Глаза цвета крови
– И что нам остается? Просто сидеть и ждать, пока он нас прикончит одного за другим?
Монгол философски пожал плечами. Скривив лицо от боли, со стоном лег на кучу тряпок, подложив под голову свернутую шинель.
– Нам мог бы помочь Сюгэ тойон, бог грома и молнии. Иногда его называют третьим именем в триаде верховного творца. Гром представляется стуком копыт его коня, а молнии – его топором, которым он разит нечистые силы. Кроме того, он покровительствует скоту, посылает людям детей, жеребят и телят. Только на него надежда.
– Все это, конечно, прекрасно, но как нам его вызвать? – ехидно спросил Чердынцев.
Покачав головой, он покосился на внезапно упавшего погранца, все это время молча слушавшего, сидя у входа в пещеру. Тот задергался на полу и перестал шевелиться.
– Что за черт? – Чердынцев быстро подошел к нему, склонился и попробовал перевернуть на спину. – Эй, ты чего, что с тобой? Переутомился?
Монгол почувствовал неладное, краем глаза заметив шевеление у входа.
– Не подходите к нему! Не надо!
Монгол ловко вскочил на ноги, опередив подполковника. Бесцеремонно оттолкнул того в сторону, первым делом снял автомат с предохранителя. Часовой лежал неподвижно, и только восковое лицо чуть подергивалось в легких судорогах. Затем произошло невероятное – он как будто взорвался изнутри, раскидав во все стороны нити, похожие на паутину. Большая их часть прилипла к полу и потолку, перекрыв выход из пещеры. Из разодранного в клочья тела появилась рука Булганина, оторванная ранее Дабаром, и заметалась по пещере. Люди с воплями открыли стрельбу по ней, чуть не перестреляв друг друга в первую минуту. Лишь один генерал, не растерявшись, схватил стоящий у стены стальной топорик и, выждав момент, пригвоздил мерзкую конечность к полу. Рука пыталась вырваться и яростно извивалась, стараясь отрастить дополнительные конечности, но все тщетно. Не теряя время даром, Монгол облил ее горючим и поджег. Туда же в костер отправились остатки тела несчастного бойца. Дышать в пещере сразу стало тяжело до невозможности. Смрад горелого мяса был невообразим, но приходилось терпеть, закрыв лица кусками мокрых тряпок.
– Я же говорил, что все, связанное с Дабаром или Абасом, подлежит уничтожению в огне! – набросился Монгол на молчаливых людей. – Есть еще что-то, что вы утаили от меня, пока я пребывал без сознания? Вспоминайте!
Немного поколебавшись, Булганин достал из рюкзака завернутые в тряпочку оба костяных дротика и при молчаливом одобрении генерала также бросил их в костер. Раздался отвратительный пронзительный писк, как будто в огонь бросили живую крысу.
– Это будет продолжаться до тех пор, пока вы все не уясните одну простую истину – шутить с Дабаром нельзя! – продолжил сердиться Монгол, обводя молчаливых людей яростным взглядом, словно учитель, наставляющий неразумных учеников младших классов. – Все, что удастся оторвать или отстрелить от демона, сразу отправляйте в огонь! Без раздумий и сомнений! Чем меньше его останется, тем проще будет изгнать из верхнего мира обратно в нижний. Товарищ генерал, скоро рассвет. Еще одну ночь в таком духе мы не переживем. Товарищу Серову нужна срочная помощь. Его еще можно спасти.
– Что требуется от нас? – тут же выступил вперед Чердынцев, а Булганин с генералом молча закивали. – Как ни прискорбно, но рядовой прав. Мы преступно утратили бдительность, осторожность и наделали кучу ошибок. Если единственный шанс выжить – слушать Дорсуна, то я готов. Вынужден признать, что мы без тебя справляемся плохо.
– Хорошо. Тогда не будем терять время зря.
Монгол молча принялся возиться в глубине пещеры, гремя стеклянными бутылками, наконец он извлек красную канистру из-под бензина и поставил ее перед Кошеваром.
– Огонь, единственное надежное средство от зла Дабара и всех его жутких созданий. Они хорошо горят, как будто вместо крови у них бензин. Я предлагаю вот что…
Пока они скептически слушали якута, глаза офицеров постепенно загорелись надеждой.
Подождав для надежности еще пару часов, когда совсем станет светло, ровно в десять утра все покинули спасительную пещеру и взяли курс на восточную оконечность острова. Но прежде посетили место, где лежал все так же перевернутый на бок БТР-50. На этом настоял лично генерал и для того имелись все причины. Перевернуть обратно на гусеницы тяжелую машину нечего было и стараться – слишком тяжелая и крепко вмерзла в землю. С нее сняли лишь канистры с дизельным топливом, пулемет Дегтярева с двумя запасными магазинами и парочку кумулятивных гранат к гранатомету РПГ-2. Все это время люди ожидали нападения ледяных людей, но Монгол всех успокоил, сообщив, что днем они предпочитают находиться под снегом и вообще на свету чувствуют себя неуютно. Пришлось поверить на слово. Следовало торопиться и до полудня выйти на восточную оконечность острова. Кроме канистр, генерал распорядился захватить с собой переносную радиостанцию, несколько ящиков с коктейлями Молотова, созданными на скорую руку из бензина, гудрона и дизельного топлива. Смесь получилась грязноватой, не очень хорошо горела, зато давала много черного дыма, что тоже можно использовать себе на пользу.
План был простой – добраться до побережья и подать сигналы бедствия проплывающим кораблям, если таковые появятся в море. А держать оборону от Дабара помогут неподвижные огневые точки, в роли которых военные инженеры использовали укрытые в специальных открытых капонирах тяжелые танки ИС-3. Танки были на ходу, полностью укомплектованные боеприпасами, и только топлива в их баках не нашлось, что и предстояло исправить. Сразу после войны эти грозные боевые машины доставили на Шикотан в качестве стационарных и в некоторых случаях передвижных орудийных установок, обладавших внушительной огневой мощью, на случай высадки японского десанта на остров. Вторжение они, скорее всего, не остановили бы надолго, но крови вдоволь у агрессора попили. Танки глубоко вкопаны в сопку, и между ними прорыты окопы, в некоторых местах они даже забетонированы. Мощная броня танков и постоянная боевая подготовка экипажей, а в строю было 10 машин, представляли из себя весьма серьезную проблему для вероятного противника. Кроме того, два раза в год проводились обязательные боевые стрельбы, и можно сказать, каждый метр побережья был пристрелян. Представьте себе, если с десяток снарядов разом попадут в одну точку, никому мало не покажется.
Кошевар, узнавший об этих особенностях островной обороны, все тщательно рассчитал. В их теперь уже поредевшей команде осталось пять человек, двое из которых умеют управлять танками, а именно, сам генерал и его заместитель Чердынцев. Поэтому, когда впереди уже у самого побережья появились занесенные снегом огромные сугробы, откуда торчали длинные хоботы пушек, все облегченно перевели дыхание. Вскоре пришла и вторая отличная новость – когда пытались вскрыть люк башни, выяснилось, что у одной из машин еще теплый двигатель. В этой машине прятался один из двух бойцов ОСНАЗ, который чудом спасся из западни и успел добежать до танка. Внутри он был в полной безопасности и поначалу отказался открывать люк, пока генерал не рассердился и не стал угрожать сжечь танк, закидав его коктейлями Молотова.
– Лейтенант Федоров, к службе готов! Простите за задержку, товарищ генерал! – смутился боец, с опаской выглядывая из люка. – Прошлой ночью тут постоянно околачивалась какая-то мерзость, скреблась по броне, пытаясь пробраться внутрь. Потом начались такие жуткие видения и приходы, что туши свет. Чуть не рехнулся. Всю ночь не сомкнул глаз, а под утро, когда сморил сон…
– Ты собирался отсидеться здесь? – строго перебил Кошевар, нахмурив брови.
– Никак нет, думал, поутру вернусь обратно в пещеру и обо всем доложу вам лично. Ночью возвращаться было невозможно, слишком опасно.
– Верю. Что с танком? На ходу? Боекомплект на месте?
– Не проверял его ходовые возможности. Двигатель этой машины запускается без особых проблем, другие машины не успел осмотреть. Вероятно, тоже в порядке, только топлива мало, а боекомплект на месте, ничего не пропало.
– Прекрасно! Топливо мы принесли с собой, так что подготовиться к немедленной дозаправке. Ствол орудия почистить, снег с танка убрать, а выезд из капонира освободить.
Отдав честь, осназовец быстро включился в общую работу, а ее предстояло немало.
Монголу, Булганину и лейтенанту Федорову предстояло в короткие сроки ускоренными тепами изучить и научиться стрелять из мощной сто двадцатимиллиметровой нарезной пушки Д-25Т образца 1943 года. Орудие устанавливалось в лобовой части башни на цапфах в спаренной с пулеметом установке. Наведение спаренной установки на цель осуществлялось при помощи телескопического шарнирного прицела, имевшего четырехкратное увеличение и поле зрения пятнадцать градусов. Помимо этого, для стрельбы с закрытых позиций пушка была оборудована боковым уровнем и указателем азимута. Боекомплект пушки состоял из 28 выстрелов раздельно-гильзового заряжания с бронебойными и осколочно-фугасными пушечными стальными длинными гранатами. В спаренной с пушкой установке размещался 7,62-мм пулемет ДТМ – он же танковый пулемет системы Дегтярева. Боекомплект пулемета состоял из 2000 патронов: 1200 – с легкой пулей, 200 – с бронебойно-зажигательной и 600 – с трассирующей. Из них 756 патронов в двенадцати дисковых магазинах по 63 патрона, остальные 1244 хранились в штатной укупорке не снаряженными в магазины. На крыше башни, на кольцевой турельной установке, размещался 12,7-мм зенитный крупнокалиберный пулемет ДШК, имевший круговой обстрел при углах вертикальной наводки от минус четырех до плюс восьмидесяти четырех градусов.
Проведя тщательный осмотр и не поленившись забраться внутрь за рычаги управления, Кошевар остался доволен увиденным. Было принято решение подготовить к бою два танка вместо одного, стало быть, дело усложнялось подготовкой сразу двух танковых экипажей. Экипаж первого танка состоял из Кошевара, Булганина и Монгола. Второй из Чердынцева, Серова и лейтенанта Федорова. Пришлось разделить топливо поровну между двумя машинами, что заметно снизило радиус их действий. До Малокурильска и Крабзаводстка на северной оконечности острова все равно было слишком далеко, чтобы даже думать добраться туда, пусть и под надежной броней. Кошевар небезосновательно опасался, что Дабар пойдет следом за ними и выйдет к густонаселенному поселку, где учинит среди советских граждан настоящую кровавую баню со всеми вытекающими. Этого нельзя было допустить ни в коем случае. Следовало удержать его там, где он окопался, а если придется, то и поджарить в его берлоге, благо средств для этого теперь более чем достаточно. С другой стороны, то, что этот монстр до сих пор не ушел из своего логова, внушало оптимизм. Значит, что-то удерживает его в этом квадрате. Но что? Это тоже предстояло прояснить.
Вдыхая пропахший солью запах моря, генерал Кошевар впервые с момента прибытия на остров почувствовал себя умиротворенным и горел жаждой деятельности. Вид на бухту Церковную был великолепен, но его сейчас не местные красоты интересовали, а волнение на море, точнее его отсутствие. Циклон ушел в сторону Японии, унося с собой шквальный ветер и снег. И хоть небо еще было хмурым и неприветливым, легкий ветерок и полное отсутствие осадков наполняли сердца людей радостью и уверенностью. Начинались пробные стрельбы из танковых пушек и поездка на небольшое расстояние, чтобы убедиться, что оба танка на ходу и могут двигаться.
– Петр Ильич, второй танк к бою готов! – доложил по рации веселый голос Чердынцева. – Машина зверь! Давненько я не управлял такой мощью! Экипаж жаждет крови и мести.
– Побереги радость на потом, Виктор Семенович! У тебя неполный экипаж, не забывай. Как самочувствие лейтенанта Серова?
После паузы подполковник снова вышел в эфир.
– Так себе. Почти все время в беспамятстве, нога распухла и воспалилась. Пусть у меня и неполный экипаж, и всего один заряжающий, зато запала и энергии хватит на троих!
– Это хорошо. Очень хорошо. Ты вот что, Витя, не беги слишком резво вперед паровоза, а то о пень споткнешься и нос расшибешь. Держись рядом со мной, но и сильно не отставай. Основную часть топлива мы заберем у вездехода, там будет дозаправка и сразу в бой. Постараемся создать такой ориентир для наших, что нас будет слышно даже на большой земле за морем. Экипаж, доложите боевую готовность.
– К бою готов! – браво доложил Булганин, он же стрелок-наводчик.
– Готов! – эхом отозвался Монгол, ставший заряжающим.
– Мои тоже все готовы, товарищ генерал! – последним отрапортовал Чердынцев.
Остановив свою боевую машину у крутого спуска с сопки, генерал не без труда выбрался по пояс из люка механика водителя, приветливо помахал, а после и отдал честь ползущему справа от него второму танку. До вечера было еще далеко, есть шанс спокойно заправиться, хотя черт его знает, каких сюрпризов ожидать, одно ясно – они сейчас пока единственный заслон островных жителей от мерзких тварей. А посему хватит бежать, бояться и прятаться. Пора дать честный, открытый бой, как и положено Красной армии.
Чтобы добраться до перевернутого вездехода и залить в танки полные баки дизельного топлива, ушло примерно часа полтора. Было еще светло, когда оба танка с рыком и скрежетом взобрались на сопку, с которой открывался превосходный вид на долину, где и находилось логово Дабара. Лейтенант сообщил ориентиры, куда следует целить.
– Принято! Через минуту открываем огонь. Беглый. Осколочно-фугасный. Товсь!
Генерал Кошевар не без труда перебрался с места механика-водителя в башню. Потеснив Монгола и Булганина, прильнул глазами к пыльным окулярам орудийного прицела. Довернув немного башню, максимально на сколько возможно опустил ствол пушки вниз. Угол вертикальной наводки у ИС-3 был, конечно, отвратительный, от -3 до +20 градусов, но тут уж ничего не поделаешь, придется все равно стрелять навесом.
– Внимание! Всем огонь!
Мягкий откат казенника, и танк болезненно вздрогнул. Приглушенный толстой броней грохот выстрела, и снаряд со свистом отправился в свободный полет. Башня тут же наполнилась едкими пороховыми газами, от них защипало в глазах и носу. Снаряд танка не был соединен с боевым зарядом в гильзе и вкладывался в орудие отдельно. Боевые заряды ИС-3 состояли из нескольких порций пороха, число варьировалось в зависимости от ситуации. Пороховые порции помещались в картузы – мешочки из сырцового шелка, который сгорал при выстреле. Преимущество такого раздельного гильзового заряжания состояло в том, что вес боевого заряда можно изменять на огневой позиции в зависимости от характера выполняемой задачи. Использование меньших по весу зарядов уменьшает разгар ствола. Недостатком же является понижение скорострельности орудия вследствие необходимости заряжания в два приема, сложность автоматизации процесса заряжания, несовершенство герметизации боевого заряда. Открыв казенник, нужно было сначала зарядить сам двадцатипятикилограммовый бронебойный каморный снаряд БР-471Б, а следом за ним собственно картуз с пороховым зарядом. Снаряды были тяжелые, поэтому тщедушный якут на роль заряжающего ну никак не подходил. Другое дело Булганин, физически крепкий и здоровый мужик, у которого и руки побольше, и энергии хоть отбавляй.
– Ну что, Петр Ильич, мы попали во что-нибудь или промазали? – сгорал от любопытства полковник, с кряхтением закладывая новый снаряд и картуз. – Готово!
– Огонь! – сухо скомандовал генерал и сразу после выстрела вернулся на место механика-водителя. – Продолжай в том же духе, Степан Анатольевич, маркер у тебя теперь есть, а я немного сменю позицию, уж больно неудобная.
С глухим рыком ИС-3 стал медленно откатываться назад, пока второй танковый экипаж азартно расстреливал небольшой холм в центре долины. Снаряды ложились очень кучно, поднимая в небо тучи дыма и столбы огня. Зарево от взрывов, наверное, было видно за много километров, и, если в небе летают наблюдатели, они просто не могли не заметить такие яркие ориентиры. Помимо прочего, генерал распорядился направить мощные башенные прожекторы вверх и с помощью азбуки Морзе передавать сигналы бедствия и просьбы о помощи. Этими сигналами занимались оба механика-водителя, пока остальные экипажи планомерно срывали холм под самое основание. Парочка снарядов упала особенно удачно, буквально подкинув в воздух ошметки того, что раньше было Абасом, решившим затаиться в снегу и тихой сапой пересидеть в укрытии, ничем не выдавать своего местоположения. Но не тут-то было. Перебирая в воздухе доброй дюжиной лап, это странное существо, похожее на гигантскую сороконожку, было разодрано на несколько половин, но все еще оставалось живым и оглашало округу печальным вибрирующим воем. Дабар же словно в воду канул. Даже многочисленные его ледяные люди не наблюдались поблизости.
– Отличное попадание! – похвалил Кошевар, буквально смакуя через обзорный перископ каждый выстрел, оставлявший после себя море огня и глубокие воронки в земле. – Устроим этой падали ад на земле. Осталось прижучить самого виновника…Кстати, куда подевался этот хер красноглазый? Вызываю второй танк, кто-нибудь видел Дабара?
– Никак нет! – отозвался Чердынцев. – Цели не наблюдаю.
– Наверное, спрятался под каким-нибудь поганым камнем… – усмехнулся Булганин.
Кошевар от неожиданности с проклятиями отпрянул назад – прямо перед его носом по другую сторону обзорного бронестекла появились из темноты два алых глаза без зрачков, не моргая уставились на него. Мгновение человек и монстр пристально смотрели друг на друга, потом глаза потускнели и растворились на фоне сгущающейся тьмы.
– Внимание, цель находится снаружи рядом с нами и, похоже, очень сердится! – тут же не без язвительности предупредил по рации Кошевар, прислушиваясь к скребущим звукам шагов на крыше башни. – Наружу из танка выбираться запрещаю. Люки надежно задраить. Приказываю продолжить обстрел логова. Ночевать будем в танках, на дежурство заступают два человека, на случай, если этот поганый гипноз подействует на одного, второй сможет его остановить. Танк два, в вашем случае сон полностью отменяется. Справитесь?
– Да без проблем! – весело сообщил Чердынцев. – Официально заявляю! После всей этой хрени я вообще теперь никогда больше не усну, так и знайте!
– У них в кабине зараженный, – тихо напомнил Монгол. – Это опасно.
– Танк два, приглядывайте внимательно за лейтенантом Серовым. Как поняли?
– Принято. – Щелчок, и рация отключилась.
Потом что-то оглушительно взорвалось в ночи с силой атомной бомбы. В небо поднялся грибообразный столб ослепительного огня, подсветившего тучи, а во все стороны брызнули раскаленные добела куски скальной породы. На месте логова Дабара из земли теперь выбивался под давлением фонтан алых искр и огня, как из горящей нефтяной скважины.
– Опачки! Это мы во что-то удачно попали! – попробовал пошутить Булганин, но тут же осекся, когда следом за одним взрывом последовала целая череда взрывов поменьше.
Снаружи в ночи тут же раздался душераздирающий вопль, разнесшийся по всей округе. И было в нем столько ярости, ненависти и боли, что люди даже под надежной броней съежились от страха и почувствовали себя уязвимо, как если бы ее и не было вовсе. По башне танка, в котором находились Кошевар, Булганин и Монгол, быстро загрохотали, заскреблись когти, и существо огромными прыжками скрылось в ночи.
– Товарищ генерал, радиосвязь восстановлена! – сообщил радостную весть Булганин, вертя ручку настройки радиостанции. – Мы снова в эфире!
– Да прекратите вы огонь! Дышать уже нечем!
– Передать в эфир сигналы SOS?
– Погоди, есть мысля получше! – Кошевар, чуть поразмыслив, добавил: – Выходи в эфир на волну флота. Проси установить связь с Валентином Андреевичем и штабом.
– Валентин Андреевич? Вы имеете в виду вице-адмирала Чекурова, командующего Тихоокеанским флотом? – Булганин не на шутку удивился, а потом его лицо просветлело. – Так точно, отличная идея, Петр Ильич. Вы думаете, они подоспеют вовремя?
– Уверен, если не весь флот, то какая-то его часть в акватории Владивостока уже снялась с рейда и движется в нашу сторону. Я бы поступил именно так.
Генерал как в воду глядел. Уже через несколько минут удалось связаться с боевой флотилией, в состав которой входили крейсеры «Дмитрий Пожарский», «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин», а также сопровождающие их эскадренные миноносцы «Вдумчивый», «Вразумительный» и десантные баржи поддержки. На флагмане «Адмирал Ушаков» присутствовал лично командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Чекуров, с ним Кошевар был хорошо знаком и находился в прекрасных дружеских отношениях. Они познакомились еще в 1943 году, когда Чекуров был командиром по оперативной части штаба бригады подводных лодок Северного флота, капитаном 3-го ранга.
Как генерал и подозревал, тревогу начали бить, когда комиссия не вышла на связь вечером первого дня в установленное время. Самолетам-разведчикам на следующее утро удалось заснять на земле уничтоженную, сожжению дотла заставу и обломки вертолета, после чего Чекуров немедленно отдал приказ о выдвижении боевых кораблей к Шикотану. С ним прибыла бригада морской пехоты и три роты солдат погранслужбы КГБ. Для проведения сухопутной операции имелась водоплавающая бронетехника ПТ-76, а на крейсере «Адмирал Ушаков» еще и вертолеты МИ-4, вооруженные НУР. Вся эта армада находилась всего в каких-то двадцати морских милях от Шикотана. Спасательная операция и вправду была запланирована масштабно и с размахом, иначе и быть не могло, учитывая, что в беде оказался не абы кто, а командующий войсками Сибирского военного округа, председатель чрезвычайной спецкомиссии и до кучи доверенное лицо Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева.
– Танк два, новый приказ! – сообщил по рации Кошевар. – Выдвигаемся к побережью, на соединение с группой поддержки. Дальше будут работать профессионалы.
– Товарищ генерал, а как же Дабар, это дьявольское отродье? – неуверенно отозвался Чердынцев. – Неужели мы все это так просто оставим и забудем? Мы его почти добили!
– Да, потому что он теперь не наша с вами забота. Приказ из Москвы.
– Петр Ильич! – попробовал возмутиться Чердынцев.
– Приказ неясен, Виктор Семенович, или что-то не расслышал? Так я могу повторить.
– Никак нет. Приказ ясен, товарищ генерал.
– Вот и отлично. Следуйте за мной и не отставайте. – Кошевар с тяжелым сердцем развернул машину и взял курс к побережью. – Мы свое еще возьмем, не переживай.
Оба танковых экипажа покидали поле боя в гнетущем молчании, расстроенные и немного подавленные. Пусть цель миссии и выполнена, главный виновник всех бед и страданий до сих пор на свободе, что особенно удручало. Люди горели жаждой справедливой мести, и теперь, когда они были так близки к ней, у них буквально отбирали победу из рук. С другой стороны, у танков не так уж и много топлива, чтобы гоняться в ночи на сильно пересеченной местности за проворным и хитрым дьяволом, который мог спрятаться буквально на ровном месте под самым носом, после чего внезапно атаковать.
– Вы серьезно хотите оставить последнее слово за демоном? – не унимался Булганин, сопя за спиной, в то время как Монгола более чем устраивало решение отступить.
Кошевар ничего ему на это не ответил, лишь сильнее сжал рычаги управления, не сводя взгляда с едва заметной в снегу колеи, ведущей к побережью. Оба танка выжимали максимальную скорость, на какую только были способны, так что успели прибыть на место встречи к шести утра, когда боевая флотилия только еще появилась на морском горизонте. Могучие силуэты крейсеров и миноносцев едва различались сквозь легкую дымку тумана, но небо уже разрывалось от гула кружащей над островом разведывательной авиации и стрекота винтов приближающихся вертолетов. По спокойному морю быстро двигались черные точки водоплавающих танков ПТ-76 с десантом морской пехоты. Крейсеры и миноносцы бросили якоря недалеко от острова Айвазовского в трех километрах от Шикотана. На пяти вертолетах прилетели пять десятков пограничников. Комитет государственной безопасности СССР состоял не только из разведчиков, контрразведчиков и сотрудников, привлекающих к ответственности диссидентов. Помимо этого, у комитета имелись и собственные вооруженные подразделения или войска КГБ с очень широкими функциями и полномочиями. Кроме кремлевского полка и дивизии имени Дзержинского, основная сила Комитета государственной безопасности заключалась в 9 пограничных округах. Это и были основные их войска с боевыми кораблями, вертолетами, артиллерией, танками. Туда шел особый отбор, брали исключительно самых идейных, самых подкованных, самых ответственных и преданных делу партии и Ленина товарищей. А вдруг у человека возникнет желание сбежать к акулам империализма. Вот поэтому и был строжайший отбор в погранвойска.
Вертолеты приземлились прямо на песок пляжа. Высадив десант, почти сразу улетели за следующей партией солдат, кроме одного, скорее всего, для эвакуации выживших.