Академия семи ветров. Добить дракона
Шлеп! Мне на голову плюхнулось полотенце.
– Вставай, засоня! На первое же занятие опоздаешь – до конца обучения от репутации ленивицы и бездельницы не избавишься!
* * *Я сидела, прилагая все усилия для того, чтобы удержать лицо и не разрыдаться.
Да, я конечно знала, что в Академии семи ветров меня буду ждать трудности, но не предполагала, что они окажутся такими.
В моих кудрявых волосах только что намертво запуталась расчёска. Это оказалось не только обидно – на глазах у соседки, которой я как раз доказывала, что нет никакой необходимости вскакивать сразу же, потому что я соберусь за считанные минуты – но и неожиданно больно.
Я дернула расчёску раз, другой – уже не рискуя прикладывать много сил, чтобы не обзавестись симпатичной проплешиной, но и не желая сдаваться. Никакого эффекта не добилась. Потянула – уже осторожнее. Вниз, вверх… Скосив глаза, полюбовалась зрелищем: опутанная волосами расческа, неопрятно свисающие с нее пряди.
Н-да…
Стиснула зубы.
Так. Так. Спокойно.
Я сюда приехала учиться – и ничто меня не остановит.
Если я не смогу это распутать – я это просто обрежу.
Принятое решение меня успокоило, и я с удвоенными усилиями принялась дергать расческу, безжалостно выдирая волосы и стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения.
Расческа, точно сообразив, с кем связалась, отпустила волосы из плена.
Отлично!
Разбираться, с чего вдруг собственные волосы преподнесли мне столь внезапный и подлый сюрприз, не было времени.
Дерг, дерг, дерг – упрямо и зло, понимая, что соседка, которая продолжала деловито суетиться по комнате, только уже полностью одетая (не то, что я!), была права, что я опоздаю, опоздаю, опоздаю, и даже если выстригу себе клок, это все равно будет ужасно, отвратительно и позор…
Губу я закусила то ли от упрямства, то ли от картин предстоящей катастро…
– Дай, я.
Вынырнув из картин грядущей неизбежной трагедии, я сфокусировала взгляд на здесь и сейчас. Рыжая соседка, с преувеличенным выражением вселенского терпения на лице, протягивала руку ладонью вверх.
Я растерялась. Я смутилась. Я недоверчиво протянула ей расческу.
Соседка зашла мне за спину и собрала мою спутанную копну назад.
– Ты не обязана! Ты же мне не служанка!
Не выдержав, я попыталась было обернуться к ней, но замерла в полудвижении, остановленная собственными волосами.
– Вот именно! – Сурово согласились со мной сзади. – Я тебе не служанка! Поэтому сиди смирно!
Бах! – на мою макушку опустилась плоской стороной щетка для волос.
Световая волна вспухла быстрее, чем я успела об этом подумать, перешла в ударную, и соседку приложило о стену.
Я сжала кулаки и стиснула зубы.
Беатрис с невнятным возгласом-выдохом откинула с лица челку, и встретилась со мной взглядом.
Если она сейчас решит дать мне сдачи… Беатрис старше, сильнее физически и лучше обучена пользоваться своей магией. Да она в принципе – обучена ею пользоваться! Меня же учили строго обратному, ни в коем случае не использовать силу.
Но!
Это.
Не значит.
Что я. Позволю. Себя бить!
Тягучий миг застыл, как капля меда на кончике десертной ложки. И с ним застыли мы. В молчании. В неподвижности. Глаза-в-глаза.
А потом из-под болтушки-хохотушки соседки на миг выглянула другая личность, серьезная и… понимающая, что ли?
– Приношу свои извинения, – она церемонно склонила голову. – Мой поступок был неуместен.
Я склонила голову перед ней в ответ. Молча, потому побоялась, что от нахлынувшего облегчения голос меня подведет.
Беатрис встала, несколькими отточенными жестами привела в порядок свою одежду, а потом как ни в чем ни бывала продложила в прежнем беззаботном тоне:
– Но и ты могла бы предупредить, что из высшей аристократии!
– Я? Я?! Да я простая горожанка!
– О, да! Простая горожанка, которой никогда не приходилось расчесываться самой!
– Мне приходилось!
– По дороге в академию? – скептически уточнила Беатрис. – Два раза?
– Нет! – с негодованием отвергла я это предположение.
…три.
– Если бы тебе доводилось делать это чаще, ты бы знала: для того, чтобы кудрявые волосы хорошо расчесывались, их нужно расчесывать до мытья головы, а не после! Умащивать, пока влажные, потом правильно сушить теплым полотенцем, прятать под шелковое полотенце на ночь, и, самое главное, никогда, никогда не ложиться спать с влажными волосами!
– Я знала!..
– …просто за тебя это всегда делала служанка?
Подначку Беатрис я проигнорировала, упрямо продолжив:
– Я знала, что с маслами и теплым полотенцем волосы хорошо расчесываются! Я просто не ожидала, что без них – плохо! И вообще. Да, у меня была служанка! Я из зажиточных горожан, мои родители не бедствуют! Что в этом плохого?
– “Простая горожанка”, сырой силой сбившая с ног потомственную магичку из не последнего в королевстве магического рода? Ха! Эта легенда никуда не годится, давай следующую.
Я сконфуженно засопела: Свет возьми, ведь Беатрис права!
– Хорошо! Я из дворян! Из обедневших дворян! Поэтому скрываю происхождение – стыжусь, что мой род не сберег достояния предков.
Расческа в руках Беатрис безжалостно указала на пару заколок, что дожидались своей очереди, лежа у меня на коленях, серебристых с голубым отливом перышек.
– Что?
– Работа артефактора мастера Илгриса. Я просила у родителей такой комплект в подарок на совершеннолетие. Отказали – очень уж дорого.
Я растерянно взглянула на пару зеленых эмалевых листиков над висками Беатрис, удерживающих в порядке ее прическу:
– Но… У тебя же такие есть?..
– Да, – с достоинством согласилась Беатрис. – Муж подарил.
И весомо добавила:
– На годовщину свадьбы!
– Ладно. Ладно! Ты меня раскусила! Я – внебрачная дочь особы, приближенной к королевскому двору! – выдала я, и замерла, сверля Беатрис взглядом, ожидая разгрома и этой версии.
Но, кажется, внезапно угодила в точку. Новых уничижительных комментариев не последовало. Беатрис на миг замолчала, сосредоточенно хмурясь чему-то, а потом деловито уточнила:
– “Приближенная ко двору особа” – мужского пола или женского?
– Какая разница? – растерялась я.
– Если никакой – то буду говорить, что женского. А что твой отец – его величество, они сами додумают!
– Кто – “они”? – уточнила я, почему-то испуганно.
– Все! – Отрезала Беатрис. – А теперь давай заколки и не вертись: перехожу к самому ответственному моменту!
– Не трусь! – приказным тоном бросила соседка через несколько секунд и поставила меня перед зеркалом-артефактом.
А я струсить и не успела, мне времени хватило только икнуть, а потом уже поздно – стою и отражаюсь в полный рост.
Из зеркала на меня смотрела светловолосая, сероглазая девица – привычно бледная и непривычно кудрявая. Ростом ниже, чем Беатрис, но не намного.
Худоватая. Не то чтобы “немочь” или там “краше в гроб кладут” – но могла бы быть и покрепче.
А в остальном – отличная девица, взгляд скромный, платье приличное, общий вид правильный до унылости, только вот волосы выбиваются. И из прически, и из образа.
Беатрис собрала их в свободного плетения косу, внезапно толстую из-за кудряшек и воздушности. Хвост оставила длинный, и я повернулась к зеркалу боком, разглядывая, как он нахально золотится на утреннем солнце.
– Не нравится? – фыркнула соседка.
Я бросила на нее взгляд в зеркало: вроде бы, не обиделась.
– Беатрис… а ты не могла бы… ну, не могла бы научить меня выравнивать волосы?..
Вместо ответа она развернула меня к себе спиной и принялась деловито развязывать узел ленты.
Разворошила косу, вынула заколки-перышки (прекрасный парный дамский артефакт, больше десяти часов удерживают прическу в том виде, в котором она была в момент закалывания), растерла ладони, поглядывая на мои волосы оценивающим взглядом и примеряясь. А потом – р-р-раз, и одним сильным слитным движением протянула ладонями по ним от макушки до самых кончиков.
Я удержалась от вскрика – волосы Беатрис потянула ощутимо, с силой. Но зато теперь они лежали ровно, гладким светлым ручьем.
Беатрис оценила свою работу взглядом, и заключила:
– Бесполезный расход кудрей. Стой ровно, заплету!
– Только ты кончик покороче оставь, ладно? – льстиво попросила я недовольную моим решением соседку.
Она скривилась, будто я ей живую улитку глотнуть предложила. Но кивнула.
Завтрак мы пропустили, и из комнаты выходили еще не опаздывая на занятия, но уже близко к тому.
На пороге я спохватилась:
– Ой! Забыла! Я сейчас!
Беатрис притворства не поняла. Не стала за мной возвращаться, и ждать тоже не стала.
Я с облегчением закрыла за собой дверь в комнату, нырнула под кровать и, достав из немудреного тайника граненый флакон, выдернула пробку и стряхнула с нее каплю на язык. Закрыла флакон, подумала… И снова открыла: еще одну каплю – на всякий случай.
Фух! Слава Свету!
Тревога, глодавшая меня почти всё утро, отступила, в теле стало легко и свободно.
Ничего! Я со всем справлюсь!
И, выскочив из комнаты, почти бегом бросилась догонять Беатрис, как ориентирующуюся в местных поворотах проводницу.
Женское крыло покидали практически в одиночестве, встретив лишь двух-трех таких же нерасторопных. Несмотря на близящийся третий колокол, знаменующий начало занятий, настроение было приподнятым: все будет хорошо! Я точно всё смогу!
– Беатрис! А ты после третьего витка на какое отделение собираешься?
– К прорицателям, – удивилась она. – А что?
– Да ничего… – надеюсь, у меня не слишком вытянулось лицо. А удивленную икоту я успешно удержала. – Раз ты в прорицатели собираешься, может, тебе бы постараться поменьше говорить?..
– И ты тоже! – возопила соседка, будто я уязвила ее в самое сердце. – Все! Тебе прямо по коридору и налево, третья аудитория!
Развернулась на пятках и резко пошла в другую сторону, бормоча себе под нос, что мы все ничего не понимаем, и что болтовня – ее тайное оружие.
Даже спорить не буду: болтовня Беатрис – это, определенно, оружие.
Но вот чтобы тайное?!
Глава 2
По коридору налево, третья аудитория, толкнуть дверь – и я на месте!
…и я оглохла, после приятной и прохладной тишины коридора окунувшись в гул и гомон толпы. В ушах зазвенело, в носу засвербило, все тело зазудело, захотелось оказаться подальше отсюда, я качнулась назад – но в спину меня легонько подтолкнули раскрытой ладонью:
– Проходим, адептка, не стоим на пороге.
Осознав, что отступать поздно и попросту некуда (позади жених), я шагнула навстречу неизбежному. И мечте. И знаниям. И адептам.
Адептов у меня было нынче куда больше, чем мечт и знаний: ряды скамей, амфитеатром уходящие вверх, были сплошь заполнены разновозрастной, разномастной и разнополой массой, только внизу, ближе к кафедре преподавателя, виднелись проплешины пустых мест.
Я, с моими честолюбивыми планами стать первой адепткой витка, и вовсе предпочла бы сесть в первом ряду, откуда лучше видно и слышно мастера-наставника, но, как ни странно, именно он был занят полностью, причем сплошь девицами, и девицы эти неуловимо отличались от остальных.
Пробираясь между скамьями к наиболее удобному, на мой взгляд, месту в третьем ряду, я нет-нет да и поглядывала на них, пытаясь понять, что с ними не так, почему они зацепили мое внимание?
И уже садясь на свободное место, между двумя юношами, поняла.
Все остальные адепты, что находились в аудитории, сидели кто как: переговаривались, вертелись, глазели по сторонам, создавая тот самый гул и заодно атмосферу расхлябанности. А эти же, с переднего ряда, были неуловимо похожи между собой, не внешностью, но манерой поведения.
Все, как одна, с правильной осанкой, идеальным разворотом плеч и гордым поставом головы. Одеты безупречно, прически в полном порядке. Сидят ровно, смотрят прямо, руки сложены на коленях. Так знакомо, привычно спокойны спокойны и полны собственного достоинства, что я на всякий случай присмотрелась к ним более пристально, проверяя, не затесалось ли среди них которой-нибудь из моих кузин. Просто так, на всякий случай, прекрасно понимая, что это абсолютно невозможно.
Но, не найдя среди затылков ни одного знакомого, все равно выдохнула с облегчением.
И сцепила руки в замок. И чуть склонилась вперед. И слегка навалилась весом на локти.
Всё, надеюсь, больше я не похожа выправкой на этот… темный ловчий отряд имени Черного Дракона.
Кстати. Пока я разбиралась с местом и своими мыслями, внезапные эффекты в виде гула и зуда прошли, и вызваны они были, кажется, вовсе не толпой, шумной и непривычной, а как раз “ловчими” девицами с первого ряда. Очень уж они обвешаны артефактами – естественно, темными, разумеется, родовыми. Вот мой собственный светлый дар и отреагировал на столь плотное давление.
Хорошо еще, что я, убегая из дома, всё светлое и родовое дома и оставила, не желая, чтобы родственники меня по нему отследили. Вот было бы чудесно, если бы у ловких девиц всем отрядом на меня зуд приключился!
В этот момент по помещению прокатился гулкий звук третьего колокола, обрывая разговоры и поднимая на ноги адептов. Мастер-наставник, дракон сине-серой масти – точь-в-точь грозовое летнее небо над родовым замком – взмахнул рукой, разрешая садиться.
– Приветствую вас, адепты первого витка обучения Академии Семи ветров! Я – мастер-наставник Вестар, назначен куратором вашего витка. Сегодня у нас первое, ознакомительное занятие. Учиться вам предстоит семь лет, так что сделайте над собой усилие, и выслушайте, как это будет происходить. Даже если вы знаете! Особенно – если вы знаете: несмотря на то, что эти сведения доступны абсолютно всем, обучение в Академии Семи ветров все равно овеяно таким количеством легенд и мифов, что ректор и преподаватели каждый год заново диву даются, так что было принято решение на вступительной лекции развеивать хотя бы часть из них. Сейчас я кратко расскажу вам, что вас ждет в ближайшие годы, после вы сможете задать вопросы. При условии, конечно, если не получите на них исчерпывающие ответы из лекции.
Он обвел аудиторию взглядом – наверное, убеждаясь, что адепты-первогодки его внимательно слушают, и продолжил:
– Большинство из вас пришли в эти стены уже зная, кем бы хотели их покинуть: боевым магом, некромантом или магом общей практики. Специализация – это, конечно, прекрасно, но наша Академия придерживается мнения, что всесторонняя развитость специализированности не вредит, а, наоборот, помогает сделать более точный и взвешенный выбор. И, поэтому, первые три витка вас всех будут обучать одинаково, делая упор на широкий кругозор, помогая вам выявить предпочтения и раскрыть таланты.
Справа и слева от меня приосанились оба соседа, очевидно, давая понять окружающим, что у них-то талантов не счесть.
Я тихонько вздохнула: надо будет вести себя как-нибудь поосторожнее, а то ка-а-ак выявят что-нибудь несанкционированное. А некоторым скрытым талантам лучше скрытыми и оставаться.
– С четвертого витка вас разделят на группы по направлениям: рунологи, менталисты, целители, артефакторы…
Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что на меня никто не обращает внимания, и воровато вытащила из сумки лист бумаги и грифель.
Не могу сказать, чтобы я безумно любила рисовать, но к быстрым наброскам, в которых живое настроение или схваченное сходство важнее скучных вещей, вроде светотени и перспективы, питала слабость. Особенно, в ситуациях вроде нынешней: когда слушать не обязательно, да и лично для меня бессмысленно.
Увлеченно чиркая грифелем по бумаге, я отвлеклась от своего занятия только когда грозовой дракон завершил лекцию и разрешил задавать вопросы. Они тут же посыпались со всех сторон:
– А с какого витка адептов допустят до вскрытий?
– А когда нам начинает читать лекции мастер-наставник Алвис?
– А правда, что в академии хранится труп эльфа? А когда нас допустят до вскрытия Первородного?
– А…
– Тише, тише, – снисходительно улыбнулся мастер-наставник Вестар. – Не спешите, вопросы задаем по очереди, и перед тем, как озвучить – поднимаем руку и ждем разрешения. После того, как я разрешу, представьтесь, назовите, в какой области магии планируете специализироваться, и только после этого спрашивайте.
Тут уж я отложила бумагу и грифель, полностью сосредоточившись вниманием на происходящем. Эльф? Серьезно? Самый настоящий эльф?! Ничего себе! Первородных в открытом мире так давно не видели, что некоторые считали их существование мифом, а сам Первородный народ – вымершим видом. Так что, затаив дыхание от предвкушения и восторга, я ждала, пока неизвестный любопытный повторит свой вопрос.
Нет, ну надо же!
Я все-таки не зря сбежала в академию!
Я увижу настоящего эльфа!
– Итак, отвечаю по порядку. Вскрытия начнутся с четвертого витка, и не у всех групп, а только у будущих целителей, некромантов и прочих направлений, для которых работа с телами разумных – профильный навык. Да, в академии действительно имеется уникальное наглядное пособие. Личный друг ректора, Гален эль Таривол завещал свое тело науке и нашему учебному заведению. К работе со столь уникальным учебным материалом адепты допускаются на седьмом витке обучения, и только лучшие из лучших. Но говорить о первородности эльфов, тем более, говорить об этом в присутствии дракона… В некотором роде, даже неприлично, вы не находите?
Мастер-наставник Вестар зубасто улыбнулся кому-то в передних рядах аудитории.
Мне показалось, или за спиной у меня действительно прозвучал томный девичий вздох?..
Стоп! К Свету вздохи – он что, действительно сказал, что раньше, чем через семь лет эльфа я не увижу? Это бесчеловечно. Даже для драконов. Это… это просто чудовищно. Удар в самое сердце!
– Что же касается наставника Алвиса… – дракон, нимало не обеспокоенный тем, что вот так вот походя разбил сердце одной светлой адептке, продолжил. – Первому витку он лекций читать не будет.
…и, кажется, разбил сердце еще полудюжине адепток. Темных.
Разочарованный ропот прокатился по аудитории, причем частью и среди юношей: даже мой сосед слева горестно вздохнул. И только от первого ряда не донеслось ни звука.
Всё-таки, аристократки – это аристократки: удар судьбы они вынесли, не дрогнув.
Девица, занявшая центральное место в переднем ряду подняла руку.
– Слушаю вас, – благосклонно кивнул наш куратор.
– Благодарю вас, мастер-наставник Вестар. Я – Камилла Норт, будущая специализация – некромантия. Скажите, пожалуйста, почему? В прошлом году мастер-наставник Алвис вел некромантию у адептов начиная с первого витка.
Уважаю темных! Цепкие, и без боя не сдаются.
– А в этом году мастер-наставник Алвис предложил внедрить в академии людскую практику: у человеческих мастеров-наставников принято доверять обучение новичков началам лучшим из старших учеников. Так что мастер-наставник Алвис в этом году будет читать лекции, начиная с третьего витка, а первым двум виткам основы некромантии будут преподавать адепты шестого витка обучения, удостоенные личного ученичества у мастера-наставника Алвиса. Он их тщательно готовил весь прошлый год и готов ручаться за качество начальных знаний, которое они вам дадут.
Вот! Я же говорила – темные без боя не сдаются! Даже другим темным.
Надо брать с них пример, вот что я думаю.
Решительно достала из сумки свой Список Обязательных к Немедленному Исполнению Дел, перо, и, открыв блокнот на чистой странице, вывела новый пункт: “Во что бы то ни стало посмотреть на эльфа”. И поставила после записи жирную, решительную точку.
И никто меня не остановит!
Укол чужого изумления был настолько острым, что я “услышала” его даже сквозь щиты.
Сосед. Справа. Тот, который блондин.
Я с показным безразличием повернулась к нему. Он неплохо владел собой: несмотря на то, что эмоции его “вышли из берегов” настолько сильно, что “затопили” даже мои “защитные сооружения”, на его лице это не отразилось. Так, легкая заинтересованность, не более – и нахальство, с которым он совершенно бесцеремонно заглядывал в мой блокнот!
Вот ведь!
Я запоздала прикрыла запись. И что теперь делать?..
Досадуя на себя и негодуя в адрес соседа, я спешно искала, что сказать в свое оправдание. Но он успел раньше:
– Серьезно? Я в деле!
И пробормотал себе под нос, с проклюнувшимся уважением в голосе:
– Надо же, а с виду фифа фифой…
Что?.. Что это он там подумал?
Сосед слева, между тем, заинтересовался происходящим рядом с ним:
– Вы о чем это?
Я захлопнула СОкНИД для верности, чтобы он уж точно не увидел – о чем.
– Фифа решила не ждать милостей от судьбы, а сходить и посмотреть на эльфа, не дожидаясь седьмого витка. Я навязался с ней.
Слава Свету, соседи вокруг гомонили и никто, кажется, не услышал разговора. По крайней мере, не пожаловался на нас наставником немедленно. Я ожидала, что рыжий поднимет блондина на смех, но его глаза вспыхнули восторгом:
– Правда? Нет, правда?! – он недоверчиво смотрел то на меня, то на соседа справа.
Я так растерялась от происходящего, что не додумалась отрезать “Нет, не правда!”, а когда сообразила, было уже поздно.
Рыжий, просительно заглядывая в глаза, выпалил:
– Возьмите меня с собой!
Почему-то мне, а не устроившему безобразие соседу.
Ситуация вышла из под контроля и стремительно превращалась в Свет знает что.
И что со всем этим делать?..
Некоторое время я всерьез обдумывала вариант забыть, что я скрываюсь, опустить щиты и сварить обоим негодяям мозги всмятку – и эта мысль казалась мне соблазнительной, как никогда.
Взяв себя в руки, я ледяным тоном отрезала:
– Господа, прекратите говорить глупости!
Они собрались спорить, но я требовательно перебила их обоих:
– И представьтесь, наконец!
Блондин слегка смутился. У рыжего моментально покраснели уши.
– Мои извинения, вы совершенно правы! – светловолосый сосед слева первым взял себя в руки. – Дейв. Будущий артефактор. Собственно, я уже… С детства помогал отцу в мастерской, и, в целом, уже мог бы претендовать на ранг подмастерья.
Он многозначительно взглянул на меня, и я сообразила: а ведь развязный брюнет верно намекает, столь ценный “учебный материал”, как настоящий эльф, должен храниться под замком, и скорее всего – артефактным.
Дейв же продолжил:
– Но отец пожелал, чтобы я поступил в Академию Семи ветров.
– Так чего ж ты сразу на четвертый виток не поступил? – усомнился в его словах рыжий.
Но тот лишь пожал плечами:
– Мне нужна не бумага об окончании академии, а всестороннее образование. У драконов есть, чему поучиться, и я собираюсь не упустить ни крупицы знаний, – он галантно склонил голову в мою сторону. – Потому и предложил свою компанию благородной госпоже.
Так! Где я прокололась?
Кажется, Беатрис была права: легенду о простом происхождении лучше не озвучивать.
– Я – Шепард, – вздохнул рыжий. – Но лучше – просто Шед. Будущий некромант.
И тоже многозначительно взглянул на меня.
Я взгляды обоих проигнорировала, представившись в свою очередь:
– Милдрит, будущая целительница. И впредь, прошу вас, господа, не говорить обо мне того, чего я не делала!
– Ну да, – внезапно ухмыльнулся рыжий. – Ты ж еще не успела!
Вот! А ведь казался таким застенчивым!
Я покачала головой: до чего же люди бывают упорны в своих заблуждениях! И подняла руку, терпеливо дожидаясь, пока до меня дойдет очередь.
– Слушаю вас, – куратор наконец дал мне слово.
– Милдрит, целительство, – бодро представилась я, соблюдая установленный регламент. – Мастер-наставник Вестар, скажите, если во время занятий шанс увидеть эльфа представится только целителям и некромантам, и только седьмого витка обучения, то, возможно, у остальных адептов будет возможность взглянуть на него на экскурсии?
Аудитория, до того мерно гудевшая, после моего вопроса замерла. Я ощутила, как на грозовом драконе сосредоточилось такое концентрированное внимание присутствующих, что его можно было брать за эталон.
– Нет, адептка Милдрит. Эльфы согласились выполнить волю покойного и передали академии его тело только при условии, что к их усопшему сородичу будут относиться с уважением. Экскурсии к останкам вряд ли вписываются в это требование.
– Будущему целителю стоило бы испытывать больше почтения к смерти! – фыркнула одна из ловчих темных девиц.
И тут же осеклась под тяжелым взглядом мастера-наставника.
Но я уже успела рассмотреть, кто это был, и обидеться: это я-то не испытываю почтения к смерти?! Да во мне этого почтения побольше, чем в добром большинстве присутствующих!
И уж подавно, больше, чем в злобном меньшинстве.
И вообще! Я ведь не говорю вслух, что некоторым темным следовало бы проявлять больше уважения к чужой свободе – хотя могла бы.