Искалеченые жизни или право на счастье

Когда она разрешает мне встать и пойти обратно в палату, я чувствую, что ничего не радует меня. Опять же, мне напоминают о большом сроке и отрицательной группе крови. С этими мыслями я покидаю больницу в окружении родителей, которые спорят о том, стоит ли делать аборт. Мама настаивает на этом, а папа за ребенка, так как, если его отец – это темное пятно из моего прошлого, ребенок получит хорошее наследство. Смешно, от чего я убегала всю жизнь, к тому и пришла.

Глава 17.Павел.

Я уже не помню, сколько времени провел в СИЗО, и какой сейчас месяц, я тоже запутался. Зачем мне это нужно? Вдруг дверь открылась, и прозвучало: «Стрелецкий, на выход». Я подумал, что это Гера или адвокат пришли ко мне с вопросами, на которые я не могу ответить.

Меня завели в кабинет начальника, и тут я удивленно посмотрел на того, кого меньше всего ожидал увидеть. Я задал вопрос: «Владимир Аристархович, вы пришли добить меня? Это, оказывается, отец той девушки, кажется, Юля, да, точно».

«Нет, – ответил он, – я пришел с предложением». Он говорит, и я вижу, что он очень нервничает. Я прохожу в центр камеры, отодвигаю стул и сажусь, думая, какие же предложения у него могут быть для меня: застрелиться, повеситься. Я вопросительно смотрю на него, и он долго не решается говорить. То, что он потом произносит, заставляет меня оцепенеть.

«Вы должны жениться на моей дочери, чтобы ее имя было чистым. Вы женитесь, мы заминаем это дело», – говорит мне Смелов. Он торгуется со мной, как на рынке, приводит доводы еще какие-то. Я смеюсь, и только последняя произнесенная им фраза заставляет меня поперхнуться смехом. Он говорит: «Юля беременна от тебя».

Я поднимаю на него взгляд и долго смотрю, не находя подтверждения своим мыслям, что меня разводят. Я задаю вопрос: «А вы уверены, что это мой ребенок?» И тут на стол падают документы на ДНК-тест, где в графе «отец» мое имя и вероятность отцовства 97,88%. Я их перечитываю пятый раз, и с каждым разом строки плывут. И задаю еще вопрос: «А Юля-то согласна?» На что получаю ответ: «Она сделает так, как ей велит отец, не в ее интересах перечить».

Понятно, агнец на заклинание проносится в моей голове. Еще ее отец угрожает тем, что, если не соглашусь, они сделают аборт. Нет, этого ребенка я не потеряю. И будущему тестю протягиваю руку в знак согласия на сделку. И тем более на свободе легче разобраться с тем, что тогда произошло.

Глава 18. Юля.

Работать опять приходится удаленно, так как у меня утренний токсикоз. После возвращения из больницы я позвонила Артему, рассказала о беременности и попросила сделать ДНК-тест, надеясь, что ребенок все-таки его. На следующий день мы встретились около медицинского центра. Артем хотел подойти, обнять, но я попросила этого не делать. Мы обсудили несколько вопросов о том, что будем делать, если ребенок окажется его, и он также сказал, что если это и не его ребенок, то он готов жениться на мне и растить его как своего.

Мы решили жить дальше, как ни в чем не бывало, но я не могла повесить на него чужого ребенка. Долгих два дня ожидания, и снова разочарование – вероятность отцовства Артема составляет 0,000%. Поплакав какое-то время, я решила позвонить Артему и поставить наконец точку в наших отношениях, чтобы он начал жить своей жизнью, а мне надо строить свою жизнь со своим ребенком. Как и говорила врач Виктория Львовна, ребенок не должен отвечать за ошибки родителей.

Я погладила свой еще плоский животик и в очередной раз попросила прощения за мысли об аборте. Тысячу раз вслух произнесла, что люблю его, и у нас все будет хорошо.

Глава 19. Павел.

После разговора с Владимиром Аристарховичем, мой адвокат Петр Геннадьевич сообщил мне, что я смогу выйти на свободу уже к концу недели. Я сидел в камере и думал о том, что скоро снова стану отцом. В этот раз я не допущу ошибок прошлого, по крайней мере, я на это надеюсь. Как и обещал, Петр Геннадьевич отпустил меня. Пока я заполнял бумаги и получал свои личные вещи, время тянулось медленно. Мне хотелось поскорее выйти и лично контролировать мать моего будущего ребенка. В моей груди поселился страх, который я не мог разобрать. Я знал только, что должен быть рядом с моим ребенком, чего бы это мне ни стоило.

Когда я вышел на улицу, была весна. Воздух стал теплее, но под ногами все еще был снег, смешанный с водой, и с неба лил дождь. Для меня это было прекрасно. Я на свободе, у меня будет ребенок от незнакомки, которую я даже не знаю, как она выглядит. Моя будущая жена. Мне было все равно, главное для меня – ребенок в ее животе. Пусть он и зачался странным образом, я разберусь с этим, но он есть, и мне захотелось начать дышать.

На улице меня ждал адвокат, будущий тесть, и мой друг Гера. Я попросил тестя дать мне время привести себя в порядок и не пугать еще больше будущую жену, хотя я даже не могу представить, как она ко мне относится после нашей ситуации. Когда адвокат с будущим тестем уехали, я попросил Геру отвести меня на кладбище. Друг долго отказывался, но, наконец, согласился. Он сказал, что нужно отпустить прошлое и начать жить заново.

Через час мы оказались на кладбище. Я пошел знакомой мне дорогой, которой ходил год назад. Гера решил меня сопровождать. Когда я подошел к знакомым памятникам, я замедлил шаг. Я хотел посмотреть на них и с этой минуты жить настоящим. Но когда я подошел вплотную, холод прошлого стал окутывать меня. Там, где висели до этого таблички с именами моей жены и сына, висели совершенно чужие имена. Я посмотрел на Геру ошалевшим взглядом. Я еще раз посмотрел на памятник и спросил: