Воздушные дуэли. Боевые хроники. Советские «асы» и немецкие «тузы». 1939–1941

Отсутствие отдачи

1938 год закончился неудачно для советской авиационной промышленности. Вследствие кризиса и стагнации при плане в 7425 боевых самолетов всех типов произведено было лишь 4885. Закончившаяся же весной 1939 г. гражданская война в Испании выявила отставание советской авиации от других стран, в первую очередь нацистской Германии.

Не был исключением и авиазавод № 21 имени Орджоникидзе – основной поставщик истребителей для ВВС РККА, выполнивший годовой план лишь на 76 %.

Казавшийся перспективным в середине тридцатых И-16 стремительно устаревал и уже не мог на равных тягаться с новыми машинами. Тем не менее никакой реальной замены «ишаку» пока не было. Посему на 1939 г. предприятию был определен план в 1800 истребителей. Основной модификацией оставался И-16 тип 10 с четырьмя 7,6-мм пулеметами ШКАС, но с нового года он выпускался уже с модернизированным мотором М-25В.

Тем временем в НИИ ВВС был испытан новый вариант лицензионного «Райт циклона» – М-62, который дал прирост скорости 4 %. Следующая модификация мотора – М-63 давала увеличение еще на 9 %, в результате чего И-16 мог разгоняться до 440 км/час. В дальнейшем предполагалась установка двигателя М-64 мощностью 900 л. с.

Однако производственников, как и военных, в этот период волновала не столько модернизация истребителя, сколько проблема качества выпущенной техники, которая по-прежнему носила острый характер.

Типичный случай имел место на аэродроме авиазавода имени Орджоникидзе 20 июля. Летчик-испытатель Евгений Фокин собирался в очередной полет на И-16. Перед вылетом у самолета снимался кок винта с храповиком и производилась подтяжка крепления. После запуска мотора имело место «биение», которое так и не было устранено. Тем не менее в 14.40 «ишак» поднялся в воздух. Через 20 минут на скорости 400 км/ч неожиданно оторвался кок винта вместе с храповиком, который отшиб одну из лопастей винта. Началась жуткая тряска. Фокин все же решил спасти машину, совершив вынужденную посадку. В итоге истребитель грохнулся на землю на краю оврага. При ударе мотор попросту оторвало (!). Летчик выжил лишь чудом.

Аварии и постоянные поломки происходили не только на испытаниях, но и в строевых частях. Характерный пример – катастрофа, произошедшая 16 августа в одной из частей, дислоцировавшихся в Пермской области.

Летчик Михаил Загуляев выполнял полет на И-16. Согласно заданию самолет достигал высоты 6000 м, после чего выполнял пикирование. На высоте 2000 м он внезапно потерял управление и перешел в беспорядочный полет. При этом начали отваливаться крылья, детали и части фюзеляжа истребителя. Все эти обломки рухнули на землю в районе деревни Козубаево на поля местных колхозников. Летчик погиб. Прибывшая на место комиссия установила, что в эпицентре катастрофы лежал мотор с винтом и труп самого Загуляева. В радиусе 30 м валялись изувеченные обломки самолета и винто-моторной группы. Остальное было разбросано вокруг в радиусе 1,3 км. Причиной аварии была признана «недостаточная прочность конструкции при физиологически допустимых перегрузках». А судмедэкспертиза, в свою очередь, определила, что Загуляев «был жив до конца» и погиб от удара о землю…

Примерно в это же время произошли катастрофы с участием двух УТИ-4. В первом случае у летчика во время штопора застряла нога на педали управления рулем, в результате чего последний зафиксировался в положении «налево» и самолет рухнул на землю. Во втором случае во время полета из мотора учебно-тренировочного истребителя вытекло все масло. Вследствие этого двигатель заклинило, а машина упала на землю[1].

Акты и отзывы ВВС РККА за 1939 г. свидетельствуют о массовых отказах амортизаторов, обрывах хомутов, кронштейнов креплений, разрывах сварных швов, прогорании выхлопных патрубков, образовании трещин на моторамах и т. п. Завод неоднократно получал письма из различных инстанций с указанием на низкое качество самолетов. Впрочем, «получал письма» не только «два дцать первый», но и многие другие предприятия авиастроительной отрасли. «Обо всех дефектах заводы неоднократно ставились в известность, однако ничего не сделано, – констатировалось в одной из таких многочисленных бумаг. – Сообщения о конструкционных и производственных дефектах поступают сплошным потоком, причем преобладающее количество является многократно повторяющимся, что свидетельствует об игнорировании актов о дефектах и призывов по борьбе за снижение аварийности»[2].

Что касается конкретно И-16, то наиболее опасными причинами многочисленных аварий являлись: выпадение стекол фонаря кабины; обрыв плоскостей, течь бензобаков и всей топливной системы.

Поломки и аварии снижали темпы и качество боевой подготовки, сильно подрывали боеспособность истребительных частей. Иногда из 20 самолетов девятнадцать требовали капитального ремонта и простаивали[3]. «Ишаки», выпущенные в 1936–1937 гг., имели десятки эксплуатационных дефектов и поломок. Так, согласно дефектной ведомости на И-16 тип 5 № 521341 (1936 г. выпуска), налетавший 52 часа и совершивший 293 посадки, самолет имел 30 дефектов в винтомоторной группе, 28 в центроплане, 30 в фюзеляже и 19 в шасси. УТИ-4 тип 15 № 1521173 (1936 г. выпуска), налетавший 209 часов и совершивший 218 посадок, имел 128 дефектов. И-16 тип 5 № 521241 (1937 г. выпуска), налетавший всего лишь 89 часов, уже проходил пять текущих и один средний ремонт и вновь имел 32 эксплуатационных дефекта[4]. Причем абсолютное большинство их являлось не следствием неправильной эксплуатации, а именно преждевременного износа и выхода из строя деталей.

В этих условиях выездным заводским ремонтным бригадам приходилось проводить в частях поистине титаническую работу по ремонту вышедших из строя машин и замене бракованных или устаревших узлов и деталей.

Так, в феврале бригада из четырех человек провела в военной части № 9062 следующие работы:

– на 14 самолетах заменены рычаги с кронштейнов для выворота лыж;

– на 18 самолетах сменена боуденовская оболочка с тросами для обратного выворота лыж;

– на восьми самолетах заменены амортизаторы лыж.

Бригады также проводили инструктаж по вопросам эксплуатации и ремонта самолетов в полевых условиях, регулировки плоскостей и хвостового оперения, ручного и ножного управления, шасси, проводился осмотр истребителей, находящихся в эксплуатации.

С 12 июня по 11 июля одна из бригад работала в военной части № 8963. При этом были устранены дефекты вооружения на 72 самолетах. В отчете о работе отмечены:

– плохая работа синхронных пулеметов: сдвиг крепления, перетягивание тросов синхронизатора, обрыв тросов механической перезарядки, смещение троса с ролика перезарядки;

– плохая эксплуатация пулеметов: оружие при получении полностью не расконсервировалось, не разбирались синхронные коробочки, были забиты гашетки, не промывались пружины штоков;

– пулеметы работали без отдачи, в результате стрельба постоянно разрушала крепление[5].

С 11 июня по 21 августа бригада по вооружению работала в одной из частей Ленинградского военного округа (ЛВО). При этом производилась проверка и регулировка пушек, наводка и пристрелка пулеметов, занятия с летным и техническим составом.

Другая бригада с 9 июня по 13 июля работала в военной части № 6198 (Смоленск – Могилев). На большинстве истребителей И-16 и УТИ-4 были выявлены следующие дефекты вооружения: забои гашеток в синхронных пулеметах, неправильная сборка и установка вооружения на самолеты, отсутствие отдачи при стрельбе, тугой ход гашеток, обрыв тросов перезарядки, люфты в переднем и заднем креплении пушек ШВАК и т. д. Бригада провела отладку и пристрелку пулеметов на 14 истребителях, подгонку и регулировку синхронных пулеметов на двадцати девяти, а также занятия с техническим составом[6].

Проводился также большой объем работ по замене и ремонту крыльев. В переписке между заводом и военными частями отмечались следующие основные дефекты плоскостей И-16 и УТИ-4: плохая проклепка нервюр, слабое и неравномерное натяжение лент. На многих самолетах, выпущенных в 1936–1937 гг., имели место прогибы нервюр и промятие лонжеронов. Только за апрель – май в части было отправлено 418 комплектов новых крыльев[7]. Но и этого количества оказалось недостаточно. ВВС запросили дополнительно 750 комплектов сверх плана. То есть фактически И-16 был самолетом, который уже после выпуска и военной приемки приходилось еще многократно доделывать и переделывать. Однако другого истребителя у родины, как говорится, не было…

Примечательно, что авиазаводы в спешке зачастую посылали комплекты запчастей неизвестно кому, то есть, как говорится, «на деревню дедушке». Например, исполняющий обязанности начальника вооружения и снабжения ВВС ПВО Свиридов разослал директорам предприятий следующее письмо: «Материальная часть, поступающая на вооружение частей ВВС РККА, в процессе эксплуатации требует доделки – устранения выявленных дефектов… Заводы промышленности, изготовляя запчасти, засылают их непосредственно военным частям, зачастую не зная дислокации этих частей, что нередко приводит к потере их и простою неисправной материальной части». Так, 2 октября авиазавод № 1 выслал 10 комплектов в одну часть, 20 комплектов в другую и семнадцать в третью. В итоге из 47 комплектов запчастей обнаружить удалось лишь двадцать семь, остальные двадцать пропали. Само содержание контейнеров тоже оставляло желать лучшего. Доходило до того, что в комплекте пушки можно было не обнаружить собственно пушечного ствола…

Между тем не успели отгромыхать бои на Пиренейском полуострове, как в тысячах километров к востоку, в степях Монголии уже разгорался новый конфликт, в котором основная боевая машина Красной армии снова оказалась востребованной.

Поликарпов против «Накадзимы»

В 1931–1932 гг. японские войска захватили Маньчжурию. На оккупированной территории было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, которое планировалось использовать как плацдарм для дальнейшего расширения границ Великой Японии.

Начало конфликту с Советским Союзом положили требования японской стороны о признании реки Халхин-Гол границей между Маньчжоу-Го и Монголией, хотя граница проходила на 20–25 км восточнее. Основной причиной такого требования являлось желание обеспечить безопасность строящейся японцами в этом районе в обход Большого Хингана железной дороги Халун-Ар шан – Ганьчжур к границе СССР в районе Иркутска и озера Байкал. В 1935 г. начались столкновения на монголо-маньчжурской границе. Летом того же года начались переговоры между представителями Монголии и Маньчжоу-Го о демаркации границы, которые вскоре зашли в тупик.

Между тем сталинское руководство также рассматривало Монголию как важный плацдарм для дальнейшего расширения советского влияния в Азии. 12 марта 1936 г. между СССР и Монгольской Народной Республикой (МНР) был подписан «Протокол о взаимопомощи». С 1937 г. в соответствии с этим протоколом на территории страны были развернуты части Красной армии.

В 1938 г. между советскими и японскими войсками в районе озера Хасан произошел первый двухнедельный конфликт. Напряжение на границе между Монголией и Маньчжурией продолжало расти. Периодически происходили стычки и перестрелки, обе стороны обвиняли друг друга в нарушениях границы.

Особенно обстановка накалилась весной 1939 г. Ночью 8 мая группа японцев с ручным пулеметом по пыталась скрытно занять принадлежавший МНР остров посредине реки Халхин-Гол, но после короткой перестрелки с пограничниками отступила. Через три дня отряд уже японской кавалерии совершил рейд на глубину 15 км на монгольскую территорию и атаковал с тыла пограничную заставу на высоте Номон-Хан-Бурд-Обо. А 14 мая в воздухе впервые появилась уже японская авиация. Разведотряд 23-й пехотной дивизии атаковал 7-ю пограничную заставу МНР и занял высоту Дунгур-Обо. При этом пять самолетов с восходящим солнцем на фюзеляжах наносили по объекту штурмовые удары. 15 мая к занятой высоте японцами были переброшены резервы, в том числе 7 бронемашин и танк.

Командование 57-го особого стрелкового корпуса комдива Н.В. Фекленко, по-видимому получив директивы из Кремля, решило действовать. Утром 17 мая к Халхин-Голу была послана группа в составе трех мотострелковых рот, саперной роты и артиллерийской батареи РККА. Одновременно туда же направился и дивизион бронемашин монголов. 22 мая советские войска перешли Халхин-Гол и отбросили японцев к границе. Так началась настоящая война…

Собственно, война в воздухе здесь началась с того, что 21 мая японские истребители Ki-27 перехватили над границей и сбили связной самолет Р-5Ш, летевший в 6-ю монгольскую кавалерийскую дивизию.

ВВС 57-го Особого стрелкового корпуса к началу конфликта состояли из 100-й смешанной авиабригады в составе 150-го смешанного авиаполка (29 скоростных бомбардировщиков СБ и 15 разведчиков Р-5), а также 70-го иап (14 И-15бис и 24 И-16 тип 5). Надо отметить, что, несмотря на политическую важность задачи, выполнявшейся тут советскими войсками, служба в Монголии считалась у летчиков непристижной. Сюда нередко отсылали провинившихся тем или иным образом пилотов из других частей, как в своего рода ссылку. Качество боевой подготовки, дисциплина и боевой дух, соответственно, оставляли желать лучшего.

Первый боевой вылет тройки И-16 совместно с парой бипланов состоялся в 12.20 22 мая. Группа имела задание патрулировать над границей. Сначала полет проходил мирно, но над горой Хамар-Даба патруль со стороны солнца был внезапно атакован группой невиданных доселе самолетов. Это были тупоносые, с более вытянутым, чем у поликарповских истребителей, фюзеляжем и неубирающимися шасси. На их крыльях ярко сверкали красные круги. В результате скоротечного боя был сбит И-16 летчика И.Т. Лысенко, который погиб вместе со своим «ишаком»…

Самолетом, который увидели советские летчики, был «Накадзима», истребитель армейский тип 97[8], более известный под упомянутым выше названием Ki-27. Он являлся новейшим на тот момент японским истребителем. Это была машина того же классса, что и И-16, но оснащалась уже в общем-то устаревшими неубирающимися шасси. Истребитель имел длину 7,5 м, размах крыльев 11 м и оснащался радиальным мотором воздушного охлаждения «Котобуки» На-1 мощностью 650 л. с. Вооружение серийных машин состояло из двух синхронных 7,7-мм пулеметов, установленных над мотором. Максимальная скорость Ki-27 составляла 400 км/ч у земли и около 440 км/ч на высоте. Неубирающиеся шасси и связанное с этим ухудшение аэродинамики с лихвой компенсировались максимально облегченной конструкцией крыла и специальным профилем разработки «Накадзимы», что обеспечило самолету высочайшую маневренность. Таким образом, Ki-27 по своим данным был примерно равен И-16 тип 5, а типу 10 уступал только в количестве пулеметов.

Опытный Ki-27 был поднят в небо с аэродрома Одзима 15 октября 1936 г. Затем около года шли конкурсные и армейские испытания, по итогам которых в конце 1937 г. было принято решение о запуске истребителя в серийное производство. Оно было налажено на заводе «Манею хикоки сейзо К.К.» в Харбине.

Первым в июле следующего года новую машину получил на вооружение 59-й истребительный сэнтай (эскадрилья). Затем по мере поступления новых Ki-27 были сформированы 4, 5, 11, 13 и 64-я эскадрильи. В ходе серийного производства модификацию Ki-27 сменила Ki-27b, отличавшаяся новым фонарем кабины с круговым обзором и переделанным маслорадиатором. Под центропланом теперь можно было подвесить четыре 25-кг бомбы либо два 130-литровых дополнительных сбрасываемых бака.

Между тем советское командование, видимо осведомленное о боеспособности 70-го иап, а также о применении японцами новейшего истребителя, уже 23 мая решило послать к Халхин-Голу подкрепления. Из Забайкалья на аэродром Баин-Тумэн был переброшен 22-й иап майора Глазыкина, насчитывающий 35 И-15 бис и 28 И-16 тип 5[9]. Японцы тоже усилились, дополнительно перебросив в район конфликта 11-ю эскадрилью (20 Ki-27).

27 мая И-16 из 22-го полка впервые участвовали в воздушном бою. Шестерка «ишаков» во главе со старшим лейтенантом Черенковым в районе озера Буин-Нур на высоте 2000 м встретилась с девяткой Ki-27. Численное превосходство противника усугубилось тем, что советские летчики, не имевшие никакой практики полетов в строю, летели в «свободном построении», то есть каждый сам по себе. Это дало возможность японцам атаковать каждый И-16 поодиночке. В результате без потерь со своей стороны «самураи» сбили два истребителя, еще один разбился во время вынужденной посадки. Один летчик погиб, двое получили ранения[10].

Подвела и матчасть. Первоначально в вылете должны были участвовать семь «ишаков», однако один вынужден был вскоре вернуться обратно. «Признаться, война на Халхин-Голе началась для нас неудачно, – вспоминал летчик 22-го иап Георгий Приймук. – Мы, по существу, были к ней не готовы. Первый бой, состоявшийся 27 мая, наша эскадрилья проиграла вчистую – мы еще не умели вести атаку, да и материальная часть оказалась неисправной.

Только взлетели, у моего двигателя отказала тяга – винт вращается вхолостую, самолет, сломав строй, начинает отставать от эскадрильи; я попытался увеличить обороты, но мотор остановился намертво. Пришлось идти на вынужденную посадку. Выпрыгиваю из кабины, осматриваю свой И-16 – никаких повреждений незаметно, только капот двигателя и нижняя поверхность центроплана забрызганы маслом. Хорошо хоть, аэродром рядом – пригнали оттуда машину-пускач, взяли мой самолет на буксир и притащили обратно. Вскоре вернулись и остальные истребители эскадрильи – так что, можно сказать, наш первый вылет закончился, едва начавшись. Я пошел докладывать о неисправности командиру – тот меня облаял, хотя моей вины в остановке мотора не было»[11].

Впрочем, И-16 Приймука оказался не единственным, чей полет прервался из-за неисправностей. «Долго ждать не пришлось – уже минут через 20 на аэродром вернулся первый из наших истребителей, – продолжал он свой рассказ. – Смотрю, и у него капот мотора забрызган маслом. Из кабины вылезает Саша Мурмылов и матерится вовсю – на его самолете обнаружилась та же неисправность, что и на моем: мотор не тянет, винт вращается вхолостую. Спрашиваю: самураев встретили? Тут уж он совсем осатанел – оказывается, когда он нагнал японцев, тех уже было не трое, а больше дюжины, а наших вокруг никого; японцы навалились на него всей группой, сверху, прижали к земле, так что он чудом вывернулся и еле-еле оторвался от преследования; тут еще и мотор забарахлил – случись это минутой раньше, когда он еще не вышел из боя, ему бы точно крышка, а так он умудрился дотянуть до аэродрома».

В этот день у командования 57-го особого корпуса состоялся неприятный разговор по прямому проводу с наркомом обороны маршалом Климентом Ворошиловым, который высказал «большое неудовлетворение» высокими потерями советской авиации.

Однако одним «неудовлетворением» ситуацию изменить было нельзя. Еще хуже сложились дела у бипланов И-15. 28 мая японская авиация уже практически господствовала в воздухе, нанося удары по советским и монгольским войскам. В связи с этим командование приказало утром поднять в воздух хотя бы 20 истребителей. Но из-за неисправностей удалось взлететь только трем И-15бис. Все они были сбиты японцами, а их пилоты Вознесенский, Иванченко и Чекмарев погибли…

Через два часа после этого «сражения» девять бипланов взлетели с аэродрома Тамсак-Булак, чтобы прикрыть переправу через Халхин-Гол. Здесь их и встретили 18 Ki-27. В завязавшемся ожесточенном воздушном бою семь советских истребителей были сбиты, еще два получили сильные повреждения. При этом пять летчиков погибли, остальным удалось приземлиться на парашютах.

Таким образом, за два первых дня воздушных боев потери советской авиации составили 14 машин (10 И-15 и 4 И-16), еще несколько получили повреждения. При этом погибло 11 летчиков. Японцы же лишились всего одного самолета. В общем, полный разгром! 28 мая командир 57-го корпуса комкор Фекленко в боевом донесении о ходе боев в районе реки Халхин-Гол, среди прочего, докладывал начальнику Генерального штаба РККА Шапошникову следующее: «Авиация противника господствует в воздухе…»[12]

Наверху отреагировали быстро! Чтобы дальше не позориться, нарком обороны Ворошилов своим приказом попросту запретил дальнейшие действия советской авиации в зоне конфликта. 70-й иап был переброшен на аэродром Баин-Тумэн для укомплектования новой техникой и летным составом. А 29 мая в Монголию на трех транспортных «Дугласах» прибыла группа из 48 человек – наиболее опытных летчиков и техников, многие из которых успели до этого побывать в Испании. Им предстояло на месте организовать обучение летного и технического персонала. Группу лично возглавил заместитель начальника ВВС РККА Яков Смушкевич[13].