Блуждающий в себе
– Золотые слова, – одобрил я.
– Но это мое мнение. Кто-то кайфует от управляемости. Был у меня давно Субару. И управляемость там – это нечто. Но движок был так себе. И я мечтал о большем. А вот здесь, – он громко постучал по торпеде, – восемь горшков. И я в любой момент могу навалить. Свирь тоже от движков кайфует. А остальные наши ребята… кто от управляемости, кто от звука выхлопа. Но важность двигателя признают все.
Свирь сзади молча щелкал по клавишам.
– Мне тут монтажер пишет, что разглядел проколотые колеса у твоего Соляриса, – наконец произнес он.
– Так и есть, – подтвердил я.
– Реально? А как ты на ней ездил?
– Говорю же, для проекта одного брали. Фильм снимали.
– Че за фильм?
Оба неотрывно уставились на меня.
– Восемнадцать плюс, – соврал я.
– Ааааа… – оба заревели и захохотали. Обстановка мигом изменилась в позитивную сторону.
– Ты непростой чувак, Слава. Сначала эта комедия с сумасшедшим продавцом, теперь фильмы для взрослых. Тебя надо свести с нашими девчонками. Они одобрят.
Я внутренне возликовал. «Теперь нужно держать легенду до конца, не проколоться», – строго приказал я себе.
Тем временем, мы подкатили к кофейне. Свободное место было через три машины, но Гошик дал газу и Гелик с ревом вскарабкался на двадцатисантиметровый бордюр. Встали буквально в двух метрах от входа.
– Золотой Гелик, че! – хрюкнул Гошик. – Думаешь, хоть кто-нибудь что-нибудь посмеет сказать?
На часах было одиннадцать. Кофейня работала круглосуточно. Было почти пусто. И не только из-за времени. Как я уже упоминал, народ в стране нищал с каждой неделей. Позволять себе стаканчик кофе за триста рублей мог только человек, не кормящий своей грудью государство.
– Американо. Самый большой. Вареники с вишней.
– Ризотто с морепродуктами. «Наполеон». Капуччино большой.
– Ты че будешь, Слава?
Я театрально хлопнул себя по карману и признался, что забыл деньги.
– Да ладно, не вопрос. Бери, что угодно, потом вернешь.
Я взял тирамису и латте. Вышло девятьсот пятьдесят рублей – за простой стаканчик кофе с молоком и менее, чем двухсотграммовый кусочек торта. В другое время я бы остолбенел от ужаса, но не сейчас. Сегодня я – пассажир золотого Гелика. Я должен соответствовать статусу моих новых друзей.
– Готово! – закричал Свирь, едва мы уселись. Он снова глядел в свой тонкий алюминиевый ноутбук. – Видео залито. Пошли первые лайки!
Подошла официантка и принесла заказ. Свирь взглянул задумчиво на девушку и неожиданно пропел высоким голосом:
– Ну вот ты и попалась!
– Что?! – девушка опешила.
– Это ты меня об этом спрашиваешь?
– Простите…
– Не прощу! – продолжал уже холодным тоном Свирь. – Я тебя знаю. И ты меня знаешь, – он не отводил с официантки глаз. – Где была третьего ноль второго?
– Не помню…
– Зато я помню!
– Встань сюда! – Свирь решительно схватил девушку за талию и притянул к себе, затем бесцеремонно обыскал и, повернув задом, проделал то же самое.
Я сидел, ошалело наблюдая за сценой. Гошик, к моему изумлению, сидел, не поднимая головы, и уткнулся в смартфон.
Официантка окончательно растерялась.
– Как звать? – неожиданно перешел на бас Свирь.
– Дуня, – пролепетала девушка. – А Вы откуда меня знаете?
– Молчи! Все совпадает.
– Я ничего не пони…
Свирь поднес смартфон ко рту и тоном, каким говорят по рации, произнес:
– Восьмой. Она здесь. Начинаем.
– Не могли бы Вы объяснить…
– Нет! – жестко ответил Свирь.
– Хорошо, – неожиданно робко повиновалась девушка.
– Сейчас приедут люди. Им всё расскажешь.
– Какие люди? Что рассказывать? – девушка неожиданно начала смелеть.
– Это ты меня об этом спрашиваешь? – грозно прорычал Свирь.
– Вас!
– Где была третьего ноль второго?
– Я ничего не знаю!
– Ага! Отговорки пошли!
– Нет!
– Дуня! Скажи «А»!
– А! – на автомате откликнулась девушка.
– Дуня, громче! – потребовал Свирь.
– Ааа!
– Давай истерично и на всю кофейню!
– ААА!
Страстный стон прокатился по всем столикам, долетел до кухни и, вероятно, вздрогнули даже прохожие на улице, которым приходилось аккуратно обходить золотой Гелик, едва ли не протискиваясь между машиной и входом в кофейню.
– Умница! – похвалил Свирь и расслабленно откинулся на мягкий диванчик.
Подошел администратор.
– Все в порядке? – подозрительно покосился он на Дуню.
– Эта девушка меня домогается, – произнес Свирь, указывая на Дуню. – Не знает, как привлечь внимание, поэтому издает такие громкие звуки. Видите, как покраснела? Примите соответствующие меры. Я считаю, что такое поведение сотрудника совершенно недопустимо в столь достойном заведении, как Ваше. Мы Ваши постоянные клиенты, но сегодня очень разочарованы.
– Дуня! – с упреком произнес администратор. – Идем, отойдем.
Они ушли.
– Отлично! – бодро произнес Свирь. – Конец трансляции, друзья, – сказал он, глядя в камеру. Подписывайтесь, ставьте лайки, если хотите продолжения с Дуней.
– Свирь, это что было? – изумился я. – Постанова? Ты ее знаешь?
– Первый раз в жизни вижу.
– Что, всё придумано на ходу?
– А то! – Свирь хмыкнул с удовлетворением. – Это моя работа.
– И что… люди такое смотрят? – осторожно спросил я, не желая обидеть.
– А то! – повторил Свирь. – Назовем это видео… ммм… – он зажмурился и пощелкал пальцами, – «Красотку Дуню из-за меня увольняют с работы». Ха-ха!
– Ее серьезно уволят, думаешь?
– Неважно. Главное – громкое название. Хотя ты прав, я создам неопределенность. В описании допишем, – он застрочил по клавиатуре, – если хотите спасти Дуню, приезжайте немедленно в кофейню по такому-то адресу. Всем приехавшим сейчас скидка на кофе пятнадцать процентов. Готово! А теперь я иду торговаться с администратором, – Свирь вскочил.
– В смысле? – я недоуменно поднял брови.
– Благодаря моей рекламе, в эту кофейню сейчас навалит толпа народу. Мои условия – это «оптовая» скидка на кофе моим подписчикам плюс я беру свой процент. В итоге, кофейня скидывает процентов двадцать пять, но продает в тихий ночной час порядка пятидесяти стаканов кофе.
– Офигеть, ты бизнесмен!
– А то! – хохотнул Свирь и исчез.
Я глянул на Гошика. Тот уткнулся в смартфон и что-то быстро набирал.
«Ну как можно игнорировать всё на свете, сидя в телефоне?» – подумал я и куснул тирамису. Он оказался превосходным. Кофе также не шел ни в какое сравнение с дешевой офисной бурдой, называемой растворимым кофе.
Вернулась Дуня. Тихая и опустившая темные ресницы в пол, она осторожно поставила кусочек «Наполеона» на наш стол. И тут же громко вскрикнула. Оказалось, что Свирь подкрался сзади и ущипнул ее за шею.
– Ты что, дурак? – обиженно проговорила она. – Мне выговор сделали из-за тебя.
Она совершенно не собиралась мстить Свирю, напротив, смотрела на него с большим интересом.
– Я на тебе сотку сделаю!
– Сто рублей? – удивленно подняла брови Дуня.
– Сто тысяч, – хохотнул Свирь. – Серьезно.
– Но как?!
– Я тебя стримил, пока ты кричала. Ну… крики твои записал на видео и сразу выложил. Десять тысяч человек смотрели трансляцию. Теперь все требуют твой телефон. Многие из них уже едут сюда.
– Они будут знать, где я работаю? – задохнулась девушка. Она не знала толком, как реагировать – злиться или радоваться.
– Дура! Они будут тебя боготворить. Большая часть, конечно, нищие и убогие, но тебе не всё ли равно? Ха-ха!
– Но я не хочу такой популярности.
– Поздно уже. Она сама к тебе пришла.
– А у тебя канал… не оппозиционный?
– Ха-ха! А ты хочешь жить в нашей стране и отмазываться от политики? Типа я такая незаметная, ни в чем участвую, но государство мне должно, так?
– Да ну тебя! – девушка надулась.
– Ха! Беги, пока не поздно, Дуня! Здесь теперь твоя жизнь станет совсем другой. Я тебе ее изменил. В один момент.
– Зачем ты это сделал?
– А кто бы еще смог так сделать? В нашей стране всем правит случай. Могла бы до пятидесяти лет убирать и мыть кофейные столики, а теперь в один миг тебя узнал чуть ли не каждый десятый в стране. У меня десять миллионов подписчиков, Дуня. Я – сила, которой мало что равно.
Свирь расхохотался и ни малейшего высокомерия в его хохоте я не услышал. Гошик все это время ел вареники с вишней и казался совершенно безучастным, даже не улыбался происходящему. Я решил дождаться окончания его трапезы и понаблюдать.
– За всё нужно нести ответственность, Дуня, – не унимался Свирь. – Сказала «А» – изменила всю свою жизнь.
– Блин, удали видео! – попросила Дуня.
– Поздно, – хохотнул Свирь. – Уже девяносто тысяч просмотров. Годный контент, однако. Но я с тобой поделюсь, Дуня. Я не жадный. На вот, – он положил на стол несколько пятитысячных.
– Подождите, я должна Вас рассчитать.
– Да здесь хватит! Идемте, пацаны, а то сейчас здесь будет жарко.
Гошик впервые хохотнул, наскоро заглотил оставшиеся три вареника и залпом осушил стакан кофе. Дуня выпрямилась и выжидательно посмотрела на Свиря, но тот лишь улыбнулся и подмигнул.
Мы вышли к золотому Гелику и тут же увидели бегущую к нам толпу молодых людей. Их было человек пятнадцать. Бежали со стороны метро.
– Это мои подписчики, – ухмыльнулся Свирь.
Толпа приблизилась к нам.
– Свирь, где телка? Она внутри? Не убежала? – засыпали вопросами.
– Внутри, – махнул рукой Свирь.
Мы сели в Гелик.
– А что они сделают с Дуней? – спросил я.
– А я почем знаю? У всех разные цели, но они объединяются в вестибюле метро, как мне рассказывали, и приходят все одновременно.
– Ну чего, по домам? – поинтересовался Гошик.
– Да, на сегодня хватит, – откликнулся Свирь. – Тебя куда подвезти, Слава?
Я назвал адрес, конечно, не своего дома. Мы быстро доехали, по пути обменявшись контактами.
– Ну всё, тогда до завтра! Ждем тебя на гонки!
– Давайте, было приятно познакомиться!
Я вылез, а они уехали. Бесцельно побродив возле элитного жилого комплекса – дома моей мечты – я направился к офису. Метро было закрыто, а на такси не было денег. До настоящего своего дома на окраине города я не дошел бы и до утра, поэтому и решил вернуться в офис.
Было прохладно, но тихо и совсем бездождливо. Город был пуст, и мои шаги гулко раздавались эхом среди темно-серых каменных домов. Я шел торопливо и совершенно не замечал усталости, которая должна была навалиться на меня. Сильно не выспавшись вчера и сегодня утром, я не спал еще полночи. Но какое это имело сейчас значение? Я начинал ощущать, как переворачивается моя жизнь. Я молча шел и старался ни о чем не думать. Нужно было поутихомирить эмоции и обдумать всё не на бегу.
Было начало четвертого, когда я дошел-таки до территории старого завода. Бодро прошагал по черным лужам и разбитому асфальту. Никого не было. Лишь один Солярис неизменно стоял у входа в офис. Я поглядел на него, беспомощного рыжего уродца на проколотых шинах, и понял, что назад пути нет.
«Я не исчезну, – подумал я твердо, – не убегу от своих новых друзей. Я сдержу обещание и приеду на гонки на собственном Шевроле Камаро. Пусть в новой жизни у меня совершенно нет денег, но у меня они не появятся, даже если эмоционально я вернусь в старую жизнь. Те новые люди, с которыми я встретился, не случайны. Они могут насытить меня другим мироощущением».
Я зашел в офис, продолжая убеждать себя, и налил огромный бокал кофе.
«Никакого сна! Сон – это бессмысленное, одинокое, совершенно бездейственное деяние. Как можно вообще позволять себе спать?»
Я глотнул растворимой бурды, достал лист бумаги из факса и написал: «Если передо мной встанет выбор: долгая и тухлая жизнь или немедленная, яркая смерть на пике страсти, я выберу последнее».
«Надо будет прикрепить в салоне Камаро», – подумал я. Меня вдохновила фраза в автомобиле Гошика про равнодушие к автомобилям.
Что касается моих новых друзей, то мне они пришлись по душе.
Гошик был то ли туповат, то ли просто молчаливый по характеру. Вроде он просыпался, когда темы касались автомобилей. Еще, конечно, в нем есть пацанство. Его надо постоянно подкалывать и провоцировать.
Свирь был явно не дурак. Острый ум, креативность, неординарность, юмор – всё ему свойственно.
В общем, они, конечно, ребята нескучные и их связь с немыслимыми в моей прошлой жизни действиями – уличными гонками, тюнингом и без того шикарных автомобилей, свободным исполнением своих сиюминутных желаний, – всё это сейчас будоражило меня безумно.
Я сел за компьютер и открыл сводный по всем автомобильным дилерам сайт. Что я мог себе позволить? Какой к черту Камаро? Удушающий несколько лет кредит…
«А, плевать! Вообще не буду думать о деньгах. Что будет, то будет. Итак, Камаро должен быть новым, чтобы не попасть на ремонт, поскольку на таких машинах обычно гоняют с нуля, без обкатки, уничтожая двигатель. А новый у нас продается… – я замер и сердце мое упало, – только с двухлитровым двигателем. – Для такой машины это чудовищно мало, для гонок турбина постоянно будет пахать под нагрузкой, звук выхлопа совершенно не серьезный. В общем… – я задумался и глянул еще раз в экран. Как же он шикарно выглядит. Даже в темно-сером исполнении невероятно дерзко, круто, зло! Мне безумно нравится эта машина, – подумал я. – К ней вообще невозможно быть равнодушным. Плевать, что двигатель слабый. Поспорю с Гошиком и у меня будет на первом месте внешность. В конце концов, мощность двигателя можно будет немного увеличить».
Я открыл характеристики.
– Так-так… почти шесть секунд до ста, – проговорил я вслух. – Плюс задний привод, что означает пробуксовку. А… черт с ним! Уж Мерседес Гелендеваген Гошика я обгоню в поворотах… наверное.
Я открыл автомобили в наличии. Только один – тот самый, темно-серый красовался со статусом «В автосалоне».
– Три с половиной миллиона… Ой-ей-ей, какая жуть… А, плевать! Завтра же еду брать.
Глава 2
Признаться, никогда не задумывался всерьез, как можно общаться с автомобилем. Большинство скажет, что автомобиль – железяка и общаться с ним – признак сумасшествия. Ничего подобного!
Итак, первый контакт необходимо установить с автомобилем в день его рождения. Имеется в виду день покупки, а не производства. Автомобиль должен почувствовать, что владелец, поливая его шампанским или водкой, любит его искренне, и тогда он ответит взаимностью. Кто бы что ни говорил, а это делать необходимо. И не нужно скупиться на дорогой односолодовый шотландский виски, если был приобретен Мерседес; на Жигули или Уазик, напротив, нужно лить только технический спирт.
Следующий способ общения – это мойка. Лучше называть это купанием. Желательно купать своего маленького железного малыша каждый день. Если нет возможности – хотя бы раз в неделю. Купание подразумевает не только внешнюю мойку с использованием шампуня, мягких валиков, щеток, тряпочек, полировального воска, но и непременную влажную протирку всех панелей и сидений внутри автомобиля. Можно использовать антибактериальные салфетки.
Периодически рекомендуется заглядывать под капот и если не мыть, поскольку это может закончиться плачевно для электроники, то хотя бы протирать всё подкапотное пространство. Чем? Конечно, алкоголем! Автомобили любят алкоголь. Не нужно бояться сделать из своего железного питомца алкоголика. Дезинфекция и чистота превыше всего! Чистая машина едет тише, мягче и легче, радует владельца, несомненно, больше, чем грязная. Аксиома!
Наконец, третий способ общения – это поглаживание всего, до чего можно докоснуться. Это: руль, рычаг коробки передач, приборная панель, кнопки на магнитоле или сенсорные экраны, сиденье справа, если едешь один, двери снаружи, если едешь с открытыми окнами или на кабриолете, наконец, ремень безопасности, который нежно сдавливает тебе грудь во время движения.
Всем вышеперечисленным советам, довольно банальным, скучным, а местами странным, я послушно следовал, когда купил Солярис. Поначалу. Затем перестал. И всё. Автомобиль отдалился от меня, стал чужим. Я начал его ненавидеть и ждать момента, когда он меня подставит – сломается. Но он не ломался, гад. Целых три года. И вокруг меня было огромное множество людей, которое было счастливо с Солярисом. Каждый второй таксист ездил на Солярисе, и для него это был кормилец семьи. Возможно, и мой рыжий уродец попадет, наконец, в любящие руки. Его отмоют, приласкают, назовут по-другому и будут кормить только качественной, здоровой пищей.
Сейчас мне не хотелось думать об этом, ностальгировать и подавно, ведь я мчался по кольцевой автодороге на своей новой бестии цвета мокрый асфальт и просто ловил ртом воздух. Эмоции переполняли меня. Но спросить меня, от чего? Пожалуй, не от динамики – да, она была неплохой, но по ощущениям и звуку выхлопа совсем не то, что Гелик Гошика. И не от интерьера салона – дизайн был странноватый, качество материалов среднее – выше уровня Соляриса, но явно не семикратно, как можно было предположить по цене.
Я сошел с ума от внешнего облика Камаро. Когда я первый раз увидел его вживую, то просто не отойти от него. Камаро обладал безумной магнетической силой, способной удерживать взгляд, что бы или кто бы ни стоял рядом. Кинозвезда ли, топ-модель, любой другой автомобиль, – для меня всё меркло рядом с Камаро. Первый раз, подойдя к автомобилю, я почувствовал себя безумно недостойным даже прикоснуться к темно-серой ручке, не говоря о том, чтобы взяться за руль и завестись. Широченный, мускулистый, безумно агрессивный – он спокойно подпустил меня, дрожащую от благоговения тварь, позволил потрогать себя и даже погладить, но процесс первого обмывания я отложил на вечер. И я знал, как всё произойдет вечером. Но сначала мне предстояло привыкнуть к моей новой спутнице. Да, пожалуй, это была она, а не он. Она меня пожирала, а я тонул в ее кожаных креслах, едва прикасаясь дешевыми кроссовками к педалям.
Я решил провести с ней весь день. Через каждые пять-десять километров я останавливался и выходил, чтобы сделать фотографии. Стоило мне вылезти из тесного, ужасно непрактичного салона, и взглянуть на нее, я снова оказывался в ее безраздельной власти. Раз даже остановился на пригородном шоссе на обочине на аварийке и мне не только не бибикали возмущенно, но и притормаживали рядом со мной и пытались на скорости что-то заснять на свой смартфон. В потоке мелькали восхищенные взгляды, пальцы, поднятые вверх. Конечно, равнодушных к этому автомобилю не было никого. Но меня это совершенно не трогало. Я готов был очутиться на безлюдных и неуютных просторах Луны, лишь бы в объятиях Камаро. Один на один со своей ненаглядной, любимой подругой, чтобы предаваться бесконечному созерцанию, фотографированию, поглаживанию и, возможно, даже облизыванию отдельных мест.
Собственно, день мой начался рано. После немереного количества кофе спал я ужасно беспокойно и всего около трех часов, скрючившись на офисных стульях. Вскочив ни свет ни заря, я, помятый и небритый, забыл обо всем. Вначале я известил своего начальника, что беру выходной на весь день. Затем вызвал эвакуатор и до приезда моих коллег в офис мы успели оттащить рыжего уродца прямо к автосалону Шевроле. Дома я наскреб немного денег плюс занял у соседки, поэтому на некоторое время должно было хватить. Съездил в магазин и купил бутылку шампанского, к сожалению, недорогого, и свечи. За это время мне одобрили кредит в банке, в чем я ничуть не сомневался. Дела у банков шли неважно и с каждым днем всё хуже, поэтому за любого мало-мальски работающего гражданина цеплялись отчаянно, едва ли не упрашивая взять взаймы денег.
Оценили мне Солярис по чудовищно низкой стоимости, но я махнул на всё рукой. Всё равно возвращать никакие кредиты и займы я не собирался. Покинув автосалон, я катался и катался на Камаро по всему городу, неспешно, привыкая к ужасной обзорности – жертве шедеврального дизайна. Когда кончился бензин, я выбрал самую безлюдную заправку, но это меня не спасло от трех-четырех, неизвестно откуда взявшихся, зевак с фотокамерами. Даже кассир, едва рассчитав меня, выбежал взглянуть на удаляющегося темно-серого зверя.
Обмывать я решил один. Нужно было это сделать до встречи с новыми друзьями. Выдумывать я ничего не стал и решил устроить церемонию у офиса. Как только мои коллеги разъехались по домам, я немедленно поехал на территорию старого завода. По раздолбанному асфальту машина шла жестко, но приемлемо. Я, к слову, не замечал ничего плохого и готов был защищать Камаро до смерти, превращая любой очевидный недостаток в неоспоримое достоинство – как менеджеры в автосалонах.
У офиса было тихо и пусто. И, судя по всему, собирался дождь. Осенью такое неудивительно. Но мне мокрый асфальт был в первый день ни к чему. Что там за гонки собирались устроить новые друзья, неизвестно, но к новой машине, новой управляемости, заднему приводу я не привык. Рисковать было страшновато, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. А я его пить и не собирался – я его вылил на крышу и капот Камаро – белое полусладкое шампанское производства Республики Дагестан. Но рисковать я должен был. Довольно моя жизнь гнила в затхлых офисах с шумными, пыльными компьютерами и душными менеджерами-консультантами по продажам. Теперь все будут продавать мне удовольствия, которые я заслуживаю, который, по сути, каждый заслуживает, но боится себе в этом признаться.
Я зашел в офис, налил огромный бокал растворимого кофе и вышел на улицу, к Камаро. Не мог на нее насмотреться. Всё, что было вокруг нее, расплывалось в пятнах, приглушалось и теряло смысл. Поставил бокал на огромный капот. Было без пяти семь. Быстро темнело. Я вытащил из бардачка свечи и начал расставлять их по периметру крыши, багажника, капота и поджигать.
Ровно в семь показался свет фар рыжего Матиза. За рулем был курьер, но другой, не вчерашний. При виде одинокого Камаро в свечах паренек потерял рассудок. Он вылез из своей машинки и начал что-то бессвязно бормотать.
– Заказ… суши тут… это… Вам или… ошибся, не?
Я прислонился к капоту и молча смотрел на него, отхлебывая из бокала.
«Презренный раб, – бросились мне мысли. – Ведь мы с ним равны. У него даже, вероятно, больше денег, чем у меня сейчас. Но почему-то я чувствую себя превосходно, покончив со своим проклятым рабским прошлым, а он сознательно убивает свою молодость, о чем пожалеет несчастным в старости».
– Так это… вроде по адресу… не?
– Вываливай сюда, меж свечей, – я указал на огромный капот.
Паренек настолько застеснялся Камаро, что, суетливо доставая заказ из сумки, выронил его в раскисшую грязь. Чертыхнулся, извинился, поднял, вымазав руки, распаковал, вытащил контейнер и бережно поставил на капот. Я понимал его смущение рядом с Шевроле – еще утром я сам оказался в такой же ситуации.
– Соус унаги здесь? – строго спросил я.
– Конечно! Он в пакете. – Пауза. – У Вас заказ оплачен, я вижу.
– Прокатиться хочешь? – кивнул я на темно-серого зверя.
– Я… – у курьера задрожал голос. – Н-н-нет. Я… пойду… в смысле… поеду.
– Садись, – просто сказал я и подпихнул его к водительской двери.
– Н-н-нет! Я не могу. У меня работа!
– Что ты несешь? Ты можешь изменить свою душную жизнь, ты загоришься мечтой, ты проснешься и не будешь спать ни днем, ни ночью в этом сером, вечно дождливом городе. Ты бросишь свою поганую работу.
– Нет!
– Веришь или нет, а еще сегодня утром я был хозяином рыжего Соляриса.
– Вы разыгрываете меня. Это пранк, да?
– Что ты несешь? Садись и езжай!
– Мне рассказал… – истерично завизжал курьер, – мой коллега, который вчера был здесь, какой Вы странный. Или Вы – провокатор! Вы хотите, чтобы нас уволили!
– Да, черт возьми! Чтоб тебя уволили с твоей нелюбимой, ненавистной работы! Я предлагаю тебе изменить всю жизнь. Начни с малого – просто осмелься прикоснуться к прекрасному автомобилю. Не отворачивайся от лучшего в этой жизни. Просто представь, что ты достоин своей мечты: огромного, роскошного дома, мощного автомобиля, ролл с крабами и лососем на завтрак, обед и ужин…
Он вывернулся из-под моей руки и кинулся к рыжему Матизу.
– Никогда! Никогда я больше к Вам не приеду! Можете писать жалобу! Пусть меня уволят, но только чтобы не приезжать к Вам никогда!
– Задел за живое, да? – грустно улыбнулся я. – Ладно, езжай. – Я махнул ему рукой и отвернулся к роллам.
Он завел мотор, но затем заглушил. Я с удивлением обернулся. Курьер медленно брел ко мне, задумчиво опустив голову.
– Я был прав? – спросил я.
Он молча кивнул. Я предложил кофе. Он согласился и молча проследовал за мной в офис. Он удивился скудной обстановке и спросил:
– Так Вы… обычный человек?
– Ну да, – я усмехнулся. – Давай на ты. Я – Слава.
– Вадим, – представился курьер.
Налив Вадиму стакан растворимой бурды, я предложил снова выйти на улицу. Увидев Камаро, он опять заволновался, но уже меньше, чем в первый раз.