Как управлять вселенной не привлекая санитаров

Студентка медик?  – Холодно

Вуз по-блату?  – Холодно.

Ну что, сдаетесь? Определенно! Никогда бы не догадались: МЕДИЦИНСКАЯ МАСКА

А почему? Скоро узнаете. Итак продолжим.

Стук в дверь. Дверь открывается. На пороге молодой то ли доцент, то ли ассистент лет эдак 30-ти, а может и поменьше. В общем зуб у доцента болел давно. Времени на лечение найти он не мог. Само-собой – в советской-то зубной поликлинике. А зуб болел все пуще и пуще. И вот увидел он, проходя по корридору политеха стоматологический кабинет и решил так – походя, между парами подлечить зуб, дабы время зря не терять.

Умно? Разумно? Безусловно!

Усадили девушки доцента в кресло, повязали ему на шею полотенце, приказали открыть рот и приступили к изучению зуба. В соответствии с разумением двух дур – зуб был приговорен. Сей вывод они довели до сведения доцента и предложили зуб удалить. Доцент был сугубо советским человеком, наученный доверять старшим товарищам: если партия сказала Надо, комсомол ответил Есть! Поэтому доцент согласился и лишь поинтересовался, не будет ли больно. Девушки уверили доцента, что болеть не будет. По их опыту в анатомичке – покойники не кричали. Дальше они по очереди попытались удалить зуб щипцами. Как-то не получалось. Живые зубы оказались более крепкими, чем у покойников в анатомичке. Поэтому потрудившись с полчаса две студентки решили что зуб надо выбивать долотом. Этому их учили, правда опять таки в анатомическом театре. Вновь, походя известив доцента, что план лечения изменился, девушки достали медицинское долото, медицинский молоток и приступили к врачеванию.

Ирина держала долото, а ее подруга Люда Крапивина в это долото прицеливалась. Я кстати забыл вам сказать, что у Люды была точно такая же болезнь, как и у Ирины. Обе руки были левые. Поэтому в долото она не попала, а попала в точности по кончику носа. Доцент вскочил на ноги. Девушки извинялись используя весь свой девичий шарм. Уверив доцента, что все идет по плану и более ничего подобного не повторится, они усадили доцента обратно в зубоврачебное кресло. Впрочем частицу "врачебное" стоит писать с изрядной долей скепсиса. На этот раз девушки поменялись ролями. Теперь уже Люда держала долото, а молоток оказался в руках более опытной Ирины. Беда была лишь в том, что более опытной она была по количеству пятерок на экзаменах. В  вопросах леворукости она могла, говоря шахматным языком дать в фору ферзя. Поэтому хорошо прицелившись Ирина нанесла …

Слава богу, что рука у моей жены не тяжелая, иначе история сия не имела бы продолжения. Совершенно верно. Ирина тоже промахнулась и попала по носу несчастного доцента.. Доцент вскочил на ноги. Левой рукой он отшвырнул Люду Крапивину. Правой отбросил Ирину и одним тигриным прыжком вылетел из кабинета..

Далее детали продолжения находятся в тумане, ибо точно не известно как он оказался на кафедре, где его тут же обступили преподаватели, выпытывая кто его избил.

А что еще можно предположить? Из носа сочится кровь, а вокруг обоих глаз синие круги. Версия "лечил зубы" никого не удовлетворила, пока доцент не рассказал все в деталях. Далее, естественно, работники кафедры, едва сдерживая смех, выскакивали в коридор дабы вволю отхохотаться.

Чем же кончилась сия трагикомическая история. Рыдающие девицы поехали к своему наставнику. Увидев плачущих девиц в истерике, он вначале перепугался, а потом начал истерически хохотать. Короче, никто никого не наказал, ибо все кому не надо – не узнали, а те кто узнавал, точно также хохотали до истерики. Даже доцент выиграл от всего этого происшествия. Злосчастный зуб излечили. Удалять его было абсолютно не нужно. За одним быстро и совершенно забесплатно вылечили все что было во рту. Профессионально и по-свойски, не привлекая более леворуких девиц.

То что я сейчас написал, можно честно назвать прологом и перейти, собственно, ко следующим частям нашего повествования, совершенно законно названным "Как управлять вселенной, не привлекая внимания санитаров"

Часть II. Катитесь ка вы все отсюда

А что же было потом. Для тех кто уже подзабыл или никогда не знал, я сообщу. В конце 80х годов. к власти в качестве очередного генерального секретаря КПСС пришел молодой и резвый Горбачев. Объявил перестройку, поборолся с алкоголизмом, порубал виноградники, разломал железный занавес и отпустил всех кто пожелает на все четыре стороны.

Не буду углубляться в политические прогнозы, что было бы, если бы, пришел бы, кто другой бы,  и сделал бы, все наоборот бы – производство водки нарастил, а железный занавес укрепил. Думаю что ничего страшного бы не случилось. Жили-были б тогда старик со старухой не у самого синего моря, а на берегу великой русской реки, пахнущей мазутом и канализацией. Продовольственную программу решили бы. Правда 6 месяцев в году проводили бы "на картошке". И персональные компьютеры бы были – один на 100 человек по талонам в универмаге. И телефоны умные бы создали весом в 16 кило (пуд иными словами) и много бы было еще хорошего.

Но как уже было сказано, бойкий Горбачев отпустил всех на все 4 стороны, из которых мы выбрали сторону западную. Переплыли через океан и оказались в стране расизма, капитализма. угнетателей и угнетенных с 85-ю долларами в кармане, выданными на прощание самой гуманной страной победившего социализма. Естественно оказались мы там не одни, а в кругу таких же бедолаг не знающих, куда ткнуться, куда податься. Впрочем сие уж слишком сильно сказано. В конце концов все "устаканилось". Кто-то оседлал программу социальной помощи, а кое-кто попытался найти работу по уму, по душе, по способностям.

Двинулась Ирина туда где кое-что было знакомо, а именно что работать по так называемой специальности. Сдав простенькие экзамены "про зубы" она устроилась в большую зубную клинику ассистентом дантиста. Как там работалось ия пропущу, но сразу же вас успокою. Никакого члено-зубовредительства там не произошло. Молотком по носу больным более не доставалось, а что такой капиталистический способ хозяйствования она поняла [все это описано в рассказе "Забастовка"]

Короче получив необходимый зубной и жизненный опыт, Ирина заявила что более зубами заниматься не намерена, дантистом быть не желает, чем привела в смятение и депрессию всю семью и родителей зубо-врачевателей особенно. Впрочем если в 17 лет правильным девушкам надлежит слушать папу, то спустя 10 лет мнение может поменяться. И если человеку более интерсна психология и психиатрия более чем зубодробильные машины, тем более.

Часть III. Психи

Сразу перепрыгну через 3 года, хотя как говорится в русских народных сказках "скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается". Но как бы то ни было – учеба закончена, экзамены сданы, диплом получен. Хоть на стенку вешай, хоть в чемодане храни.

Правильно!  По мне так копаться в голове поинтересней будет, чем сверлить зубы и копаться во рту. И честно говоря дантисты "поехавшие" мозгами за годы сверления зубов составляют не малый контингент для психологов и психиатров. Впрочем у всех своя рутина – и у дантистов, и у актеров и у психиатров. Пациента прими, поговори, диагноз поставь, таблетки пропиши, карточку заполни. Иногда повеселее – выезд на беседу с пациентом привязанным к кровати в психиатрическом госпитале. Впрочем такое редко случается. Чаще пациенты сами в дверь кабинета. Вежливые, благодарные. Даже "тревожную кнопку" жать не приходится – так все культурно. И пациенты разные, интересные. Сплошной интернационал. И белые и черные, и китайцы и индийцы, и африканцы и европейцы, и русские в смысле русско-говорящие, даром что русский язык во всех советских республиках знали. Кстати Восточную Европу да Монголию, тоже называют русскими, потому как если пациент по английски не говорит, то что с ним делать. Общайся как можешь. Это вам не семейный доктор, который вас на анализы пошлет а потом разберется. Для головы анализов пока не придумали.

Впрочем – это я слегка отвлекся с пояснениями насчет американского интернационала. Потому ничего удивительного не было в том, что очередной вошедший пациент сказал "Здрасьте!" Как бы ничего нового, интересного. Жалобы, как часто бывают на так называемое "экзайети" – сильное волнение в переводе. Случай весьма ординарный. Единственное, что слегка удивило, что причины волнения человек наотрез отказался назвать. Слегка странно это. И еще – показалось Ирине, что она этого человека где-то видела. Но не по обыкновению в русском магазине, где покупатель скандалит, что ему колбасу нарезали сильно тонко или слишком толсто, а в другом, более значительном месте. Впрочем вспоминать, задумываться не хотелось, а принципиального значения для диагноза это не имело. Посему лечение назначилось стандартное. Нечто успокоительное – получите в аптеке, этажом ниже. Далее редкие стандартные встречи.

Беспокойства больше? – Таблеточку добавим. Беспокойства меньше? – Дозу уменьшим. Жалобы на сопутствующие неприятные симптомы? – лечение поменяем.

Все идет, как положено. "Качаемся на волнах моей памяти".

И вот однажды этот пациент требует немедленной встречи в связи с чем-то очень важным. "Эмерженси" – говоря по-английски и по-медицински. Эмерженси так Эмерженси. Получите, проходите, присаживайтесь, рассказывайте. И вот этот пациент глубоко вздохнул и начал рассказывать свою историю. Что его беспокоит, что да где с ним случилось, почему семью свою бросил, почему прячется под скамейками в парке, почему частенько прихватывает его полиция и тащит в психиатрический госпиталь.

И вот начал рассказывать он свою историю. Не хотел он раньше раскрывать то что его беспокоит, поскольку все что он расскажет – это страшная тайна. Оказывается он уже давным давно борется с темными, межпланетными, межгалактическими силами Вселенной, которые строят всяческие козни пытаясь извести население планеты Земля. И он в одиночку пытается противостоять этим силам. И давно ли он борется, попыталась выяснить Ирина – желая уточнить для себя время начала болезни.

– Да уж 10 лет, и началось это в момент, когда межпланетные темные силы послали двух своих киллеров уничтожить его лично – начал рассказывать пациент.

Дальше он пространно, но в деталях изложил историю, как в институте, где он работал открыли якобы стоматологический кабинет, как заманили его туда. Красочно описал он двух "доппель-хэндлеров" (так называемых перевертышей, оборотней), одетых во все белое, с лицами закрытыми белыми масками, от подбородка до глаз, дабы их нельзя было опознать и ликвидировать. Особенно страшно эта история звучала о том когда доппель-хэндлеры пытались вживить ему в голову передатчик с помощью страшных инструментов – долота и молотка. И тут Ирина перестала сомневаться и поняла кто сейчас перед ней. Он в точности пересказывал ту самую трагикомическую историю с лечением зуба. У Ирины по спине бегали мурашки. По сути дела ей казалось, что своим неудачным лечением зуба она и ее подруга Люда запустили в голове этого доцента какой-то психический процесс – шизофрению, долгое время кое-как державшийся на подпорках из здраво-мыслящих нейронов. И вот теперь, дело ее рук сидело перед нею и выплескивало шизофренический бред. Без сомнения – это был тот самый доцент из политеха, а доппель-хэндлер в белом, пытающийся вживить в голову передатчик , была она. И спасала ее, та самая трехслойная медицинская маска, благодаря которой доцент не мог её опознать и как грозился, ликвидировать.

Тем временем аппойнтмент-встреча подходила к концу, рассказ воителя вселенной тоже. Наконец он вздохнул и перешел к самому важному моменту, из-за которого он просил срочный/эмердженси  аппойнтмент/встречу. Всвязи с его большой  занятостью в деле борьбы с темными силами вселенной, он назначает Ирину своим первым заместителем.  Боже мой, как темные силы обманули, обвели вокруг пальца бедного воителя вселенной и защитника планеты Земля. Он предлагал должность своего первого заместителя тому самому доппель-хендлеру подосланному к нему 10 лет назад. Впрочем Ирина должность эту не приняла, стала вяло отказываться. Но бывший доцент сказал что дело сделано, дан дил, говоря по-английски, инструкцию по работе и наградную медаль пришлет по почте. А как насчет таблеток, препаратов поинтерисовалась Ирина. На это пациент-воитель гордо ответил, что более лекарств принимать не будет, а себя целиком посвятит с борьбе с вселенскими темными силами. Далее вежливо попрощался и ушел.

Ничего не поделаешь. Насильно в Америке никого не госпитализируют. Таблетки в рот насильно не впихивают. Так что оставалось лишь ждать.

Впрочем результат неблагоразумного решения доцента не заставил себя долго ждать. Недельку спустя ей позвонили из госпиталя и сообщили преинтереснейшую вещь. Оказывается наш доцент воитель вчера вечерком шел по центральной улице Маркет-стрит, громко выкрикивая нечто неразборчивое. Впрочем для Америки это нормально. Свобода плюс демократия. Ори что хочешь. Таких доцентов на Маркете пруд-пруди. Можешь лежать. можешь  ходить, а можешь стоять с плакатом. Там на маркете уже 20 лет кряду стоит один мой хороший знакомый. Собирает деньги на поддержку одного триллиона, двухсот пятидесяти пяти миллиардов галактик. И что ж вы думаете – подают.

Впрочем наш доцент повел себя не цивилизованно. В какой-то момент он разделся. Да-да полностью. Никаких там вам трусов и носков. Потом он разбил витрину какого-то приличного магазина модной женской одежды и белья, залез в эту витрину и удобно устроился между женскими манекенами и аккуратно разложенными трусиками, халатами и комбинациями. Прибывшая полиция долго увещевала, пытаясь достать его из витрины. Довольные туристы ходили кругами и щелкали своими фотоаппаратами, дабы запечатлеть, сохранить на память и порекомендовать своим приятелям поездку в удивительный город на 7-ми холмах – Сан Франциско.

Потом день стал клониться к ночи, все изрядно подустали. Вероятно полицейские тоже. Кончалась полицейская смена. Поэтому они достали электрошокеры, полицейские дубинки и быстро решили проблему. Куда везти доцента вопросов не возникло.

Когда Ирина пришла в госпиталь, то застала типовую картину. В кровати лежал ее хороший знакомый доцент, пристегнутый наручниками к перильцам специализированной кровати. Настроение у него было прекрасное – спокойное и расслабленное. Несколько уколов успокоительного сыграли свою роль. Пациент попросил, а персонал вызвал лечащего врача. Это нормально и желательно для всех. И для врачей из психиатрического госпиталя, и для самого в меру опастного пациента.

Впрочем доцент вызвал Ирину не как врача или медсестру, а как своего первого заместителя. Рассказ доцента был вполне понятен, логичен и вполне тянул дней на пять лёжки в кровати с наручниками.

Почему кричал нечто невнятное? – Потому что переговаривался с темными вселенскими силами,

Почему разделся? – Тоже понятно. Одежда была отравлена пришельцами из космоса.

Почему разбил стекло и залез в витрину? – Естественно потому что смертельные лучи сквозь стекло не проникают.

Почему в магазин женской одежды? – Тут он честно сказал, что даже и не обратил внимания куда он залез.

И на этом спасибо. Психиатрический персонал госпиталя успокоился. Не сексуальный маньяк! Ура! Через пару деньков можно выпускать на свободу, День-другой интенсивного лечения. Психо-социальная лекция о недопустимости насилия. Недельный запас таблеток и гуляй на все четыре стороны. Можно опять на Маркет-стрит. Там весело!

Долго ли держался наш доцент-воитель, как долго принимал лекарства от головы и психозов естественно никто не знает. Но через месяц он опять загремел в психушку. На этот раз он едва не утонул. Пошел купаться в холоднющую воду океана, среди скал, камней и волн. Туристы вызвали полицию и пожарных. Те соответственно службу спасения и достали его из воды. Да, с трудом, с риском для жизни. И опять голым. Полиция опять свезла его в психиатрический госпиталь, хоть наручниками к кровати уже не приковали. Опять вызвали Ирину поговорить, оценить состояние. Опять же по секрету он сообщил, что в воду его загнали пришельцы из космоса.

Собственно вот и вся история борьбы и управления вселенной, хоть и с пристальным вниманием санитаров, На первый взгляд смешная, на другой взгляд грустная, особенно для семьи, а на нейтральный взгляд врача психиатра – рутинная. Все можно поправить, но не всегда все удается.

Но вот однажды он исчез. Потом прислал письмо, вполне здравое, что вернулся к себе в родной город. Быть может ему там будет лучше. Говорить то там можно все таки на родном языке. А за рюмкой водки с друзьями или в клубе по интересам можно все рассказать, все узнать, все услышать, все распланировать. И никто не будет сомневаться правда ли это, насчет пришельцев или нет.

А может быть они действительно существуют?

Самоубийца

Самоубийцу зовут Боря. Наверняка вы тут же возмущенно скажете. Слышь, автор, поди подучи грамматику. О самоубийце следует писать в прошедшем времени, потому как во времени настоящем это уже персонаж, а не бездыханное тело. Безусловно вы правы, читатель. С русской грамматикой у меня действительно плохо, но тем не менее я не ошибся. Дело в том, что самоубийца Боря – жив, здоров. Вполне возможно, что и вам того же желает.

Ага! – скажете вы, читатель. Значит не удалось самоубийство. Дело самоубийственное не закончил и врачи-доктора спасли неудавшегося самоубийцу. На этот раз вы правы, но лишь на 50%. Врачи-доктора Борю-самоубийцу действительно спасли, но самоубийцей, Боря вовсе не собирался становиться, более того, он жадно боролся за свою бесценную жизнь. Просто вот так получилось.

Так почему же я назвал Борю самоубийцей. Да все потому, что его деяния по-иному характеризовать то нельзя. К примеру, вот. Поколение постарше наверняка смотрело детский смешной фильм Айболит-66. И главным действующим персонажем, кроме Айболита был Бармалей. И вот задумал Бармалей вместе со своими двумя подельниками напасть на Айболита и ограбить его. Отнять все лекарства спрятанные в айболитовском саквояжике.

Нормально! – скажет поколение помоложе.

А зачем? – поинтересуется поколение постарше.

Зачем? – Это пояснил Бармалей – Мы отнимем у Айболита все лекарства, выпьем их и никогда в жизни больше не будем болеть.

Передоз! – скажет представитель поколения помоложе.

Правильно! – отвечу я.

Бармалей хоть и не был самоубийцей и даже наоборот, тем не менее желание сожрать все таблетки и прочие лекарства безусловно были бы квалифицированы как попытка самоубийства. Во многом Боря следовал по стопам Бармалея, желающим сим способом укрепить здоровье.

Но давайте-ка обо всем по порядку.

Во-первых по характеру Боря был вовсе не Бармалей, а почти что Айболит. Всем окружающим желал только добра, впрочем, себе особенно. Любил жену, детей и даже тещу. Заботился о будущем своем и детей, в связи с чем "сделал" себе две квартиры, которые и начал заполнять всяческими материальными благами. Ну какие там походы на сторону, ну какие там пьянки с друзьями, ну какие там выезды на рыбалку. Некогда! Теща нарадоваться не могла на такого зятя. Впрочем, об этом потом, поскольку она в Борином "самоубийстве" тоже поучаствовала. Потом, потом, потом … А пока Боря занимался поиском материальных благ и заполнением ими обеих квартир.

Впрочем, поиски и приобретение материальных благ в Советском Союзе особенно связаны с волнениями. Завезли, или не завезли к примеру в магазин чешский сервант. А какого цвета? А красивый или нет. А может подождем финский гарнитур. А как записаться? А как проскочить без очереди? А как, а что, а почему и тому подобное. Решаются вопросы "как, что и почему" естественно волнениями, нервами. А что такое нервы? Как говорила в свое время моя тетя – "Все болезни от нервов. Один сифилис от удовольствия." Впрочем, насчет удовольствий вы возможно не согласитесь, но насчет нервов – это точно. Понервничаешь – и хворь поганую заработаешь. И вот, к несчастью, заработал таки от всей этой нервотрепки Боря себе хворь поганую по имени ЯЗВА. А язва – это ж опять нервотрепки. Где лечить, как лечить, чем лечить. Короче заколдованный круг. А заколдованный круг в конце концов рвется. Рвется самым неприятным образом и получаются очень неприятные, а иногда даже смертельные осложнения с нелеченой язвой.

Много, много лет назад один мой товарищ рассказал мне об этой пренеприятной истории. Он хорошо знал Борю и был в курсе этой истории болезни. Без деталей, коих, он впрочем, не знал, товарищ мой рассказал, что привезли Борю в больницу. Лечащий врач, хирург У. настаивал на немедленной операции. Боря не соглашался. Потом он потерял сознание. Хирург У. сказал его жене, что: либо она подписывает разрешение на операцию, либо через час увозит хладный или еще теплый труп. Жена Мила разрешение подписала. Операция прошла успешно, хоть и была она не простой и хирург У. применил весь свой недюжинный опыт. А еще через несколько недель Борю выписали домой. Так сказать вот она – краткая история болезни. Боре мы конечно посочувствовали, поздравили с чудесным исцелением и в общем то историю забыли.

А потом проходит много, много лет. Советский Союз развалился. Народ рванул веером из того что когда-то считалось "союзом нерушимым". Кто-то оказался в Америке Северной, кто-то на Ближнем Востоке, кто-то разлетелся по братским советским республикам, а ныне независимым государствам. Так уж получилось что мы оказались в Америке и тот самый врач хирург У. тоже здесь же, но уже на пенсии. Пенсия – это самое главное свободное время, которое можно использовать с пользой. Доктор У. написал книжку мемуаров, издал ее скромненьким тиражом и стал одаривать экземплярами своих знакомых и родственников. Так и получили мы в подарок мемуарную книжку "Записки хирурга".

Книжку врача хирурга, особенно мемуарную читать весьма тяжело, поскольку она на 90% состоит из описания тяжелых случаев, успешных и неуспешных операций. Но мне было интересно почитать, в каком-то смысле погрузиться в атмосферу медицины, еще тогдашнего советского врачевания. Посему читал я эту книжку, не очень подробно, перелистывая страницы, пропуская имена-названия костей, мышц, кишок и еще черт знает чего. И вдруг начинаю читать описание очередного происшествия/операции и вдруг нахожу знакомое имя – Боря и более того, хорошо знакомую Борину фамилию. Дело в том, что доктор У. писал все ж таки мемуары, а не художественное произведение и потому скрывать под вымышленными именами своих пациентов не собирался. Потому Борина фамилия тут и засветилась. Мне же стало очень интересно прочесть Борины "хождения по мукам". И не зря я проштудировал Борину историю болезни, или иными словами Борину попытку самоубийства.

Итого. Начало я как бы знал. Вспомнил рассказ моего друга о болезни и чудесном исцелении Бори. Доподлинно известно лишь то что доставили Борю в городскую больницу номер 1 с желудочным кровотечением. Детали врачевания я пропускаю, ибо это не интересно, в этом я ничего не понимаю, да и вы, читатель, тоже. Но все же пациента Борю как-то стабилизировали и доктор У., взявший пациента стал предлагать Боре операционный стол для проведения немедленной хирургической операции.

Как водится, пациент, которому стало капельку лучше начинает отказываться. Ссылается на занятость, семью, маму, папу, тещу. Обещает лечиться, соблюдать диету, все назначения врача и т.п. Доктор же в ответ рассказывает ужасающие истории, рисует семь кругов ада через которые Боре придется пройти. Рассказы о семи кругах ада Борю конечно же напугали и потому согласился Боря … Ой как страшно говорят хирурги – лечь под нож. Дальше все по заведенному порядку. Пациента к операции готовят – работа рутинная. Хирург к операции готовится – работа тоже рутинная. Боря же, в это самое время, развивает же совершенно не рутинную деятельность. Был в то время в нашем городе один главный то ли хирург, то ли врач. Короче некий С. курирующий медицинские учреждения. И вот к нему Боря направляет делегацию своих родственников. Со сложностями, но как бы то ни было, они пробиваются к С. на прием. Понятно, что дело срочное, безотлагательное. Детали разговора конечно же никто и не помнит, но канва разговора такая.

Теща: Кто у вас в больнице номер 1 самый лучший хирург?

Главный врач С: У нас все хирурги очень хорошие.

Теща: Верим что ваши хирурги очень хорошие, но кто у вас самый лучший?