену, она бесцельно бродила рядом, уверяя себя, что все делает правильно.
* * *
Спустя несколько часов Торден закончил работу.
– Теперь все будет зависеть от него. Через пару недель металл окончательно срастется с костью, и ты сможешь начать его обучение. Но энергоблоки нужно регулярно менять, если найдете достаточно рубинов – сделаем вечные, типа моих, а пока только так.
Торден передал ящик с цилиндрами:
– На первое время хватит. По моим прикидкам – года на полтора.
– Спасибо, Торден. Сколько с меня?
– Будем считать, это мой вклад в копилку добра. Если честно, мне чертовски понравилось делать эту штуку, и лучшей платой станет, если я увижу полет этого красавца.
– Обязательно увидишь. Тогда мы постараемся заплатить как можно скорее. – Эша погладила грифона. – Хотя и сейчас у меня кое-что для тебя есть.
Элвинг жестом пригласила биста на террасу. Когда бутылка отличного силурийского вина практически опустела, Эша протянула Тордену сверток.
– Нашла в заброшенном архиве Тирха. Не знала куда деть. А тут как раз случай подвернулся от него избавиться, – улыбнулась элвинг.
Бист снял защитный кожух и чуть не подпрыгнул от радости, увидев наконечники свитка с эмблемой древней мастерской Грома.
– Кажется, это чертеж одной из частей той штуки, над которой ты пыхтишь, – ухмыльнулась Эша.
– Как тебе удалось? Хотя нет, лучше не говори. Дери меня гвар, с твоими способностями я бы давно закончил работу! Вот бы как в старые добрые времена…
– Добрые? – Улыбка угасла на лице элвинг.
Возникло неловкое молчание. Они еще посидели в тишине. Торден поерзал, залпом осушил бокал.
– Я отправляюсь на Скалу и скорее всего увижу Леду и ее команду, – сказал Торден.
– Я бы не хотела…
– Дело твое, но они правда были бы рады видеть тебя или хотя бы узнать, что ты в порядке. Особенно Кнап.
– Прошу, не начинай. Все в прошлом, и лучше его не ворошить.
– Как знаешь. Неплохо тут у тебя. Что-то вроде тихой гавани?
– Что-то типа того. Спасибо, Торден.
– Рад был тебя снова увидеть. – Торден встал и спустился с террасы.
– И я тебя. – Эша улыбнулась.
Прежде чем бист скрылся из виду, Эша спросила:
– Послушай, не было вестей…
– Нет, Эша, – не оборачиваясь, ответил Торден, сделал несколько шагов и остановился. – И, знаешь, если что-то и стоит оставить в прошлом, так как раз это. – Не дожидаясь ответа, он зашагал прочь.
Бист давно скрылся из виду, а элвинг все стояла, облокотившись о перила, крутила в руке пустой бокал и смотрела вдаль, пока клюв Сварга не ткнулся в ее плечо.
«Он прав. Прошлое лучше оставить в прошлом», – услышала Эша мысли грифона в голове. Впервые он заговорил с ней.
– Может, ты и прав. Хочешь погулять?
Эша вывела Сварга на пустырь.
– Через пару недель я развяжу второе крыло, и мы попробуем поднять тебя в небо. А потом нам надо будет найти работу, чтобы ты не голодал, ну и я заодно. Чтобы ты окончательно стал свободен, нам понадобится не один рубин. А эти красные камушки сами собой не вырастут… – Эша запнулась. В глазах вспыхнули огоньки пламени, а руки сжались в кулак. – Хотя как знать…
* * *
Через месяц, когда Эша сняла повязки, грифон даже не попытался взлететь. Прошел еще месяц, а крыло безвольно висело, лишь изредка подрагивая. Он вновь молчал, часто уходил к небольшому озеру и часами лежал, устремив взгляд в небо. Время от времени Эша ощущала его боль – обжигающие вспышки от врастания имбиру в тело кайрина – все глубже и глубже. Изредка, когда зверь спал, элвинг «перехватывала» обрывки снов – воспоминания о «жизни» на Арене. И о смертях – великом множестве отнятых жизней.
Эша давала грифону успокаивающий отвар, чтобы прогнать эти сны. Травы снимали боль и погружали во тьму без видений. Рецепт ей дал Торден.
– Без него он может обезуметь от боли, – сказал тогда бист. – Но смотри, чтобы он не привык. Уменьшай дозу и, как увидишь, что боль ему по плечу, прекращай прием.
Тогда Эша усомнилась, что существует боль, которую еще не испытал кайрин. Она ошиблась. И страшнее всего было видеть боль в глазах зверя, когда он лежал на изумрудной траве перед лазурной гладью воды и смотрел, как высоко в небе парят птицы.
– Он не полетит сразу, – предупредил бист. – Возможно, не полетит никогда. Возможно, милосерднее было бы убрать второе крыло и сделать из него обычную кошку. Подумай, ты действительно хочешь дать крылья грифону или вернуть свои?
Элвинг часто вспоминала эти слова, наблюдая за тем, как Сварг раз за разом подпрыгивает и падает, как путается в бездвижном крыле, как вспарывает землю клювом.
Теперь кайрин не лежал на траве и не смотрел в небо. Теперь он каждое утро приходил на озеро, поднимался на утес и, разогнавшись, отталкивался всеми лапами от черного камня, прыгая в пустоту. И падал, разбивая зеркало озера, поднимая фонтан брызг. Мокрый, усталый, злой, Сварг выбирался на берег и снова взбирался на утес, чтобы вновь упасть. И так, пока хватало сил. Весь день. День за днем.
Эша привыкла к звуку рассекаемого крылом воздуха и оглушительному плеску, неизменно следующему за ним, стоило лишь досчитать до пяти. Она привыкла смотреть на фонтан из блестящих в лучах солнца осколков дня и надежды.
