– Хитро!
– Прежде чем возьмемся за тостер, обсудим краткое определение. В широком смысле экономику можно считать наукой о том, как люди делают выбор и как их выбор влияет на общество. Сюда относится и принцип компромисса, и понимание человеческой реакции на стимулы. Большая часть экономики связана с тем, как работают рынки. А когда их нет…
– Видимо, речь идет не только о Камден-маркете, где Рози покупает модную обувь, а Философ – редкие виниловые пластинки в маленьком киоске?
– Да, я говорю не только о магазинах. Рынок – это любое место в сети или в реальном мире, где люди взаимодействуют, чтобы покупать и продавать, то есть обменивать товары или услуги на деньги. Наш торговый центр можно считать одним из примеров. Важно, что рыночный обмен возможен только благодаря более крупным учреждениям и инфраструктуре, которые обеспечивают торговлю. Эти крупные структуры смазывают колеса коммерции, а также помогают взглянуть на рынки со всех сторон, и мы посвятим им большую часть времени на следующих прогулках.
– Может, намекнешь, что за структуры ты имеешь в виду?
– Деньги и правовую систему, которая помогает регулировать коммерческие сделки и не позволяет брать вещи без оплаты.
– Мы же договорились забыть про тот чизкейк!
– Да, извини, чизкейк в прошлом. К тому же остатки я отдала Философу… Итак, позже мы обсудим это гораздо подробнее, а пока давай считать экономику наукой, изучающей рынки, их успехи и провалы.
– Не слишком ли узкий взгляд?
– Так кажется, потому что ты еще плохо представляешь значимость рынков. Вот почему я хочу поговорить о тостере.
– Хорошо, я заинтригован.
– Несколько лет назад британский дизайнер Томас Туэйтс попытался собрать тостер с нуля[4 - Thwaites T. The Toaster Project: Or a Heroic Attempt to Build a Simple Electric Appliance from Scratch. Chronicle Books, 2011.]. Тостер – это ведь не андроид и не суперкомпьютер, рассудил Туэйтс. Да это пара пустяков!
– Дай угадаю. Ничего не вышло?
– Попытка Туэйтса обернулась трагикомедией. Он начал с покупки самого дешевого (3,99 фунта стерлингов) тостера, который смог найти, а затем попробовал его переделать. Разобрав тостер, Туэйтс обнаружил, что такой простой прибор состоит из четырехсот отдельных частей, сделанных более чем из сотни различных материалов. Не имея возможности раздобыть столько сырья, он решил использовать всего пять: сталь, слюду, пластик, медь и никель. Напрашивается предположение, что Туэйтс, одаренный дизайнер, понимающий в технике больше любого из нас, должен был по крайней мере приблизиться к успеху.
– Хе-хе, нет. Чувствую, его ждало фиаско.
– Именно. Тостер Туэйтса выглядел, как морское чудовище, и после включения проработал секунд пять, прежде чем один из элементов расплавился. Его изготовление стоило 1187,54 фунта. Мораль: работая в одиночку, ни один человек, каким бы гениальным он ни был, не в состоянии сделать тостер или, как следствие, другой бытовой прибор, который мы считаем само собой разумеющимся. Тем не менее рынок – сложная, хитрая машина для выполнения практических задач – может произвести любое устройство, причем с незначительными затратами. И так не только с тостерами. Вся современная жизнь представляет собой калейдоскоп рыночных чудес. Например, мы сейчас можем зайти в любое кафе в Вест-Хэмпстеде и заказать чашку кофе. Никто не знал заранее, что мы захотим выпить кофе, однако в кафе все готово. Кофейные зерна выращены в Колумбии; молоко дают коровы в Девоне; вода доходит до нас очищенной по сотням километров подземных тоннелей; сахар получают из свеклы, выращенной в Восточной Англии; шоколад для капучино сделан из какао-бобов, доставленных из Западной Африки.
– Подожди минутку. Ты же знаешь, что сказал бы Философ, будь он здесь. Мол, все приятные вещи – тостеры, кофе, шоколад и прочие – имеют скрытую стоимость. Может, они так дешевы для нас, потому что людям мало платят за работу на плантациях. Может, кто-то разбогател за счет тяжелого труда и бедности других людей. И как насчет огромного ущерба экологии?
– Как всегда, он оказался бы прав. Мы, разумеется, не станем закрывать глаза на недостатки рыночной системы и международной торговли. Рынки позволяют организовать масштабное сотрудничество и намного улучшить благосостояние людей. Хотя система явно не идеальна, нужно прежде всего понять ее удивительно сложное устройство. Только тогда мы сможем исправить недочеты. Эксперимент Туэйтса показал, что он не может сделать тостер, а вот починить наш, не оставив дом без электричества, – вполне.
Некоторые утверждают, что рынки настолько важны для нашего процветания, что правительство должно иметь как можно меньший вес и не мешать[5 - Read L. E. I, pencil Freeman. 1958. Vol. 8. № 12. P. 32–37.]. Я предпочитаю другую интерпретацию: все мы являемся частью коллектива (рыночной системы) и поэтому обязаны работать над устранением недостатков этой системы, которые возникают неизбежно. Думаю, рыночная система – это как завести собаку…
– Ну, началось…
– Преимущества несомненны. Все владельцы собак отмечают, что их жизнь стала лучше, счастливее, полнее, богаче. Но есть и минусы…
– Незначительные!
– Приходится гулять даже под дождем, за собакой нужно убирать, иногда она устраивает дома кавардак или приносит блох.
– Никто не идеален.
– Вот почему надо сделать так, чтобы радостей от жизни с собакой было как можно больше и чтобы тяготы не ложились на плечи одного безропотного трудяги вроде меня.
– Слегка надуманно, хотя и справедливо. Впрочем, если учишь экономике собаку, таких сравнений, видимо, не избежать.
– Я хочу сказать, что мы не станем обожествлять или демонизировать рынки, наша задача – понять их принципы. Порой, чтобы продвинуться вперед, нужно сделать шаг назад, поэтому на первых прогулках мы углубимся в историю экономики и познакомимся с несколькими выдающимися личностями, отцами-основателями. К сожалению, среди них действительно одни отцы – все они мужчины, ведь до XX века известных женщин-экономистов не было. Хотя работы этих ученых весьма известны, их часто неправильно понимают, их учения упрощают или искажают, чтобы они соответствовали более поздним идеологическим убеждениям. После урока истории мы обсудим микроэкономику, которая изучает то, как люди – и в качестве примера мы сможем взять конкретных людей, домохозяйства или фирмы – принимают решения и взаимодействуют на рынке. Затем поговорим о макроэкономике – она рассматривает экономическую политику, исследуя такие вопросы, как безработица, экономический рост и международная торговля, а также способы, которыми правительства могут помочь или помешать экономике.
Хорошо, а как насчет того, чтобы зайти в кафе и попробовать продукцию тех самых сетей, из которых сплетена международная торговля?
Прогулка вторая
Часть первая
Краткая история почти чего угодно
Мы намеревались прогуляться по знакомой тропинке через лес вокруг Голдерс-Хилл, красивого парка, примыкающего к лесопарковой зоне Хэмпстед-Хит. Обычно мы идем по величественным аллеям, а потом по тропинкам, вьющимся между деревьями. Если бы с нами был Философ, он бы хвастал умением определять птиц по голосам («Это самец пеночки… два года, только что вернулся с зимовки… да, судя по акценту, из Чада»), или грибы по внешнему виду («Это вонючая бледная поганка, вкус жженого миндаля, вызывает немедленное удушье и смерть, если только не применять в качестве суппозитория, – тогда ощущается только легкое покалывание»), или животных по экскрементам («Эти принадлежат ласке – легко отличить от горностая по меньшему размеру и запаху жженого миндаля»). Но его нет, так что на прогулке будем только Монти, я и экономика.
Шел небольшой дождь – не настолько сильный, чтобы дать нам повод остаться дома. Я хорошо подготовила нас обоих, на Монти надела непромокаемый плащ, который он, видимо, считает ударом по своей мужественности («Он розовый!» – «Нет, вишневый!»), и мы пошли.
– Ну, Монти, – сказала я, когда мы достигли леса, оказавшись в безопасности и уединении, – философия тебя неплохо развлекла, но не пора ли узнать что-нибудь полезное?
Монти бросил на меня красноречивый взгляд. Этим его умением восхищаются все в нашей семье. Удивительно, как много может выразить поднятая собачья бровь или изгиб собачьей губы.
– Зависит от того, что ты имеешь в виду под «полезным».
– Кажется, философия тебя испортила.
– Полезное может быть для меня, а может – для тебя.
– Справедливо. Что ж, польза в основном для меня. Впрочем, это не игра с нулевой суммой.
– Какая игра?
– Игра с нулевой суммой означает, что ты либо все выигрываешь, либо все проигрываешь. Когда лев встречает зебру, это игра с нулевой суммой. А в нашем случае извлечь выгоду может каждый.
– Намекаешь на то, что я не потрачу время зря?
– Я сама об этом позабочусь.
– Чизкейк?
– Даже не мечтай. Собачье печенье.
– Философ намного щедрее.
– Хочешь сказать, податливее? Ну, теперь играем по моим правилам.
– Три?
– Чего?
– Три печенья.
