Записки из дежурного уазика

– Начало дежурств

Спустя месяц, Лисов ушел в отпуск, и Игорь поставил меня дежурить самостоятельно.

Дежурных машин были две: «Таблетка» (микроавтобус УАЗ) и «Козлик» (тоже УАЗ тысяча девятьсот семьдесят седьмого года выпуска). Обе машины особенной скоростью не отличались, поэтому поездка в район занимала не менее двух часов. Мы редко ездили со скоростью более восьмидесяти километров в час.

Дежурство начиналось с построения, которое называлось развод. Дежурная команда состояла из: криминалиста, дознавателя, эксперта, водителя и кинолога. Мы выстроились в линеечку и дежурный комиссар, с важным видом, осматривал наш внешний вид и спрашивал сводку происшествий в районе за последние сутки. Мы должны были утром выучить наизусть номера угнанных машин и приметы пропавших людей.

Развод очень развлек меня. Сложно было поверить, что эти кажущиеся взрослыми дядьки и тетки серьезно относятся к небольшому утреннему спектаклю. Сначала мы нервно зубрили сводку, выстраивались в одну ровную линию, руки по швам, а дальше все происходило, как в старом анекдоте: медведь встречает в лесу зайца и спрашивает: «Заяц, почему без шапки?» и бьет зайца по уху. Если он встречает зайца в шапке: «Заяц, почему в шапке?» и бьет по уху. И так при каждой встрече. Однажды волк и говорит медведю: «Медведь, ну что ты все без шапки с шапкой, будь оригинальней, попроси, например, закурить». На следующий день, медведь встречает зайца в лесу:

– Заяц, закурить есть?

– Тебе с фильтром, без фильтра, легкие, крепкие, табак?

– Заяц, твою мать! Почему без шапки?

Именно с этого вопроса начался спектакль: «Почему без шапок – не по форме?» Либо: «Почему в шапках в помещении?»

Сегодня нас разводил комиссар Шустрицкий по прозвищу Попандопало. Импозантный, очень важный и серьезный мужчина. Бывший политрук военной части, каким-то лихим ветром военной кочевой жизни его занесло в независимую Литву. Где, неожиданно и резко, встал ребром вопрос знания литовского языка.

Надо отдать ему должное: политрук справился со своей задачей и выучил язык, но получалось у него это на удивление коряво. Да настолько, что нарочно не придумаешь. И стал комиссар притчей во языцех, живым ходячим анекдотом.

Дежурным водителем был Братан. Он работал сутки через трое: три дня на тракторе в приусадебном хозяйстве и сутки водителем дежурной оперативной машины. В этот раз, Попандопало решил с особой тщательностью построить Братана. Но, так как ни один, ни другой, по-литовски не разговаривали, но пытались, то вот такой разговор, в переводе на русский, состоялся между ними:

– Утюг видел?

– Понял, комиссар!

Что означало следующее:

– Почему брюки не глаженные?

– Извините, комиссар, исправлюсь.

Нужно заметить, что литовский язык, был слабым звеном очень многих работников, так как государственным языком Вильнюсского района был «тутэйший» – гремучая смесь польского, русского, белорусского и литовского языков. Понимали его только местные жители. Чтобы иметь представление, приведу в качестве примера пару предложений:

– Там за фераночкой стоит кубэчек. (Кружка стоит за занавеской).

– Тут недалеко: езжайте через там, дальше попросту, пшез жеку, там увидите. (Тут недалеко: вот туда, затем прямо, через реку и там увидите).

После развода, мы, каждый со своими рабочими принадлежностями, загрузились в машину и поехали в район.

Моим первым самостоятельным выездом стало изнасилование в салоне автомобиля. Лукас предложил поехать вместе со мной, на что я радостно согласилась. Позже он объяснил, что не хотел, чтобы бы я на месте происшествия изъяла весь автомобиль целиком. На второе и все последующее происшествия я выезжала уже самостоятельно.

Сутки работаешь – трое дома. Если ночь была спокойной, значит, повезло, а вот если всю ночь приходились ездить по району, то потом сутки нужно было отсыпаться.

Основными происшествиями были кражи из садовых домиков, дачники в сезон перевозили пожитки на лето и регулярно посещали свои владения, а пожитки, в свою очередь, регулярно пропадали.

Садовые домики были хуже чумы, их было огромное количество в Вильнюсском районе и из них регулярно пропадало немыслимое количество вещей. В первую очередь, металл: алюминиевая посуда, медные провода, затем бытовая техника, плитки, телевизоры, обогреватели. Многие вызывали полицию даже из-за консервной банки или самодельной удочки, так как для многих пенсионеров это был способ развлечь себя.

Мы понимали, что люди хотят заявить о проблеме, и уже сам факт того, что кто-то залез в твой домик, очень и очень неприятен. Мы не имели права, ни гражданского, ни морального, говорить людям, что вы попросту теряете и свое, и наше время. Никто не будет искать вашу консервную банку или алюминиевую ложку, как бы обидно вам ни было. Никто не заменит вам сломанный замок. Прежде всего, потому, что это в любом случае нереально. Количество уголовных дел, количество времени на его расследование и количество людей, которые этим занимались, было не соотносимо и иррационально.

Во-вторых, потому, что психология обычного государственного чиновника состоит в том, чтобы сделать как можно меньше за полученную стабильную зарплату. Если мне не чем будет заняться, я выпью кофе, мне не придет в голову: «А теперь я займусь поиском самодельной удочки пенсионера Васечкина».

И мы принимали и принимали бесконечные заявления о пропаже вилок, ложек, удочек, банок с вареньем. Очень часто основной ущерб составлял сломанный дверной замок. Принимали и осознавали всю бессмысленность совершаемых нами действий.

Потерпевшие даже и представить себе не могли, как работает бюрократическая машина дальше. Дознаватели и следователи выше головы загруженные папочками с подобными заявлениями. И с трудом успевали, даже формально, соблюсти процедуру сбора нужных бумажек и отправить их в архив. Комиссариат работал почти как ткацкая фабрика. Только здесь производили аккуратные папочки. И в этом не было вины работников – они физически, в отведенные им сроки, могли только прошивать папочки, не более.

– Нравится ли тебе здесь работать?

Этот вопрос мне задал старший комиссар, когда закончился испытательный срок в три месяца. Не смотря на то, что мне было уже девятнадцать лет, меня нельзя было назвать взрослым и зрелым человеком. Тем, у кого есть какие-то планы на жизнь, карьерные ожидания, стремления. Почему я оказалась здесь? Потому что преподаватель фотошколы предложил мне попробовать трудоустроиться в полицию и порекомендовал меня.

Потом Игорь предложил из фотолаборантки перейти на аттестованную должность полицейского. А я соглашалась, потому что своих сформулированных желаний у меня не было. Я не видела общей картины, открывавшейся предо мной во взрослой жизни, я не выбирала, я плыла по течению и оно меня куда-то выносило.

У меня даже мысли не возникало, что я могу выбирать, что я могу управлять своей лодкой. Я не могла, у меня не было весел. Сейчас меня прибило к этому берегу, и я с любопытством наблюдала за происходящим.

Поэтому вопрос Бугаевского застал меня врасплох. Я ожидала, что это он выбирает, и вынесет свой вердикт, что произойдет со мной дальше. Но так как вопрос был задан, я честно задумалась, а нравится ли мне здесь?

И так же наивно-честно ответила: «Вообще-то, не очень». И в пояснение своего «не очень» выдала что-то совершенно невразумительное, мол, странно тут все, непонятно. Оба начальника смотрели на меня как на умалишенную. Они оба ожидали получить стандартный ответ на стандартный вопрос.

Бугаевский был тертый калач, такого не смутишь и не проведешь. Он очень быстро отреагировал на ситуацию, с выгодой для себя. У него-то как раз были весла, и он четко представлял, куда ему надо. Ну что ж, Петрова, тогда поработай еще три месяца на испытательном сроке, подумай, осмотрись, соберись и через три месяца встретимся опять. И прочитал мне напутственную лекцию для молодого бойца.

В практическом смысле, это означало только одно. Я оставалась работать, но еще три месяца получала зарплату как работник на испытательном сроке.

– Кражи из квартир

Реже, чем кражи из садовых домиков, но также регулярно, случались кражи из квартир. В квартирах в основном пропадали деньги, золото, иногда техника. Технику сложнее спрятать, реализовать, проще опознать, также легче идентифицировать, потому что на ней есть серийный номер. А деньги, даже если и найдешь, как их опознаешь?

Большинство квартирных краж происходило в праздничные и выходные дни. Хозяин возвращался домой и находил свою квартиру в полнейшем разгроме. Вещи вывалены из шкафов и тумбочек, а замок на входной двери сломан.

Очень, в квартирах редко можно было найти отпечатки пальцев. Но очень часто – следы перчаток. Преступники использовали обычные садовые перчатки, каких множество. Иногда я находила следы ног в виде отпечатков подошвы обуви.

Квартирные кражи, чаще всего, шли серией в определенном районе, по 5—6 одна за другой.

Удивительно, но люди обычно пытались спрятать «добро» в типичных местах, «в которых никто не додумается искать», воры хорошо знали об этих местах и всегда проверяли, есть ли там что-нибудь?

Золотые украшения большинство людей складывают в УАЗочках на столе или в секции, либо в шкатулках возле зеркала либо в шкафчиках той же секции. Деньги обычно прячут под одежду или в постельное белье в шкафу, сливные бочки туалета, кухонные шкафчики, баночки с крупами, духовку, морозильную камеру холодильника, вентиляционный люк или стиральную машину. Все эти точки инспектируются ворами, так что прятать там бесполезно.

На какие предвестники квартирной кражи стоит обратить внимание? Заклеенные чем-либо дверные глазки – у вас или у соседей. Спички на коврике возле входной двери. Звонки на домашний номер, где вам звонят и молчат. Лучше всегда предупредить соседей, что вы уезжаете на выходные или праздники, что Вас не будет дома, и вы никого не ждете в гости.

Есть еще один очень распространенный вид быстрых краж из квартир, о котором полезно знать всем. Типичная ситуация: я вернулся домой, снял ботинки, куртку, бросил в прихожей сумку и не закрыл на замок двери изнутри.

Ночью вор прошелся по подъезду. Он просто проверил, закрыта ли входная дверь? Если она открыта, забрать вашу сумку из прихожей и мобильный телефон из кармана у него займет меньше минуты. А в сумке обычно кошелек, а иногда и другие ценные вещи. Гораздо проще проявить аккуратность, знание и бдительность, чем потом искать.

Ну и, конечно же, круг общения. Квартирные кражи очень редко происходят «от балды», обычно все же кто-то наводит на квартиру, информирует о том, что там есть деньги, золотые вещи, и иногда о том, что хозяева уехали. Поэтому нужно осмысленно подходить к своему кругу общения и не сообщать «всем и вся», что вы в отпуске.

– Кражи из автомобилей

Очень популярное преступление. Стандартная кража из автомобиля – это разбитое стекло, вырванная магнитола и украденные другие вещи, оставленные в салоне. Особенно меня умиляли вопли потерпевших о том, что это уже шестой раз! Сделайте же что-нибудь!

Действительно, у тебя уже шестой раз украли магнитолу из машины. Ты уже шесть раз написал заявление в полицию, и это не помогает. Что же можно предпринять? Естественно написать седьмое заявление и громко возмущаться. А где же личная ответственность за сохранность своего имущества? Так и хочется спросить у «безвинной жертвы жестокого мира».

Осмотр одного из автомобилей мне особенно запомнился. Рано утром, часов в шесть, нас вызвали, так как машину пытались угнать, но хозяин, каким-то чудесным образом, услышал, выглянул в окно и своим криком испугал вора. Дверь машины была открыта, замок сломан.

Криминалист принимал заявление, а я разложила свой чемодан и собиралась, поудобней усевшись на месте водителя, поискать отпечатки пальцев. Когда между моим мягким местом и поверхностью сиденья оставалось сантиметра три, я услышала истошный крик потерпевшего: «Нет! Нет! Стоп! Не садитесь!». Я окаменела. Подбежал потерпевший и с криками: «Не садитесь! Осторожней!». Вытащил меня из машины.

Я была в недоумении. Потерпевший снял с сиденья массажное покрытие, чехол и под ними лежала дощечка с несколькими десятками вставленных острием вверх рыбацких крючков.

Потерпевший объяснил мне, что это – ловушка для воров. Я с ужасом подумала о том, что всего лишь мгновение разделяло несколько десятков острых рыбацких крючков и мое округлое мягкое место.

По дороге назад мы весело смеялись над этим происшествием, но в тот момент мне было совсем не смешно. Ведь тем утром я могла запросто оказаться в больнице с изуродованным задним местом.

– Комиссары

Отдельного рассказа заслуживает наше начальство. Во главе всего муравейника стоял старший комиссар – господин Гжегош Бугаевский, здоровенный деревенский мужик лет пятидесяти. Высокий, почти под два метра, весом явно за сто килограмм. Все его существо было преисполнено чувством собственной важности. Важность как будто тянулась за ним шлейфом, когда он проходил мимо.

Господин комиссар был очень хозяйственным мужчиной. Каждый вечер он обходил свои владения этаж за этажом, коридор за коридором, дверь за дверью, осматривал, все ли в порядке в его владениях? А так же ставил галочки, кто работает наиболее усердно и засиживается на работе допоздна.

Бугаевский заглядывал в кабинеты. Проверял, кто и чем дышит. Всегда проверял, закрыты ли на ключ служебные туалеты, и отчитывал нас на следующий день, если находил их открытыми. Ему нравилось держать под контролем все, даже метры израсходованной туалетной бумаги.

Гжегош Бугаевский большую часть жизни проработал опером. Он был матерым волком, такому палец в рот не клади. С неугодными он разбирался очень быстро. Многие покинули комиссариат Вильнюсского района с такой характеристикой, с какой даже в тюрьму не примут. Бугаевского боялись все: внешний вид, физическая сила, манера общения сообщали о том, «кто здесь хозяин».

Ему нравилось строить подчиненных. На разводах он пользовался этим во всю Ивановскую. Те, кто запнулся или не ответил хотя бы на один вопрос, должны были выучить сводку происшествий наизусть и отчитаться один на один в кабинете Бугаевского чуть позже.

Он не любил, когда курят, поэтому по всему комиссариату было запрещено курить, но это никому не мешало покуривать тайком. Однажды Бугаевский увидел меня с сигаретой во дворе и тут же вызвал на ковер, чтобы отчитать с пристрастием, напомнить о принципах морали и о высоком звании полицейского.

Курение было неотъемлемой частью работы – иногда я выкуривала по две пачки сигарет за ночь. Это был способ убить время долгих, нудных ожиданий, а так же взбодриться и не чувствовать запахи.

Очень часто, мне приходилось выезжать на происшествия, где я была абсолютно бесполезной. Дежурный посылал меня – «на всякий случай» или «для галочки» или «а вдруг что-нибудь еще случится, не нужно будет возвращаться». Сигареты также помогали освежить запах, когда перевозили разлагающиеся тела или задержанных, которые не мылись годами.

Несмотря на то, что Гжегош Бугаевский занимал должность старшего комиссара, в душе он оставался деревенским мужиком, фермером, хозяйственником в лучших смыслах этих слов. Поэтому, когда в дежурную часть сообщали о пропаже коровы или теленка, все знали, что за это происшествие спросят как за убийство. Не одну ночь мы провели, бегая по полям Вильнюсского района в поисках домашней скотины. Иногда доходило до абсурда: в кромешной темноте мы искали место, где была привязана корова. Но эта тема достойна отдельного рассказа.

Василий Иванович был одним из заместителей Бугаевского и занимал должность комиссара общественной полиции. У него тоже был свой «пунктик». С особым пристрастием он относился к борьбе с самогоноварением. Найденный самогонный аппарат мог поднять его ночью с постели и увести за десятки километров. Самогоноварение и контрабанда водки и спирта из соседней Белоруссии было одним из любимейших занятий жителей нашего района. Сообразительности и изобретательности народа можно было только удивляться. Одни умельцы провели шланг по дну озерца и перекачивали по нему спирт через границу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.