Великие истории любви. 100 рассказов о большом чувстве
Король Артур не видел во взаимоотношениях своей супруги со своим вассалом ничего дурного и не предпринимал никаких мер.
Единственная связь Ланселота с женщиной – это связь с Элейной, дочерью короля Пелеса из Корбеника. Он возлег с ней лишь потому, что она с помощью магии придала себе внешность Гвиневеры. Ланселот, будучи в гостях у ее отца, отказывался от подобной «чести», но придворная дама навела на девушку чары, и та стала похожа на Гвиневеру. Когда Ланселот узнал об обмане, было уже поздно. Через некоторое время Элейна прибыла ко двору, чем вызвала ревность королевы Гвиневеры. Благодаря чарам Ланселот снова провел с ней ночь. Гвиневера разгневалась на своего рыцаря и прогнала его. Ланселот сошел с ума от горя, и неприкаянно скитался целых два года, и никто не принимал его за рыцаря и не знал, где он. Его товарищи по Круглому Столу искали его, но тщетно. Как-то Ланселот забрел в Корбеник. Несмотря на то, что он был в шутовском наряде, Элейна узнала любимого и исцелила его. Он поселился с ней в замке Блиант на острове. А когда их сыну было уже 14 лет, Ланселот по просьбе своих друзей вернулся в Камелот.
Его любовь к королеве вспыхнула вновь.
Королева не пользовалась авторитетом при дворе. Однажды, в очередной раз прогнав Ланселота, Гвиневера устроила пир для рыцарей. Один из них отравил другого, а свалили на королеву. Ее должны были казнить через сожжение. Невиновность королевы должен был доказать какой-нибудь рыцарь в поединке, но никто не желал за нее сражаться. Лишь Ланселот примчался и скрестил за нее копья. Таким образом он успел ее спасти.
Продолжая интриговать против королевы, незаконный сын Артура Мордред вместе с двенадцатью рыцарями ворвался в покои Гвиневеры, когда там находился Ланселот, и обвинил королеву в измене. Рыцарь в этот момент лишь извинялся перед своей Дамой сердца, что скомпрометировал ее ненароком, и спрашивал, что ему делать дальше. Ланселот вступился за ее честь и в запале убил их почти всех.
Король Артур поверил рыцарям и вторично осудил королеву на сожжение, на этот раз – за нарушение супружеской верности. Ланселот снова спас ее и увез в монастырь.
Вскоре в борьбе за трон Артур погиб. Ланселот приехал за Гвиневерой и звал ее с собой, но она отказалась покинуть обитель и стала монахиней. Через три года она умерла, став перед смертью аббатисой.
Тристан и Изольда
Тристан и Изольда – легендарные персонажи средневекового рыцарского романа XII века.
Тристан был королевичем Лоонуа. У него рано умерла мать, и он, скрываясь от козней мачехи, попал ко двору своего дяди, корнуэльского короля Марка, заботливо воспитавшего его и намеревавшегося, по причине своей бездетности, сделать его своим преемником.
Юный Тристан совершил подвиг ради того народа, который приютил его, он убил в единоборстве ирландского великана Морхульта, взимавшего с Корнуэльса живую дань. В битве Тристан был ранен отравленным оружием. Тяжело страдая от яда, Тристан сел в ладью и поплыл наудачу в поисках исцеления. Он оказался в Ирландии, где принцесса Изольда Белокурая, искусная во врачевании, вылечила его, и он вернулся к дяде.
Тем временем вассалы Марка понуждали своего короля жениться для получения законного наследника. Тристан старался помочь дяде найти достойную невесту и вспомнил об Изольде Белокурой. Девушка была согласна выйти за короля, но ее смущало то, что она его не любила. Тогда мать Изольды, колдунья, дала дочери волшебный напиток, испив который вместе, мужчина и женщина будут связаны навечно узами любви. Изольда взяла сосуд с напитком и села на корабль, чтобы Тристан отвез ее к будущему мужу.
В пути молодые люди по ошибке выпили этот напиток. Неминуемо между Тристаном и Изольдой Белокурой возникла любовь.
Перед свадьбой несчастный Тристан сильно переживал и обратился за советом к своему воспитателю Горвеналу. Тот предложил в первую ночь погасить все свечи и подложить к королю Бранжьену, служанку Изольды. Так они и поступили. Король не догадался о подмене. Тристан и Изольда, связанные любовью столь же сильной, как жизнь и смерть, не могли преодолеть своего чувства. Между ними произошло несколько тайных свиданий, но их изобличили и осудили.
Добрый Марк простил их и разрешил Изольде вернуться, но Тристану нужно навсегда покинуть их. Тристан поехал куда глаза глядят, и его приютили в Британии.
У короля Британии были сыновья Каэрдин и Ривален и дочь Изольда Белорукая. Молодые люди подружились. Однажды во сне Тристан произнес вслух признание в любви своей Изольде. Каэрдин же был уверен, что Тристан говорит о его сестре, Изольде Белорукой. Он рассказал об этом своему отцу, и тот с радостью отдал Тристану свою дочь, Тристан же не посмел отказаться. Был устроен свадебный пир – однако, верный своему чувству к первой Изольде, Тристан не мог сблизиться с женой.
Однажды Тристан был ранен отравленным оружием, и вылечить его никто не мог. Тогда Тристан попросил Каэрдина отправиться к Изольде Белокурой с мольбой приехать повидаться в последний раз с ним. Они условились, что, если Каэрдину удастся привезти Изольду Белокурую, на его корабле будет выставлен белый парус, в противном случае – черный.
Тристану становилось все хуже и хуже, вскоре он даже не мог подняться, чтобы выглянуть из окна. Когда прибыл корабль Каэрдина, на котором он привез Изольду Белокурую, ревнивая жена Тристана сказала умирающему мужу, что показался корабль с черным парусом. Тристан повернулся к стенке и произнес: «Я больше не могу удерживать свою жизнь, – и трижды выкрикнул – Изольда, дорогая!» – и умер. Изольда тем временем спешно сошла с корабля на берег и увидела умершего Тристана. Она легла рядом и умерла от горя по любимому.
Безутешный добрый король Марк хотел оставить при себе Горвенала с Бранжьеной, но они не пожелали остаться. Горвенал стал королем Лоонуа, наследником которого был Тристан, а Бранжьена – его женой и королевой.
Чио-Чио-сан и Пинкертон
В далекой Японии, в городе Нагасаки, наступила весна, очаровательно цвела сакура, вообще – цвело все, что могло цвести. Лейтенант американского флота Бенджамин Франклин Пинкертон решил жениться на японской гейше Чио-Чио-сан по прозвищу Баттерфляй, то есть «Бабочка». Ему это надо для того, чтобы весело провести время, а о серьезных отношениях он и не собирался думать.
Для свадебного торжества лейтенант арендовал домик на вершине холма недалеко от Нагасаки с видом на бухту и город. Японец Горо показывал этот дом Пинкертону. Домик больше похож на карточный – сборный и очень непрочный. Ветер чуть подует, и он развалится или его просто снесет с холма. Да и на холм подниматься по узкой каменистой дорожке – удовольствие не из приятных. Все это Пинкертон высказал Горо, но, тем не менее, от домика не отказывается – свежий воздух, вокруг домика цветущие сады, чудный вид сверху на бухту и город Нагасаки. Да и не ему ведь здесь жить, а его японской жене – Баттерфляй.
Пинкертон расспрашивает Горо о Баттерфляй, о том, какое она производит впечатление. Горо описывает ее так: «Гирлянда свежих цветов, звезда, источающая золотые лучи». Отец Баттерфляй умер, но есть пожилая мать, двоюродные братья и сестры, дядя – бонза (буддистский монах, священник) и еще дальняя родня. После смерти отца они с матерью бедствовали, и Баттерфляй пришлось стать гейшей. Были времена, когда семья знавала богатство. Стать гейшей – петь и танцевать на радость другим – это было для девушки оскорбительным. Она очень счастлива тем, что ей предложили выйти замуж. Приданое у Баттерфляй очень скромное: веер, заколки, гребни, пояс, баночка с румянами, зеркало. Но есть у нее и святыни, к которым она относилась с особым трепетом. Это фигурки – духи ее предков – и нож, которым сделал себе харакири отец Чио-Чио-сан. Родня Баттерфляй не совсем довольна женихом: «Он иностранец, он ее бросит!» Ради замужества Чио-Чио-сан готова отказаться от своей веры и принять христианство: ведь они должны молиться одному Богу и ходить в одну церковь. Она уже тайно ходила к миссионеру и приняла христианство.
В доме шли приготовления. Горо познакомил Пинкертона со слугами Чио-Чио-сан. Это Сузуки и еще двое мужчин-слуг. Они пришли в дом раньше своей госпожи, чтобы обставить его, приготовить его к свадьбе и первой брачной ночи Баттерфляй и Пинкертона.
Лейтенант расплатился с Горо, который очень довольный ушел, спрятав в карман бумажные деньги.
Одним из гостей на свадьбе должен был быть американский консул в Японии Шарплес. Он первым появился в доме, где должно было произойти торжество.
Пинкертон откровенно признался консулу, что он собирается поразвлечься с Баттерфляй. Он вообще считал себя удачливым и непобедимым. Япония представляется ему дикой страной, где не могут соблюдаться законы цивилизованных стран. И его брак с Баттерфляй – это чистая афера. Женится он на девушке, проведет с ней ночь и исчезнет на следующее утро – контракт разорван и никто никому ничего не должен. Здешняя свадьба не станет препятствием для его женитьбы в своей стране.
Шарплес тщетно взывал к совести Пинкертона – умолял его не губить жизнь Баттерфляй: не обрывать крылья бабочки и не ранить доверчивое сердце. Но тот ответил, что не собирается обрывать крылья бабочке, а хочет отправить ее плыть по волнам любви. Лейтенант пригласил Шарплеса за столик выпить за его настоящую будущую свадьбу с американкой. Консулу так и не удалось отговорить Пинкертона от его непорядочной затеи с женитьбой.
Вскоре появилась долгожданная Баттерфляй с родственниками и гостями. Перед тем, как появиться в саду, они тоже долго взбирались на холм, Пинкертон и Шарплес услышали ее радостное и чудесное пение. Девушка была одета в белое кимоно с длинными рукавами, и ее волосы, уложенные в классические японские букли с палочками-заколками, украшали белые цветки жасмина. Красавец лейтенант был одет в белую парадную форму морского флота.
Пришел чиновник и совершил обряд бракосочетания: «Сегодня сочетаются браком лейтенант морского флота Соединенных Штатов Америки Бенджамин Франклин Пинкертон и барышня Баттерфляй из района Омар города Нагасаки. Он – по собственному желанию, она – с согласия родственников». Он назвал их «супругом» и «супругой». Гости поздравили молодых.
Но на свадьбу пришел дядя Баттерфляй, бонза. Он узнал, что Чио-Чио-сан ходила к миссионеру и сменила религию. Он был в гневе, ударил Баттерфляй, бедная девушка упала. Он сказал, что если Чио-Чио-сан отреклась от их религии, то вся родня отрекается от нее. Все гости ушли.
Пинкертон помог подняться с земли плачущей Баттерфляй, всячески утешал ее. Он говорил ей комплименты, обещал счастливую жизнь и вечную любовь. Чио-Чио-сан растаяла от его комплиментов и успокоилась. Служанка Сузуки вошла в комнату и сообщила, что супружеский наряд Чио-Чио-сан уже готов, и уже можно идти переодеваться. Она помогла своей госпоже принять еще более соблазнительный вид. Пинкертон был в восхищении от ее красоты, подхватил ее на руки и внес в дом для ночных утех.
На следующее утро Пинкертон уплыл на военном корабле к себе в Америку.
Прошло три года.
Чио-Чио-сан по-прежнему жила в этом маленьком домике и покорно ждала возвращения мужа домой. Сузуки давно поняла, что Пинкертон никогда не вернется, и надо как-то убедить госпожу переменить свой образ жизни, чтобы она выкинула этого предателя из сердца и вышла замуж за кого-нибудь другого. Тем более что деньги заканчиваются – в маленьком кошельке с веревочкой остались только гроши, это последние деньги. Если Пинкертон не вернется, то всех их ждет нищета.
Чио-Чио-сан в ужасе от перспективы снова стать гейшей – петь и танцевать для других. Она ведь теперь замужняя женщина, к тому же она замужем за американцем, поэтому не должна позорить его неподобающим поведением. Сузуки не верит в возвращение Пинкертона: «Разве кто-нибудь слышал, чтобы мужья-иностранцы возвращались?»
Консул Шарплес получил письмо от Пинкертона, в котором сообщил, что уже три года женат на американке и просит объявить об этом Баттерфляй. Шарплес пришел к ней домой, но она не захотела его выслушать, она горевала, что так долго нет ее мужа, но уверяла, что будет ждать его вечно. Она показала консулу мальчика – сына ее и Пинкертона – голубоглазого и белокурого. Японцы ведь не бывают с такой светлой внешностью. Она свято верила, что когда Пинкертон узнает о существовании сына, то примчится к нему через моря и океаны. И тогда ей не придется ходить с ребенком на руках по улицам, петь и танцевать ради куска хлеба.
Шарплес ушел и обещал сообщить Пинкертону о сыне.
Вскоре Пинкертон приехал в Японию вместе со своей женой. Чио-Чио-сан узнала об этом, когда, услышав выстрел с корабля, она посмотрела в подзорную трубу и увидела в гавани тот корабль, на котором уплыл ее муж. Она в волнении украшала дом и вместе с сыном ожидала Пинкертона. Но Пинкертон так и не пришел в их дом в тот день. Баттерфляй прождала его у окна почти до самого утра. Сузуки уговорила ее уйти поспать, обещав разбудить ее, когда Пинкертон придет. Измученная Баттерфляй уснула.
В это время в ее дом пришли Шарплес и Пинкертон со своей американской женой. Шарплес с Пинкертоном специально пришли в этот ранний час, чтобы застать Сузуки одну и рассказать ей правду о женитьбе Пинкертона на американке.
Пинкертон был взволнован знакомой обстановкой, запахом цветов, потрясен тем, что Баттерфляй ждала его, хранила ему верность. Он понял, что она его по-настоящему любила все это время, а он ею просто играл. Он не решился, у него просто не хватило ни мужества, ни совести, встретиться с Баттерфляй и посмотреть ей в глаза. Он ушел, поручив Шарплесу все рассказать Баттерфляй – что он женат на другой.
Тем временем жена Пинкертона уговорила Сузуки отдать ей сына Чио-Чио-сан, чтобы они с Пинкертоном увезли его в Америку.
Проснувшаяся Баттерфляй по лицу американки и из слов консула поняла все. Какое горе для матери расстаться со своим ребенком, просто взять и отдать его на воспитание своему неверному мужу и его второй жене. Но Баттерфляй – японская женщина, и она покорилась желанию мужа: согласилась отдать ему сына.
Когда все ушли, она занавесила комнату и стала готовиться к смерти. Молодая женщина нежно прощалась с сыном: «Сыночек! Ты мой Бог! Иди ко мне, дай обнять тебя. Больше мы никогда не увидимся, но ты помни о том, что я твоя мама. Посмотри на меня – запомни каждую черточку моего лица и никогда не забывай! Я тебя очень люблю, мой малыш». Она дала ему игрушки и завязала глаза, а сама за ширмой нанесла себе удар кинжалом, тем самым, которым закололся ее отец.
Через минуту в комнату вбежал Пинкертон, но увидел ее уже мертвой. Он был потрясен до глубины души, но поздно.
Царская любовь
Аменхотеп и Тиу
Аменхотеп III – фараон Древнего Египта из XVIII династии, правивший приблизительно в 1388–1351 годах до н. э. Он был сыном Тутмоса IV и царицы Мутемуйи. Аменхотеп III родился в Фивах. Многочисленные сохранившиеся документы времени правления Тутмоса IV подтверждают, что он был объявлен наследным принцем еще при жизни своего отца. Скорее всего, он взошел на престол в очень юном возрасте, – ему не было еще и десяти лет.
Воцарение Аменхотепа III, судя по всему, прошло быстро и безболезненно; во всяком случае, никто из вельмож двора не был в связи со сменой царя смещен со своей должности. Первые годы правления царя прошли под властью регента, скорее всего, его матери – царицы Мутемуйи.
Аменхотеп III унаследовал от отца – Тутмоса IV – огромную процветающую империю. Несметные богатства, поступающие в Египет из покоренных и зависимых стран, были источником обширной строительной деятельности Аменхотепа III. Он вполне заслуженно получил прозвище Великолепный, ибо ни в один период, кроме разве что правления Тутмоса III, царская сокровищница не вмещала столько богатств и знать не жила в такой роскоши.
Аменхотеп III женился на Тиу, будучи наследным принцем или же на втором году своего правления (1385 до н. э.). Ему тогда исполнилось двенадцать лет. Исследователи полагают, что Тиу прямо не принадлежала к царской семье, хотя ее мать Тую называют потомком царицы Яхмос-Нефертари – жены и одновременно сестры царя-освободителя Египта от гиксосского владычества – Яхмоса I. Отцу Тиу, который благодаря особым деловым качествам и дару предвидения был приближен к фараону, некоторые египтологи приписывают семитское происхождение.
Тем самым была нарушена давняя традиция. Обычно фараоны для чистоты крови женились на ближайших своих родственницах, которые получали титул «главной супруги», а сыновья их наследовали престол. Но Аменхотеп пренебрег обычаем предков и возвысил Тиу над всеми остальными своими женами, нарушив тем самым установленную традицию.
По всей видимости, Тиу была женщиной умной и энергичной и, должно быть, оказывала большое влияние на своего царственного супруга. Со дня свадьбы ее всегда изображали сидящей или стоящей рядом с царем, и ее имя писалось вслед за именем царя во всех официальных документах и на памятниках. Она обладала признанным влиянием на царя Аменхотепа III. Ее власть была абсолютной. В каждом монаршем действии Аменхотепа III была заметна его глубокая привязанность к Тиу, бывшей его доверенным лицом, его другом и его царицей.
Надписи на скарабеях – изображениях священных жуков, посвященных богу солнца, – свидетельствуют, что Аменхотеп III считался со своей супругой больше, чем это было принято, и при том не только в семейных делах. Подобное пренебрежение к древним установлениям, естественно, вызвало неудовольствие советников фараона – жречества, то есть тех кругов, которые обычно ближе всех стояли к царю. Они чувствовали себя обойденными.
Тиу, имея большое влияние при дворе Аменхотепе III, принимала участие во всех официальных церемониях и праздниках, сопровождала фараона в поездках, занималась строительством собственного храма на территории современного Судана. Тиу постоянно присутствует рядом с царем на публичных приемах, и придворные восхваляют ее.
Брат Тиу Анен занимал высокие должности в иерархии жречества Амона, будучи вторым пророком Амона в Карнаке.
У Аменхотепа III и Тиу было по крайней мере шесть детей. Но лишь на двадцать пятом году его правления появился на свет будущий фараон. Время шло, царица все больше и больше беспокоилась, что не может родить сына, и все истовей молилась, чтобы боги послали ей мальчика. Озабоченная подобными проблемами, царица Тиу с тоской обращалась то к одному богу, то к другому, обещая им любые дары, если они исполнят ее желание. Больше всего Тиу доверяла Атону, солнечному диску, и, возможно, она обещала ему, что если у нее родится сын, то она посвятит его этому богу. Есть все основания полагать, что царица Тиу могла постепенно внедрить новые религиозные идеи в сознание своего мужа и заставить его и весь его двор обратить взоры от мрачного культа Амона к сияющей религии солнца бога Атона.
Шли годы, власть и влияние царицы Тиу росли, и вот теперь она родила фараону сына и получила вдобавок к своему особому статусу главной жены царя статус царской матери. В 1364 до н. э. наследник станет фараоном, назовет себя Эхнатоном и введет культ Атона.
На западном берегу Нила возле столицы был построен загородный дворец Аменхотепа. Он представлял собой огромное одноэтажное сооружение из кирпича-сырца, с превосходными росписями на потолках, стенах и полах. В дворцовый комплекс входили и дома придворных, мастерские, дома ремесленников. Возле этого храма была создана аллея из сфинксов, изваянных из розового гранита, а перед его пилонами были воздвигнуты две огромные статуи фараона, знаменитые «колоссы Мемнона», каждый из цельной каменной глыбы высотой 21 м и весом более 700 тонн. «Колоссы Мемнона» – «Правителя утренней зари» – обращены на восток к Нилу и восходящему солнцу. На передней части трона вырезаны фигуры жены фараона Тиу и его матери Мутемуйи, на боковых панелях – бог Нила Хапи.
Могущество царицы особенно явственно проявилось тогда, когда она занялась строительством собственного храма на территории современного Судана. Взяв на себя функции «начальницы строительных работ», она прославила царскую власть традиционным способом – воздвигнув новый храм.
Источником столь обширной строительной деятельности Аменхотепа были несметные богатства, поступающие в Египет из покоренных и зависимых стран. Эти богатства Египта были столь велики, что Аменхотеп III мог посылать большое количества золота в качестве подарков своим верным союзникам – царям Митанни и Вавилона, причем последние были уверены, что золота в Египте столь же много, как песка в пустыне. В правление Аменхотепа III наблюдалось процветание торговли, также приносящей огромный доход государству, ибо фараон всячески поощрял законную торговлю.
В Азии владычество Аменхотепа III было общепризнанным. Цари таких великих держав, как Митанни и Вавилонское царство, заискивали перед фараоном и посылали в его гарем своих сестер и дочерей. Так, Аменхотеп III был женат на сестре и дочери вавилонского царя Кадашман-Харбе I, дочери вавилонского царя Куригальзу I, дочери вавилонского царя Кадашман-Элиля I. Также Аменхотеп был дважды женат на митаннийских принцессах. В 10-ый год своего царствования он женился на дочери царя Митанни Шуттарны I Келу-хебе (Гилухеппа), а в 36-ой – на внучке Шуттарны I, дочери Тушратты – Таду-хебе (Тадухеппа). Царица Тиу отодвигала их на второй план едва ли не раньше, чем заканчивались свадебные церемонии. Она сохранила свое необычайное положение рядом с фараоном вплоть до его кончины, несмотря на то что Аменхотеп III был женат не только на иноземных царевнах, но и на нескольких собственных дочерях.
Аменхотеп III был любителем роскоши и, по крайней мере на склоне лет, человеком избалованным. В 30-ю годовщину царствования Аменхотеп III назначил своим соправителем своего сына Аменхотепа IV. Под конец жизни Аменхотеп III сильно потолстел и страдал каким-то тяжелым недугом. Царствовал он 37 лет. Сильный, любящий и добрый, он служил образцом верности для молодого принца, будущего царя Египта.
По истечении тридцати лет с начала своего правления Аменхотеп III перестал уделять внимание государственным делам, и власть почти полностью перешла в умелые руки Тиу Вся реальная власть принадлежала царице, титулы которой свидетельствуют о ее могуществе.
После смерти Аменхотепа III царица Тиу взяла на себя управление государством от имени своего тринадцатилетнего сына. Тиу призвала своего сына в Фивы, где он был возведен на трон под именем Аменхотепа IV. Нефертити стала его царицей.
Нефертити и Эхнатон
Нефертити происходила из государства Митанни, страны ариев. Можно сказать, что она явилась в Египет от самого Солнца. Арии поклонялись солнцу, с появлением на египетской земле молодой принцессы по имени Тадучепа пришел и новый бог – Атон. Ее выдали замуж за фараона Аменхотепа III. Брак Нефертити с фараоном Аменхотепом III был чисто политическим. Юную красавицу обменяли на тонну украшений из золота, серебра и слоновой кости и привезли в египетский город Фивы. Там ее назвали новым именем Нефертити, означающим «красавица идет», и отдали в гарем фараону Аменхотепу III. Предположительно ей было тогда одиннадцать лет. Гарема в классическом понимании этого слова не существовало, младшие царицы жили в своих отдельных резиденциях рядом с дворцом. Те же, кого тексты именуют «Владычица Верхнего и Нижнего Египта», «Великая супруга царская», «Супруга Бога», «Украшение царя», были, прежде всего, верховными жрицами, вместе с царем участвовавшими в храмовых службах и ритуалах.
Во времена детства Нефертити и наследника, династический Египет достиг безопасности, процветания и достатка, которыми ему не суждено было наслаждаться впоследствии. Девочка была лучшей подругой двенадцатилетнего принца, являвшегося надеждой всего Египта. Это был Аменхотеп IV, названный так в честь своего отца. Принц и Нефертити играли в больших, великолепно обставленных комнатах огромного дворца и окружающих его садах, спускавшихся к Нилу. Египетских детей никогда не исключали из жизни семьи, поэтому у наследника были свои хоть и мелкие, но важные обязанности в церемониальных обрядах, являвшихся обычной частью жизни царской семьи. В обязанности Нефертити входило наблюдать за всем происходящим и находиться поблизости от царственной, но дружелюбной особы – царицы Тиу, супруги Аменхотепа III, матери наследника. Мать Аменхотепа Тиу родилась в бедности. Но ее со дня свадьбы всегда изображали сидящей или стоящей рядом с царем, и ее имя писалось вслед за именем царя во всех официальных документах и на памятниках. Она обладала признанным влиянием на царя Аменхотепа III. Ее власть была абсолютной. В каждом монаршем действии Аменхотепа III была заметна его глубокая привязанность к Тиу, бывшей его доверенным лицом, его другом и его царицей. Сильный, любящий и добрый, он служил образцом верности для молодого принца, будущего царя Египта. Аменхотепа и Нефертити воспитывали в атмосфере глубокой любви.