Казачество и власть накануне Великих реформ Александра II. Конец 1850-х – начало 1860-х гг.

Тема стоимости казачьей службы для казака и для государства уже обсуждалась в публицистике 1860—1870-х годов, в том числе и самим М.П. Хорошхиным. В книге он не только не обходит ее вниманием, но еще и впервые упоминает об объяснениях Главного управления иррегулярных войск, предоставленных в ответ на замечания министра внутренних дел А.Е. Тимашева в отношении проекта «Положения о воинской повинности Донского войска» (1875). Претензии А.Е. Тимашева заключались в следующем – за несение обязательной военной службы казаки пользуются «громадными привилегиями», которые «не должны иметь места» в условиях, когда на все население империи распространен новый «Устав о воинской повинности» (1874), кроме того, новое донское положение «предоставляет казакам гораздо больше выгод, сравнительно с общим Уставом и делает из казаков двояко привилегированное сословие»36. В объяснениях Главного управления содержатся расчеты, доказывающие неэффективность возможного перевода Донского войска в разряд обыкновенного гражданского населения из-за финансовых потерь государственной казны от такой операции. Данный эпизод станет хрестоматийным примером для многих последующих историков (и не только), которые будут выражать уверенность в экономической выгоде для государства в существовании казачьих войск, снаряжающихся на службу за свой счет. В конце же 1870-х – начале 1880-х годов такое представление, видимо, еще требовало убедительных доказательств, так как было подорвано самим Военным министерством в 1860-х годах. Недаром М.П. Хорошхин в заключение книги призвал признать факт того, «что если в последнее время значение казаков и умалилось, то далеко не в такой степени, как это полагалось до последней войны (Русско-турецкой 1877–1878. – Дет.)»37.

Вряд ли до сих пор превзойденными по количеству обобщенного материала по истории казачества с точки зрения власти остаются четыре части 11-го тома «Столетия Военного министерства», посвященные деятельности Главного управления казачьих войск, воинской повинности и землеустройству казачьих войск38. Главным редактором всего издания являлся генерал-лейтенант Д.А. Скалон – известный военный историк, председатель Императорского Русского военно-исторического общества. Составителями 11-го тома значились чиновники Главного управления – подполковник А.И. Никольский, надворный советник Н.А. Чернощеков, коллежский секретарь Б.Л. Исполатов и титулярный советник Ф.Н. Абрамов. Именно под их авторством в 1902 году вышли первые две части (вторая часть являлась приложением, содержащим документы), остальные были изданы в 1907 и 1911 годах. В эти промежутки времени вместилась не только революция 1905 года, но и повышение в звании до полковника А.И. Никольского, который совместно с Н.А. Чернощековым в 1907 году выпустил третью часть тома о воинской повинности казачьих войск. В свою очередь, Н.А. Чернощеков, будучи уже статским советником, стал единоличным составителем четвертой части о землеустройстве казачьих войск, опубликованной в 1911 году. Об упомянутых авторах 11-го тома известно крайне мало, и говорить о наличии у них исторического образования или писательского опыта, вероятно, не приходится. Поэтому даже прямой доступ к архивным делам Главного управления, имевшийся в силу служебного положения у А.И. Никольского и его коллектива, не позволил данному труду выйти на какой-то новый уровень осмысления материала, хотя охват вопросов по истории казачества и получившийся объем, безусловно, впечатляют.

В первой части представлена общая картина правительственной политики в отношении казачьих войск в 60 – 70-х годах XIX века. Ее схема описания была позаимствована из «Исторического очерка деятельности военного управления в России.». Отсутствие в первой части, как и во всем томе, внятной периодизации компенсировалось приводимой информацией о позиции различных лиц, причастных к реформам среди казачества, а также раскрытием важных деталей преобразовательного процесса, прежде нигде не освещенных.

В приложении к 1-му тому «Столетия Военного министерства.» полностью воспроизводился известный всеподданнейший доклад военного министра Д.А. Милютина от 15 января 1862 года39, в котором излагалась программа первоочередных задач по усовершенствованию всей военной системы в России, в том числе и в казачьих войсках. Однако доклад был абсолютно проигнорирован авторами казачьего тома. Ни слова не было сказано и о важных для понимания замысла властей по реорганизации казачества «Соображениях. о главных началах. которые должны быть приняты в руководство при составлении новых положений о казачьих войсках». Такая избирательность, вероятно, была обусловлена желанием авторов переключить внимание на инициативы снизу и их роль в процессе реформирования казачьих войск в конце 1850-х – начале 1860-х годов. Тем самым они как бы снимали часть ответственности с Военного министерства за продвижение непопулярного среди казаков курса. К числу таких инициатив снизу относится представление донского войскового наказного атамана М.Г. Хомутова (1856) о необходимости пересмотра устаревшего Положения 1835 года, которое дало старт открытию в казачьих войсках комитетов по подготовке новых войсковых положений40. В этом же ключе авторы тома подробно освещают промежуточные выводы Кавказского редакционного комитета. Данные выводы были получены в ходе обсуждения в начале 1860-х годов вопроса о необходимости изменения казачьего порядка воинской службы. В записке комитета утверждалось, что с окончанием Кавказской войны и закрытием «для иррегулярной конницы главного театра действий», как минимум от Кавказских казачьих войск больше не потребуются «усиленные наряды» на службу. Таким образом, по мнению комитета, уже нет «достаточных причин держать все казачье население в том же напряженном положении, в каком оно находилось прежде, и замыкать вовсе выход из войскового сословия»41. В записке также ставилось под сомнение распространенное мнение о «дешевизне казачьих войск», которое было названо «кажущимся»42.

Надежды Военного министерства на результативность деятельности местных комитетов не оправдались. Предоставленные проекты новых положений оказались «по своему содержанию и направлению не соответствующими духу новейшего законодательства». В связи с этим военный министр Д.А. Милютин признал необходимым «для скорейшего и правильного окончания этого дела» учредить в 1865 году при Управлении иррегулярных войск особый Временный комитет по пересмотру казачьих законоположений43. Авторы тома подробно разбирают программу занятий Временного комитета, показывают его повышенное внимание к вопросам развития гражданской сферы казачьих войск, раскрывают детали дискуссий на заседаниях комитета по вопросам торговли в казачьих войсках, нового порядка казачьей службы на основе конскрипции и пр. Такая направленность политики Военного министерства в отношении к казачеству объясняется авторами тома императорской установкой, озвученной в известной речи Александра II перед депутатами комитета в октябре 1866 года44. Ее влияние имело долгосрочный характер. В высочайшем докладе по Военному министерству за 1868 год проговаривалось, что ведомство в своих действиях основывается на идее «объединения, сколько возможно, казачьего сословия с другим, совместно с ним обитающим, населением под одним общим гражданским управлением, сохранив в отдельности только в военном устройстве казаков, в собственном хозяйстве войсковом и военной администрации»45.

Повторяя тезисы «Исторического очерка», авторы тома не сводят казачьи преобразования только к результатам деятельности Временного комитета. Они уделяют значительное внимание административным реформам в казачьих войсках, осуществленным во взаимодействии с местными властями. Важным шагом в этом направлении стало получение в 1865 году Оренбургским казачьим войском нового устройства в составе новообразованной Оренбургской губернии. Впоследствии данный опыт был распространен практически на все казачьи войска. Новая конфигурация властных полномочий предполагала, что «казачье население, по частям административной, полицейской и судебной, подчинялось общим губернским или областным учреждениям, и лишь для дел по военной и хозяйственной частям казачьих войск сохранены особые войсковые учреждения в виде войсковых штабов, войсковых и войсковых хозяйственных правлений, управлений атаманов отделов и т. п.»46.

Стремление к объединению казачества с прочим населением империи выразилось, по мнению авторов тома, еще и в организации с 1870 года станичного управления по примеру крестьянского, действующего с 1861 года47. Станичное общество приравнивалось к крестьянской волости, и уже станичный сход, а не круг получал «самостоятельность в распоряжении общественным хозяйством и ведении общественных дел, какая была предоставлена сельским обществам»48. Сближение казачества с прочим населением связывалось с отменой крепостного права. После 1861 года только казаки оставались в «прежнем принудительном замкнутом сословном строе, не допускавшем освобождения от сословных прав и обязанностей путем перехода в другие сословия». Такое положение, противоречащее новым «началам государственного устройства», не могло сохраняться долго в неизменном виде. Тем более что по окончании Кавказской войны государственная потребность в существовании «казачьего сословия значительно ослабела»49. Первым шагом к преодолению сословной замкнутости в казачьих землях стало предоставление лицам невойскового сословия права водворяться, приобретать и строить дома, заводы, магазины и лавки в г. Екатеринодаре и в наиболее крупных станицах Кубанского и Терского войск. По этому поводу Александр II заметил, что подобный порядок следует распространить и на другие казачьи войска50. Это произошло после принятия закона от 29 апреля 1868 года, разрешающего представителям невойскового сословия селиться на территории всех казачьих войск. К окончательному же «уничтожению замкнутости казачьего населения», по мнению авторов тома, привела реализация закона от 21 апреля 1869 года, по которому казачьи офицеры и чиновники освобождались от обязательной службы, казаки получали право исключаться из казачьего сословия, переходить в другие войска и служить вне своих войск, а лица невойскового сословия могли теперь зачисляться в казачьи войска.

Авторы тома, констатируя «быстрый ход реформ и упразднение некоторых казачьих войск», неоднократно упоминают о распространении на местах «опасений» за дальнейшее существование казачества как особого сословия. Большинство «опасений» признается неосновательными, хотя и выделяется «единственный» повод для их появления, а именно – преобразование воинской повинности казачьих войск в 1867 году на основе жеребьевой системы (конскрипции)51. Донские депутаты Временного комитета совместно с представителями войсковой администрации выступили категорически против изменения традиционного порядка несения военной службы. В томе подробно показывается их позиция по этому вопросу52. Так же внимательно авторы тома осветили действия правительства в отношении Уральского казачьего войска, отличающегося своеобразным укладом жизни, и рассмотрели примеры сопротивления уральцев проводимым реформам в 1870-х годах53