Пакаль. Сказание продолжается…
Слабый треск пламени нескольких факелов наполнял небольшую комнату. Ребятишки испуганно столпились у входа, не решаясь проходить дальше. Не говоря ни слова, Иш Цак подтолкнула вперед ближайшего мальчишку. Тот машинально просеменил к центру комнаты. Взгляд его выловил разложенные циновки и стопки бумаги. Рядом стояли каменные сосудики с краской.
– Ух ты! – восторженно воскликнул Ах-Яшун, это оказался именно он, занимая крайнюю циновку, – зачем нам все это?
– Сейчас увидишь, – Иш Цак опустилась на циновку неподалеку от мальчугана.
Она бережно разгладила лист на небольшом столике перед собой.
Кисточка замедленно погрузилась в баночку с краской. Изящное движение рукой, и на чистом листе прочертилась яркая линия. Еще несколько линий – перед Иш Чак появилось схематичное изображение цветка.
– Вот это да, – восхитился Ах-Яшун.
Он решительно взял в руку кисточку. Краска в каменном горшочке всплеснулась, оставив рядом неопрятные уродливые черные кляксы.
Иш Чак украдкой прикрыла рот ладошкой, стараясь скрыть усмешку: а вдруг мальчуган обидится.
– А теперь вы попробуйте, – предложила девушка.
Ребятня устроилась возле столиков.
– А зачем? – снова заговорил Ах-Яшун.
– Мы с вами будем учиться, – вдохновенно воскликнула Иш Чак- вы научитесь читать и считать. Узнаете о движении небесных тел… И много чего еще…
– Мы не жрецы, – недовольно пробурчал Хун-Пек, – и никогда-никогда ими не станем. Для того, чтобы стать одним из посвященных, необходимо знать еще и особый язык…
– Язык суйва, – торопливо вставил Ах-Яшун.
«Дескать, смотрите, какой я умный». Он победоносно огляделся по сторонам.
Ученики удрученно склонились над листами, постепенно заполняя их корявыми рисунками. Девушка медленно обошла учащихся, внимательно заглядывая в результаты их творчества.
– А это у тебя кто? – удивленно всмотрелась Иш Цак в рисунок, изображенный на листе перед непривычно притихшим Ах-Яшуном.
Изображение показалось ей странно знакомым. Складывалось впечатление, что она уже видела раньше нечто подобное. Но где? И когда?
Ах-Яшун поднял голову. В темных глазах его сверкнули хитрые искорки.
– Это ты! – уверенно проговорил мальчишка.
– Я?
– Ну, да.
– А что? Хорошо получилось, – поддержал приятеля сидевший рядом с ним Хун-Пек.
Иш Цак внимательней вгляделась в рисунок. Человек в шлеме с цветком, изображенный на рисунке, куда-то бежал, угрожающе размахивая деревянным мечом. Многочисленные цветы украшали и одежду человека.
– Да уж! – неожиданно вырвалось у Сашеньки.
Расширенные глаза ребятишек подсказали девушке, что эту фразу она произнесла по-русски. Иш Цак растерянно огляделась, закрыв рот ладонью. Девушка машинально подхватила несколько листков с красочными изображениями богов, выполненные Келемом.
– Вам необходимо, – преодолевая замешательство, сказала Иш Цак, – перерисовать эти картинки.
– Но это же… – потрясенно выдавил Хун-Пек, – это же боги. Их могут изображать только…
– Ты хотел сказать: ЖРЕЦЫ!
В видневшейся сквозь вход галерее плясали красноватые клинки лучей заходящего солнца. Темная фигура перечеркнула светящиеся линии. На пороге появился Каналь-Кан. Странно, что никто не услышал звука его шагов.
Жрец скрестил руки на объемистом животе. Шевельнулась пятнистая шкура ягуара на жирных плечах. Головной повседневный убор из пышных разноцветных перьев грозно колыхнулся. Каналь-Кан оглядел собравшихся мрачным взглядом. Ладонь его крепко стиснула древко ритуального копья. Сверкнули грани черного полированного наконечника.
Ребятишки испуганно сгрудились в углу.
– Сейцас ударит копьем, – еле слышно прошептал Хун-Пек на ухо Ах-Яшуну, – ведь именно так он убил прежнего Верховного Жреца Лакам-Сака…
– О чем это вы там шепчетесь?! – голос Каналь-Кана гулко прозвучал в небольшом помещении.
По галерее прокатилось раскатистое эхо.
Мальчишки испуганно попятились к стене.
Иш Цак мельком взглянув на испуганных ребятишек, закрыла их своим телом.
– Ничего особенного, – произнесла девушка, – мы занимаемся обучением детей города. Из них должны получиться… хорошие писцы.
Каналь-Кан смерил ее гневным взглядом.
– А почему ты решила, что можешь заниматься с черными людьми? – грозно вопросил Верховный Жрец, – И извещена ли об этом владычица Иш-Сак-Кук?
Иш Цак нервно переплела пальцы рук.
Жрец мрачно усмехнулся.
– Значит, владычица все-таки ничего не знает.
– Я знаю, – громкий голос К’инич-Ханааба прервал тираду Каналь-Кана.
Молодой правитель, решительно обойдя объемную фигуру жреца, вошел в комнату.
Глаза Верховного жреца полыхнули гневом.
– Ты сам… и твоя спутница…
– Лучше помолчи, жрец, – резко перебил Пакаль.
– Ты еще пожалеешь, – прошипел Канал-Кан.
Он развернулся и стремительно покинул школьное здание.
5
– Ну-ка, повтори, что ты рассказывал Ах-Яшуну, – строго проговорил Пакаль, усаживаясь на циновку.
Поодаль стопкой лежали заготовленные для занятий приспособления для письма. Пакаль рассеянно перебирал тростинки кисточек, пытливо вглядываясь в лицо мальчишки.
Хун-Пек затравленно огляделся по сторонам. В глазах его появился страх.
Солнечные лучи чертили на плитах пола изломанные линии сквозь неплотно задернутые занавески входа. Столбики пляшущих пылинок светились в легком полумраке помещения.
Еле слышный гул города проникал с улицы. Изредка слышались неторопливые шаги стражи. Со стороны внутреннего двора доносились звуки подготовки бойцов боевых искусств.
– Не бойся, – мягко произнесла Иш Цак, встав напротив входа, – никто тебя не обидит.
– Ага, не обидит? – совсем как-то по-русски протянул мальчишка, – а Каналь-Кан… – он испуганно прикусил язык, – оп…
– Рассказывай!
– Сам я не видел, – пролепетал Хун-Пек, – только слышал от… а я не знаю, как его зовут… что Каналь-Кан стал верховным жрецом когда убил прежнего…
– Стоп! Давай-ка все по порядку.
– На рыночной площади я услышал:
***
«В ближайшем от Лакам-Ха селении проживал Болон-Те – сын земледельца. Завистливым и ленивым оказался Болон-Те. Но больше всего завидовал Болон-Те батабу селения. Бесконечно мечтал сын земледельца о несметных богатствах батаба.
Однако достать сокровища владыки селения не представлялось возможным. К тому же все жители постоянно находились на виду не только самого батаба, но и остальных. От односельчан не скрыться. Нет, сокровища батаба не добыть.
Да и потом, куда деваться с сокровищами из селения?
Зависть заставила юношу совершить опрометчивые поступки.
Вот тогда-то и задумал Болон-Те пробраться прямо в саму храмовую сокровищницу Великого города.
Легко решить, но не так-то легко сделать. Оставалось придумать как проникнуть в тайные комнаты храма.
Занялся Болон-Те подготовкой. Совсем забросил он работу на участке. Заросли густыми сорняками посевы маиса. Не обращал на это внимания Болон-Те. А все готовился молодой воришка к задуманному…
Настал, наконец, подходящий день.
С утра приказал батаб отправиться в город с тюком положенной владыке Великого города дани.
Бодро отправился Болон-Те в путь. Легла под ноги путнику еле заметная тропинка. Вскоре вывернула тропинка и на Белую Дорогу.
Показались вдалеке пирамиды Великого города.
Звонко шлепали по каменным плитам босые подошвы молодого человека. Тюк с данью все сильнее давил на плечи. Решил Болон-Те бросить тюк около дороги.
«Все равно обратно в селение уже не вернусь», – подумал он.
Налегке вошел Болон-Те в город.
На глаза молодому человеку почти сразу попались носилки Верховного Жреца Лакам-Сака.
– Вот удача!
Болон-Те украдкой двинулся за Лакам-Саком.
У небольшого приземистого, ничем не примечательного здания Лакам-Сак сошел с носилок. Внутрь здания он направился один.
– Туда-то мне как раз и надо, – проговорил молодой воришка, пробираясь следом.
Лакам-Сак исчез среди помещений здания.
Притаился Болон-Те неподалеку. Надо же дождаться, пока жрец покинет сокровищницу. А то, что именно здесь и находится сокровищница, молодой человек не сомневался.
Медленно тянулось время. Удлинились тени на улицах Великого города…
Показалась во входном проеме фигура Верховного жреца.
Озираясь по сторонам, Болон-Те прокрался в сокровищницу.
Щелкнул кремень, высекая искру на промасленный факел. Вспыхнуло мерцающее красноватое пламя.
Потрясенно остановился воришка у входа.
Комната оказалась заполнена всевозможными сокровищами. Нефритовые изваяния стояли вдоль стен. Груды красных, зеленых, синих, черных, желтых и абсолютно бесцветных прозрачных камней громоздились на рельефных блюдах желтого звенящего камня. Целые тюки разноцветных тонких тканей лежали в нишах. Изящные изделия из черного блестящего камня обсидиана и оружие из драгоценного нефрита уютно расположились на резных плитах каменных алтарей. Отдельно стояли, прислоненные к стенам, великолепные копья с полупрозрачными черными наконечниками. Пучки блестящих зеленых перьев священной птицы к'ук» развешены на многочисленных колышках в стенах…
Пальцы жадно впились в кучку красных кристаллов. Камешки, бросая на стены замысловатые лучики, перекатывались в ладони.
Принялся Болон-Те торопливо запихивать камни в извлеченную из-за набедренной повязки сумку горсть за горстью. Постепенно сумка наполнялась тяжестью…
– Еще чуть-чуть, и…
Тяжелые шаги заставили молодого человека остановиться. Выпрямился Болон-Те. Рука ухватила ближайшее копье.
В сокровищнице появились Верховный жрец Лакам-Сак в сопровождении одного из младших помощников Каналь-Каном. Рука Каналь-Кана уверенно сжимала копье.
– Просто так я не дамся, – пробормотал юноша Болон-Те, взяв оружие наизготовку.
– Убей вора! – требовательно махнул рукой Лакам-Сак.
Отступил на шаг Болом-Те. Принялся он беспорядочно махать подхваченным копьем.
– Оставьте меня, – голос молодого воришки неожиданно сорвался на визг, – и я никого не…
В глазах Каналь-Кана сверкнули искры сомнения. Взглянул помощник жреца на приготовившегося к неумелой защите воришку, перевел взгляд на владыку Лакам-Сака.
– Убей вора! – строже повторил Верховный жрец, отходя в сторону.
Крепче, обеими руками, взялся за древко Болон-Те.
Поднял Каналь-Кан копье в положение для метания.
Облизал Болон-Те враз пересохшие губы.
– Нет, не отразить, – еле слышно прошептал он, замерев от страха.
Дрогнул обсидиановый наконечник. Зажмурился юноша.
Вырвалось копье из рук Каналь-Кана. Глубоко вонзилось оно в спину Лакам-Сака.
– Опусти оружие, юноша, – твердо проговорил Каналь-Кан, – теперь я – Верховный Жрец! А ты, – он критически оглядел недавнего земледельца, – ты станешь моим помощником.
Облегченно опустил Болон-Те оружие. Глухо ударилось древко о каменные плиты. Горделиво приподнялась голова молодого человека. Уверенность сверкнула в его глазах…
Мелькнул в свете факела нефритовый топор. Разрубило зеленое лезвие голову несостоявшегося помощника Верховного Жреца.
– Воровство всегда должно караться смертью!»
***
– А потом приказал Каналь-Кан замуровать оба тела в пирамиде в знак добровольного саможертвоприношения…
Пакаль задумчиво смотрел на Хун-Пека. Рассказанное вполне соответствовало недавним представлениям о вероломстве теперешнего Верховного Жреца. Но, как говорилось в далеком прошлом, или будущем, двадцать первом веке: «Слово к делу не пришьешь. К тому же Иш-Сак-Кук полностью доверяет Верховному Жрецу».
– В этом нам еще придется разбираться и разбираться, – наконец выговорил Павел-Пакаль.
– Что тут разбираться? – позволил себе вмешаться Хун-Пек и тут же опасливо прикусил язык.
Разве можно спорить с самим Бакульским владыкой К’инич-Ханаабом?
Иш Цак ласково положила руку на голову мальчишки.
– А от кого все-таки слышал эту историю? – вкрадчиво спросила она.
– Я не могу этого сказать, – поспешно пролепетал Хун-Пек, – я не запомнил этого человека. Разве что могу предположить, что он относился к жреческому сословию.
«Значит надо искать среди жрецов. Но как?»
Павел пристроился к письменному столику. Рука тщательно пригладила верхний лист приготовленной для письма бумаги.
Кисточка неожиданно медленно опустилась в сосуд с краской.
НЕОБХОДИМО СРОЧНО РАЗОБРАТЬСЯ С КАНАЛЬ-КАНОМ
Медленно по-русски вывел Павел. Молодой правитель осторожно присыпал написанное мелким песком.
– Вот именно этим нам и предстоит заняться в первую очередь, – проговорил он, обернувшись к Иш Цак – Сашеньке…
6
– А не исходить ли нам к купальне у водопада? – предложил Пакаль, поглядывая в небеса, – до того как стемнеет окончательно.
Заходящее солнце постепенно окрасило ясное небо ярко-красными полосами, более густыми и насыщенными вблизи невидимого из-за деревьев горизонта. Длинная тень башни обсерватории перечеркнула плиты площади перед школой.
Купальня встретила их блаженной свежестью. Сверкающие брызги водопада в лучах заходящего солнца замысловато окрашивались во все цвета радуги. Река, непривычно чистая и прозрачная, весело пробегала вдоль пологих берегов. Деревья гибко склонялись над заводью купальни. Звонкие возгласы купающихся далеко разносились по-над речной гладью.
На память молодому правителю вдруг пришли воспоминания о прежней домайяской жизни…
– —
Жаркий летний день на берегу заросшего рогозом пруда. Редкий подлесок, наполненный невысокими кустиками костяники, подбирается почти вплотную к разбитой дороге. Плетеная корзинка быстро наполняется душистыми, словно слепленных из нескольких маленьких шариков, ягодами. По соседству, на растениях с жесткими почти лакированными листочками, маняще чернеют капельки черники. Комариные стайки облепляют незваных лесных посетителей. Армии комаров словно защищают ягодные богатства леса. Солнце заглядывает на людей сквозь резные прорехи в зеленых сосновых кронах.
Там же в непостижимой вышине, невидимая снизу, по стволам звонко барабанит дятел.
– Ш-х-х-х! – он перелетает с одного ствола на другой.
– Ку-ку! Ку-ку! – как будто отвечает ему рябая кукушка.
– Кукушка! Кукушка сколько лет я проживу?
Надолго заливается простодушная птаха. Павел быстро сбивается со счета.
Шуршит расстилаемое покрывало. Как по мановению волшебной палочки, на импровизированном столе появляются продукты для пикника. С лязгом извлекаются составляющие мангала. Шумно засыпается в металлическую коробку уголь. Вспыхивает пламя. На шампуры нанизывается тщательно подготовленное мясо…
…Шипит на раскаленных углях капающий жир. Ароматный дымок поднимается к небесам.
Из-за дальней молодой елочки выглядывает любопытная лисья мордочка.
Павел поднимается. Испуганный зверек молниеносно скрывается в чаще. Грязно-рыжим пятном мелькает среди деревьев шкурка.
– Пи-ить! Пи-ить! – внезапно разносится по лесу.
На мягкий ковер из сосновых иголок плавно планирует пятнистое перо…
– —
Громкий всплеск оторвал Пакаля от воспоминаний.
Иш Цак блаженно погрузилась в воду. Длинные распущенные волосы девушки протянулись по течению.
Пакаль с разбегу бросился в воду. Прохладная вода остудила разгоряченное тело. Молодой человек с наслаждением стер налипший пот и грязь, чувствуя себя обновленным.
Босые ноги Пакаля прошлепали по песку берега. Влажное тело на вечернем ветерке неожиданно покрылось пупырышками.
Огромные пальмовые листья опахалами медленно и ритмично покачивались над головой молодого правителя. Белоснежный кусок мягкой ткани обернул тело Пакаля.
– Мне нужно поговорить с тобой, К’инич-Ханааб, – строго сказала за его спиной Иш-Сак-Кук.
Пакаль стремительно обернулся, заставив волосы взметнуться. Бесчисленные капли воды разлетелись по сторонам.
Иш-Сак-Кук возмущенно фыркнула. По лицу ее текли многочисленные ручейки. В глазах женщины сверкнули гневные искорки.
В купальне внезапно воцарилась тишина. Люди, плещущиеся в заводи, поспешили исчезнуть из купальни.
– Может мы… – мягко проговорила подошедшая Сашенька.
По лицу правительницы-регентши пробежала гневная гримаса.
– А тебя… тебе стоило бы помолчать! – резко прервала Иш-Сак-Кук, – ты тут посторонняя.
– В принципе, как и я, – возразил Пакаль.
Женщина задохнулась от негодования.
– Идите за мной! Оба! И поскорей!
Она развернулась и направилась в сторону дворца. Пакаль и Иш Цак двинулись следом.
Легли под ноги ступени лестницы дворца. Ноздри Пакаля раздулись, уловив аромат, словно пришедший из только что пролетевших воспоминаний. Под ложечкой засосало. Жалобно забурчал желудок.
Все трое скрылись в полутемной комнате дворца. На циновке, устилавшей невысокий столик, чем-то напоминающий стол для письма, уютно разместилось блюдо с парующими кусками мяса. Рядом с блюдом стояла чашка с каким-то варевом и горка лепешек.
Пакаль торопливо, чтобы не задерживать ожидающих конца его трапезы женщин, устроился возле столика.
– Итак, – проговорила Иш-Сак-Кук, – что это вы оба задумали? Каналь-Кан в бешенстве!
– Жрец убил своего предшественника Лакам-Сака, – запальчиво воскликнул Пакаль, – Он…
– Я уже сказала, – высокомерно произнесла женщина, – что Каналь-Кан всецело предан Великому городу. А жертва была необходима для умилостивления богов… Но не об этом я хотела поговорить с вами…
Громкий топот поспешно поднимающихся ног прервал ее слова.
– Владычица Иш-Сак-Кук, – выпалил прибежавший, падая на колени, – Беда! Город атакован!
– Что? – Пакаль вскочил на ноги, – Кем?
– Пришли воины из Йокиба!
– Пождите, – встрепенулась вдруг Иш Цак, – а не является ли жрец Каналь-Кан родственником Йокибского царя…
– Потом! – отмахнулся Пакаль рванувшись к выходу, – Да, кстати, – обратился он к гонцу, – срочно отыщи Ах-Холома и его бойцов.
Пакаль буквально скатился вниз по лестнице.
Прямо перед ним появился высокий воин. В руке его угрожающе покачивался массивный меч. На сколах каменных вкладышей сверкнули отблески факелов. Павел успел заметить и накинутую на могучие плечи воина пятнистую шкуру ягуара.
– Сон в руку, – буркнул он, подныривая под занесенную для удара руку.
Резкое стремительное движение, и обездвиженный противник распростерся под ногами, а меч перекочевал к Пакалю. Ощутив тяжесть оружия в руках, Пакаль почувствовал себя гораздо уверенней. Неясными тенями метались по городу разрозненные люди-ягуары. Строй они уже нарушили. Разобраться с ними поодиночке могло оказаться проще.
Тут же на Пакаля набросились сразу двое воинов-ягуаров. Молодой правитель отразил удар копья одного из них плоской стороной меча. Другой противник тут же получил удар ногой в пах. Топор выпал из ослабевших рук. Каменное лезвие, ударившись о плиты, высекло колючие искры.
Перекатившись через голову, воин вновь подхватил оружие. И вновь устремился в атаку.
По площади завертелся вихрь поединка. Только сейчас Пакаль обратил внимание, насколько деревянный вкладышевый меч не подходил для подобной роли. Фехтовать таким неприспособленным оружием оказалось совсем нелегко. Острые обсидиановые вкладыши растрескивались при малейшем столкновении.
«Будь противники хоть чуть-чуть поопытнее, пришлось бы туго».
Бой продолжался. Воины из Йокиба разошлись в стороны, стараясь напасть на Пакаля с двух сторон.
Пакаль отступил на шаг.
Обведя копье по широкой дуге, молодой правитель Лакам-Ха нанес рубящий удар по руке противника. Пальцы противника разжались. Копье выпало.
Пакаль тут же подхватил более подходящее для поединка оружие.
Да и противник остался теперь один. Второй громко завывал, придерживая раненную руку. Из разреза обильно текла кровь..
С треском скрестились копья. Пакаль провел стремительный выпад копьем. Почти одновременно с этим меч ударил в бок воина-ягуара.
Противник тяжело опустился на землю.
Пакаль метнулся вперед, перешагнув через поверженного воина. На него тут же напали очередная группа бойцов Йокиба.
Молодой правитель отступил. Он уже приготовился как можно дороже продать жизнь. Спина Пакаля плотно прижалась к резной стеле.
Йокибцы устремились в атаку. Пакаль отклонился, пропуская удар мимо себя. Наконечник копья звонко черкнул по стеле, оставив хорошо заметную глубокую царапину. Второй выпад Пакалю удалось успешно отразить.
– У-уу-ух! – с истошными воплями в бой вступили бойцы Ах-Холома.
Вскоре к ним присоединились и воины-ополченцы города. Битва завязалась нешуточная…
…К рассвету жители Лакам-Ха одержали решительную победу.
– Не нужно записывать это сражение в анналы, – строго потребовала Иш-Сак-Кук.
7
Максим после ЕГЭ зачастил в библиотеку. Он с головой погрузился в чтение.
Культура майя вырастала в его мыслях во всем объеме, предоставленном изысканиями ученых. Судить, насколько они правильны, юноша мог бы оценить на хоть небольшом, но собственном опыте. Фотографии древних руин сами собой складывались в те великолепные здания, что Максим видел в Лакам-Ха. Полуразрушенные рельефы некоторых зданий в воспоминаниях юноши покрывались яркими красками. Максим будто снова и снова шел по мощеным площадям и улицам Великого города.
Максим завел специальную тетрадь, в которую старательно заносил знаки древней письменности. Он даже распечатал изображения всех сохранившихся рукописей майя.
Максим притащил приличную кипу бумаги к себе в комнату. На короткое мгновение юноше почудилось в плохо сохранившихся рисунках что-то на удивление знакомое. Он напряженно принялся разглядывать один листок за другим. Прорисовка рисунков рукописей, сделанная учеными, внезапно показалась ему совершенно несоответствующей действительности. Пришлось юноше самому приняться за эту работу.
Летнее солнышко зовущее заглядывало к окно. Максим не обращал на него никакого внимания. Он сосредоточенно водил карандашом по бумаге. Постепенно появлялось вполне узнаваемый образ.
– Оба-на! Это же Александра Юрьевна, – изумился Максим.
С листка на юношу смотрела историчка, преподававшая в пятых и шестых классах.
– Она-то как туда попала? – недоуменно проговорил юноша в полный голос.
– С кем ты там разговариваешь? – послышался из-за дверей строгий голос Анатолия Максимовича, – может все-таки подумаешь…
Дверь в комнату широко открылась. В руке его слегка подрагивал стакан с виски.
– О чем это? – недовольно обернулся к отцу Максим.
– Как это о чем? – Анатолий отхлебнул крупный глоток, – о твоем дальнейшем образовании. Я уже договорился с Алексеем Вацлавичем. Он посодействует твоему поступлению.
– Кто это Алексей Вацлавич?
– Доцент в Политехе, – отмахнулся Анатолий.
Пробулькал в горле очередной глоток виски.
– Я не собираюсь в Политех, – решительно возразил Максим, – я решил пойти на ИстФак…
– Что-о!? – Анатолий со стуком поставил стакан на книжную полку, – Решил он! Я тебе решу!
Юноша резко вскочил на ноги.
– И что ты сделаешь?
Некоторое время отец и сын стояли друг напротив друга, меряясь суровыми взглядами.
– На бюджет ты, один хрен, не попадешь, – неожиданно спокойно ответил Анатолий Максимович, – а платно учиться – на какие шиши?
Он снова ухватил стакан с выпивкой. Хлопнула дверь.
Максим остался в одиночестве.
Неожиданно в описании политической ситуации времени Пакаля он увидел знакомое имя. Оказалось, что цари Канальской династии долгое время воевали против Пакаля. Он решительно придвинул к себе распечатку найденного по Каналю материала.
– Так ведь Верховного Жреца тоже зовут Каналь, – изумленно пробормотал Максим.– А Вадимыч уже подозревал жреца.
Юноша устало опустился на стул. Поставив локти на стол, он укрыл лицо в ладонях.
Щемящая тоска сжала его сердце.
«Как там Вадимыч? – подумал юноша, – Поможет ли кто-нить ему?».
– Ищи, – просвистел в полуоткрытое окно ветер.
– Точно, – спохватился Максим, – мне нужно найти ту женщину, что перенесла нас в страну древних майя…
***
Иш Цак никак не могла сосредоточиться на ребятах. Она постоянно тревожно оглядывалась на занавеску входа. События прошедшей ночи не выходили из головы. Казалось вот-вот, и враги снова нападут на город.