Все друзья делают это
Но что теперь делать мне?
Судя по всему, Инга Викторовна одобрила наши якобы романические отношения со своим младшим сыном. Иван Петрович, увидев меня, тоже недовольства не выказал – более того, заметно повеселел. Никита напрочь забыл о предстоящих знакомствах и активно вживался в роль влюблённого, ожидающего, когда на его чувства ответит любимая девушка. А любимая девушка, то есть я, ждала только одного – появления Филиппа.
Ждала и совершенно не представляла, как себя дальше вести. Я здесь из-за него, но с его братом. По легенде я присматриваюсь к Никите, но не уверена, что смогу хотя бы на миг отвести глаза от Филиппа.
Еще час назад все казалось гораздо проще и правильней – спасти друга, все выяснить для себя. А сейчас я настолько запуталась в своих мыслях, что в какой-то момент перестала отвечать на реплики мамы Никиты. Учитывая ее хорошие манеры, подозреваю, она довольно долго позволяла мне просто рассматривать ель, прежде чем вежливо заметила:
– Потерпи, Аня, уже завтра у нас будет оживленно и интересно.
– Завтра? – смущенно улыбнувшись, я снова вернулась из размышлений в реальность.
– Пикник, – напомнила она, поднимаясь. – Пикник завтра вечером. Это ведь из-за него Никита решился вывести ваши с ним отношения из тени на свет!
Я во все глаза смотрела на улыбающуюся женщину, а потом сообразила, что да, я правильно поняла. Пикник действительно только завтра! Более того, завтра вечером! А что тогда я делаю здесь сегодня?!
– Ну вот, – Инга Викторовна весело рассмеялась. – Сначала я запугала Никиту и он начал действовать. А теперь я сказала что-то, что насторожило тебя!
Я покачала головой, давая понять, что нет, не испугана, просто… Все, что я хотела сказать Никите, я не могла поведать его маме. Поэтому вновь кивнула и промолчала. А женщина вдруг склонилась ко мне, внимательно посмотрела в глаза и серьезно произнесла:
– Мои сыновья стоят того, чтобы за них побороться.
После чего она, как прежде, легко улыбнулась, подмигнула мне заговорщически и покинула террасу. А я снова в раздумьях уставилась на ель. Она сказала: «мои сыновья…». Не «Никита», не «мой сын», а – «мои сыновья»…
Она что, думает, что мне нравятся оба?!
И если даже и так… Ну, вдруг, хотя это полный бред… При чем здесь борьба и я?!
– Ты здесь уснула или просто заняла место для пикника? – вывел меня из задумчивости голос Никиты. Выйдя на террасу, друг склонился надо мной, внимательно всмотрелся в глаза и нагло усмехнулся, сообразив: – А, нет. Второй вариант отпадает: ты уже знаешь, что пикник будет завтра.
– И заметь, знаю не благодаря тебе… – Я только набрала в легкие воздуха, чтобы высказаться, как Никита отстранился и в два шага покинул террасу.
Спустя секунду он выглянул из-за стеклянной двери и заботливо посоветовал:
– Пока выдохни. Хочу застать тебя живой и здоровой.
Я медленно покачала головой. Никиту не переделать – какого-то подвоха и стоило ожидать. Уж кто-кто, а я за столько лет знакомства должна была догадаться. Впрочем, провести лишнюю ночь в таком красивом месте, как это – не самый худший сюрприз. Однажды в детстве Никита подбил меня встретить закат в заброшенном доме на отшибе деревни, а сам, пользуясь темнотой, сначала куда-то испарился, а потом подкрался и схватил меня сзади за шею – вот где были страх и ужас. Причем такой силы, что после этого просмотра заката бабушка обмолвилась, что волосы мои стали гораздо светлее, чем раньше.
Конечно, на самом деле волосы просто выгорели – они и без того были светлыми, а я еще и все лето на солнце пробегала. А замечание бабушки и закат в заброшенном доме просто совпали по времени, но я долго пилила Никиту, что теперь из-за него я почти седая, старенькая и никому не буду нужна.
– Вот и отлично! – не впечатлился он моим горем. – Не придется избивать конкурентов, когда я решу на тебе жениться.
– Каких конкурентов?! – вспылила я, пораженная его бездушностью. – В этой деревне из мужчин только ты и пять дедушек!
– Ну, так я же не говорю про здесь и сейчас, – отмахнулся он, но увидев, что я просто киплю от возмущения, рассмеялся и успокоил: – Не грузись, Анька. Это я не всерьез. Я тебя просто утешить хотел!
Естественно, его предложение не могло быть серьезным. Мне тогда было лет тринадцать, и о мальчиках в таком серьезном ключе я даже не думала, не говоря про замужество. Но стало почему-то обидно, и несколько дней я не могла спокойно смотреть на Никиту. И гулять не выходила, когда он приходил за мной в бабушкин дом. А потом все как-то быстро прошло и забылось.
Удивительно, что сейчас вспомнила. К чему вообще? Пустое. Как будто гребень из старинного бабушкиного сундука достала, покрутила перед глазами и недоуменно вернула обратно. Ни к чему он. Непонятно зачем и лежит.
– За твою доброту и мое прощение! – Я снова так глубоко задумалась, что вздрогнула от голоса Никиты и недоуменно уставилась на золотую медальку, которую он протягивал. – Так, понятно, недосыпание. Моя ошибка.
Он зашуршал фольгой, поднес шоколадную медальку к моему рту и попросил:
– Открой.
Я с усмешкой посмотрела на шоколадку, и услышала тихое и вкрадчивое:
– Открой свой рот…
Надо мной образовалась тень, и, взглянув вверх, я увидела, что Никита взялся одной рукой за спинку кресла, таким образом нависнув надо мной и словно взяв меня в плен. Я хотела пошутить, сказать что-то забавное, но встретилась с ним глазами и вдруг почувствовала, что меня бросило в жар.
И поняла, что Никита это увидел.
Удивленно моргнула, сделала вдох и придумала уже, что сказать легкое и непринужденное, когда снова услышала:
– Открой рот. Ну же, сделай это! Я знаю, ты хочешь… Для меня… Ну же, Ань…
Большой палец Никиты прикоснулся к моей нижней губе, чуть раскрыл ее, и…
– Ну вот, – молниеносным движением медалька была закинута в мой рот, а Никита, отстранившись, довольно заметил: – Я знал, что если что и вернет тебя ко мне и в реальность, то исключительно призыв шоколада!
То есть, эти его слова…
Тая, шоколад успокоил и вообще подействовал благотворно. Без него я бы запустила в Никиту чем-нибудь потяжелее, например, чашкой из-под чая, что находилась соблазнительно близко, а так облизала губу, наслаждаясь тем, как медленно его лицо покидает усмешка, а в глазах мелькает растерянность, как у меня пару минут назад, и, поднявшись, искренне поблагодарила:
– Спасибо. В реальность вернулась.
Я успела дойти до двери террасы, прежде чем Никита понял, что я действительно ухожу.
– Ань, ты куда?
– Ошибку твою исправлять, – зевнув, я вышла с террасы, проигнорировав ворчливое сомнение, что некоторые ошибки не так просто исправить, как хочется.
Не знаю, что Никита имел в виду, но у меня задуманное вполне получилось. Поднявшись в комнату, которую мне отвели, я легла в большую кровать и выключилась на пару часов. А проснувшись, поняла, что я снова в хорошем настроении и что у меня дежавю, потому что в изголовье кровати вольготно разместились Никита и очередная медалька.
– А эта за что? – перевернувшись на живот, я потянулась за сладостью.
– За то, что во сне не храпишь.
– А, заметил? И слюну не пускаю, – похвасталась я, и на подушку рядом с первой медалькой тут же была помещена и вторая.
Я с довольным видом забрала заслуженные награды, а вот когда увидела третью медальку, насторожилась.
– А эту как понимать?
– Как подкуп.
Глава № 4
Так как мы шли пешком, дорога к озеру на этот раз заняла больше времени. Но я с удовольствием дышала свежим воздухом, любовалась окружающей зеленью и с любопытством посматривала на людей, изредка мелькающих среди деревьев. Двух депутатов я, кажется, даже узнала. Впрочем, политика меня мало интересовала, так что я вполне могла ошибиться.
Никита ни на кого внимания не обращал – перекинув через плечо сумку, где уместилось все необходимое для купания, он бодро шагал впереди и смотрел исключительно перед собой.
Он вообще был непривычно задумчивым – подозреваю, из-за грядущего пикника. Собственно, чтобы его отвлечь, я и согласилась на эту авантюру, и за подкуп тоже исключительно из-за этого торговалась. Все ради друга. А иначе зачем бы я шла купаться на озеро, если купальника у меня нет, а плавать я не умею?
Это позже, когда Инга Викторовна вручила нам пакет с едой и проводила умильным взглядом, я поняла, что наша прогулка выглядит как желание уединиться. Но тоже хорошо: версия о том, что хотя бы один из нас неровно дышит к другому, невольно подкреплялась фактами.
– Так, – когда мы подошли к озеру, Никита осмотрелся. – Давай выбирать, кто познакомит нас с русским фольклором.
Я обвела взглядом водную гладь и хмыкнула – за пару часов любители рыбалки обосновались не только со стороны дороги, а размножились по разным берегам. И теперь хоть где выбирай место для заплыва – все равно вспугнешь рыбу. А этого ни один рыбак не потерпит!
– Может, устроимся там? – я кивнула в сторону молодого паренька, который показался мне наименее безобидным, да и полянка неподалеку была симпатичной.
– Не нравится он мне, – нахмурился Никита и выжидающе уставился на меня.
– Если тебе обязательно надо это услышать, – фыркнула я, – то да, я тоже не могу сказать, что без ума от него!
– Так как твой выбор мы отмели, теперь выбираю я, – взяв меня за руку, Никита помог мне спуститься вниз и уверенно повел вдаль противоположного берега.
– А я снова просто присматриваюсь?
– Правильно, – похвалил Никита и неожиданно переплел наши пальцы.
Я бросила на него вопросительный взгляд, но он не обратил внимания ни на мое замешательство, ни на то, как именно соединились наши ладони. И я тоже отмахнулась от этого: мало ли? Да и идти было недалеко. К тому же, хоть мы тоже никогда не ходили рука в руке, я не видела, чтобы со своими подружками он вообще соприкасался ладонями при ходьбе. В те редкие моменты, когда какая-нибудь девушка все же выходила из авто, они с Никитой держались просто рядом и при этом каждый был сам по себе.
Все, успокоилась. Значит, друзьям так можно.
– Добрый день, – поздоровался Никита с сухопарым и седовласым мужчиной, когда мы приблизились. – Как улов?
– Не такой классный, как у тебя, – хитро сверкнул глазами рыбак, но спрятал взгляд за шляпой и засобирался. – Ладно, купайтесь. И другим скажу, что свои. А то редко появляешься – могли не признать.
– Спасибо, Владимир Ильич, – поблагодарил Никита, подтвердив мою догадку, что они знакомы.
Мужчина довольно крякнул в усы, еще раз взглянул на меня и подхватил свое ведерко с рыбой. Едва отойдя от нас, он достал из кармана потертых штанов айфон и сделал один короткий звонок, после чего все рыбаки звякнули ведрами, свернули удочки и покинули берега озера. Молодой парнишка, рядом с которым предлагала обосноваться я, тянул дольше всех и недовольно посматривал в нашу сторону, но после второго звонка все же сложил пожитки.
– Кто это был? – удивленно глядя вслед уходящим рыбакам и Владимиру Ильичу, поинтересовалась я.
– Человек, который выкупил высохший участок болотца, оставшийся здесь, и превратил его в эту красоту. Хозяин озера.
– А почему он к тебе так относится?
– Потому что я тот человек, который помог это озеро оживить.
Никита сказал это без бахвальства, а так, просто и между прочим. Пока я переваривала новость, что ему интересны не только девушки и собственный бизнес, он достал из сумки покрывало, наш обед, свои шорты, полотенце, книгу, которую я обнаружила в своей комнате, мои солнцезащитные очки и тщетно искал что-то еще. Потом, не доверяя тактильным ощущениям, перевернул сумку и встряхнул ее.
– А где купальник? – воззрился он на меня.
– Я с собой не брала.
– То есть в твоем чемоданчике все-таки одни шоколадки? Так я и думал! А говорила, что захватила все самое необходимое!
– Ну, знаешь ли, – отвергла я необоснованные обвинения, – для того, кто плавать не умеет и за город выехал только с целью покрутиться под завистливыми женскими взглядами, купальник в списке необходимого занимает далеко не первое место!
– Здесь из ближайших магазинов только продуктовый и… еще один… В принципе, там купальники могут быть, но… – проигнорировав мои объяснения, пробормотал Никита себе под нос, а потом осмотрелся, поднялся и, взглянув на меня, потребовал: – Раздевайся!
– Вот так? Без прелюдии? – дурашливо пискнула я.
– Раздевайся, – хмыкнул он, – я, может, тоже хочу хоть одну свою ошибку исправить.
Сообразив, что Никита настроен серьезно, я начала потихоньку от него отдаляться. А заметив, что он сделал шаг что шаг этот, ясное дело, гораздо крупнее моего, сменила тактику – опустила голову и страдальчески протянула:
– Жалеешь, что не утопил меня в детстве?
– Жалею, что когда-то в детстве тебя пожалел, – сделав еще один шаг, он обхватил ладонями мое лицо, заставив посмотреть на себя. – Дважды.
Я задумалась. Как-то Никита уговорил меня записаться в бассейн, я еще по глупости у мамы абонемент на целых полгода выпросила, но после первого же посещения забросила и карточку, и бассейн. Мне казалось, что на нас с Никитой все смотрят, и если мальчики молчат, то девочки еще и хихикают. Так что ничего из этой затеи не вышло.
– Дважды не было, – заметила я.
Никита усмехнулся.
– Ну не было же!
Он пожал плечами: мол, думай, как хочешь. Но объяснять ничего не стал.
– Что ты имел в виду, когда говорил про второй раз? – зашла я с другой стороны.
– Раздевайся, – повторил он, тоже выбрав новый подход.
На этот раз это было не распоряжение, а шантаж. Он предлагал открыть какой-то древний и наверняка ничего не значащий секрет взамен моего послушания. Это же надо, до чего мы дошли! Просто ужас, когда люди знают друг друга так хорошо!
– Ну? – поинтересовалась я, выйдя спустя пару минут из леса в одних черных шортиках и такого же цвета бюстгальтере. Пощелкав пальцами перед лицом вновь о чем-то задумавшегося друга, поправила бретельки, которые он рассматривал, и напомнила: – Открывай свой секрет!
– Потом, – он наконец-то моргнул и отмер.
И тут же…
Схватив меня за руку, Никита заставил меня не пройтись, а буквально бегом побежать к озеру. Я так визжала! Показалось, что вода не просто холодная, а ледяная! А Никита хохотал без остановки, как душевно больной. Ну а после, за то, что все это вытерпела, он предложил обнять себя за шею и покатать меня.
– Ой, – прижавшись к нему сзади и случайно прикоснувшись к ногам, я опустила руки вниз и пощупала, чтобы убедиться. – Ты почему бриджи не снял?
– Забыл.
– Как это? – не поверила я и снова потрогала мокрую ткань, проверяя карманы. – Вроде бы ничего важного нет… И все равно, как можно было забыть о том, что надо снять бриджи?!
– Спорное утверждение насчет «важного», – хмыкнул Никита и косо взглянул на меня. – И еще, Ань, должен предупредить, что если ты продолжишь и дальше меня так поглаживать, я вообще вряд ли смогу снять с себя бриджи. Даже если выйду на берег.
– Поче…
Ойкнув, я вытащила руки из передних карманов Никиты. А он снова расхохотался и, едва дождавшись, когда я обхвачу его за шею, принялся вертеться из стороны в сторону, а потом вообще устроил заплыв, уже под мой хохот и визг.
– Хорошо тебе плавается? – поинтересовался Никита, когда я вдоволь насмеялась и накаталась.
– На тебе – хорошо, – ответила я печально, понимая, к чему он клонит.
– Ань, ты воды не боишься, – начал он с веских доводов. – Тебе нравится быть в воде.
– Только с тобой и в ванне.
– Со мной в ванне? – поддразнил мужчина.
– В ванне мне хорошо исключительно одной, а в озере – исключительно с тобой.
– Ой, Анька, ты целый день бросаешься такими утверждениями, что мне хочется не просто с тобой поспорить, а доказать, как сильно ты ошибаешься.
Вздохнув, он ловко подкинул меня, и я сама не заметила, что вишу уже не на спине, а у него на груди. И за шею, оказывается, опять успела обнять, и ногами вновь его обхватила.
– Нет, – встретившись с ним взглядом, я догадалась о его намерении начать учить меня плавать и качнула головой.
А почувствовав, что он все-таки меня отпускает, прижалась к нему теснее и сжала ноги у него за спиной.
– Давай попробуем, – уговаривал он. – Вот увидишь, тебе понравится.
– Нет. Я не готова. Не сейчас. Ну… давай забудем о твоей прошлой ошибке, и… Я прощаю тебя. Если хочешь – я готова сказать, что мне даже понравилось. Но с меня хватит. Ну, не мое это! Понимаешь? Не мое. Ты старался. Ты сделал все, что мог. И дело не в тебе. Это я. Проблема во мне, Никит. Но пусть все так и останется, а? Я не хочу…
– Надо, Анька, – он убрал у меня со лба мокрую прядь длинных волос. – Надо.
– Ну нет, Никит…
– Надо, – повторил он. – Потом сама мне спасибо скажешь.
Никита попытался отодрать меня от себя, но я вцепилась в него, прижалась к нему и вообще спряталась за него, вжав голову в его грудь. Он сделал парочку попыток – я не сдалась. Он, посмеиваясь, потянулся к моим ногам и… пощекотал мои пятки!
– Это подло! – пропищала я сквозь смех.
Нет, ну правда – нечестно пользоваться тем, что он знает о моей маленькой слабости.
– Иногда все средства хороши, – не смутился Никита. – Не дергайся. Не сопротивляйся. Быстрей начнем – быстрей и закончим.
– Не хочу, не хочу! – снова захныкала я, давясь смехом от очередной порции щекотки.
А потом подняла голову вверх, случайно взглянула на берег и…
– Ань? – насторожился Никита, когда я перестала смеяться, бороться и сама с него соскользнула.
Вовремя обняв меня, чтобы не ушла под воду, он развернулся и увидел то, что привлекло мое внимание.
На нашем покрывале прямо в обуви стоял тот самый молодой парнишка-рыболов и, прищурившись, жевал длинную травинку. Потом выплюнул ее – опять же на наш коврик, ткнул ногой и едко выдавил:
– А я думаю: ради чего Владимир Ильич попросил всех уважаемых рыбаков уйти? А это, чтобы никто не видел, как тут одну девку пытаются уломать «дать»!
Я побледнела, понимая, что да, те слова, что я говорила, вполне можно трактовать, как любовные игры. И какое мне дело до мнения незнакомца? А неприятно. И холодно как-то стало. И противно – этот его взгляд…
Он смотрел и наверняка пытался угадать – усадил меня на себя Никита или нет, в трусиках я или уже без. А еще его улыбочка намекала, что он тоже не против присоединиться.
Это ощутила я. И это почувствовал Никита.
Успокаивающе погладив меня по щеке, он начал выходить на берег. Неспешно. Молча. Не показывая эмоций. Когда вода стала мне по грудь, он посмотрел на меня, убедился, что я его поняла без слов, и вышел на берег сам. Игнорируя незнакомца, ставшего в стойку, Никита подхватил полотенце и раскрыл его, предлагая теперь мне выходить из воды. Так как он стоял к парню спиной, я поспешила оказаться на берегу и завернуться в махровые объятия.
– Не холодно? – заботливо поинтересовался мой друг.
– Н-нет, – стуча зубами, ответила я.
Он усмехнулся, кивнул, принимая мой ответ. И развернулся к пареньку. Повел широкими плечами, разминая их. И еще раз. Ой, вот это его довели! Я бросила сочувственный взгляд в сторону незнакомца и шепнула одними губами:
– Беги!
Паренек переступил с ноги на ногу, немного изменился в лице, но совету не внял. Бедолага. Даже если бы Никита не был мастером спорта по кикбоксингу, разве не видно, что у них разные весовые категории? И неужели не заметно, что к нему присматривается хищник – обманчиво медлительный, а значит, готовящийся к атаке?
– Никит, – погладила его по спине. – Может, не надо?
– Почему же? По-моему, каждый должен получить по заслугам.
– Ну да, – вновь погладила его. – Просто… ну… такой день… И… ладно, я соглашусь! Я согласна на то, что ты предлагал!
Никита хмыкнул. Бросив на меня хитрый взгляд, он повел плечами, сбросив мои руки, и сокрушенно вздохнул, принимая игру:
– Поздно. Я теперь рассматриваю другое предложение повеселиться!
– Ты уверен? Вот так, мне отказываешь?
– Ну… ты от меня никуда не денешься, а он…
Никита сверкнул широченной улыбкой, от вида которой незадачливый рыболов сделал опасливый шаг назад и тут же предъявил претензии к нападающему:
– Почему ты в брюках?!
– Действительно, без них будет лучше, – Никита медленно расстегнул молнию бриджей, сделал шаг вперед и промурлыкал, заметив, как попятился непрошеный гость. – Куда ты? Мы же даже не начали!
– Беги! – выглянув из-за плеча друга, повторила я самоубийце.
И не знаю, то ли на этот раз он мне поверил, то ли одумался сам, то ли ему не понравилась улыбка Никиты, но он как-то резко отскочил в сторону с покрывала. И сразу отбежал еще на парочку метров. И еще на парочку. А уже потом, прикинув, что отсюда он сможет удрать наверняка, крикнул:
– Извращенцы!
Отбежал еще на несколько метров, обернулся, увидел, что Никита расстегивает пуговицу на бриджах, и добавил:
– Это подло!
Проводив его взглядом, Никита снял бриджи и задумался:
– Как думаешь, подло то, что я согнал его с нашего покрывала?
– Нет, – хихикнула я, – судя по его шокированной физиономии, подло, что ты так многообещающе смотрел на него, так эффектно вжикнул молнией бриджей, но не стал его догонять!
Глава № 5
Пока я крутилась на солнышке, обсыхая, Никита снял бриджи и повесил их на куст, вытряхнул покрывало, потом осмотрел его, нахмурился и перевернул на другую сторону. Услышав, как он начал доставать еду, которой нас снабдила Инга Викторовна, я жадно повела носом и поспешила к нему.
– Отбивные! – с восторгом уставилась на любимое лакомство. – Никит, твоя мама – настоящее чудо!
– А кто заказывал? – хитро прищурившись, потребовал он и свою порцию похвалы. – Кто отогнал назойливого «комара», который был близок к тому, чтобы все растоптать?
– Ты, мой рыцарь!
Потянувшись на другой конец покрывала, я чмокнула друга в щеку и увернулась от его ладони. Скорее всего, он ожидал подвоха и собирался оттолкнуть меня, но я оказалась проворней и, молниеносно вернувшись на свое место, с усмешкой наблюдала, как медленно опускается его рука.
Доли секунды Никита задумчиво взирал на нашу «скатерть-самобранку», а потом сел по-турецки и потребовал:
– В следующий раз, когда захочешь меня искренне поблагодарить, учитывай, пожалуйста, мое происхождение. При чем тут рыцарь? Где Англия и где Восток? Говори просто – «Мой повелитель».
– Хорошо, – положив на кусочек хлеба отбивную, как мне нравилось больше всего, я прикрыла глаза и миролюбиво полюбопытствовала: – А что прикажешь делать, когда я захочу тебя придушить?
– Сдержись!
– Вряд ли это возможно. Такой соблазн…
– Эх, Анька, – Никита длинно вздохнул, – что бы ты еще понимала в соблазне…
Оторвавшись от отбивной, я посмотрела на друга и рассмеялась, заметив, что он печально смотрит на озеро и крутит в руках вилку.
– Позволь накормить тебя, мой повелитель! – изобразив поклон, я потянулась к снеди.
Итак, кроме отбивных у нас имелись: бутылка красного вина, штопор, бутерброды с копченой колбасой и сыром, бутерброды с лососем и зеленью и какой-то салат. А еще не пластиковые, а настоящие тарелки, бокалы, вилки и ножи. Последняя находка заставила с грустью подумать, что если они присутствуют даже на таком вот спонтанном перекусе на природе, то обязательно будут в доме во время ужина. И не в ящичке, а на столе.
Нет, пользоваться ножом я умела, но не любила – у меня этот процесс напрочь убивал аппетит. Не знаю почему, но факт. К счастью, мне нечасто доводилось бывать за одним столом с людьми, которые строго следили за манерами гостей. Обычно всем было без разницы, что в моей тарелке ножом орудует Никита.
Мы так привыкли.
И нам так казалось правильным.
Хотя, конечно, в доме его родителей все будет иначе. Тем более, с этой легендой, что мы почти пара…
Парой Никиты не может быть девушка, которая не способна управляться со столовыми приборами. А объяснять кому-то то, чего я сама не могу понять… ну… мы ведь не на сеанс психоанализа приехали.
Ничего, мне бы только ночь продержаться и день простоять!
К тому же с таким пикником голод точно не угрожает.
Никита принял от меня тарелку с отбивной и салатом, благодарно кивнул, когда я подвинула поближе к нему бутерброды с лососем и нож. Я с интересом наблюдала за тем, как он ест – спокойно, медленно, даже в боксерах и такой позе филигранно орудуя ножом и вилкой. А еще он не притронулся к салфеткам – они ему не были нужны, в то время как я перевела уже две или три.
– Что? – заметив мой взгляд, поинтересовался Никита. Я пожала плечами: мол, так, пустяк, и тогда он с усмешкой предложил: – Одна медаль за твои мысли. Только честно. Сейчас.
Я снова пожала плечами, а потом подумала, что ничего в этом нет криминального, и призналась: