Дуэт. Валентина Иванова (Спирина) & Олен Лисичка

Здравствуйте! Меня зовут Олен, я – начинающий писатель.

Вот о чём сегодня хотелось бы поразмышлять: когда мы перестаём писать для читателей и начинаем «писать для писателей»? Как получается, что вчерашний наш поклонник перестаёт нас понимать? Да, я знаю, что мои размышления спорны и количество точек зрения пропорционально количеству пишущих людей. Но всё же давайте посмотрим на это со стороны человека, который по дороге с работы любит почитать, и писателя, который ещё пять лет назад только начинал свой творческий путь.

Итак, начнём с писателя, работы которого публикуются в небольших интернет-изданиях. Все его рассказы получались живыми и динамичными. Они были простыми историями из жизни – о любви, погоде, интересных случаях. Писались они легко, без двойных смыслов и полунамёков. Это были понятные тексты, которые приятно было почитать по дороге с работы домой. С каждым новым рассказом наш автор писал всё лучше и лучше, армия поклонников росла, каждую его новую работу с интересом читали и обсуждали. Так продолжалось в течение пяти лет.

Со временем автор понял, что может писать не просто «лёгкие» тексты, но и работы, наполненные размышлениями о жизни, с глубоким смыслом и «тройным дном». «Отлично, – скажете вы, – растёт писатель». Но давайте посмотрим на это со стороны читателя, нужен ли ему такой рост?

Не станут ли его читать меньше? Подумал и решил – ничего не менять. Так и писал дальше, легко, непринуждённо и понятно для всех. Его уже называли «наш писатель», ведь он свой в доску.

Но в один из пасмурных дней он написал рассказ, наполненный глубокими размышлениями о сегодняшнем дне. Он получился такой, что его постоянный читатель с трудом продирался через размытые образы и подтексты. Нет, не надо думать о его читателях плохо. Это были самые простые сотрудники многочисленных предприятий, спешащие с работы домой. Им не нужны были «заумные» книжки, они хотели простых и понятных вещей. «Почему?» – спросите вы. Я отвечу: «Чтобы ослабить давление этого железного обруча, стягивающего голову к завершению рабочего дня тисками забот, переживаний и усталости, требовались именно такие рассказы».

И тут случилось чудо! Его заметили коллеги-писатели. «Да ты гений, у тебя дар, как глубоко написано, да это шедевр!» В общем, захвалили нашего автора, «зацеловали» от пяток до макушки. И стал он писать так, что понимать его стали только «маститые» коллеги. Они не забывали говорить, что вот только сейчас он стал настоящим писателем. А то, что из ста человек его работы понятны и интересны только двум, – это мелочи, теперь он «писательская элита». А «эти», трясущиеся в электричках и маршрутках, как-нибудь проживут и без его рассказов. «Да там этого ширпотреба – завались, – говорили „маститые“. – Ты теперь с нами, на „этих“ и не смотри». И ведь поверил им наш автор!

Почитателей его рассказов в Интернете стало меньше, обсуждение его работ превратилось в вопросы: «Что это и для кого написано?» и «Это точно наш автор?» Пишет наш автор для «писателей» и всё реже вспоминает о тех, кто едет с работы и ждёт простых, понятных историй, которые с удовольствием читаются по дороге домой.

История замка Голова Дракона

Валентина Иванова

Я видел сон, Очень странный сон – Мне снилось, что я дракон. Огромные крылья

И кожа – броня. И сон, словно быль, Про меня…

Я последний, наверно, из рода драконов – хранителей силы. Может, где-то ещё и живы мои братья и сестры, может даже, и родители ещё живы, но мне давно уже ничего не известно о них.

Уфф… Вот и прошел новый захват, и сотни рук коснулись моей головы. И теперь десять часов покоя мне обеспечены. Лишь случайный воин, пожертвовав серебро или золото, зайдет осторожно, дотронется до меня и быстро уходит…

Боятся. Они все меня боятся. Жалкие людишки. Да не трону я вас. Я же дал обет и никогда его не нарушу. Ради моих собратьев. А как же и когда всё началось? Начну с самого начала.

Мы клан драконов – хранителей силы. Испокон веков мы жили на этой варварской земле. Мы очень, мы невероятно сильные, но мы никогда никого не трогали. Нашей едой были сочные верхушки вековых деревьев. Когда-то Боги наделили нас даром – любой, кто коснется головы дракона, станет на время сильнее. Тогда ещё страна была единым целым. Мы сверху смотрели на копошащихся в земле людей, иногда нам становилось их жалко и мы склоняли головы, чтобы дать людям силы.

Но люди алчны, им всегда всё мало. Сначала они жалобно просили дать им силы, чтобы возделывать землю, потом чтобы построить дом, потом начали уже не просить – требовать. И чем сильнее становились, тем больше зла поселялось в их душах.

Больше силы, чтобы отобрать у соседа урожай. Больше силы, чтобы завоевать деревню или город. Самые смелые лезли по нашей бронированной коже, чтобы дотронуться до головы. И мы решили уйти. Уйти подальше от этих людей.

И мы ушли на запад. Ближе к горам. Ушли в ущерб себе. Там не было привычных сочных деревьев. Но мы научились выживать и там, питаясь мхом и травой.

Но люди… Они не смирились с нашим уходом. Они пришли за нами. Коварные. Хитрые. Алчные. Их было очень много. Но нас нельзя заставить делать что-то, что мы не хотим. Нас нельзя захватить силой.

И тогда люди решили захватить самого маленького из нас. И когда мы мирно отдыхали, они выкрали самого маленького, только что вылупившегося из яйца. Люди выкрали и спрятали дракончика в скале. Их жрецы наложили на скалы заклятия на силу, здоровье, энергию, ещё на что-то. Чтобы мы не смогли освободить нашего маленького брата.

Глупцы! Они нас недооценили! Мы разнесли ко всем чертям эту скалу и освободили своего брата. Некогда великая скала превратилась в множество высоких, острых осколков, торчащих в небо словно лес.

Каменный лес. Правда, нам не удалось полностью разрушить чары жрецов, и небольшие обломки скалы превратились в драгоценные камни, наделенные различными качествами. И хотя люди давно научились делать таких камни сами, но жажда наживы сильнее и Каменный Лес стал вечным полем битвы за право преобладания Лесом. Мы снова ушли.

Ушли на Восток. В пустынную местность. Там, кроме редких колючек, вообще ничего не было. Но мы научились выживать и там. В периоды дождей запасались едой на время засухи. И какое-то время мы жили спокойно. Какое-то время. Пока не пришли люди… Варвары.

– О, Великие Боги! Вы дали нам силу! Лучше бы Вы дали побольше ума этим людишкам!

Они наступали. Их было великое множество. Ради того, чтобы захватить всего лишь одного дракона, варвары на время забыли о распрях, и некогда расколотая на две половины страна, объединилась. Им не было числа. Конец их войск терялся за горизонтом. И тогда один из нас, самый сильный дракон сказал:

– Братья, уходите! Видят Боги, мы не хотели никому причинять вреда, но люди вынудили нас сделать это! Уходите! Я остановлю их!

Мы сдерживали слёзы, но мы понимали, что это было единственно правильное решение. И мы ушли.

Дракон ринулся на полчища варваров. Ценность имел только живой дракон. И сотни, тысячи, сотни тысяч крепких веревок, словно паутина, окутали дракона. И тогда дракон, собрав воедино всю свою мощь и силу, изверг сокрушающее пламя, спалив войска варваров и себя вместе с ними, оставив только пепел.

Пепельная пустыня. Но – усмешка Богов – даже пепел дракона до конца не утратил свой дар. И всего лишь горсть пепла, добавленная в воду, превращала её в живительный эликсир – меньший по силе и времени, чем дар дракона, но всё же. Людей снова обуяла алчность и битва за преобладание Пепельной пустыней никогда не закончится.

Мы не могли уйти на север – маленькие дракончики не вынесли бы суровых условий. Мы не могли уйти на юг – там было слишком опасно. Мы сильны, но мы не бессмертны. Мы храбры, но не безрассудны. Мы знали, что рано или поздно варвары снова соберут войска. Мы собрали совет. Спорили долго, горячо. Приводили множество доводов «За» и «Против»… И тогда я сказал:

– Братья и сестры! Людям нужен всего один дракон. Дракон, к чьей голове они могли бы прикасаться в любое время. Я готов пойти к людям и остаться с ними в обмен на вашу спокойную жизнь. Я ещё молод. И проживу долго. И хоть на какое-то время вас оставят в покое. Бред, наверно, но я не вижу другого выхода.

Попрощавшись со всеми, я отправился вглубь страны варваров, навстречу своей судьбе. Я остановился на границе северной и южной части страны. Я стал ждать. Весть о моем появлении быстро разнеслась по стране. Вокруг меня стали собираться войска.

– Я пришел с миром! – сказал я. – Я навсегда останусь с вами, я не причиню вреда никому и буду давать вам силу. Если вы пообещаете навсегда оставить в покое моих собратьев. Если же нет, я уничтожу и вас и себя, как поступил мой старший брат.

Старейшины варваров, генералы, жрецы долго советовались, спорили и, наконец согласились с моими условиями. Но смешные люди привыкли судить всех по себе. Они побоялись, что я нарушу обет и уйду. Не жалея сил и средств они начали воздвигать вокруг меня замок. Я абсолютно безучастно наблюдал за этим. Склонял голову, чтобы дать им силы.

Стены замка росли не по дням, а по часам. Своды замка сужались и, наконец, сомкнулись вокруг моей шеи, оставив на поверхности лишь голову. Голову дракона. Мою голову. Вокруг замка воздвигли высокие стены. И даже стражника ко мне приставили. Черт, забыл как его зовут…

– Эй! Зеленая башка! Как звать-то тебя?

– Эпитетр!

– Ну и голос у тебя, однако. Я это, есть хочу. Травы. Зеленой. Сочной. Много.

– Щас покормлю, – глухо прогремело в ответ.

Страна снова разделилась на две половины. И то северные, то южные войска захватывают замок. Эпитетр с безразличием бьет то тех, то других. Ему всё равно. Он меня охраняет, чтобы кому-нибудь не пришло в голову убить меня. И соблюдает нейтралитет. А мне и тем более всё-равно. Лишь бы моя семья жила спокойно. Мы, драконы живем долго. Очень долго. Но мы не бессмертны. Сколько я ещё проживу? Не знаю.

– Зеленая башка! Ой, прости, Эпитетр. Ты ничего не слышал, как там мои?

– Видели их где-то на юго-востоке, вроде. Вроде у них всё хорошо…

– Хех! Значит, всё не зря…

А варвары всё воюют за Каменный лес, за Пепельную пустыню, за множество других земель. Им всё мало. Странные людишки…

Душа или рифма?

Олен Лисичка

Здравствуйте! Меня зовут Олен. Я, один из тех, кто хотел бы называть себя «писатель». Если слово «писатель» вылетает из твоих уст лёгким ветерком, ты зря им себя считаешь. Если смотря оппоненту в лицо, ты сказал: «Я писатель» а слово упало тебе под ноги и разбилось, разлетевшись по полу чёрными осколками букв, тебе ещё рано говорить его. Слово писатель, это не просто сочетание звуков. При произношении, оно должно быть осязаемым. Его должны слышать вот так: «ПИСАТЕЛЬ». Да, да, именно большими буквами. Вы должны так его произнести, что бы человек, услышавший его, мог ощутить всю мощь, заложенную в это слово, прикоснуться к нему и ощутить запах типографской краски и бумаги.

Но сейчас, не об этом. Сегодня в меру своих сил, я попытаюсь посмотреть с двух сторон на рифму и правописание в стихах. Ямбы, хореи, анапесты и холостые рифмы пока оставим в покое. Начнём с понятных любому читателю вещей.

Итак. Я – поэт! Пишу под ником «Сердцеед» Недавно меня бросила девушка. Вся боль переживаний, вылилась в стихотворение.

Это стихотворение – слёзы неразделённой любви. Я открываю перед вами свою душу, вот она, обнажённая и беззащитная. Я доверяю вам самое ценное, что у меня есть – свои стихи. Читайте, наслаждайтесь, переживайте со мной, плачьте по погибшей любви.

Вот и готово откровение разбитого сердца, пора бы и читателю появится.

Здравствуйте, я читатель, вернее читательница. Самая обычная читательница, работающая в одном из миллионов офисов нашей страны. Закончен мой рабочий день, я дома. Домашние заботы «съедают» почти всё вечернее время. Свободные минутки выдаются только после половины десятого. Завариваю чашечку любимого зелёного чая, сажусь в старенькое кресло, поджимаю под себя ноги, беру в руки планшетник, и захожу в одну из поэтических групп в контакте. День был тяжёлый, голова немного гудит, но это можно исправить парой хороших стихов о любви. В предвкушении хороших работ, жму на аватарку соц. сети. Так, так, с нетерпением открываю первую работу. Так, симпатичная ава, кто же это у нас? Валентина Иванова. Ну что же, Валентина, начнём знакомиться с твоим творчеством. Читаю.

Хорошо! Некоторые фразы считаю отличной находкой автора! Переживаю вместе с ним перипетии любовной игры.

Груз дневных забот потихоньку отпускает, от хорошей работы становится легче дышать. Сделаю глоточек чая, для усиления впечатления от прочитанного. Эх, так быстро закончилось! Отлично! Написано с душой, мысленно хлопаю в ладоши автору, ставлю лайк, и улыбаясь пишу тёплый отзыв.

Так, следующее. Незнакомый автор с ником «Сердцеед», интересненько, наверное, о разбитых женских сердцах пишет. И ник-то какой: «Сердцеед! «В предвкушении чего-то интересного, начинаю читать.

Ты ушла от меня на расвете.

Растоптала мою любовь

Мне теперь ничего не светит

В моем сердце застыла кровь

Мне теперь ничего не нужно

Только имя твоё твержу

Слезы льются из глаз наружу

Пьяной тенью по дому брожу.

Так, тааак, сразу ошибка, может случайность?

Любовь – кровь? Правда!?!? Жуть.

«Слёзы льются из глаз наружу», они что – внутрь литься должны?

Ну вот, хорошее впечатление от первого стихотворения растворилось в банально-рифмованных фразах и ошибках. Я понимаю, что автор написал стихотворение под впечатлениями от разбитой любви, в минуты сильных душевных переживаний. Слова сами просились на бумагу, он просто не в силах был их удержать. Напишу ему отзыв, лайк пока ставить не буду, пускай сначала ошибки исправит. Осторожно попрошу «самую капельку» исправить его работу. Понимаю, что все творческие личности, по-разному реагируют на критику. О грамматических ошибках напишу автору в личку, тем более, писать о них в отзывах под работой, считаю неправильным.

Написала, очень мягко, стараясь не задеть самолюбие автора, прекрасно зная, как они могут реагировать даже на безобидную критику.

Вот и ответ, палец на пару секунд виснет над значком входящего сообщения. Открываю, читаю. Расстраиваюсь.

Оказывается, я бездушный человек, плюнувший своими замечаниями в душу автора. Он раскрылся передо мной в своём стихотворении, а я, грязными ногами потопталась по всему святому, что у него было. Он писал от души, а я «баба с каменным сердцем», этого – не понимаю.

Напишу, извинюсь, успокою. Такой ранимый творческий человек. Ой, а я уже в чёрном списке. Вечер, начавшийся так хорошо, испорчен. Сижу и думаю. Ответа нет. Попробуйте и вы. «Что важнее, душа или рифма?»

Спасибо Валентине Ивановой (Спириной) за отличные стихи и моральную поддержку.

Геррод

Валентина Иванова

Среди диких варваров и по сей день живет легенда, что если вырвать сердце врага и съесть его, то к твоим годам жизни прибавится ровно столько, сколько прожил твой враг…

– Ты любишь меня? – спросил Ирвант

– Да, – ответила Мари, посмотрев ему прямо в глаза.

– Мари, будь моей женой!

– Я согласна, любимый. – всё так-же глядя в глаза, ответила Мари.

Они стояли на высокой скале. У подножья скалы мирным сном спала их деревня. Они стояли, обнявшись, и смотрели на бескрайние просторы своей страны. Они мечтали о светлой и долгой жизни. Мечтали о детях. Мари – первая красавица деревни, с ярко рыжими волосами и огромными зелеными глазами. И Ирвант – воин и охотник, мечта многих девушек.

– Пойдем спать? Завтра много дел. – произнесла Мари.

– Да, любимая. – прошептал мужчина. Он взял её на руки и понес.

– Ну вот мы и дома. – Сказал Ирвант, ставя девушку на землю у дверей хижины.

– Спокойной ночи, любимый. – сказала Мари и скрылась в доме.

Была теплая, тихая, звездная ночь. Мари проснулась от шума и криков. Чьи-то сильные руки схватили её и потащили прочь из дома. Деревня горела. Повсюду были слышны стоны, крики, плач. Двое мужчин тащили её наверх, на скалу, где совсем недавно она стояла со своим любимым. Теперь там стояли чужие.

– Я Герр из рода Гераймов. – представился он.

– Нет, ты убийца из рода убийц! – Прокричала Мари.

– А ты дерзкая, люблю таких, и ты очень красивая. Ты будешь замечательным украшением моего дома. – с усмешкой сказал Герр.

– Никогда! Слышишь, никогда моя нога не ступит на порог дома убийцы моих родных, близких, любимых людей!

Внизу догорала деревня. Уже не слышно было стонов. Всё было кончено.

– У тебя нет выбора, красавица. – сказал Герр.

– Выбор есть всегда! И однажды ты тоже будешь стоять перед выбором. И тогда я приду к тебе как самый худший твой кошмар! – сказала Мари и ринулась вниз со скалы…

Крики ворон… Запах гари… Боль… Ирвант пытался открыть глаза, пытался пошевельнуться. Но не мог. Он лежал под обломками сгоревшего дома, глаза залила кровь.

– Мари! – Мысль как иглой прошла голову. Собрав всю силу воли, он стал выбираться из под обломков. Над деревней кружило воронье. Ирвант, шатаясь, стоял посреди руин и дикий крик рвался из его груди.

– Кто бы ты ни был! Где бы ты ни был! Сколько бы времени ни прошло! Я найду тебя, подлый убийца! Найду и вырву твоё черное сердце! – Поклялся Ирвант.

Ирвант шел, не разбирая дороги. Постепенно силы и разум возвращались к нему. В соседней деревне нашлись выжившие, которые рассказали о нашествии, в другой деревне он узнал имя своего врага, перевернувшего ему всю жизнь. Так капля за каплей, слово за слово, по крупицам он собрал всю нужную ему информацию.

Прошло время…

Ирвант собрал свой отряд из хороших воинов и с упорством искал своего врага. И вот однажды… Ирвант сидел около костра, его воины спали утомленные нелегкой схваткой с отрядом наемников… Он сидел, обхватив голову руками: «Мари… Мари… Мари… прости, я не смог защитить и уберечь тебя» – шептал он.

– Господин! Господин! – Раздался чей-то крик. Ирвант поднял голову. Перед ним стоял мальчишка. Слёзы текли по его лицу.

– На нашу деревню напали! Защити, помоги! Я сбежал, но там мама, папа, сестры!

– Подъем! – Прокричал Ирвант. Спустя полчаса отряд Ирванта уже входил в деревню, где всё ещё шел бой.

Его глаза сразу вырвали из всех врагов предводителя. Орудуя топором, он прорубал себе дорогу. И вот он достиг своей цели. Вот уже виден щит врага. Герр из рода… Сумел различить Ирвант. Ярость затмила ему глаза и разум. С диким рёвом он кинулся на того, кто сломал его жизнь.

– Я нашел тебя! – прокричал Ирвант и наотмашь ударил топором. Поверженный враг пал у его ног. Герр лежал на спине, над ним навис воин, который что-то кричал, но Герр не различал слов. Дикая боль взорвала его грудь. И вдруг перед глазами мелькнуло рыжее облако волос, огромные зелёные глаза…

– Выбор есть всегда… – раздался тихий голос Мари, – Так что же ты хочешь? Умереть, как доблестный воин сейчас или всё-таки жить? Без сердца. Жить чудовищем. Жить, покрытым позором. Жить, проклятый тысячами людей, за всю боль и слёзы, что ты принес в этот мир? Выбирай.

– Жить. – прошептал Герр.

Ирвант стоял посреди деревни. В руках он держал сердце своего врага. Стоял и не верил глазам. Какое-то рыжее облако подхватило тело Герра и поволокло к горам…

– Спасибо, любимый – словно эхом донеслось до него.

Рыжее облако исчезло в горах.

Но с тех пор ходят слухи, что Герр из рода Гераймов (народ сократил его имя и стали называть его просто Геррод) так вот ходят слухи, что иногда Геррод вырывается из своего заточения, нападает на варваров, вырывает их сердца и сжирает их, чтобы жить дальше. После его набегов отряды варваров собираются и идут в логово, чтобы убить Геррода. Но в логове царит вечная тьма и там начинается бойня. И всеобщее безумие продолжается.

И легенда живет.

Вырвать сердце, вырвать как можно больше сердец, чтобы жить вечно…

Конечная остановка

Олен Лисичка

Пятничный вечер в коне мая. В ярком пятне света остановка «Машиносчётная» на улице Пионерской. Стою, жду автобус. Надеюсь, это будет тридцать второй, а не тридцать третий, идти лишние сто метров к подъезду, поздно вечером никакого желания нет.

«Вот же гад» – вспоминаю своего начальника. Из-за него, так поздно возвращаюсь домой. За границей светового пятна – пьяная компания. Им лет по двадцать, наглые, развязные, шумные. Громко разговаривают, смеются, гремят пивными банками. Скорее бы автобус приехал. Неуютно. Иногда бросаю взгляд в сторону разгорячённой спиртным молодёжи.

– Ты чё, мля, вылупился, дядя? В глаз захотел?

Неприятный голос из темноты заставляет вздрогнуть.

– Да нет, вы что! Я на вас даже не смотрел.

– А с буя ли, не смотрел? Мы что, для тебя слишком плохие? Сюда иди!

– Ребята, мне неприятности не нужны, я сейчас уеду, и больше смотреть на вас не буду.

Видны огоньки автобуса, через минуту он будет здесь, и всё закончится. Напряжение спадает, сердце сбавляет обороты и его удары не отдаются гулкими толчками в ушах.

Грубый толчок в спину. Один из компании, просто обошёл меня, и вытолкнул из спасительного света в темноту. От приданного ускорения, с кем-то сталкиваюсь. При ударе, он роняет пиво. Брызги. Мат.

– Да ты чё, ваще оборзел, урод?

– Извините, я не виноват.

Лицо человека перекошено от злобы.

– Да ты знаешь, на кого наехал?

В его руках появляется выкидной нож. Пыряет меня в живот. Попадает в большую металлическую бляху ремня, лезвие ломается. Парень удивлённо смотрит на испорченный девайс. Захрипел, упал на землю, начались конвульсии, изо рта показалась пена. «Эпилептический припадок. Вызван алкоголем и резким скачком эмоционального состояния, из-за сломанного ножа» – делаю я вывод. Самый трезвый из компании, пытается вызвать скорую. Набирает ноль три, но скорую с сотового так просто не вызвать. Его лицо, растерянно-испуганное.

Кто-то наклонился, и трясёт припадочного:

– Тощий, ты чё? Очнись! Тощий, мля!

Через пять минут приступ заканчивается. В горле эпилептика булькает, изо рта вместе с пеной вываливаются кусочки пищи.

«Аккуратно проверьте, свободны ли дыхательные пути: их могут перекрывать куски пищи или зубные протезы. Указательным пальцем удалите крупные куски. Если зубные протезы смещены, аккуратно удалите их из полости рта» – вспоминаю порядок действий в таком случае. Три года работы фельдшером, не дают о себе забыть. Но там, речь идёт о спасении человека! Человека!

Провожу пальцем по бляхе ремня. На ней глубокая царапина от ножа.

«А ведь на его месте должен оказаться я, с кишками наружу» – думаю про себя. Подонка, пырнувшего меня ножом, человеком считать отказываюсь.