Пещера

Цепь

К великому их сожалению, они жили на разных концах села. Вы, может быть, думаете, что в деревне две-три улицы и добраться до подружки можно за несколько минут? Но их село было очень-очень большим, и по утрам его объезжал автобус – собирал ребят и отвозил их в школу.

У Кати мать была учительница, и дом их стоял от этой самой школы в двух шагах. Поэтому Люба нередко оставалась у Кати ночевать, особенно зимой, когда свирепствовали морозы.

Девочки вряд ли бы подружились. Люба была из семьи, которые деликатно называют «неблагополучными». Отец бросил мать с четырьмя детьми, и Люба как раз была старшей. Мать запила, а этого в деревне не скроешь. И тем более не утаишь нового друга, который младше тебя на десять лет. А дом был очень плохонький – старый, наверное, еще пятидесятых годов прошлого века. Ветхий, деревянный. О каких-то удобствах приходилось только мечтать. Воду носили из колонки, зимой топили печку. А хуже всего, что жили в одной комнате все шесть человек – мать со своим приятелем и дети. И когда мать была пьяна, а это случалось почти каждый день, ее совершенно не заботило – есть в холодильнике еда или нет.

Поглядев на обтрепанных, неухоженных детей, которые выглядели круглыми сиротами, соседи куда-то позвонили, и в дом стали ходить проверяющие. Кончилось это тем, что детей увезли в город и передали в реабилитационный центр. Вроде как временно – чтобы посмотреть, возьмется мать за ум или нет. В противном случае ей грозило лишение родительским прав.

Из четверых в школу в ту пору ходила только Люба, и мама Кати была ее классным руководителем. Ей положено было навестить Любу в центре, посмотреть, как той живется. Наталья Дмитриевна купила сладости, альбомы-раскраски, цветные карандаши – и поехала.

Ничего из этой передачи не пропустили. Наталья Дмитриевна услышала, что привозить можно только двести граммов конфет «Коровка». Свидание с Любой ей разрешили на двадцать минут. И все это время девочки проплакала, прижавшись к молодой учительнице, которую прежде не очень-то и любили. Она отчаянно тосковала в центре и твердила, что с матерью ей было лучше, пусть дома голодно, пусть мама пьет, но это все равно – мама. А сюда, в центр, мать к ней еще ни разу не приезжала.

Вернувшись в село, Наталья Дмитриевна, не заходя домой, отправилась к Поляковым.

– Слушай, Ольга, – сказала она женщине, которая, говоря просторечным языком, снова была в уматину пьяна, – У тебя сейчас судьба решается, потеряешь самое дорогое, что у тебя есть.

И она в красках расписала, что вот-вот Ольгу лишат родительских прав, и тогда ее детей со свистом разберут в приемные семьи.

– Они еще маленькие, хорошенькие… Здоровые…Мне сказали, что таких возьмут влёт. И ты останешься в полном смысле слова, как перст одна. А если и захочешь еще кого родить – ты уже сама больная, вон, взгляни, какое лицо пропитое. Родится инвалид или урод и будешь с ним до конца жизни мучиться, если снова государству на руки не сдашь.

Наталье Дмитриевне удалось найти такие слова, что Ольга и сама расплакалась. Наверное, до нее дошло, насколько серьезно обстоит дело. Сошлись на том, что ее поместят на лечение в наркологию, а потом закодируют.

– Да меня ж никто после этого на работу не возьмет, – плакала Ольга.

– На какую-нибудь ответственную и хлебную должность конечно не возьмут, – Наталья Дмитриевна не стала ее обманывать, – А дворником, например, вполне… Я поговорю, ты только лечись.

И несколько месяцев спустя, вопреки прогнозам соседей, всё устроилось. Ольга закодировалась, и ее взяли убирать территорию, вокруг сельской администрации. Зарплата маленькая, зато без задержек. Кроме того, нашлись сердобольные женщины, которые наладили постоянную помощь – приносили для ребят Ольги вещи, из которых выросли их собственные дети, собирали и кое-какие продукты. У всех тут были свои огороды, люди держали скот, и им было, чем поделиться.

Наталья Дмитриевна добилась бесплатных обедов для Любы в школе. Кроме того, стала приглашать девочку домой, чтобы с ней дополнительно позаниматься – способностями девочка не блистала. А ее мать, увидев в дневнике у дочки «двойку» могла и за ремень взяться со словами:

– Ты что, хочешь в такой же нищете как я прозябать? И за бутылку, как я, возьмешься? Не бывать этому! Иди, учись, зараза такая…

Наталья Дмитриевна усаживала Любу делать домашнее задание, объясняла материал, если девочка не поняла что-то в школе. И так незаметно получилось. Что Люба сдружилась с ее дочкой Катей.

Теперь, когда занятия заканчивались, Люба нередко игнорировала школьный автобус, и шла вместе с Катериной. Дом подруги казался ей раем на земле. Хотя это был обычный деревенский домик средней руки, правда, очень чистенький и ухоженный. Наталья Дмитриевна приехала в село работать уже с маленькой Катей на руках, и никогда не заводила разговор об отце девочки. Но с новой жизнью она, похоже, справлялась. Дети в школе ее любили и чуть-чуть побаивались, так как выклянчить хорошую оценку у нее было нельзя. А дома она успевала всё – и провеять тетради, и вязать красивые салфетки, и выращивать розы в палисаднике.

Люба не уставала любоваться вышивками, кружевными дорожками, черным блестящим пианино, фарфоровыми статуэтками. Как-то на день рождения Наталья Дмитриевна сделала ей подарок – преподнесла белую комнатную розочку в горшке. Люба несла ее домой, как драгоценность. А через несколько дней отчим, который всё-таки продолжал пить, перепутал сахар с солью, высыпал себе в чай три ложечки, а потом с досады выплеснул соленый кипяток прямо на бедный цветок. Позже Люба думала, что многое могла бы простить отчиму, но вот эту розочку – нет… ведь он же знал, что Люба на нее дышать боялась, и всё равно…

Катя и Люба были очень разными, но всё же прекрасно находили общий язык. Катя любила читать и мастерски пересказывала прочитанное, так что Люба только ахала. В этом плане она была наивна и доверчива, не представляла, что писатель все это выдумал, и полет его фантазии принимала за действительность.

В свою очередь она была мастерица придумывать разные игры, не всегда безопасные, и Катю, у которой до этого не было близкой подружки, всё это страшно увлекало. И если в раннем детстве подружки ограничивались тем, что устраивали дом под кроватью – притаскивали туда подушки, свечку и рассказывали друг другу разные страшилки (прожженный нечаянно матрас не в счет), то в восьмом классе они едва не довели своих матерей до инфаркта, отправившись ночью в лес искать цветущий папоротник. Конечно, отыскать клад они не надеялись, это скорее было испытанием собственной смелости – слабО пойти ночью в чащу или не слабО.

Любу после этой авантюры в очередной раз выпороли, а ее подружку на неделю заперли дома.

Для Любы было большим огорчением узнать, что Катя после девятого класса уедет в город, чтобы поступить в медучилище.

– Это шанс, – говорила Катя, как обычно рассуждая серьезно и здраво, – В мединституты огромный конкурс, и вполне возможно, что я не пройду. После училища поступить будет легче, особенно на вечернее отделение.

– Ты сюда уже не вернешься, – горько сказала Люба, – Встретишь в городе кого-нибудь, выйдешь замуж – и всё…Будешь мать навещать изредка, да внуков ей на лето подкидывать. Хорошо, если и ко мне заглянешь.

– Нет, – возразила Катя, – Я, наоборот, назад вернуться думаю. Только уже с дипломом. Больничка у нас есть, а работать некому. Один-единственный врач раз в неделю приезжает. Зайдешь к нему, чтобы пригласить к больному, а он шутит: «Ну если нальешь мне выпить, то так и быть, зайду!» Разве это дело. А у нас здесь одних стариков столько! Каково им в переполненном автобусе добираться до больницы в райцентре?

Но Люба только рукой махнула. Только теперь она поняла, что эта дружба, как солнышко, освещала всю ее жизнь. Без Кати все казалось мрачным и безнадежным. Люба предчувствовала, что все пойдет наперекосяк. Так и случилось. Мать не отпустила ее вместе с подружкой в город, и Люба решила окончить полный курс школы. Ходить на занятия казалось ей веселей, чем устраиваться на работу.

В выпускном классе Люба оформилась, у нее оказалась на редкость хорошая фигура. Высокая грудь, пышные бедра, длинные ноги. За ней стали бегать мальчишки, и мать уже не раз замечала, что лучше пораньше выйти замуж, чем гулять то с одним, то с другим.

– Выбери парня получше – и с Богом, – твердила мать, – Будешь хозяйством заниматься, детей воспитывать. А мужик твой пусть куда-нибудь вахтой устроится, деньги зарабатывает.

Такая судьба казалась матери идеальной, тем более, что она видела перед глазами несколько примеров. Работы для женщин в селе было очень мало – ну там продавщица, почтальонша… И то, еще устроиться надо , на все эти места стояла очередь. Другое дело, брать деньги, заработанные мужем и не кланяться чужим людям.

Но жизнь решила иначе. Неожиданно для самой себя, Люба закрутила роман с Николаем. Был он едва ли не в два раза старше нее, первую жену похоронил, и стал своего рода отшельником. Нужно было пройти всё село и углубиться в лес, чтобы найти тропинку, ведущую к его избушке. Николай был лучшим охотником в селе, именно ему заказывали то мясо, которое не встретишь в магазинах. С лесом он был «на ты», да и собой хорош, и многие женщины готовы были бы уйти в его крепкий, самолично построенный дом.

Но как-то он столкнулся в магазине с Любой – разговорились, пошутили.

– Положено девушек провожать, но я тебе предложу меня проводить – сказал Николай, – Посмотришь, как я живу.

Люба чувствовала, что человек этот на голову выше мальчишек, которые за ней ухлестывали. Он и ухаживал за Любой, и заботился о ней так что она, не знавшая по сути, настоящей любви – ни родительской, ни той, о которой пишут в книжках – потянулась к нему.

Но мать встретила со страхом известие, что Люба выходит замуж.

– Ты не представляешь, что тебя ждет, – говорила она, – Дом у Кольки хороший, не спорю. Но ведь он от людей тебя оторвет. Легко ли в молодые годы сидеть в берлоге – и сходить некуда, и понадобится что – иди за тридевять земель за самым необходимым.

Но Любу будто ветром понесло. И сразу после выпускного вечера она расписалась с Николаем и переселилась к нему, в лесную избушку, сказав матери на прощанье:

– Не грусти обо мне – тебе еще троих братьев поднимать – хлопот хватит. И это…спасибо, что в детский дом меня тогда не отдала.

Они даже всплакнули на плече друг у друга, но Люба не могла себе позволить длить эту сцену – ее ждал муж.

Началась новая жизнь. Первое время Любе очень нравилось быть хозяйкой в просторной чистой избе. Денег у Николая хватало, и вскоре молодая жена преобразила дом до неузнаваемости, теперь здесь сразу чувствовалась женская рука. Но месяцы шли. Вслед за летом наступила осень. И Люба начала скучать. Теперь она всё больше понимала слова матери – действительно, она заперла себя в этих четырех стенах, сидела тут одна одинешенька.

У Николая работа находилась каждый день. Не охота так рыбалка, а еще затеял он строить новую баню, большой погреб. Люба задумалась о том – какие у мужа планы на будущее. Ей было понятно, если бы он решил подкопить денег, а потом продать лесное свое хозяйство – и перебраться куда-нибудь. Может быть, к морю, в теплые края.

Но, заведя на эту тему разговор один раз, потом другой – она поняла, что муж ничего менять не собирается.

– Да ты посмотри, как тут хорошо, – убеждал Николай, – Свобода! Со всех сторон – никаких соседей, ни склок, ни споров, ни пьяных драк. Все наше, никто нам не указ. Только птицы поют и сосны шумят. А что там море.. Был я один раз в Сочи, в армии еще, мы там стройкой занимались… Народу – сельдям в бочке просторно покажется! Куда ни шагни – всюду деньги платить надо, да втридорога. Нет уж, меня туда не заманишь.

Но сам он с тревогой думал о том, что молодой жене скучно. Может, кто из родни согласился бы приехать, составить компанию. А то не выдержит Люба, сбежит…

Пока же молодая женщина выбиралась к матери пару раз в месяц. И каждый раз спрашивала, не слышно ли чего о Кате. Но особых новостей не было. Даже , если Люба встречала на улице Наталью Дмитриевну, та могла лишь сказать, что Катя оканчивает училище, и по-прежнему мечтает об институте.

А в очередной свой приход, Люба забежала к фельдшерице в больничку, после чего сказала матери:

– Ну, точно… Не ошиблась я. Будет у тебя скоро внук или внучка…

Не похоже было, что из матери выйдет трепетная бабушка – она нанянчилась в свое время собственных детей. Свою заботу о Любе мать проявила тем, что свела брови и попросила:

– Ты хоть на эти месяцы вернись домой. Мало ли… вдруг что пойдет не так…

– К нам в село, между прочим, «скорая помощь» пять часов едет, – ответила Люба, – Потому что машина одна, а вызовов много. Так что, если думать о плохом – это в город переселяться надо и снимать комнату напротив медгородка. Не боись, я молодая и здоровая, все будет нормально.

Одно не смогли спрогнозировать ни Люба, ни ее мать. Может быть, гормоны у молодой женщины повели себя непредсказуемым образом, а только она все больше нервничала и плакала, и чтобы утешиться, потянулась к спиртному.

В прямом смысле слова. Спирт у Николая был всегда, и вскоре Люба уже не могла обойтись без того, чтобы не принять толику на сон грядущий. Как это скажется на малыше – волновало ее все меньше.

Кончилось тем, что мать, едва ли не силой забрала дочь к себе незадолго до того, как подошел срок, и роды у Любы принимала сельская акушерка. На свет появился мальчик Данька – небольшого веса, слабенький, но вроде бы без значительных отклонений.

К счастью, Люба поняла, что такому крохе не место в лесной избушке и прожила вместе с сыном в деревне до тех пор, пока не вступил в свои права май, и не стало тепло. Сложными были для нее эти месяцы. С одной стороны, вокруг была какая-никакая жизнь, люди. Одних только магазинов в селе аж пятнадцать. Правда, большинство крохотных – в старых деревянных домах или даже в вагончиках. Но были и «Магнит», и «Пятерочка». Что тебе надо можно пойти, купить. Николай приносил деньги. Да и общение – пока идешь по улицам, непременно встретишь знакомых – а это как газету почитать. Все новости тебе расскажут, все сплетни передадут.

С другой стороны – подрастали братья, тесно было в маленьком доме. И мать, с которой Люба никогда не находила общего языка – грузила работой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.